Работаю в коллежде связи мастером производственного обучения. Задолбалась объяснять, чем я занята. Детей учу — информатике, если проще. Но больше задолбали учащиеся. Вот представьте: на тебе около 90 учеников, которые задают одни и те же тупые вопросы и вносят свои предложения в процесс обучения.
— А что мы сегодня будем делать?
Вот прозвенит звонок на урок, и узнаешь. Скорее всего, будем разделывать лягушек. Мышкой. На клавиатуре. Или ногти красить.
— А давайте не будем сегодня делать задание?
А давайте. А хотите, я вас сейчас всех домой отпущу? И с остальных уроков тоже. Да чё там, неделю можете не ходить!
— А почему мне три?
Потому что ты дура.
— А почему мне семь?
Наверное, потому что ты сделала на 150, а я тупо придираюсь.
— А почему у меня не получается? Я всё делаю правильно!
Поскольку офис моей компании находится на первом этаже жилой многоэтажки, то не обходится без курьёзных случаев. То жильцы сверху врубят громкую музыку, то мусор из окна выбросят... Но это всё терпимо.
Вот уже примерно с неделю ровнёхонько в послеобеденное время выходит на прогулку под нашими окнами орава мальчишек лет семи-восьми, благо погода в Москве стоит чудесная. Когда ты, такой весь сытый, расслабленный и умиротворённый, возвращаешься с обеда на своё рабочее место, пытаясь снова настроиться на рабочий лад, мальчишки собираются под окнами и начинают звать Лёню.
Лёня — это такой мифический персонаж, который всегда сидит дома, в то время как его друзья гуляют. Лично я за неделю ни разу не слышала, чтобы он отозвался на зов своих друзей. Но пацанов это не смущает: громко, тихо, грозно или протяжно, но мальчишки продолжают отчаянно звать Лёню. Иногда это бывает короткое «Лёнь!», иногда длинное «Лё-ё-ёня-я-я!». Иногда между криками бывают большие паузы (и тогда ты уже надеешься, что все закончилось), а иногда пацаны стреляют пулемётными очередями: «Лё-лё-лё-лё-лёня!» Порой им удаются даже целые предложения: «Лёня, если ты не выходишь гулять, то хотя бы подойди к окну!» Продолжается всё это действо не менее получаса. Даже когда ребятам надоедает стоять под окнами и они уходят на игровую площадку, нет-нет, но можно услышать их протяжный, доносящийся издалека зов.
Я очень толерантный человек. Я стараюсь воспитывать в себе все добродетели, в том числе и терпение. Но вытерпев уже неделю боевых кличей, мне так и хочется найти этого Лёню и за уши притащить его вниз, дабы он не мучил ни своих друзей, ни меня, вынужденную слушать всю эту какофонию.
Я понимаю, что дитя не даёт вам покою, и вам приходится его таскать с собой в магазин, больницу, к подругам и ещё бог знает куда. И речь даже не о том, что в магазине дети топчут и жуют товары, с грохотом врезаются в стеллажи, — речь об общественном транспорте.
Залезает этакая мама с ребёнком и кучей сумок в «Газель» и садится где? Правильно — на проходе. Дитё на колени, у дитя — немаленькая грязная игрушка на руках. Все вынуждены через неё перелезать и перескакивать, пачкаясь и корячась.
Понятно, что вы пользуетесь возможностью не платить за ребёнка и везти его на коленях. Но от этого страдает пол-автобуса, и вам самим неудобно, да и, думаю, неприятно видеть озлобленные взгляды. Заплатите за второе место, пусть ребёнок едет спокойно и, что немаловажно, безопасно. «Ну он же маленький еще!» Маленький, да удаленький. Если ваше чадо испоганит мне ботинками вещи или треснет игрушкой вашего соседа, отвечать за маленького вам.
Ранней весной в городе было ужасно пыльно — просто невозможно дышать. Я решила не мучиться и купила в аптеке простую медицинскую маску. То, что все вокруг (и на улице, и в транспорте) оглядывались — это ещё ладно. Но представьте, иду я после работы домой с автобусной остановки. На мне кроссовки, джинсы, куртка и маска. Навстречу маленькая девочка с мамой. Дитё увидело маску, удивилось, видимо, и спросило маму:
А меня задолбали молодые и будущие мамашки из числа моих друзей и знакомых.
