Медицина

Некоторые особи сильного пола ну очень уж буквально воспринимают слово «сильный». Хуже всего, когда это родные и знакомые.

Один беспрестанно стебался над своей язвой. Болит — значит, надо подбодриться и делать вид, что всё в порядке. Говорил о ней, как о вредной тёще: чуть прихватит — «О, вспомнила обо мне, зараза!» — и ржать. На слова «Сходи к врачу» отмахивался: «Да ла-а-адно! Я мужчина, наше дело — не жаловаться!» Помер от прободения.

Другой на работе упал с лестницы. Приехал со смены — всего корёжит. Двое суток ползал, как раздавленный. «Давай врача вызовем!» — «Да лан, пройдёт! Потерплю, не развалюсь!» На третью ночь — потеря сознания, судороги, реанимация. Оказалось, перелом позвоночника. Хорошо хоть откачали.

Третий — подросток-школьник. Сердце шалило с раннего детства. Но молодость брала своё — бравировал и гонялся за адреналином. Умер от разрыва сердца, сиганув с тарзанкой. Хотел произвести впечатление на девушку.

Внимательно присматриваюсь к родным и знакомым.

Папаша: «Ты зачем чайник выключила? Ты ж знаешь, я пью только кипяток! Ки-пя-ток!»

У дяди шишка на груди. Уже не первый год. К врачу не идёт и не собирается: «Да ладно, жировик какой-то!»

У друга эпилепсия. Залеченная, но всё же. Каждый раз, когда балуется алкоголем, хочется выть от тревоги.

Мужики, вы задолбали нас своей «силой». Поймите уже, что мы за вас боимся и волнуемся. И не будем считать вас нытиками и лохами, если вы начнёте хоть иногда посещать врачей и выполнять их предписания.

В нашей стране в последнее время крепчают не только морозы, но и маразм.

Решила устроиться продавцом в мясной отдел крупного супермаркета. Для этого мне понадобилось пройти медкомиссию и получить санитарную книжку. Когда я работала воспитателем в детском саду (откуда сбежала после шести лет работы за зарплату в пять тысяч), регулярно проходила эту процедуру: общий анализ всех имеющихся выделений + РВ + СПИД + смотровой + флюорография + СЭС + санминимум = 800 рублей.

И вот я, наивная, взяв с собой тысячу деревянных (с запасом!), отправилась в поликлинику. Там меня ожидал сюрприз: с первого января вступили в силу новые правила прохождения медосмотра. Теперь для его успешного прохождения мне необходимо в добавление к тому, что было раньше, сдать все анализы (в том числе кровь по 15 показателям), пройти ЭКГ, УЗИ и флюорографию в двух проекциях; кроме смотрового кабинета, посетить гинеколога, хирурга, лора, стоматолога, нарколога и психиатра. И стоит теперь всё это удовольствие три тысячи рублей.

Я могу понять посещение лора — вдруг чихну, не приведи господи, на свиную вырезку или недослышу покупателя и дам ему вместо полкило печени килограмм гуляша. Хотя кто мне мешает начать чихать или заработать отит уже после посещения специалиста? Но вот хоть убейте меня, смысл посещения остальных врачей остался за гранью моего понимания. Гинеколог — зачем? Ведь в смотровом кабинете меня уже осмотрели и взяли все необходимые мазки. Хирург — а этот что будет у меня проверять? Наличие на месте рук-ног-головы? Или стоматолог — опасаются, что я дырявыми зубами буду регулярно надкусывать замороженные куриные окорочка, рассеивая опасный кариес в массы? А нарколог и психиатр — вообще песня! Боятся, что я на рабочем месте напьюсь и начну приставать к мясному фаршу с угрозами, а он и так весь подавленный? Про увеличившиеся в геометрической прогрессии очереди к вышеупомянутым специалистам я уже и рассказывать не буду.

Ладно, могу предположить, что наше государство, заботясь о своих гражданах, хотя бы таким образом пытается заставить их проходить регулярный всеобъемлющий медосмотр. Но позвольте, почему тогда заботу обо мне государство проявляет за мой собственный счёт? Дайте мне самой решать, какой из врачей мне необходим в случае моей вероятной болезни, а не навязывайте мне их услуги, увеличив при этом стоимость осмотра в три с половиной раза! Тем более что визит к врачу из серии «жалобы-есть-нет-давайте-распишусь-до-свидания» навряд ли как-то повлияет на состояние здоровья граждан.

