Оказалась я в реанимации. Кто там был, меня поймёт: лучше там не оказываться. И не только потому, что здоровым и богатым быть лучше, чем бедным и больным. Отношение там, скажем честно, врагу не пожелаешь. Слава богу, поступила я туда не только находясь в сознании, но и при деньгах, о чём незамедлительно сообщила врачу. Врач безумно обрадовался и пообещал вылечить. Сумму называть не буду, но скажу, что хоть и посильная трата, но только потому, что здоровье важнее денег. Когда тебе больно и страшно, а ты оказываешься полностью зависим от дядей в белых халатах среди облупленных стен нищей больницы, тебе уже всё равно, что с тебя спросят три твоих зарплаты. Собирали по всем родственникам и друзьям, но жизнь-то дороже.
Дальше всё как и в обычной больнице: бельё своё, питание своё, духи-шоколадки медсёстрам. Лекарства и шприцы в большинстве своём оплачивать отдельно не пришлось — и на том спасибо.
То ли мне повезло, то ли что ещё сыграло свою роль, но положили меня в «тихую» палату. Это там, где больные в сознании, охают и стонут, а не кричат криком большую часть времени. Хоть выспаться в перерывах между приступами боли можно. В соседнем зале вой не умолкал практически никогда, и покойников выносили регулярно. Я не медик, так что судить наверняка о том, почему в соседней палате люди мёрли как мухи в жутких мучениях, а из «коммерческой» регулярно выписывались относительно здоровыми, не могу. Может, очень тяжёлые травмы; может, денег у больных с собой не было.
После одного случая я, пожалуй, потеряла последние иллюзии. Поступила к нам в палату мама одного из врачей. Ради этого врач сорвался с дежурства, бросив всех и вся. Сбежались все медсёстры отделения. Суетятся, помогают перенести с каталки на кровать, носят водичку, суют обезболивающее, меряют давление… Всё бы ничего, все мы люди, только вот у тётеньки ни переломов, ни контузии, ни кровотечения, только синяки и ушибы: с лестницы полетела. А прыгают вокруг неё, как будто она после страшнейшего ДТП. Не дай бог, конечно, но контраст меня убил наглухо. В соседней палате обезболивающее из ремней и новокаина состоит, а тут:
— Мамуля, давай морфинчика уколем?
Противно не то, что с тёткой по царски обращались, — это ж здорово! Но вот с остальными пациентами…
— Чего ты орёшь?! Я тебе уже всё обезболила! Больно? Потерпишь!
Это больному, который орёт во время «несложной операции», для которой наркоз, по мнению врачей, не нужен. Конечно же, он воет от того, что решил подёргать врачу нервы, а не потому, что заходится от боли.
— Так, что у нас тут? Атопический дерматит. Иммуноглобулин Е превышен в восемь раз. Почему расчёсы и раны на коже? Ах ты!.. Привязывать будем! Прекрати немедленно!
Кожа отваливалась кусками, процесс сопровождался диким зудом. Пациентка лезла на стену.
— Чего ты ноешь? Потерпи пару недель, потом полегче будет. Скажи спасибо, что жива осталась. Больно? Конечно больно! Что здесь удивительного?
Эта фраза была обращена к девушке после страшнейшей аварии: переломаны рёбра, разорвана печень, удалена селезёнка, содрана кожа на спине, ушибы, ссадины, гематомы, отёки.
Если вы попали в реанимацию, приготовьтесь терпеть. Подумаешь, больно — мелочи-то какие! Потерпишь. Будет ещё врач заботиться об обезболивании или о том, как можно заменить процедуру на менее болезненную, но столь же действенную. Он спать хочет, устал, ты у него уже фиг знает какой по счёту пациент за последние -надцать лет, не близкий и не родной человек. Так что потерпите, господа и дамы.
Не так давно понадобилось мне к офтальмологу. К сожалению, врач, у которого я обследуюсь постоянно, оказалась на больничном, потому пришлось записываться к другому. Ну да ничего. Прихожу. Тут же вопрос:
— На что жалуемся?
Не знаю, на что вы там жалуетесь, а у меня периферическая дистрофия сетчатки. Объясняю, что делал лазеркоагуляцию. Тут же:
— Молодой человек, не рассуждайте о том, в чём не разбираетесь.
Угу. Не разбираюсь, значит. Процентов 90 записей в моей карте — от офтальмолога. Мой постоянный врач всё доступно и понятно разъясняла. В строении глаза я прекрасно разбираюсь, как и в глазных болезнях.
Ладно. Усадили на стул, дали щиток. Снова цирк, на этот раз от медсестры. Необходимо закапать оба глаза для расширения зрачков. Медсестра подходит — и нежным, сюсюкающим голоском:
— Один глазик закрываем, смотрим вверх. Совсем чуть-чуть пощиплет, и всё пройдет, даже лучше будешь!
Плевать, что я уже сижу, подняв голову вверх и закрыв один глаз. Плевать, что тоном, которым обычно обращаются к капризничающему ребенку, она обращается к 25-летнему мужику с двухнедельной небритостью.
Через полчаса медсестра продолжает в том же духе:
— А покажи-ка глазик.
Честное слово, давно так не смеялся. А самое смешное — диагноз: периферическая дистрофия сетчатки. Именно то, с чего я и начал разговор.
