Одна девушка тут очень мило предлагала всем миром отправляться в больницу для профилактической сдачи анализов — так, на всякий случай. Может, она не в курсе? Может, у неё в городе всё розово и пушисто? Я расскажу, как это дело обстоит у нас.
Моя мама несколько лет назад решила по совету телевизора сходить по врачам, дабы проверить состояние своего 45-летнего организма. Возраст как раз подразумевает всплытия всяких хронических болячек и прочей дребедени. И вот приходит моя маман к врачу, объясняет ситуацию, а ей в ответ:
— У вас что-то болит? Вас что-то беспокоит? Нет? Зачем вообще тогда сюда пришли? Ах, по телевизору сказали… Вы больше его смотрите. Идите домой и ни о чём не беспокойтесь.
Вот так. Бесплатно проверять «на всякий случай» вас никто не будет, а вот ходить по платным врачам и отваливать деньги за анализы может позволить себе далеко не каждый. А когда действительно будет проблема, в кабинете вас обольют с ног до головы обвинениями «где вы раньше были» и «если вам нет дела до вашего здоровья, то мне тем более».
Со всех экранов на нас льются потоки информации о том, что профилактика лучше лечения. Дяди и тёти в халатах чуть ли не на коленях упрашивают прийти в больницу и провериться от всего на свете. Но на деле почему-то врачи предпочитают жаловаться на тупых пациентов и лечить исключительно запущенные случаи.
Серьёзно заболела. Пришлось остричь волосы, надеть косынку. Вследствие болезни сильно похудела — одежда, которая раньше была по размеру, сейчас висит мешком. Побледнела, стала более боязлива. И всё из-за вас, милые сверстники.
Я не всегда толерантна к людям, но скорее равнодушна.
А., мне наплевать на твой характер. Я всё равно буду с тобой общаться и получать удовольствие.
Б., мне наплевать и на твой характер. Я с удовольствием поспорю с тобой на какую-нибудь тему.
В., мне всё равно, как ты одета. Ты от этого не становишься неадекватным человеком.
Г., мне плевать, что ты не моешься месяцами. Я всё равно улыбнусь тебе и скажу спасибо.
Только вот у меня вопрос постоянно возникает: почему никто не может ответить мне тем же равнодушием? Ха-ха, смотри, какой пацан в бандане! Ха-ха, да у неё сисек нет! Ха-ха, да она одеваться не умеет! Ха-ха, да она учится плохо! Ха-ха, да она ничего тебе не сделает, иди нахами ей! Ха-ха, да она больная!
До слёз задолбало.
Радует только одно: стоит мне на осмотре раздеться до нижнего белья, я с упоением начинаю слушать, как стоящие позади дамочки начинают захлёбываться слюнями, потому что мои 39 килограммов дали мне идеальный животик, красивую грудь и аккуратные бёдра.
Сестра моего мужа — врач-онколог в крупном областном диспансере. Обычно мы редко за разговорами затрагиваем тему её работы, а если и затрагиваем, то вскользь. Но недавно мне пришлось зайти к ней в отделение и пробыть там довольно долго.
Люди! Не забывайте периодически посещать врачей, чтобы провериться и сдать анализы! Я в шоке от дамочек за 50, которые «думали, что рассосётся», мужчин, у которых «вроде не болело, что зря ходить». Поверьте, когда заболит, скорее всего, уже будет поздно и неоперабельно! А потом слёзы льют: «За что мне это? Я всю жизнь спортом занимался, не курил!»
Вчера за вечерним чаем на работе разговорились о медцентрах, кто где предпочитает наблюдаться. Одна наша коллега (кстати, 50 лет) с гордостью сообщила, что в поликлинику и подобные учреждения лет десять не ходила. Попыталась убедить, что женщине хотя бы двух врачей хотя бы раз в год проходить просто необходимо, но всё глухо. Осталось посочувствовать и пожелать крепкого здоровья. Вторая встряла, что женского специалиста на дух не переносит, и для неё идти в поликлинику каждый раз — как на каторгу, поэтому и не посещает. Ну, это вообще детский сад. Я промолчала.
Я не призываю становиться ипохондриком и ходить на приёмы, как на работу, но элементарные анализы и осбледования стоит делать периодически. Мужчины, к вам тоже относится. Моего отца чуть не на аркане в поликлинику тащить надо. Пару лет назад поставили серьёзный диагноз, а всё как ребёнок.
