Редкий случай, когда одни клиенты задолбали других. Меня задолбали читатели Башорга:
— Ноющие в «Бездне» и её топе, как им тяжело и какая хреновая страна; — Пишущие «всё равно заминусуют», «ну и пох, что заминусуют», «плюсаните», «смешаните», «доведите»; — Обсасыващие в сотый раз одни и те же шутки (капитан О., чувак с долларами, дед на зелёной шестерке); — Те, кто смеётся над одними и теми же опечатками и омонимами (спать-срать, минет-минёт и т. д., и т. п., и у. г.); — Пишущие «Я такой лох/лохушка, видел тут девушку/парня, не подошёл/подошла, а зря, пропустите в топ!»; — Лежащие всем офисом, автобусом, аудиторией (нужное подчеркнуть); — Паникёры: «Я тут слышал от бабушки, происходит реальный п@#$&ц, кругом воры, убийцы, скоро конец света — наверняка, правду говорит, а мужики-то и не знают!»; — И многие-многие другие, которые забыли о том, что это развлекательный сайт, а не помойка мнений.
Отдельной строкой втройне задолбали те, кто всё это плюсует. Хватит уже! Перестаньте! За-дол-ба-ли!
Я верстальщик. Точнее, человек-оркестр: студентка пятого курса журфака, журналист и верстальщик. В моем досье три маленьких газетки (аудитория не более трёх сотен человек) и поэтический альманах. Вся работа за идею и на будущее. Впрочем, при подготовке нового номера я рычу на всех и плачу, когда мне приходят письма:
Архив из пяти фоток на выбор, каждая весом в два мегабайта.
«Вот моя заметочка»... 12 кегль, одинарный интервал, две страницы текста. И ведь никак не сократишь — бьёмся с редактором долгие два часа и всё переписываем.
«А фотки где?» — «В контакте!» — и ссылку шлёт.
Фотки с копеечной «мыльницы». Из тёмного помещения. Без вспышки — батарейки садятся же! В движении. Безногие или безголовые.
Фотки с массовых мероприятий типа «а это мы все». Все пятьдесят человек.
Длинное интервью «гениальной поэтессы», которая за свой счёт выпустила «вот уже второй сборник с собственными иллюстрациями», потому что ей, по её же словам, «нечем было заняться на пенсии». Надо было уже тут насторожиться. Но нет!
В общем, в последних строках интервью одно из творений было кропотливо (и без знаков препинания) записано нашей журналисткой, чтобы читатели нашей газеточки прочли и, видимо, восхитились. Что я могу сказать по этому поводу? Иногда лучше вязать, чем писать.
Приняли мы тут научным редактором дядьку одного. И пошла потеха!
Пошёл он как-то черновики искать, полез молча в один из шкафов, вытащил какие-то листы и говорит: «О, буду писать на этом!» Главред подходит к нему: «Это мои листы из моего шкафа. Верните на место». Ну как же не поскандалить: «Это же статьи из выпущенного уже номера — пятого за 2009 год! Зачем они вам? А я на них писать буду!» Я не выдержала и напомнила, что он обещал тетрадь из дома принести. В ответ услышала: «А вы за мной не следите. За своей работой следите!»
«Юль, доправь там пару слов в статье», — просит главред. Я отвлекаюсь от писем, открываю статью, начинаю править, а этот тут как тут: «Я могу поправить, она все равно долго будет этим заниматься!» Это ничего, что он одним пальцем во все кнопки тычет и по полчаса проводит в поисках нужной буквы...
В среду главред с гендирой ушли разговаривать с новым соискателем. Гендира за чем-то возвращалась. Редактор её спрашивает: «А зачем вам ещё кто-то? Вы же меня уже наняли!»
— Лена, вы вёрстку делаете в Кварке или в Кореле? — В Кварке... — Зря, Корел лучше для этого приспособлен!
Он выходит, мы с Леной вдвоём в комнате, слышу — Лена бубнит под нос: «Откуда этот пердун может знать, что лучше для вёрстки, когда он компьютер по бумажке включает?!»
Пришёл пресс-релиз, отдаю главреду.
— Это кому? — Это приглашение, там просто «Уважаемые партнёры». — А, тогда никому и можно выкинуть, — вмешивается научный редактор. — Вы как поняли? Вы же даже бумагу эту не видели. — Так всегда же спам всякий присылают с такой фразой!
Ну и апофеоз. Этот человек в своем резюме указал: «Продвинутый пользователь ПК». На второй день работы понадобился ему компьютер. Минут двадцать стоял у меня над душой, в итоге решился попросить включить ему машину. Я включила, но не отошла. Берёт дискету железкой к себе, в перевёрнутом состоянии, и пытается впихнуть в дисковод. Пресекла я попытку убийства флопа, поставила нормально — спасибо мне не сказали.