Было это лет семь назад, может, и больше: тогда я ещё учился в школе. В очередной раз меня угораздило заболеть чем-то вроде ангины, и врач порекомендовала родителям использовать новый зарубежный препарат для лечения насморка, дав лекарству самые положительные отзывы. Мои наивные родители пошли и купили указанную бутылочку миллилитров на 100; если мне не изменяет память, за каждый миллилитр потребовалось отдать по рублю или даже больше. Когда пузырёк был принесён домой и отдан мне для ознакомления с инструкцией, в течение нескольких минут я не мог подобрать с пола челюсть. Вы никогда не догадаетесь, какое действующее вещество было у этого препарата.
Хлорид натрия.
Вы ещё не покупаете 100 мл раствора поваренной соли за 100 рублей? Тогда мы идём к вам!
— Какой идиот вам назначил эту схему лечения? — Ваш коллега! — Нашли кого слушать! (Следует непереводимая игра слов с использованием местного диалекта в адрес нижайшей квалификации врача-негодяя.)
Идёшь домой, лечишься заново. Приходишь на приём. Попадаешь к тому самому «врачу-негодяю».
— Какой идиот поменял вам препараты?
Пора нам, пациентам, устраивать вам очные ставки. Иначе ничего скоро не останется, кроме как полностью перейти на столь нелюбимое вами самолечение. Есть у меня серьёзное подозрение, что при таком раскладе мы гораздо быстрее пойдём на поправку, чем вы сойдётесь в едином мнении.
И мой вам совет: лучше поменяйте свой извечный вопрос «Какой идиот?» на «Как ваше самочувствие?», а то рано или поздно на него и ответить могут, как у меня это было однажды в случае с сантехником:
— Тому, кто менял этот кран, надо руки вырвать, причём без наркоза и прямо из жопы! И какой только пи#@раc так прокладку смог поставить?
Работаю врачом-диагностом (нейро- и прочяя визуализация, в первую очередь МРТ). Люди к нам приходят, как правило, не очень здоровые — просто так никто дорогостоящее исследование делать не будет.
У молодой, успешной и привлекательной пациентки с предварительным диагнозом «объёмное образование головного мозга» ищут опухоль. Естественно, я считаю всех врачей умными и образованными, поэтому пациентке молодого возраста с такими подозрениями уделяю максимум диагностического внимания.
Результат исследования — абсолютная норма. Ни изьяна в чудной белокурой головушке. Написав заключение, выношу снимки и радостно сообщаю девушке, что у неё всё хорошо, опухоли нет, и она может жить долго и по возможности счастливо. Девушка прерывает меня и сразу заходится криком:
— Что, вашу мать, за шарашкина контора? Всех за лохов держите! Что это такое?! Я буду жаловаться! За эти деньги могли бы и найти опухоль!
Работаю медрегистратором в тюменской поликлинике. Звонит женщина, просить записать к доктору.
— Обслуживаетесь как? — Э-э-э, ну, платно, наверное, не знаю. А как можно? — Проживаете в Тюмени? — Да. — Значит, платно. — А кто бесплатно? — Граждане, проживающие в Ямало-Ненецком автономном округе. — А мы разве не в ЯНАО? — Вы в Тюмени живете? — Да. — Значит, мы не в ЯНАО. — Ох, как у вас всё сложно!
Недавно у нас на работе произошёл невесёлый случай: с одним из недавно пришедших к нам сотрудников случился припадок. Парень упал на пол, бьётся в судорогах, хрипит. Набираю «скорую». Две минуты жду, пока возьмут трубку. Коротко излагаю суть, диктую адрес.
— На что он жалуется? — Он ни на что не жалуется, у него припадок! — Эпилепсия? — Я не знаю, у него сейчас припадок! Пришлите скорее машину! — Раньше такие случаи были? — Девушка, я не знаю! Пришлите машину, срочно! — Сколько ему лет? — В районе двадцати. Девушка, пожалуйста, пришлите машину!
Я понимаю, что диспетчеру нужно собрать как можно больше информации, чтобы взять нужное оборудование и лекарства. Но нужно ведь различать ситуации! Когда человек лежит на полу, задыхается и трясётся так, что двое мужиков не могут удержать, неужели нельзя просто поскорее прислать врачей?!
Всё закончилось благополучно, хоть «скорая» и приехала уже после того, как парень пришёл в себя. Но меня теперь мучает вопрос: что же надо говорить в ситуации, когда помощь нужна действительно срочно? Скороговоркой выпаливать адрес и бросать трубку?
Однажды вечером заходит к нам в аптеку пьяный посетитель с товарищем.
— Девушка, а вы здесь кто? — Консультант. — Проконсультируйте меня, пжалуста. — Хорошо. — Мне нужна левитра (лекарство для лечения эректильной дисфункции). — В данный момент у нас нет левитры. Подойдите к провизору, он вам предложит замену. — Нет, я хочу, чтоб вы меня проко-суль-тирв-ли! — Мы можем вам предложить виагру, сиалис… — Ты вообще, что ли, не разбираешься?
В недоумении смотрю на него.
— Виагра и сиалис мне уже не помогают!
Повторяю раздельно, как для ребёнка:
— В данный момент. В нашей аптеке. Левитры нет. Если заказать, вы сможете купить её в понедельник. — Читайте соот-весвущую литературу, девушка! Повышайте своё образование!
Киваю головой. Посетитель поворачивается к своему товарищу, заявляет: «Ничего тут покупать не советую, здесь ничего не знают», — разворачивается и гордой шаткой походкой направляется к выходу.
Пейте, русские мужики, пейте больше, и тогда в 30 лет вы будете знать о препаратах от импотенции больше провизоров, бегать по городу и ругаться, что вам уже ничего не помогает.
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li