Мне всего 24 года, никто из близких, слава Богу, не умирал скоропостижно от страшных диагнозов. Цивилизованное отношение к своему здоровью во мне воспитала мама. Но для многих я остаюсь тем самым ипохондриком, который раз в год проходит некоторых специалистов и сдаёт анализы не потому, что заболела. Что ж, пусть буду ипохондрик, зато здоровый. Всем желаю не болеть!
— Здравствуйте, я клинический психолог, и я задолбался. — Здравствуй, клинический психолог!
Я работаю в областной психиатрической больнице. Закончив замечательный универ по этой великолепной специальности, я уже проклял тот день, когда сел за баранку этого пылесоса (в смысле, такую профессию выбрал). Вернулся из России в одну из содружественных стран-соседок — и началось.
Во-первых, такой профессии тут попросту не существует. Либо ты педагог-психолог и водишь дружные хороводы с детками в детсадах и школах, либо медицинский психолог, но тогда будь добр документ медицинского вуза в кадры предоставь. А нет такого — никакой ты не медпсихолог.
Во-вторых, шовинизм-национализм за время моего пятилетнего отсутствия в стране расцвёл буйным цветом. Руководство прямым текстом заявляет на вполне себе разумные требования по работе: «Вот езжай в свою Россию и учи их там сколько влезет». Кого «их», догадаться несложно. Если ты не представитель титульной нации, твой социальный рейтинг изначально идёт с отрицательным балансом. Хочешь уважения — докажи. Вкалывай, пока другая фря-как-бы-психолог с правильным разрезом глаз сидит и титьки мнёт.
В-третьих, спорить с мастодонтами от психиатрии — это в принципе занятие бесперспективное. Приводишь аргументы и доводы, а в глазах видишь неизбывную тоску и тотальный пофиг. Я психиатр, мне до пенсии пара лет, я не хочу ничего менять, я хочу спокойно бухать. Дали тебе, щенку без роду, без племени, работать у нас — радуйся и не воняй.
В-четвёртых, от психолога неизвестно чего требовать — даже не только обывателям, которые слов «психолог», «психотерапевт» и «психиатр» боятся как огня, но и самим же представителям профессии. Когда клиенты ждут от психолога чуда — избавить сына-алкаша от зависимости, за час склеить разваливавшийся на протяжении последних десяти лет брак, — это всё понятно. Тыжпсихолог! Но когда вроде как вменяемые психиатры требуют проведения групп и реабилитации, когда на тебе и так одномоментно более двух сотен коек психбольницы, тут и ангельского терпения тыжпсихолога не хватает. Цензурные выражения на этом моменте исчерпаны. Поэтому просто молчишь и смотришь уже на них с той самой неизбывной тоской.
И вот тут вплотную приблизились к «в-пятых». В-пятых, психологи не нужны. Де-юре нужны пара закорючек в истории болезни пациента, де-факто не нужны и закорючки. «Пишите что хотите, при выставлении диагноза мы этим всё равно не руководствуемся». Вот так. Поэтому ставки урезаны до состояния формального присутствия психологов в штате. Чтобы на заседаниях департамента здравоохранения рапортовать о том, что есть, что работают, что всё супер.
В-шестых, в-седьмых, в-восьмых… За время работы этих претензий накопилось тьма. И не сказать, что сижу и сопли жую от обиды и ожиданий, когда ситуация изменится. Задалбываю. Пишу обращения и задалбывательные заявления. Пока психиатрия исключительно в руках государства, кардинальных подвижек не будет. Поэтому остаётся только смириться и батрачить или уходить на фиг из профессии. Поэтому будут находиться те самые молодые дураки, которые за базовый опыт работы в резюме будут ишачить за копейки. И за идею.
«Профессор с горы» — это не вина отдельно взятого «специалиста». Это общеевропейская тенденция.
