Здравствуйте! И снова с вами я — задолбавшийся корреспондент. Нашу прессу есть за что не любить. Вам не нравится, когда мы пишем про пожары и аварии, вас можно понять. Но почему вам столь же не нравится, когда мы пытаемся сделать материал о чём-то позитивном? Во всяком случае, такие выводы можно сделать, глядя, как вы старательно мешаете нам работать.

У вас открылся новый дом культуры? Прекрасно. Вот местное чиновное лицо перерезает красную ленточку, фотокоры нацелили объективы. Женщина! Почему вы толкаете меня под локоть? Что, никого, кроме губернатора, вы не пустите? А ничего, что нас пригласила его пресс-служба именно ради вашего дома культуры, чтобы показать, какой он у вас, комар меня забодай, красивый и новый? Вмешательство организаторов действа спасает положение, но снимок уже запорот.

У вас концерт? Великолепно. Только хорошего фоторепортажа вы с него не дождётесь. Потому что прессу вы засунули в самый дальний угол, откуда ничего в кадр не выцепишь. И стульев там три, а журналистов — восемь. На свободные места парой рядов ниже вы не пустили никого, так, на всякий случай.

Господа полицейские, я верю, что вы боретесь с терроризмом. Но если люди вылезли из машины с надписью «Пресса», показали вам служебные удостоверения и даже содержимое сумок, ради всех святых, не лезьте в кофры для фототехники. Там в самом деле она, а не то, что вы на всякий случай подумали. Дайте нам заранее занять места, где мы никому не будем мешать и всё отснимем, пожалуйста.

Мы не тупые, нас достаточно попросить отойти в сторону, если вам нужен свободный проход. Зачем хватать людей за руки или, хуже того, за объективы?

И, дорогие коллеги-телеоператоры, камешек уже в ваш огород. Фотокор сделал два кадра и отошёл. Вы будете стоять 10–15–20 минут. Может, не будете отшвыривать его, как кеглю, а просто попросите подвинуться? И не будете лезть своим метровым объективом под нос его «зеркалке». Он же старается не запортить вам съёмку — почему бы не ответить тем же?

А меня задолбали «лежачие полицейские». И сейчас объясню почему.

Сначала ответим на вопрос: для чего нужны эти самые сооружения? Чтобы водители не разгонялись сильно, не превышали установленный скоростной лимит, чтобы пропускали пешеходов и всё такое. Ставят их, как правило, на опасных участках, возле школ, детских садов, больниц…

Но теперь к сути. Итак, возьмём нормального, адекватного законопослушного водителя. Он итак не будет сильно превышать без особой нужды. Он и так сбавит скорость перед пешеходным переходом, пропустит людей, дождётся, пока пройдут дети или мама с коляской.

Ну, а теперь возьмём злобного мудака-водятла. Пусть им буду, например, я. И вот лечу я, значит, на своём авто по улице. Скорость хорошо за соточку, а впереди эта искусственная неровность. Что я делаю? Правильно, резко оттормаживаюсь, чтобы не повыбивать стойки и не погнуть диски об «лежака». На такой скорости машину начинает вести, я не справляюсь с управлением и либо переворачиваюсь, либо вылетаю на встречную полосу, тротуар или припаркованные на обочине машины. Не было бы неровности — я летел бы дальше, навстречу камерам, радарам и доблестным сотрудникам ДПС. А так мои покорёженные полторы тонны металла лежат, растерев по тротуару пару школьников. Или старушку. Или маму с коляской.

Конечно, может быть, я таки смогу удержать управление — но что будет тогда? Правильно, мне в зад въедет другой, который не успел оттормозиться так же резко. Итог, в общем, тот же: я вылетаю на встречку, тротуар или даже переворачиваюсь.

Ну, а если я не успеваю или не хочу тормозить? Что делают все водители, чтобы смягчить удар о выпуклое препятствие? Правильно, слегка выворачивают руль, чтобы колеса прошли не прямо, а по касательной, так сказать. Ровно так же поступаю и я… но мы ведь помним про скорость за сотенку? Итог тот же: я «ловлю крышу», попутно калеча жизни тех, кто был на встречке или на тротуаре.

Что получаем? Дисциплинированным водителям «лежачий полицейский» не нужен: они и без него правила соблюдают. А злобных мудаков и пьяных он не удержит, но может спровоцировать аварию (в том числе — со смертельным исходом). Более того, он постоянно добавляет дорожной напряжённости, создаёт заторы, так как водители вынуждены практически останавливаться, чтобы не пробить об него картер. Так зачем же он тогда, этот лежачий страж дорожной безопасности?

И напоследок… Вот конкретно в моем городе «полицейские» — это единственные нормальные участки дорожного полотна. Ибо только на них нет ям и выбоин. И даже разметка, которой их украшают, почти не стирается. Почему бы все дороги не делать такого качества? Не понимаю.

