Я учитель начальных классов. Возить детей на экскурсии в черте города и в театры — дело полезное, однако весьма затруднительное. Семь лет назад, до моего ухода в декрет, это делалось так: заказывали автобус и ехали. Все были счастливы. После выхода в декрет я узнала о новшестве. Теперь предварительная процедура такова:
1. За три дня до поездки написать заявление на разрешение на имя директора. 2. Перед поездкой расписаться в приказе на сопровождение.
Год назад пришло распоряжение о необходимости наличия второго сопровождающего (учителя или психолога школы) на класс. К вышеприведённому списку добавились следующие дополнения:
3. Заранее найти согласного сопровождать учителя или психолога, уговорить его поехать с нами, прописать его фамилию в заявлении на сопровождение. 4. Перед поездкой заблаговременно отловить его и отправить расписаться в том же приказе.
Весной ввели очередные новшества — для блага детей, надо полагать. Теперь должны выполняться ещё и следующие требования:
5. Автобус должен быть только жёлтого цвета, с ремнями безопасности для каждого ребёнка. 6. Кроме двух учителей или учителя и психолога, класс в поездке должен сопровождать медик. Родители детей, будь они трижды врачами, не годятся ни в коем случае, поскольку на них нельзя возложить ответственность приказом директора.
Интересно, что будет следующим шагом? Сопровождение полицией со служебными собаками (на случай розыска пропавших детей)? НЗ плюс запас медикаментов в комплект к медику? Бронежилеты и каски для детей на случай теракта или автокатастрофы? Детская спецодежда из негорючих материалов? Делайте ставки, господа. Ездить, правда, мы уже перестали по причине отсутствия возможностей выполнить существующие требования.
Я была заместителем заведующей детского сада. Уволилась, потому что сил терпеть унижения больше не было. Послушайте, пожалуйста, как выглядит сбор денег с родителей с другой стороны.
Детский сад обокрали: вынесли четыре компьютера, музыкальный центр и ещё по мелочи. Пришёл приказ из главного управления образования: все окна первого этажа оснастить решетками. Одна решетка — 10 тысяч. 33 окна. Денег никто не даст. Срок — месяц. Пишем заявки на финансирование городскому начальству и получаем неофициальный ответ: «Задействуйте родителей». Объясняем ситуацию родителям — на нас пишут заявления о вымогательстве в прокуратуру. Приходит прокуратура, и городское начальство поднимает вопрос об увольнении заведующей.
Родители постоянно спрашивают, почему у детей раскладушки, а не кроватки. В городском бюджете денег на это не предусмотрено. Пробуем собрать на кроватки с родителей — не дают! В конце концов, на этой кровати будет несколько лет спать ваш ребёнок. Итог — заявление о вымогательстве, выговор мне и заведующей.
Приходит мама. Рассказываем, что купить ребёнку в сад: альбомы, кисточки, прочее. Устраивает скандал: мы, дескать, должны всё это её ребёнку обеспечить. Пребывание в детском саду бесплатное. В какой ещё стране родители не только пользуются бесплатным садом, но ещё и требуют покупать раскраски их ребёнку?
Почему просят наличку? Потому что её больше негде взять. Та сумма, что выделяется муниципалитетом, — это только цифры в смете, которая составляется на год вперёд, а на руки не даётся ни копейки. Если сломается унитаз вот прямо сейчас, выписать новый мы сможем только через год, по новой смете. По каждому потраченному рублю заведующая предоставляет отчёт с чеками и счетами. Для этого устраиваются специальные собрания родителей, на которые никто не приходит.
Люди, почему у вас такая маленькая зона комфорта? Почему вы полагаете нормальным купить мебель в комнату ребёнка и ненормальным — купить стульчик в дом, где он будет жить десять часов каждый день в течение четырёх лет? Стульчик крохотный, наши административные вороватые задницы всё равно на нём не поместятся.
Засиживаясь на работе до девяти вечера (рабочий день — с 8 до 17), потому что родители не забирают детей вовремя, я проработала четыре года. За этот срок не было ни одной недели, чтобы меня не назвали воровкой, зажравшейся чиновницей, вымогательницей, наживающейся на бедных детях.