Финляндия. Иду заказывать очки. Всё очень солидно: меня целый час проверяют на всевозможном оборудовании, выявляя малейшие подробности зрения, пишут солидный отчёт со всеми данными (отдать бумагу на руки категорически отказываются) и по этим данным заказывают на заводе во Франции стекла. Жду три недели, стёкла приходят, я получаю очки. Две недели в них мучаюсь: голова кружится, к вечеру усталость. Прихожу жаловаться и переделывать. Меня убеждают, что надо бы ещё походить пару недель, и я привыкну. Через две недели снова возвращаюсь, но уже с твёрдым намерением поменять линзы. Снова получасовое тестирование и слова о том, что всё нормально.
Приношу бумажку с параметрами от старых очков из России. В России параметры с меня снимали минут пять от силы. С трудом убеждаю финских очкоделов заказать новые стёкла именно по российской бумажке, под мою ответственность. Заказывают. Жду ещё две недели, стёкла привозят, ставят. Всё отлично!
Оказалось, оптические центры линз были смещены на полтора миллиметра. Очкоделы честно признались: мол, мы вам сделали усреднённое значение.
* * *
После неудачно снесённого бритвой прыщика на физиономии началось сильное воспаление, ушло вглубь. Уже была такая ситуация, и я в курсе, что делать дальше. Мазями, заклинаниями и танцами с бубном уже не вылечить — надо резать.
Прихожу к терапевту. Зная, что мне нужно, кратко объясняю, что я бы хотел. На меня смотрят как на идиота и спрашивают, врач ли я. Рекомендуют мази и подождать пару недель. Отвечаю, что нет, не врач, но если мне морду ещё более раздует, и я на «скорой» уеду в больницу, то подам на врача в суд за непрофессионализм. Терапевт плюёт на меня, обещает записать на приём к специалисту-хирургу.
Проходит неделя, возможности ждать больше нет. Еду в Россию. За денежку и час времени знакомый хирург вырезает проблему. Я уже почти забыл о записи к спецу, но всего-то через пару месяцев по почте пришла бумага о том, что через два месяца мне назначен приём. Нда… Как мне сказали местные жители, это очень быстро, обычно ждут более полугода.
* * *
Неудачно падаю с велосипеда. Рёбра болят, дышать нормально не могу. Иду в больницу, получаю направление на рентген. Поездка на рентген, обещание выслать результаты моему врачу по электронной почте (на руки снимок не отдают ни в какую). Половину следующего дня пытаюсь дозвониться до врача, чтобы узнать результаты. Уже вечером, когда рабочий день закончился, он мне перезванивает и сообщает, что всё хорошо, рёбра не сломаны, и завтра утром мне надо идти на работу. Больничный закрыт сегодняшним днём. На все мои возражения, что надо ещё пару дней, чтобы хоть ушибы прошли и дышать можно было без вскриков, он посылает меня подальше.
* * *
Многие знакомые попадали в подобные ситуации. Кто по мелочи, кто более крупно. Долгое время эта общая тенденция в медицине вызывала недоумение. Типа, как же так — Европа!
Всё оказалось гораздо проще. Никому не выгодно тебя лечить, особенно если ты приходишь за условно-бесплатным обслуживанием в государственные учреждения. Ты же работающий человек, вполне можешь позаботиться о себе сам.
Другое дело, если ты пенсионер или ребёнок до 16 лет. Вот тогда тебя будут лечить с неимоверной силой, и ты от этой заботы даже убежать не сможешь. Причина? Элементарно. Государство за тебя заплатит столько, сколько скажет врач.
Дело происходит в австрийской столице. Как вы это называете — Европа.
У меня сильно разболелся зуб. Позвонила супер-пупер стоматологу со звёздами, как у коньяка, судя по отзывам на сайте. Записалась на приём через неделю. Всё это время с горем пополам страдала.
Пришла к его величеству доктору. Народу — на час ожидания в приёмной. За это время его секретарша умудрилась отдать мою карточку со страховым полисом другой пациентке. Хорошо, что там тётка глянула, чья карточка, а то бы утащила и не заметила, что у неё уже две.
Мне сделали рентгеновскую панораму челюсти. Думаю: «Вау! Раз-два — и доктор всё знает о моих зубах, ничего рассказывать не надо! Класс!» Тут же у него в кабинете на мониторе мои 32 брата. Сижу в удобном новеньком кресле, жду, пока подействует анестезия. Побурил, позапихивал иглы, отправил меня прям с иглами фотографироваться на маленький рентгеновский аппарат. Щёлк — и мой зуб на вертеле игл во всей красе у него на мониторе. Думаю: «Ура! Проконтролировал сразу, можно жить дальше без боли». Он поставил временную пломбу и попросил прийти через две недели. Окей, будет сделано!