А «лежачие полицейские» бесят.

Здравствуйте! Я — тот самый герой анекдотов про мужа, жену и шубу. А именно — муж, купивший своей благоверной кусочек меха (по цене, правда, дешевле автомобиля). И я задолбался.

Нет, не тем, что жена шубу выпрашивала. Она разумный человек и различает понятия «шуба для понтов» и «шуба для повседневной носки». Ей ни к чему выпендриваться перед подружками, она понимает, что такое «носкость меха» и то, что есть «холодные» и «тёплые» шубы. И покупка кусочка шкурки была осознанным решением.

А задолбался я тем, что шуба — единственный, по сути, шанс купить нормальную, удобную, неплохо выглядящую и крепкую вещь для того, чтобы не околеть зимой.

Да, дорогой друг, в столице морозы под −25 бывают пару недель. Но есть люди, которые очень быстро замерзают, и стоять по 20–30 минут в ожидании транспорта на остановке или платформе даже на морозе в −10 для них — настоящее мучение. В Москве есть такие места, да, там транспорт ходит не очень хорошо, и любое переохлаждение грозит неделями яростного гриппования.

Так вот, решили перед зимой приобрести новую, удобную тёплую одежду. Нашему удивлению не было предела! Оказывается, в столице это проблема.

Вот большой магазин с не менее большим ассортиментом пуховиков. 90% из них — матрасы с пуговицами. Такая вот труба с рукавами, в которой тепло максимум до −15. Хорошо, если пуховик непростёганный, а то просто натуральная «Кавказская пленница».

Ладно, мы не бедные и гордые, пойдём в магазин подороже. То же самое, только элитности добавили в виде кусочка меха на воротнике и кучи блёсток, стразиков и прочих украшательств. Стоят, кстати, как средней цены шуба. Жена посмотрела на это великолепие и со вздохом вывела меня из магазина со словами: «Ты не на цыганке женился, дорогой».

Не вопрос, идём к канадским друзьям. Все хорошо: обещают стойкость до −30, непростёганные. Но вашу ж Машу! Ну на фига делать весь ассортимент настолько подростковым по дизайну? На взрослой женщине все эти розовые, голубенькие, серебристые и прочие яркие приталенные пуховички в сочетании с костюмом будут смотреться… как бы это помягче сказать…

Не сдаёмся! Гамбургер на обед — и снова в бой! На сей раз — дублёнки. И выглядят неплохо вроде бы, стоят разумно, должны быть тёплые. Но на сей раз лучи любви полетели к модельерам: либо к кузнецам доспехов, либо к воздушным эльфам. Когда пропали рыцари, кузнецы стали шить дублёнки для милых дам. Но мастерство не пропьёшь. Вес у дублёнки, как у всего боевого снаряжения вместе с конём. Очень хорошо будет и владельцам тренажёрок: чтоб таскать это облачение, надо идти в качалку. На помощь кузнецам пришли остроухие эльфы с тонкими, очень удобными дублёночками, но вот беда — пошитыми для идеального мира без острых углов, гвоздей и толкучки в метро. Вышел в эльфийской одежде в реальный мир — вернулся с порезами, дырками, рваными клоками.

Ещё рывок! Финиш. Магазин шуб. Искомое нашли. Лёгкая, удобная и очень тёплая. Не особо дорогая. Жена довольна, носит с удовольствием и не мёрзнет. Но возник вопрос: в каком мире живут дизайнеры одежды? В реальном или вымышленном? Или они так люто ненавидят своих покупателей?

А меня задолбали патологически жадные люди. Не экономные, не реально вынужденные считать каждый рубль, а по-идиотски так, по-нелепому жадные.

У знакомой пар тридцать сапог и столько же брендовых сумок. Почему бы и нет, раз деньги позволяют? Однако когда мы с общей компанией решили провести ночь в клубе, то убили пять часов и обошли три заведения, прежде чем я уехала домой на такси. И вот почему. Оказывается, коктейли в клубах — разорение, а потому надо закупиться в супермаркете алкоголем и нажраться предварительно, лучше где-нибудь на лавочке, открывая на холоде бутылку в течение века. Если окружающие уже воют от этой навязчивой идеи, нужно поискать вайфай или воспользоваться чьим-то телефоном с безлимитом, остановившись ещё помёрзнуть на улице. Затем перейти на соседнюю, потом поторчать на той стороне, а потом, пританцовывая от холода, пристроиться вон у той «Шоколадницы», зайти в которую никак нельзя из-за дороговизны. Зачем? Чтобы посмотреть цены в клубе и выбрать другой, подешевле. Чтобы, добравшись до него, уйти оттуда через двадцать минут после прибытия опять из-за цен и повторить всё с точностью до мелочей.

