#3673 — Ночь, улица, фонарь
На моей улице в пару десятков домов есть восемь аптек — и ни одной круглосуточной. XXI век. Ночь. Болит горло. Лечусь содой.
bash.org.ru
ithappens.ru
zadolba.li
Кофе бы... Клиенты сегодня особенно умные, один лучше другого. Как они меня...
Сегодня задолбалось: 10Всего: 8498 задолбавшихся Где я? Кто все эти люди?! RSS / Twitter / Реклама у нас
На моей улице в пару десятков домов есть восемь аптек — и ни одной круглосуточной. XXI век. Ночь. Болит горло. Лечусь содой.
У меня плохие волосы: тонкие и жирные. Да, я в курсе, дорогие девушки. Нет, в постоянных напоминаниях не нуждаюсь. Нет, вариант «наголо» меня не устраивает. Никак. Совсем никак. Мне это не идёт, да и просто не нравится. Нет, милые дамы, я не буду выслушивать очередной «волшебный рецепт» — поверьте, с момента моего рождения, не к ночи будь оно помянуто, на мне испробовали всё, что только было можно и нельзя, включая дёготь, репейное масло и бензин с керосином.
Нет, голову я мою. Часто мою. «Часто» — это не раз в месяц, это каждый день. Да, у трихолога я был, ибо устал уже слушать когда ненавязчивые, а когда и упорные уверения в том, что мои чёртовы волосы — трагедия мирового масштаба. Для сотни трагедия, сто первой понравится. Были в моей бурной жизни не только те, кого не напрягало, но и те, кому нравилось. Кстати, о трихологе: этот замечательный человек не стал мне сходу советовать притирки и мазалки, а отправил меня делать анализы на гормоны. Результат был неутешительный, но, по его словам, вполне ожидаемый. Привести в порядок мой гормональный фон теоретически было можно, но долго, дорого и вообще весьма напряжно. Подумав, я решил, что игра не стоит свеч: не настолько меня напрягали те проблемы, что доставлял мне этот пресловутый фон, чтобы я был готов заиметь дополнительные проблемы в своём и так не особо лёгком существовании.
Кстати, в детстве я терпеть не мог этот ваш «массаж головы», будь он проклят. Сейчас совершенно спокойно отношусь: привык. Слишком уж много народа за мою жизнь возилось в моей голове против моей воли. Странные всё-таки существа — девушки. То у меня волосы ужасные, то им руки деть больше некуда, кроме как в мою шевелюру. Честное слово, не понимаю.
Недавно была в кафе, отравилась. Поднялась температура, я не могла вылезти из туалета. Вызвала участкового врача, так как нужен был больничный. Не успела открыть дверь — началось.
— Ты почему сама не пришла? Валяется она тут, а я к ней ходить должна! Что с тобой? Отравилась? В кафе? Что, денег у тебя много, что по кабакам ходить вздумала? Дома не можешь приготовить?
В разгар тирады пришёл домой отец и спросил, всё ли со мной будет в порядке. Тут мадам совсем взбесилась:
— В порядке? Ещё её в какой-нибудь кабак своди, и с ней точно всё в порядке будет! Совсем зажрались!
Я, конечно, понимаю, что работа в районной поликлинике — не сахар, но нельзя же так...
Реально задолбали люди, пытающиеся заставить кого-либо задавать «правильные» вопросы, отвечая на «неправильные» вроде бы абсолютно точно. Знакомо?
— Пять рублей не посмотрите?
— Показывай...
— Положишь сотню на телефон?
— Давай свою мобилку, положу...
— Ой, какой большой вырос! Сколько нам уже?
— Вам — не знаю, а нам — 26 и 4 месяца на двоих.
— На остановке, будьте добры.
— Ну, я добрый, что дальше?
И тут в статье о правиле 95% я читаю:
Дебильность — лёгкая степень малоумия. [...] Поведение дебилов достаточно адекватно и самостоятельно, речь развита, поэтому дебильность замечается не сразу. [...] Обнаруживаются дефекты в абстрактном мышлении. Дебилами всё понимается буквально, переносный смысл пословиц, метафор не улавливается.
Всё встало на свои места.
Есть у меня знакомый маленький мальчик четырёх лет. У него небольшая проблемка: он не выговаривает букву «Р». Обычная детская проблема, ничего более, но почти все взрослые, которые о ней узнают, обязательно задают ему вопрос:
— А какую букву ты не выговариваешь?
Дамы-господа вопрошающие, вам хочется так над ребенком пошутить или вы просто плохо соображаете?
Задолбали неудачники от медицины. Почему вы думаете, что если вам хватило усидчивости закончить медицинский институт, то все уже вам чем-то обязаны?
— Как мне платят, так я и лечу!
Ты, выродок, спасаешь людей. Не прикрывай собственную тупость и бесталанность внешними факторами. Ты знал, сколько платят докторам. Если не знал, знаешь теперь. Не хочешь лечить — уходи в менеджеры, в бизнесмены, да хоть в грузчики! Не убивай своих пациентов.
— Я не ворую, как доктор X., и взяток не беру!