Через неделю у меня опять боль на пол-рожи, вплоть до уха и горла, лимфоузлы увеличись, настроение ниже нуля. Думала, продержусь неделю на анальгетике, дядя доктор через неделю спасёт, вызволит из мук младую деву, ага.
Позавчера у него была. Пожаловалась на адскую боль. А он так удивлённо на меня смотрит, глазками хлопает и спрашивает:
— А почему?
Немая сцена. У меня в голове вопрос: «Ты доктор, профессор или баран с горы? Может, ты ваще электрик и просто мимо проходил?» Села в кресло. Он мне тупо расковырял пломбу и пустил домой. Через две недели приходи, мол, оно само очистится. Ладно, думаю, может, и правду магическими силами физиологии очистится. Я же не стоматолог, а он — профессор.
В восемь вечера того же дня я чистила зубы. Боже! Такой пронзительной боли я ещё не чувствовала! Я просто шлёпнулась на пол. Поняв, что доктор пудрит мне мозг, и зуб ни фига сам не расчистится, в срочном порядке поехала в дежурную стоматологию. Просидела там час. Доктор сверлом прочистил мне каналы, пломбой дешёвенькой зашпаклевал и отправил с Богом через две недели опять встречаться с именитым стоматологом. Ночь проспала спокойно, весь день тоже, но вечером опять заболело. Опять нажралась анальгетика и ночь провела с холодным компрессом и уговорами, что у меня зуб не болит.
Помогло. Сегодня ещё не болело, но боюсь вечера. В морозильнике мёрзнет компресс, у постели лежит обезболивающее. Самое страшное — мне через две недели опять придётся идти к этому горе-профессору. Вот вам Европа, вот вам славная австрийская медицина!
Я клинический психолог, работаю в психоневрологическом диспансере. Я одна на большой район Москвы.
Ко мне приходят не только дети с психическими расстройствами. Я принимаю, консультирую, помогаю в разных ситуациях. И когда трёхлетний малыш пошёл в детский сад, начал плакать и отказывается возвращаться, и когда подросток начал уходить из дома, и когда ребёнок классе в третьем начал хуже учиться, и когда в семье начались скандалы.
Моя работа входит в список профессий повышенной вредности. Формально мой рабочий день длится шесть часов. Вот только никто об этом не знает, особенно Минздрав — тот самый, который выпускает нормативы, определяющие продолжительность рабочего дня, нагрузку, должностные обязанности. Зарплату, ага.
Чтобы зарабатывать 30 тысяч рублей (а для Москвы это совсем небольшие деньги), мой рабочий день должен продолжаться не менее 12 часов без перерыва на обед. Правда, у меня нет возможности поесть, поскольку на рабочем месте мне запрещено держать даже чайник: правила пожарной безопасности. О микроволновке я даже не упоминаю.
Если вы думаете, что я тихонечко сижу и плюю в потолок, то я вам завидую. При нормативе в два человека в день я редко принимаю меньше пяти. На каждого ребёнка сразу нужно написать заключение. Нетбук для этого я купила сама — если оставлять на выходные и писать дома, работа заполняет собой семь дней из семи.
Ни один работодатель никогда не покупал мне ни одной ручки. Всё только свое. Все пособия, все канцтовары, принтер, чтобы печатать заключения, картриджи для него, всё для развития и диагностики ваших детей я покупаю сама. Или делаю сама, поскольку купить одно пособие за 15–20 тысяч я не могу себе позволить.
Сегодня в моём кабинете поменяли окно. Раньше стояло старое, советское, деревянное. Вокруг окна было много щелей, из него немилосердно дуло, стена промерзала, зимой было очень холодно. Поставили новое окно, пластиковое. Теперь, осенью, в кабинете холоднее, чем было зимой. Я не знаю как, но теперь по кабинету гуляет сквозняк такой силы, что у меня со стола бумагу сдувает потихоньку. И у меня нет иных вариантов, кроме как самой купить монтажную пену, герметик и закрыть все щели. Ведь, по сути, кому я нужна? Только себе.