Товарищи на «ауди» с айфонами последних моделей и квартирами, заваленными дорогими вещами, вы не просто задолбали, вы сказочно бесите. Вы выбираете один пакет сока три часа, столько же ждёте свои пятнадцать рублей сдачи в кафе, в театре причитаете по поводу буфета, в кино не можете раскошелиться на попкорн, прётесь на другой конец города ради роллов с 50-процентной скидкой, ищете самую дешёвую обложку для паспорта и журнал в десяти ларьках, полночи ловите такси, потому что не можете сторговаться, заказываете паршивые отели стоимостью на пять долларов меньше, отказываетесь класть деньги на телефон в автоматах с комиссией, возвращаетесь домой за забытой бонусной картой — и тормозите, тормозите, тормозите и задалбываете всех вокруг! Обойдитесь хоть раз, скажем, без очередной дорогостоящей хренотени — больше сэкономите.

Есть у меня любимая привычка. Кто-то считает её дурацкой. Кого-то она дико бесит. А некоторые вообще готовы меня убить, когда я начинаю это делать.

Ну, вы наверняка видели таких людей где-нибудь в метро или в своём же офисе. Они достают из сумочки пилочку для ногтей — такую маленькую, стеклянную или металлическую, — и начинают пилить ногти. Прямо у вас на глазах. От них во все стороны летит белесая пыль. И вы слышите вот это: «Вжик-вжик… Вжик-вжик… Вжик-вжик». Вас это дико раздражает. Вам хочется просто подойти и засунуть эту пилочку ему куда-нибудь в… Вжик-вжик. Но вы же воспитанный человек, правда? Вы просто молча сидите и беситесь. Вжжжжик.

Я вам давно хотела кое-что сказать. Вернее, прокричать. Руки прочь от моей пилочки! А иначе… Вжжжжик… Ну, вы поняли.

Вы вообще давно смотрели на свои руки? Это же ужас какой-то. Я бы вас всех отправила на маникюр, чтобы привести ваши ногти в порядок. Ну как так можно, а?

У одного ногти обрублены кусачками, как будто он их топором тесал. Второй их просто грызёт — причём при всех, а это, знаете ли, похуже, чем пилочка будет. У третьей лак давно облупился, но она, видимо, не в курсе.

Так вот, я за аккуратные ногти. Идеально подпиленные, а не кривые и обглоданные.

А ещё, знаете ли, это приятно успокаивает. Вот выбесил тебя кто-нибудь — достаёшь пилочку, и — вжик-вжик, вжик-вжик. Туда. Сюда. Вжжжик. Идеальный антистресс. Рекомендую.

Ну, что, господа, все за пилочками? Или так и будем ходить с когтями, как у орла?

А можно я про хорошее?

Вчера на станции «Таганская-радиальная» стоял полицейский и улыбался. А ещё он очень доброжелательно, вежливо и подробно объяснял всем, как пройти, как доехать и как выйти к нужному месту. Полчаса его наблюдала, так как ждала человека.

Подошла и поблагодарила. Парень расцвёл и засмущался. Дома не поленилась и нашла телефон отделения Таганско-Краснопресненской линии, позвонила туда. Ответил дежурный замученным голосом. Как только объяснила, что звоню по поводу благодарности — изменился голос у человека, слышно, что заулыбался. В общем, написала благодарность на сайте метрополитена.

Я хрень сейчас скажу, ребята, однако два дня до весны. Как часто мы задалбываемся и как редко благодарим, воспринимаем хорошее как само собой разумеющееся! А доброе слово и кошке приятно, не то что человеку. Может, если мы будем больше благодарить, меньше будет поводов задалбываться?

Замучил культ чаевых.

Я не понимаю, и никто не может мне привести достаточно убедительных доводов, чтобы я прониклась и поняла: «Да, нужно давать чаевые». И друзья при совместных походах в кафе меня уговаривают, а официанты на этом сайте прямо пишут: «Оставляйте чаевые, но не пять рублей, а хотя бы сто, не то в следующий раз в суп плюнем!»

Варианты мне приводили разные. Сводятся все к трём видам, для меня одинаково неубедительным. Чаще мне попадаются девушки-официантки, так что текст в женском роде, но всё нижесказанное равно относится и официантам-мужчинам.

Вариант 1. «Она же нас все время обслуживала!» Дополнительно: «Тебе же понравилось обслуживание?»