Сейчас я жду ребёнка. Когда он подрастёт и пойдёт в садик, я буду делать всё возможное, чтобы там его окружали хорошие красивые вещи, чтобы он был в безопасности, чтобы занятия у него были разнообразными и интересными. Потому что это мой ребёнок.
Папа, позаигрывать с воспитательницей на пару лет старше твоей дочери — это прикольно: можно показать, что ты ещё очень даже. Лучше бы сына научил шнурки завязывать и одеваться самостоятельно. То, что ребёнок хочет стать солдатом — это, блин, огхыренно, прапором ему быть стопудово: он тупой, как пенёк, в пять лет не может выполнить простейших заданий на память и внимание, не воспринимает ни одной инструкции, зато честь отдает мастерски, ругается по-киношному и всех бьёт.
Мамочка, твоя дочь не умеет вытирать задницу (простите мой французский и подробности), зато в видах косметики разбирается.
Выращивать из ребёнка профессионального ипохондрика — это тру. Девочка оправдывает любое своё действие тем, что у неё порок сердца, и мама на это напирает. 30% детей прекрасно перерастают этот диагноз, но только не ваш смертельно больной ребёнок.
Когда дитя демонстрирует за столом, простите, отрыжку — это норма, замечаний делать нельзя. А то, что другие рядом сидеть не хотят — это всё фигня и глупые капризы.
Ребёнок явно проявляет симптомы минимальных мозговых дисфункций, лунатит, заикается, сознательный контроль отсутствует. Мама чхать хотела: «Зато сказки хорошо запоминает».
Ёптить, дорогие родители, вы видеть не хотите, что с вашими детьми происходит! Легче купить новую тупую игрушку, чем уделить час времени ребёнку и научить его считать до десяти. Про «спасибо» и «пожалуйста» я вообще не говорю: эти слова отсутствуют в вашем лексиконе и лексиконе ваших детей. Вежливость — нечто заоблачное, как единороги или справедливость.
Убрать за собой игрушки — это вообще из разряда фантастики. Вытереть стол после рисования — то же самое, что встретить на улице живого динозавра.
Гхыр ёп куррат, это старшая группа, любой из этих детей — полноценная сформировавшаяся личность! Не надо наивно полагать, будто они ничего не понимают. Не надо при них смотреть в инете порно, не надо их одевать и раздевать, как кукол, не надо закрываться от них подачками. Им внимание нужно, воспитание, участие родителей, а не новые и новые тупые мультики, в которых основное действие — драки.
Да, у меня есть замечательные дети и не менее замечательные родители, которым наверняка удастся вырастить из их своих чад настоящих людей. Но процентов 60 родителей — тупое быдло, которое выращивает подобия себя.
Зашла сегодня в один кастрюльно-сковородный магазин в теплостанской «Меге». Дай, думаю, побалую себя парой блинных сковородок. Морально была готова оставить там тысяч пять. За пазухой сын сидел в рюкзачке — не любит он в коляске ездить, приходится на себе таскать.
Продавщица нас увидела, подлетела. Взгляд такой подозрительный, взволнованный, как будто к ней табор цыган пришёл. Нет, одеты мы прилично, брендово даже, но вот рюкзачок, видимо, её насторожил.
— Сковородки, — говорю, — блинные есть? — Нет! — А это что? — А это для пиццы! Вам не подойдёт! — и так ненавязчиво своими телесами ассортимент от нас прикрывает.
Ей-богу, с виду никаких отличий, разве что диаметр на пару сантиметров побольше. Но она так не хотела нам ничего продавать, что пришлось пожать плечами, развернуться и уйти.
Уважаемые женщины постбальзаковского возраста! Наверное, я смогу вас понять когда-нибудь, когда мои дети тоже станут взрослыми. А пока…
«С ребёнком случилось несчастье!» Следует подробное описание несчастья, которое, к слову, и проблемой-то не является. Попытки ответа, что по телефону мы консультаций не проводим, что необходим непосредственный осмотр и так далее, полностью игнорируются. Устав бороться с напористостью и абсолютной невосприимчивостью собеседницы, задаю сакраментальный вопрос о возрасте ребёнка. Ответ обескураживает. Да-да, «ребёнку» оказывается 18–25 лет; самостоятельно чадо обращаться к доктору, видимо, не умеет.