А самое интригующее в новых правилах знаете что? Для работы продавцом нарколога и психиатра проходить необходимо, а для работы воспитателем в детском саду (та-да-дам!) — совсем не обязательно! С детьми работать могут и наркоманы, и маньяки, и педофилы — никто это проверять не собирается. Видимо, для наших чиновников продукты питания — гораздо большая ценность, чем наши с вами дети. И это очень печально.

В 17 лет у меня случились проблемы с желудочно-кишечной областью организма. Было решено пройти обследование в одном из санаториев Кавказских Минеральных Вод. Назначили мне там некое исследование кишечника, перед которым положено делать большую смачную клизму.

Процесс клизмования проходил на пятом этаже. После успешного вливания мне заявили, что в связи с ремонтом ближайший работающий туалет находится на третьем этаже. О-ля-ля! Я скорбно побрёл по лестнице: из-за ремонта лифт не работал.

На третьем этаже туалета не было. Там было-то всего дверей восемь, кабинеты с названиями, но туалета я не нашёл.

Аккуратно вернулся на пятый этаж. Спросил очень вежливо про туалет. «Туалет на третьем этаже — ищите, он там!»

Тихонько спустился на третий. Может, я и правда дебил? На третьем этаже туалетом даже не пахло.

Поднялся на четвёртый этаж, там была одна дверь — бухгалтерия. Я вошёл и, сдерживая подкатывавшие слёзы, сказал:

— Девушки, покажите мне, пожалуйста, где у вас в здании туалет! Я с пятого этажа, я сейчас прямо здесь туалет вам сделаю!

Девушки хором закричали, что туалет находится на третьем этаже. Я сказал, что там уже был. Одна из девушек подскочила и проводила меня на третий этаж.

Знаете, что было написано на двери туалета? «Кабинет главврача». И часы приёма.

После Нового Года приходит пациентка к нам в клинику, заходит в кабинет, садится. Начинаю простой опрос: с чем, мол, пришли?

— Доктор, — говорит, — у меня такие мигрени с осени и аж до самой середины весны или даже до начала лета! Это просто невозможно! С самого утра, как встаю, уже голова начинает болеть и шею как панцирем сковывает! И насморк постоянный, никакие лекарства не помагают! Уже не знаю, что делать! У всех невропатологов в городе была, пока к вам не попала! И никто причину найти не может, ни на томографии, ни на рентгене, ни в каких анализах! Я уже столько денег потратила на все эти экспериментальные лекарства! Помогите, на вас одна надежда!

Устало прикрываю глаза, уже зная, что будет дальше:

— А шапку вы носите?
— Нет, ну что вы, как я в ней буду выглядеть, у меня же укладка…

Фейспалм. Занавес.

Спала она тоже с приоткрытым окном всё время, головой в сторону окна. Скажу только, что через неделю после того, как начала носить шапку и закрывать окно в спальне на ночь, мигрени кончились.

Бесшапочники, вы или параллели проведите в головушке своей недалёконькой (если мозги не отморозило ещё), или не приходите к врачам с такими идиотизмами. Поверьте моему докторскому слову, в душе каждый из нас поставит вам диагноз «неизлечимый тупизм» автоматом. А лучше просто носите шапку и шарф, которые защитят ваш мозг — и, в принципе, наш тоже. И нет, капюшон вам шапки не заменит — в него всё равно дует, да и лобные ваши части тоже побьёт мороз так, что мало не покажется. И проветривать надо десять минут за полчаса до сна, а не всю ночь с открытым окном или форточкой в спальне мучить организм. И потом удивляться: как же так, откуда насморк и мигрень?

Хочется объяснить людям, что в аптеке работают не только фармацевты, но и провизоры, причём именно у них есть высшее медицинское образование. К фармацевтам же относятся те, кто в свое время закончил только медколледж и покинул его со средним специальным.

Я закончила универ не 10-20 лет назад, а недавно, но меня уже задолбали «взрослые» посетители, которые считают, что раз я не в возрасте, то и знать ничего не знаю. После одного такого «умного» мужчины меня трясло несколько дней.