Меня задолбало. Хотите помощи? Хотите лечить ваших детей? Не вопрос. Но теперь — только за деньги.
Прощай, государственная медицина! Ищите молодых дураков.
Раз в неделю в детских поликлиниках проводят «день здорового ребёнка». Приходят мамочки с детками до года, чтобы их взвесили, послушали лёгкие и рассказали, как ребёнок в общем развивается. На такие приёмы положено ходить раз в месяц. Всё просто и понятно, всё правильно и чинно.
Сыну исполнилось три месяца. Как законопослушная мама, я пошла с ним в эту самую поликлинику в этот самый день. Там обнаружились:
— толпа подростков, косящих от школы;
— толпа родителей с сопливыми, чихающими и кашляющими детьми от года до десяти;
— энное количество детей разного возраста, стоящих в кабинет на прививки;
— среди этого великолепия — мамочки с маленькими детками.
В обычные дни малыши идут без очереди или (если их много) через одного. Но нет! Сегодня же день здорового, чтоб вас, ребёнка! Все идём одной очередью! В душном маленьком коридоре стоит толпа людей, на улице ветер. Детки потеют, кашляют, хнычут, кто-то из мамочек уже начинает кормить грудью, потому что стоит в очереди уже второй час, и дитя хочет кушать. Всё это напоминает какой то цыганский табор.
Как по расписанию, спустя три дня после посещения поликлиники у сына поднялась температура, потекли сопли, начался кашель.
Можно было же и не ходить, так ведь? Но я живу в небольшом городке, и медсестра нашего участка обзванивает своих подопечных лично и напоминает им о том, что надо прийти в поликлинику. В случае неявки она звонит вновь и порицает, ведь ей так сказало начальство, ведь они заботятся о здоровье деток. Задолбали!
Врачи! Вы хотите, чтобы пациент вам рассказывал о других своих заболеваниях (помимо того, с которым пришёл)? Позвольте пояснить, как это иногда выглядит со стороны пациента.
Сотрудники нашей компании проходят обязательный медосмотр раз в год, даже если их ничего не беспокоит. Есть приказ Миндрава № 984н, а также кое-что подразумеваемое, но вслух не произносимое: «Нам же нужно показать свою работу руководству». Поэтому раз в год — будьте любезны, вот вам список из двух десятков врачей.
Не допустить до работы могут только тех, кто имеет одно из четырёх психических заболеваний. Со всеми остальными можешь работать, будь ты безрукий, безногий, слепой, парализованный — да хоть в коме! И всё бы ничего, но у врачей действует железобетонное правило: любой диагноз, что хоть раз попал в медкарту, должен там остаться навсегда. Убрать его оттуда можно только решением коллегии врачей, но даже в этом случае при любом осмотре терапевт скажет: «А у вас было заболевание Х, поэтому пройдите-ка ещё пяток дополнительных анализов. Ну и что, что с Х разрешается работать? Я всё равно должен знать!» И ты, давным-давно вылечившийся, проклиная чужую сверхпредусмотрительность, вместо работы тащишься на дополнительные анализы, иногда болезненные.
Вот спрашивается, чего именно ты, доктор, «должен знать»? Что я, возможно, скоро снова заболею Х или Y? Так не факт, что я непременно слягу в постель или что лечиться буду тоже у тебя. За отсутствием других разумных причин, мне остаётся только думать, что доктора (или их руководство) получают некое изощрённое моральное удовлетворение от того, что у них буквально каждый твой орган «взят на карандаш», а мнение пациента им побоку.
Я пробовал бороться. Сначала показывал приказ, что с такими (возможными) диагнозами до работы допуск есть. Бесполезно. Потом пытался дать в медкарту письменный отказ от тех же «перестраховочных» обследований. Тоже не всегда помогает. Врачи государственные, своя соображалка у них не в почёте, когда есть аж целый приказ Минздрава. После чего, каюсь, начал перед осмотром просто вырывать из карты листы с неугодными мне записями. Да, я самостоятельно беру на себя эту ответственность и не собираюсь потом говорить: «А они сами раньше не выявили заболевание». Если и эту возможность отберут, останется либо проходить медосмотр у платных сторонних специалистов, думающих мозгом, либо просто увольняться.
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li