Нет, я не хочу потрогать животик и почувствовать, как малыш толкается. Нет, мне совсем не интересно, когда он в первый раз вас толкнул. Нет, мне нет дела до того, как вы с отцом решили его назвать и что это означает. Нет, мне не хочется одним из первых узнать рост и вес вашего малыша. Нет, я не приду ранним субботним утром смотреть, как вас выписывают из роддома. Нет, я не поеду с вами потом на другой конец города это отмечать. Нет, мне не надо сообщать, когда малыш скажет первое слово, сделает первый шаг, выпадет из кроватки или обделает вас с ног до головы.
Меня это ничуть не умиляет. Знаете почему? Потому что это ваш ребёнок, а не мой. Я рад, что у вас он появился, но у меня есть куча более интересных дел.
Задолбали родители, разговаривающие со своими чадами обо всём, что видят.
Стою в магазине в футболке — жара ужасная уже пару дней. У витрины — семья, все трое укутаны в куртки и кофты. Отец держит на руках ребёнка. Вспотевшее дитё вопрошает:
— Папа, а почему тётя без куртки? — Это потому, что у тёти совсем мозгов нет, — отвечает он громко, чтобы я услышала.
У кого из нас их нет — весьма спорный вопрос, уважаемый.
Люблю вечером покататься на роликах в парке. Всё чаще удовольствие от любимого занятия бывает испорчено неадекватностью остальных посетителей.
Очень сильно раздражают немного «синие» личности, которые бурно начинают выражать свой восторг по поводу удачно получившегося пируэта или элемента с последующей просьбой: «Дай я тоже попробую».
Утомили молодые мамаши, которые очень любят сцепиться между собой языками на полчаса, предварительно перегородив своими колясками небольшую асфальтовую дорожку, после чего по ней не то что проехать, но и пройти становится невозможно. Зачем прекрасные пустые скамейки, расставленные рядом с дорожкой? Перекрыть проход гораздо интереснее! Если же их попросить немного подвинуться, то на вас выльется поток нежных слов, в которых ты узнаешь о себе много нового, тебе предложат пойти в пеший эротический тур и пригрозят мужем, дважды чемпионом местного конкурса по литрболу и сшибанию бутылок.
К особой категории относятся родители, катающиеся на роликах вместе с детьми. Они почему-то уверены, что все элементы катания, на которые были убиты бесчисленные часы тренировок, выполняемые нами ловко и красиво, — это так, раз плюнуть. На нас автоматически навешиваются ярлычки «Личный учитель» и начинаются просьбы: «Научи-ка меня так, ну, как ты только что сделал» или «Вон сыночек мой, без пяти минут вундеркинд, он уже три дня катается и столько всего умеет — научи его этой штуке». На «штуку», к слову, ушёл не один месяц. В случае отказа следует смертельная обида, и со словами «Да ну вас, я и получше видел» подобные субъекты удаляются ко всеобщему облегчению.
И уж совсем отдельная категория — маленькие дети. На них невозможно ни ругаться, ни сердиться. Они зачастую даже не понимают последствий своих поступков и тянутся к доброму дяде на колёсиках со всей своей детской непосредственностью и простодушием, вводя этого самого дядю в смятение и ужас. Ведь ребенок, бегущий к тебе с криком «Дя-я-я-дя-я-я!», — маленькая самонаводящаяся торпеда, от которой тяжело увернуться, а последствия столкновения могут быть весьма плачевными.
Я довольно часто работаю в парке ростовой куклой (Патрик, заяц, Губка Боб). Большинство посетителей, как вы понимаете, дети разного возраста. Но задолбали меня не дети. Родители! Вот самые опасные люди. Они говорят детям: «Пни его! Оторви ему глаз!» Они могут оставить дитя на полчаса, и отпрыск всё это время будет меня донимать. Но это еще не всё. Самые распространенные фразы, обращённые ко мне:
— А сколько вам платят? — Жарко, наверное? — Э! (Пытается свистнуть.) Иди сюда, б#@$ь!
Но бывают ситуации, которые выходят за грань. Тебя могут подхватить ВДВшники и начать подбрасывать в воздух. Какой-то маленький гопник подбежит и пнёт. Бухой мужик попытается тебя обнять. Кучка подростков встанет вокруг тебя и начнёт голосит: «Патрик, поговори с нами!» А то и страшная толстая тётка схватит за задницу...
Но всегда приятно развеселить нормального вменяемого человека, особенно ребёнка — именно для этого я и работаю.