Молодец. Вот только кто же тебе взятки-то понесёт, если ты анализ мочи от рентгенограммы с трудом отличаешь?
— За границей любой доктор получает в десять раз больше меня!
Угу. Вот только за границей ты бы уже был лишён диплома и, скорее всего, сидел бы в тюрьме. Там не будут терпеть хама и неуча в белом халате.
— Все эти медпредставители зарабатывают больше меня и ответственности никакой не несут. Какие они врачи?
Никакие они не врачи. У них просто есть диплом о высшем медобразовании. Но они про себя всё поняли и ушли торговать лекарствами. А ты всё ещё думаешь, что ты врач.
— Почему у нас не сделают платную медицину?
Уважаемый, если её и сделают, ты останешься без работы. Хотя — чёрт его знает, и в платных поликлиниках хватает недоумков и лодырей...
Я человек с достаточно редкой профессией: нейропсихолог. Работаю с неврологическими больными в паре с неврологами и нейрохирургами, оцениваю память, речь и так далее. При этом образование у меня не медицинское, а психологическое. Окружающие делятся на две группы: те, кто считает своим долгом откомментировать моё образование, и те, которых никакими аргументами не переубедишь, что я не врач, со всеми вытекающими последствиями.
* * *
— Так у тебя не медицинское образование? Что же ты тогда делаешь с больными?
Развлекаю, видимо, чтоб им не скучно было в палате лежать. Товарищи, я медицинский психолог, у меня есть спецобразование, позволяющее работать с больными людьми, но мне не надо быть врачом: я их не лечу, а оцениваю со своей, психологической точки зрения, и корректирую.
— О! Ты психолог! Слушай, я тут с девушкой (тёщей, начальником) поругался, что мне делать?
Лечить свою память. Я тебе пять минут назад рассказывала, что я не психотерапевт.
* * *
— В больнице работаешь? Терапевт, типа?
По мере сил и дружелюбия в сотый раз объясняю, что как бы нет.
— Да какая разница, всё равно медик.
Смирившись, перестаю спорить, надеясь, что на том всё и закончится. Но нет:
— А у меня тут в ухе стреляет и в пятку отдаёт — что со мной? А ещё живот крутит и в сердце колет. Что делать?
Сходить к врачу. В отчаянной попытке отвязаться говорю, что я специалист только по болезням головы. Зря!
— Так у меня и голова болит! Говорю же: в ухе стреляет. Ты должна знать.
Дорогие мои друзья и знакомые, я люблю свою профессию, хоть и понимаю, что она непонятна большинству людей. Дай бог им никогда не столкнуться с моими коллегами и прожить долгую и счастливую жизнь. Я совсем не против рассказать всем любопытствующим, чем зарабатываю на хлеб с маслом и вареньем, но только в том случае, если вы слушаете. В противном же не обижайтесь, что я не рвусь ставить вам диагнозы направо и налево: я просто не имею на это права.
Случилось мне лет несколько назад посетить женскую консультацию. На груди у меня висел, как всегда, мобильник на шнурке — мода давно прошла, а привычка осталась, да и удобно. Захожу я в кабинет, а медичка вся пятнами пошла:
— И что, вам нравится на груди эту радиацию носить?!
— Какую радиацию?
— Вот это! — и тыкает пальцем в мою скромную «моторолку».
— Так это ж телефон...
— А вы знаете, что от него рак груди бывает?
— А что, есть статистика? — удивилась я.
— А то! Вы что, про Чернобыль не знаете?!
Некоторое время я пыталась сложить одно с другим. Не получалось. Идея о том, что я таскаю на, пардон, сиськах атомный реактор, даже мне (не имеющей технического образования, но просто обладающей мозгами) показалась крайне дикой. Судя по всему, тётя не шутила — она действительно так считала. И это медик-то! Объяснять, что проникающая радиация — следствие распада ядер, уже не хотелось: всё равно не поняла бы; рассказывать об электромагнитном излучении — тоже. Напоследок медичка предложила мне переложить телефон в карман штанов, видимо, предполагая, что у меня джинсы со свинцовой защитой. Вот такие у нас медики, суровые и несправедливые.
Недавно я получил спортивную травму на тренировке по альпинизму: очень сильно сломал кости головы. Попал в больницу в отделение нейрохирургии. Рядом со мной на койке лежал дед, который, упав с лестницы на даче, переломал половину тела.
В 10 вечера всем в палате делают обезболивающий укол и дают снотворное, иначе при таких страшных головных болях не уснуть никак.
В 2 часа ночи дед встаёт, моет кружку, набирает воду в чайник и пьёт чай. Представьте стадо бегемотов, которое бегает туда-сюда. Этим дед поднимает всю палату. Закончив чаепитие, ложится в кровать, и через минуту раздаётся богатырский храп — аж стёкла дрожат.
В 3 часа ночи весёлое стадо бегемотов просыпается, моет грушу и ест её. Финальный аккорд — всё тот же оглушительный храп.
В 7 утра — подъём, уколы, измерение температуры.
В общем, спасибо, дедушка, за крепкий и здоровый сон! Упади с этой же лестницы на даче ещё раз.