У большинства препаратов есть противопоказания — их нельзя применять при обострениях язвы. Но этот человек был свято уверен, что врачи — не врачи, диплома у них нет и лечить они не умеют. После пересказа всех его жизненных перипетий он начал спрашивать у меня, каким же препаратом ему лечиться. Максимум, что я могу посоветовать — это препараты типа но-шпы, потому как все остальное можно отпускать только по рецепту. Он чего-нибудь наестся, а отвечать за это мне. УК РФ, знаете ли… После всех моих разумных объяснений этот нехороший человек задал мне самый важный вопрос: «Вы вообще продавец? У вас образование есть?»

Откинем вопрос об образовании, так как я уже объяснила разделение по профессиям. Но вот слово «продавец»… Мы не слойками торгуем и не шерстяными варежками. У нас медицинское учреждение, так будьте же вежливы — назовите нас специалистами! Тогда и скидку вам сделаем, и себе хорошее настроение на весь день. Меня одна бабушка шоколадкой угостила за то, что я помогла ей трость выбрать и всё под ее рост настроить. Так после этого я весь день светилась от радости.

И смешинка напоследок. Пришла к нам женщина от врача и спрашивает препарат от лямблиоза, причём не кому бы то ни было, а грудничку (им вообще один из ста препаратов можно). На вопрос о том, что же назначил врач, она ответила, что прописал ей доктор в аптеке поинтересоваться, что там ей посоветуют (вот он, пунктик об ответственности). Советовать из рецептуры ей ничего нельзя, но сказать пару названий ещё можно.

Попросила женщина дать инструкцию почитать от трихопола. Препарат этот всем назначают, в том числе и при половых инфекциях у пар — в инструкции даже прописано, что при заболевании его принимать оба половых партнёра должны.
И что бы вы думали? Женщина очень изменилась в лице и начала высказывать свои сомнения в том, что препарат подходит ребёнку.

— В чём же дело? — спросила я.
— Тут надо принимать лекарство половым партнёрам, а моему внуку пять месяцев! Нам этот препарат не подходит.

Давайте будем включать рассудительного и вежливого человека при встрече. И отключать мобильные телефоны при входе.

Я врач. Много лет у меня частная практика. Пациенты, как правило, обеспеченные. Больше трети клиентов (и больше двух третей дам) интеллектом особо не наделены.

В начале приёма я заношу в базу данных фамилию, имя, возраст и номер телефона. Вчера врывается в кабинет молодая женщина и кричит, обращаясь ко мне:

— Я три недели назад была у вас на приёме. Вы взяли у меня номер домашнего телефона. И я, как дура, сижу всё это время дома и жду вашего звонка!

Вероятно, взяв у дамы номер телефона, каждый порядочный мужчина непременно должен на ней жениться.

Я сижу в частной клинике, ошарашенная диагнозом, и ничего не понимаю. Название этого заболевания слышала пару раз — вроде бы серьёзное. Врач равнодушно тарахтит о трёх вариантах лечения, перемежая медицинские термины с названиями препаратов.

— И какой вы мне посоветуете выбрать?
— Выбирайте сами.

Как? Каким образом? Для меня всё сказанное за последние пять минут — китайская грамота! Наугад, что ли?

— А в моём конкретном случае что больше подойдёт?
— Понятия не имею. Одним одно подходит, другим — другое.
— А у какого вида лечения меньше побочных эффектов?
— У всех хватает. Мало вам не покажется.
— Ну, хотя бы по статистике какой эффективнее?
— Да я откуда знаю?! Выбирайте сами!

Тупик. Убитая новостью, совершенно растерянная, пытаюсь собрать мысли в кучу.

— Почему это могло со мной случиться?
— Уважаемая, это лекция на полдня! Вы выбрали лечение?
— Нет.
— Тогда всего хорошего. Определитесь — приходите.

Напомню, это совсем не городская поликлиника, а дорогой медцентр. А специализацию врача называть не нужно, наверное, ни одной женщине. Потому что все мы знаем, что нет более равнодушных медиков, чем гинекологи. По крайней мере, именно среди них процент докторов, не утративших тактичность, способность сострадать и вселять надежду, настолько низок, что поиск иголки в стоге сена по сравнению с поиском такого врача — плёвое дело.