Да, обслуживала. Да, понравилось. Но разве это не её работа — обслуживать меня и делать это хорошо? Я считаю, что любая работа должна выполняться хорошо по умолчанию, а не за доплату. И почему другие работники сферы обслуживания ничего не получают? Они же тоже работают! И таксист, и гардеробщик, и продавец-консультант, и кассир, и администратор в отеле. Как вам понравится: «С вас за книгу 400 рублей. Рекомендуется оставлять чаевые кассиру 10% от стоимости покупки, а то в следующий раз подсунем вам книгу в пятнах». Или: «С вас 5000 рублей за воду и электричество. Рекомендуется оставлять чаевые в размере от 5% до 15%. Иначе замучаетесь потом доказывать, что у вас задолженностей по квартплате нет».

Вариант 2. «У них же зарплата маленькая!»

А у меня как будто бы большая! На чаевые, которые вы предлагаете оставить, я неделю буду ездить на работу. Я могу позволить себе сходить в кафе, но оставить там на 5–15% больше запланированной суммы я не хочу. Мне не жалко оставить до 10 рублей, но это уже выглядит подачкой или милостыней. Оставить 50–100 рублей у меня рука не поднимается. Да, я именно та, кто вы подумали. Жадина и эгоистка. На эти деньги я лучше куплю себе… не знаю что. Шоколадку, газировку, пачку чая, да что угодно! Ключевые слово — «себе». А с нескольких походов в кафе уже и сумма на ещё один поход набежит. У меня обычно очень скромный чек выходит. «Но у них же зарплата маленькая!» Ещё раз: при чём тут я? Пусть идут на другую работу, разговаривают с работодателем, жалуются в охрану труда, но не надо решать эту проблему за мой счёт.

Вариант 3. «Ну, так принято». Оно же: «А то невежливо».

Я не хамила, я здоровалась, прощалась и раз по десять сказала «спасибо» и «пожалуйста». По-моему, нормативы вежливости выполнены. И, видимо, клянчить деньги — вежливо. Так принято? Что — принято? Умасливать работников, чтобы как следует работали? Так этим работодатель должен заниматься. В конце концов, повысьте цены на эти 5–10–15% и не упоминайте о чаевых ни единым словом, и я буду счастлива!

Меня неистово, буквально до нервного тика задолбали люди, чья безграмотная устная речь заставляет меня каждую секунду общения с ними содрогаться от отвращения.

— Ну чё, ты позво́нишь?

Нет, не позвоню. Я и до этого вопроса-то сомневался, а уж теперь — и подавно.

— Куда ты ложишь?

На тебя. Я кладу на тебя.

— Что вы от меня хочете?

Чтобы тебя здесь не было. А желательно — не было на свете вообще.

Всякий раз, услышав от носителей языка эти и многие другие примеры чудовищного неуважения к культуре родной речи, я мысленно обращаюсь к говорящему:

— Слухай, ещё одно твоё слово — и мне точно потребуется хороший аблокат.

«У нас самое лучшее образование», — говорят они, но их дети учатся за границей.

«У нас самые лучшие врачи», — говорят они, но сами лечатся в Германии.

«У нас самые лучшие курорты, отдыхайте дома!» — говорят они, но летят на Мальдивы.

Вот когда я увижу чиновника без охраны в плацкарте, когда увижу его в нашей больнице в шестиместной палате, тогда я вам поверю.

А пока — задолбали!

А меня задолбали буквы. Буква «с», буквы «ш», «щ», «ч».

Вот звучит в моих наушниках динамичная, красивая песня, и я прибавляю звук, чтобы отдаться ей полностью. Коварный исполнитель только этого и ждал: стоит мне расслабиться и начать получать удовольствие, как в моей голове взрывается граната. Я подскакиваю, убавляю звук и мысленно оцениваю серьёзность травмы, нанесённой барабанным перепонкам. Что случилось? А ничего особенного: в тексте было слово, содержащее свистящие-шипящие согласные, и исполнитель душевно так его озвучил, смакуя каждый присвист. Я не шучу: иногда по неведомой мне причине артист делает ударение на таком звуке больше, чем на каких-либо других. И повторяется это несколько раз за песню. В итоге я больше с внутренним содроганием ожидаю следующего перла парселтанга, чем слушаю само произведение.

Это случается с отечественными исполнителями и зарубежными. С обладателями миллионной аудитории и теми, чьи фанаты поместятся на шести сотках. С гениями и непризнанными гениями. И негде спастись от этого засилья потомков Салазара.

В детстве я ходила на хор. Так вот, за фальшь, запинку или вот такой вот свист руководитель заставляла тебя в одиночку петь перед всем коллективом в полсотни человек те два-три такта, которые случилось запороть. Раз за разом, пока не исправишься. И мы пели как шёлковые, без шипения, свиста и чихания. И я мечтаю — о, как я мечтаю! — чтобы всех певцов, поклоняющихся заветным буквам, выстроили ровной шеренгой и отдали под командование хормейстеру в моей маленькой детской музыкальной школе.

Дорогие мои! Уважайте, пожалуйста, уши ваших слушателей, и вам воздастся.