Не буду утомлять ненужными подробностями самого процесса осмотра. Не могущий два слова связать двухметровый амбал, которому уже за своих детей давно пора учиться отвечать, и щебечущая, щебечущая мама: сколько раз дитё сходило в туалет, когда и что поело… Апофеозом было недавно сказанное мамой своему совершенно взрослому сыну: «Покажи быстро тёте, где у тебя болит!»
Недавно подсел на онлайновую игрушку про танчики. Там есть пять классов техники: танки лёгкие, средние, тяжёлые, противотанковые самоходные артиллерийские установки (так называемые «истребители танков») и, собственно, обычные САУ. У последних есть фишка: особый прицел. Камера взлетает под небеса, и с высоты птичьего полета можно обозревать поле боя. Собственно, артиллерией в основном я и играю. До чего же меня задолбали игроки!
Обязательно надо упрекнуть своих сокомандников в том, что они не прикрыли, не поддержали, не помогли. И плевать, что ты, как дебил, полез в самое пекло, и твоя атака не имела никаких шансов на успех.
«Арта какова х#я не стреляеш!» Я тебя, дебильчика, предупреждал, что если ты залезешь в ущелье, я не смогу тебе помочь. Я законы физики, пускай даже игровой, обманывать не умею.
У «арты» ни одного фрага? Значит, «арта» страдает ерундой и не помогает в бою. А то, что большую часть здоровья у того КВ-3, которого ты так лихо добил из своей пукалки, списал я, тебя не волнует?
У «арты» много фрагов? Значит, «арта» крадёт их у честных игроков. Если бы я не расстрелял того «Тигра», следующим выстрелом он отправил бы тебя на тот свет. Этого, конечно, не понять.
Оставить базу без прикрытия и умчаться в самоубийственный «раш» — запросто. Когда я наблюдаю за тем, как они прут на убой, никакого сочувствия не возникает. Есть только злость и бесполезные крики в монитор: «Куда ты, дебил, прёшь?! Назад отойди!» А после этого приходится, отчаянно матерясь, отбиваться от врагов, пришедших в гости с неприкрытого направления. Последние секунды существования хочется потратить на расстрел «товарищей» за идиотизм.
А уж если я, не приведи Господь, случайно задел своих, поднимается такая волна матюков и прочего дерьма, что хочется задеть специально и в реальности. Кто тебе виноват, что ты прижался к вражескому танку неизвестно с какой целью? И не ты ли неделю назад на форуме орал, чтобы понизили точность артиллерии?
С чужими всё проще. Бесят они лишь неспособностью молча и с гордостью принять свою смерть. Убил противника? Ты урод, чмо, крыса, тебя найдут и отлюбят. Угрозы смешные и невыполнимые, так что не особо раздражают. Громче всех возмущаются те, кого я «не видел». То, что я старательно отследил тебя по трассеру выстрела, вычислил, в каких именно кустах ты сидишь, и, тщательно прицелившись, накрыл тебя залпом, не канает. Я всё равно читер — или мне просто повезло.
В околоигровом сообществе всё не менее печально, особенно когда начинаются споры, какой танк лучше и чья ветка круче «ногибает». Солидный кусок околоигрового общения выглядит примерно так:
— САУ АМЕРИКОСОВ НЕОЧЕНЬ ПО МНЕ САМЫЕ ЛУТШИЕ САУ РУССКИЕ
— гоня с другом во взводе на бт2 я и он получил коса смерти 6 воин поддержка и снайп
Грустно всё это — и не в танчиках дело. Люди совершенно разучились уважать себя и окружающих, а подрастающее поколение, из которого состоит солидная часть аудитории игры, судя по словесным испражнениям, никогда и не умело. Я не против детей в интернете, но, родители, научите их хотя бы банальным правилам вежливости, а то ведь задолбали — сил нет.
Когда ты учишься на последнем курсе лингвистического вуза, времени на полноценную подработку не хватает — остаются репетиторские занятия по английскому языку со школьниками.