Осмотр у гинеколога — это не больно. Но каждая из нас входит в кабинет, прерывисто вздыхая: мы-то знаем, что они могут сделать, чтобы больно было.

— Раздевайтесь-на-стуле-проходите-в-смотровую-обходите-кресло-с-правой-стороны-стелите-пелёнку!

На цыпочках бежишь по холодному кафелю под бодрое бряканье инструментов в лотке, стараясь не забыть с перепугу, какая сторона у кресла правая. С этого момента и до окончания осмотра, когда будешь прыгать на одной ноге, пытаясь мокрыми и дрожащими руками натянуть колготки, ты не главный бухгалтер, не старший юрисконсульт и не ведущий технолог. Ты снова шестнадцатилетняя девчонка без трусов на первом школьном полном медосмотре, и все твои детские комплексы напьются унижения сполна.

Почему стоматолог на приёме не читает нервных нотаций по поводу качества ежедневного ухода за полостью рта? Просто лечит и просто советует, что предпринять, чтобы избежать подобных проблем в будущем. Почему ЛОР спокойно объясняет причины отита и назначает лечение, не позволяя себе давать оценки вашему образу жизни и манере одеваться? Почему окулист не заставляет вас оправдываться и смущённо бубнить, что вы не читали книжки ночью с фонариком под одеялом, а просто выписывает очки или капли и рассказывает, что к чему? Почему вы такие, гинекологи?..

Я прекрасно понимаю, что написанное мною не сделает вас добрее к своим пациенткам, но, возможно, кто-то из вас напишет ответный возмущённый пост. Тогда, быть может, нам станет понятнее, за что вы с нами так.

Я знаю, чем вы будете заниматься после смерти, наши всенародно любимые министры, депутаты и прочие председатели.

Ты будешь вечность ездить в плацкартном вагоне из Владивостока в Калининград и обратно, нюхать недельный пот, «доширак» и сгнившую ливерную колбасу, слушать пьяных дембелей под гитару и радио, рядом с которым покраснеют даже Боря Моисеев и Тимати. А ночью будешь втискивать свое жирное пузо на крошечную верхнюю полку под чей-то богатырский храп и плач младенца, который не может заснуть — так же, как и ты. Будешь менять раздолбанный коленвал на убитой «шестёрке», проклиная дороги и тех, кто их должен ремонтировать. Заправлять её будешь по четным неделям, потому что по нечётным тебе надо будет немножко кушать. Будешь писаться в штаны, падая по воскресеньям на так и не списанных сгнивших самолётах под предсмертный вой пятидесяти таких же, как и ты.

А ты будешь вечность служить за полярным кругом. И выше «духа» подняться не надейся. Ты будешь драить вонючий сортир, чистить вагоны картошки, красить заборы, траву и снег, потому что положено, пришивать тысячи подворотничков, чтобы красиво выглядело, стрелять из неисправного автомата и ездить на неисправном грузовике. Будешь есть овсяную кашу с маслом, на вкус напоминающую прожёванные макароны. Будешь одеваться от Юдашкина — ты его ещё не раз вспомнишь, когда захочешь отлить.

Ты будешь вечность проходить медобследование. Будешь сидеть в трёхчасовых очередях среди визгливо-ворчливых бабушек, будешь дрожать от холода и ловить на себе капли с потолка. Будешь выслушивать брюзжание врачей, будешь дрожать от страха, когда тебе по ошибке поставят смертельный диагноз, ведь десятки проб крови проверяют в одной пробирке из экономии. Будешь смотреть, как от рака медленно погибает твоя мама. Ты её любил, скажи мне?

Ты будешь вечность собирать справки и подписи. И трёхчасовыми очередями, как вон тот, уже не отделаешься. Готовься сидеть и ждать, пока очередь двинется, часами и днями. Есть и спать ты отныне будешь в очереди, крепко прижимая к жирному пузу папочку с толстенной пачкой справок, заявлений, предписаний и договоров. А иногда что-нибудь из папочки будет пропадать, отправляя тебя на новый круг увлекательных приключений.