Вечером уходит, выключает комп. У меня чуть сердце не прихватило — стоит и держит кнопку Power на корпусе. «Что ж вы машинку так мучаете? Она и так старенькая, а вы ещё так жестоко выключаете». — «Это вы ничего не знаете, мне племянник всё рассказал, я в тетрадку записал. Велено так выключать — буду так выключать!»
Утром влезла я в его комп, создала ссылку-кнопку «выкл.» на рабочем столе, объяснила: тыкать сюда и уходить. Кнопка красная, заметная, с символом узнаваемым. Хрен — всё равно по корпусной кнопке шпарит. Обидно за машинку!
В кабинете заместителя редактора в его отсутствие звонит телефон. Настойчиво звонит. Захожу, беру трубку. Въедливый старческий голос:
— Ето как называется, када в газете неправду пишуть?
Естественно, нас заботит репутация нашего издания. Задаю вопрос:
— Скажите, пожалуйста, в каком номере и как материал называется? Мы выясним и дадим опровержение, если нужно. — Та не-е-е... Четыре буквы. — Вы что, кроссворд разгадываете?! — Ну да. — Когда в газете неправду пишут, называется «утка»...
Я работаю в газете ответственным секретарём. Газета очень популярна в нашем регионе — мы и серьёзные темы поднимаем, и в «желтизну» слегка ударяемся. Вот только стихов не печатаем и никогда не печатали. Тем не менее как минимум раз в неделю является очередной стихотворец. Лишь малая часть после моего ответа осознаёт, что мы стихов не печатаем, не забыв, конечно, уточнить: «Совсем не печатаете?» Таким мы с радостью подсказываем адреса двух газет в нашем городе, которые иногда принимают лирику. Большинство же пришедших говорит:
— Ну, я всё-таки оставлю вам свои стихи, вдруг вы их напечатаете.
Удаляются они задом вперёд, попой открывая дверь, следя за моими руками, как ястребы, — видимо, опасаясь, что я сейчас схвачу стихи и брошу им вслед. Такие вирши приходится откладывать в отдельную папку; был прецедент, когда через год авторесса пришла скандалить: «Я вам оставляла свои стихи, а вы их так не напечатали! Верните мне их!»
Но попадаются порой просто замечтательные особы. На сообщение «Мы стихов никогда не печатали» один мужчина радостно воскликнул: «Отлично! Значит, с моих и начнёте!» Другая женщина начала читать нудную проповедь о том, что мы лишаем своих читателей возможности знакомиться с прекрасным. Мужичок в возрасте переспросил: «Раз не печатали, значит, и не читаете ничьих стихов? Возьмите мои, вдруг понравятся». Смысл его реплики я понял, когда прочитал под заголовком «Сочинения Васи Пупкина» перевод стихов Федерико Лорки.
Но больше всего запомнился мужик, который потребовал от меня предоставить в письменной форме отказ печатать его стихи. Я, понятное дело, спросил: «Зачем?» Товарищ пояснил, что он пойдет с этим отказом в суд и заявит о том, что мы препятствуем выражению свободы слова. Наверное, это заявление стало той каплей, которая переполнила чашу моего терпения. Сначала я ткнул человека носом в наши выходные данные, где написано, что «редакция не вступает с читателями в переписку, рукописи не возвращаются и не рецензируются», затем в Закон о печати, где сказано, что любая газета имеет право печатать материалы на свое усмотрение, а потом в наши учредительные документы, где чётко обозначено, что мы являемся частным предприятием и не обязаны отвечать на запросы частных лиц. Мужик после моего длинного монолога забрал свои вирши и ушёл без слов.
Понимаете, были бы еще стихи хорошими! За десять лет работы я не встречал ни одного приличного стихотворения. Измельчал нынче поэт, измельчал.
Ну, что за звездец-то, а? Секретарь я, референт, завхоз ещё, помощник руководителя... Сейчас была убита наповал следующим перлом:
— Сотрудники в чёрно-белом фотографируются? — Э-э-э... В цветной одежде. — Нет. Я спрашиваю, на чёрно-белый фотоаппарат? — Он цветной у нас. Новый совсем. Если вы про режим съёмки... — Пусть перефотографируются на чёрно-белый. А то как это мы в чёрно-белой газете их печатать будем, цветными, что ли?!
— Здравствуйте! А вы можете поставить мою песню? — В смысле? — Ту, которую я написал. — При всём желании — нет. У нас «разговорное» новостное радио, здесь вообще музыки нет. — Ну тогда просто послушайте. Позовите своих коллег, включите на громкую связь и послушайте! Она хорошая! — Знаете, у нас сейчас времени нет. Позвоните попозже. — Не могу! Я протрезвею и буду стесняться!
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li