Занимаюсь с девочкой-третьеклассницей всего третий раз. В конце занятия к нам прибегает её взмыленная мамаша и кричит: «Саша, ну-ка покажи, где вы в тот раз делали, а потом тебе тройку в школе поставили?» Девочка гордо тычет пальчик в чудовищно выполненное задание с полным отсутствием грамматики, которое я вижу впервые; к слову, это за несколько разделов до того материала, что мы проходим сейчас. Мать и дочь несколько минут уверяют меня, что данная работа — моих рук дело. Внезапно ребёнка осеняет: «А-а-а, так это ж мы с Катькой делали, с сестрой! И с подружкой её. Они тут чего-то сидели, а я к ним постоянно подбегала, спрашивала». Извинений в свой адрес я так и не услышала.
Часто встречающаяся категория — бездельники-дети и их родители, которые всячески этому способствуют, но очень хотят от меня быстрых результатов для своего солнышка. «Я вот тут Марине задала текст на каникулы читать и переводить. Проследите, пожалуйста, чтобы она выполнила задание». — «Нет. У детей каникулы. В каникулы они заниматься не будут», — и потом та же мамаша будет после каникул удивляться, почему у ребёнка посыпались трояки.
Родители! Если вы допускаете, что ваше чадо с температурой и соплями ходит в школу, то это вовсе не значит, что с такими же симптомами потом хочу ходить я. И если уж вам так нужно, чтобы ребёнок отзанимался английским именно сегодня, предупредите, чтобы он хотя бы из-за рабочего стола вставал, когда наполняет носовой платок.
Кстати, кто вам сказал, что если в вашем доме никто не носит тапки, я тоже должна ходить по сомнительной чистоты полам босиком? Как минимум — негигиенично, а вообще — некультурно.
А самый большой родительский кайф — сообщать об отмене занятия, когда я в двадцать пять градусов мороза проехала через полгорода и уже на подходе к их дому.
Да, я выгляжу младше своего возраста. Но это совсем не подразумевает того, что ученику вполне позволительно мне «тыкать».
В конце концов, я хочу донести до ваших ленивых деток хоть какие-то знания. Я — преподаватель, пусть даже и начинающий, а не просто девочка, предназначением которой, на ваш взгляд, является изготовление из детишек полиглотов в два-три занятия.
Я содержу маленький фотосалончик в спальном районе города. Работаю и оператором, и директором, и уборщицей. Историю я хочу рассказать не о задолбавших клиентах, а о детях, которых из-за трёх школ в соседних дворах вокруг меня очень много.
Окно на моём рабочем месте закрыто баннером, и каждый проходящий мимо школяр считает своим долгом стукнуть по нему, чиркнуть маркером или кинуть снежок. Задолбали — слов нет, но не выходить же на улицу из-за каждого такого придурка? Но всему настаёт предел. Иду покурить и вижу, что на несчастном баннере чёрным маркером выведен номер асечки, кривое сердечко и подпись: «Дашуля».
Сажусь за комп, меняю в аське свой ник на абстрактного Тимурчика, добавляюсь к Дашуле и начинаю милый разговор. Свидание назначаю у того самого фотосалона, где по легенде Тимурчик и увидел номер Дашули, предварительно узнав, в какой она будет курточке и шапочке, чтоб не ошибиться. Как я и ожидала, девочка лет тринадцати явилась в назначенное время, до слёз была расстроена отсутствием Тимурчика и присутствием злой тётки, вручившей ей тряпку и державшей за шиворот, пока художества не были отмыты.
Отпустив девочку, я вроде как расслабилась, но через полчаса Дашуля снова объявилась — уже в компании своего папы, который, брызгая слюной, начал орать, что посадит меня за то, что я его дочурку без всяких оснований заставила заниматься тяжким физическим трудом. Кое-как переорав мужика, я спросила у него: а что, если бы тот самый Тимурчик оказался не мной, тётенькой, которую просто задолбало, а дяденькой-педофилом, к примеру? Мужик резко заткнулся, дал дочери затрещину и молча ушёл. Через несколько дней он принёс мне торт, сказал, что этот случай открыл ему глаза на важность воспитания своего ребёнка, и Дашуля теперь чужого имущества не портит и с кем попало не знакомится.