Ты будешь вечность учиться в школе среди малолетних бандитов, у которых ты же и отбил всякий страх запретом на двойки, второгодничество и исключение из школы. А раз в 11 лет будешь сдавать экзамены по всем без исключения предметам в так любимой тобой форме ЕГЭ. Иногда тебе можно будет поиграть с братом в футбол — правда, преимущественно зимой.

Но главное я припас для тебя, дорогой друг. Ты будешь просто жить в этой стране. Учиться, зная, что денег на школьное образование у семьи нет, а бесплатное кончилось. Жить в съёмной комнате и мечтать взять в ипотеку хотя бы чердак. Работать на полторы ставки. Иногда кушать мясо, чаще отдавать его чахлой жене и чахнущим детишкам. Дрожать за их жизни, когда они вечером по тёмным улицам добираются домой. И каждый день ты будешь включать телевизор и слушать, как же тебе хорошо живётся и какое нанотехнологичное счастье ждёт тебя в будущем.

Позвольте представиться: акушер-гинеколог, специализирующийся на абортах.

Поражают меня девушки лет 20–25, приезжающие на «очистку» в дорогих джипах и норковых шубах, с украшениями, как на приём к королеве Елизавете. У них, видите ли, «нет денег» на содержание ребёнка. Да при твоих-то доходах у тебя за ребёнком наверняка будут присматривать две няньки и личный повар! Хочется ещё по клубам и вечеринкам погонять — так и скажи.

И я не противник абортов, нет. Их дело. Просто в клинику приходят такие же, в шубах и «лендроверах», но лет 35–40, которые не могут забеременеть из-за сделанного вот так аборта.

Не хотите потом тратить огромные деньги на попытки зачать ребёнка — предохраняйтесь по-человечески. Вам же легче.

Нашему сынишке два года и десять месяцев. Он растёт крепеньким мальчуганом, весёлым и любознательным. Есть только одна проблема: он пока не говорит. Ребёнок постоянно наблюдается специалистами, принимает назначенные препараты, ежедневно выполнят массу развивающих упражнений. Результаты уже заметны и вселяют оптимизм. И вроде бы никого из посторонних это не должно парить. Но нет же!

В субботу жене с сыном пришлось обратиться в поликлинику: малыш простыл. Приём вели дежурный врач и медсестра, то есть люди, в общем-то, случайные. Казалось бы, всё просто: измерь температуру, продли больничный — «Следующий!» Не тут-то было. Эти жабы устроили жене настоящий прокурорский допрос. Особённо старалась медсестра:

— А почему ребёнок не говорит?

А потому что вот так оно бывает. В том зоотехникуме, где ты купила диплом, тебе об этом не рассказывали? Почему он не говорит, знает наш невролог и мы. Тебя, досужая кошёлка, это уж точно никак не касается. В том, что ребёнок долго не говорит, не виноваты ни родители, ни он. Так уж распорядилась природа. Та самая природа, которая, кстати, и на тебе отдохнула. И не просто отдохнула, а оттянулась по полной, иначе бы ты не сидела до глубокого климакса на бесперспективной работе за нищенскую зарплату. Ты даже не «штатная единица», ты штатный ноль. Тебя не сегодня завтра выпрут на пенсию, заменят другой дрессированной мартышкой, и никто этого даже не заметит. Да, жизнь тебя не пожалела, но твои комплексы не оправдывают твоего хамства.

— А что же вы ничего не делаете?

То, что мы не отчитываемся о своих мытарствах перед каждым встречным, не значит, что мы сидим сложа руки. И вообще, ты на подхвате у врача, твоё дело — стерилизовать инструменты, а не задавать идиотские вопросы.

Я далёк от обобщений. Есть, конечно, медсёстры от бога, чья работа требует неких познаний в медицине, которые выполняют эту работу профессионально. Честь им и хвала, почёт и уважение. Но если всё, что от тебя требуется, — писать что-то в карточке под диктовку врача, то не нужно строить из себя профессора Сеченова: умом не вышла. Закрой рот и работай молча.

Надеюсь, наши пути больше не пересекутся. А если вдруг приведётся встретиться, то будь готова, что на стол главврачу ляжет соответствующее письмо, — пусть он с тобой разбирается. Ругаться с тобой лично ниже моего достоинства. А пока прославлю тебя на «Задолба!ли», чтобы другие медработники призадумались и не спешили мутировать в тебя.