Образование

А меня задолбали любимые одногруппники. Учусь с ними уже третий год, а до сих пор многих не понимаю.

Вот ты, дорогой товарищ, зачем пишешь мне в час ночи с просьбой скинуть тебе готовое задание? То, что завтра его сдавать на первой паре, было известно ещё три недели назад. Так что извини.

А ты, другой мой «друг», пишешь только тогда, когда что-то нужно объяснить. Причём объяснить подробно, с примерами, то есть, по сути, прорешать твой вариант. Я уже и не надеюсь на скромную благодарность в виде шоколадки.

И тебе я не буду фотографировать конспекты лекций и семинаров, потому что ты систематически не ходишь на пары, а потом платишь большие деньги, чтобы закрыть сессию. И это — один из ведущих вузов страны.

Чтоб вас всех поскорее отчислили, а то задолбали!

Получили задание по проекту, в течение занятия должны были определиться с темой, сформулировать её письменно, найти в научных журналах статьи по теме, представить эти статьи профессору. На всё это у нас был один час. Понятное дело, что времени мало, просиживать некогда.

Первые пятнадцать минут мой партнёр по команде (нас разбили на группы по два человека) просто сидел молча, не особо реагируя на вопросы (нет, это не языковой барьер: парень прекрасно говорит по-английски, что и требовалось). Потом товарищ флегматично сообщил мне, что хочет заниматься совершенно определённой темой, и предложил мне её в довольно ультимативной форме. Тема, надо сказать, не особо удачная: едва ли по ней можно найти достаточное количество информации. Ну да ладно, ещё не беда. Любые попытки обсудить вопрос натыкались на ответное молчание. Самое любопытное, что человек при этом ничего не делал. Вообще ничего. То есть время идёт, а он просто сидит и рассматривает стол, как будто этот стол за него всё сделает, стоит только достаточно внимательно посмотреть.

В конце концов удалось добиться от него внятного ответа на простейший вопрос. С темой вроде бы определились, я начала искать статьи. Никакого участия со стороны партнёра. Когда я предложила на выбор несколько статей (нам нужна только одна), ответом мне было короткое «ладно». Что «ладно»? По поводу какой конкретно статьи? Пфф, зачем утруждать себя комментариями? Ни встречных предложений, ни какой-либо активности. Через час представила профессору результаты работы, он всё одобрил, сказал, что к среде мы должны подготовить презентацию статьи (вполне конкретной, надо отметить).

Сегодня мой партнёр по команде написал мне, что он выбрал другую статью и прочёл её, а ту, которую одобрил профессор, читать не станет. Поделиться со мной волнующей информацией о том, о каком именно новом материале идёт речь, он тоже отказался. Возникает вопрос: как готовить презентацию? И как вообще он себе все это представляет?

Кто бы что ни говорил, а вот молодёжь здесь особо и не подозревает о том, что корейское общество зиждется на представлении о превалирующей ценности группы над личностью, о важности интересов коллектива и так далее. Часть профессоров буквально в шоке от того, свидетелями чему они становятся. Я же просто предпочитаю делать всё сама. Потому что все эти рассуждения о командной работе заканчиваются тем, что студенты просто не выполняют свою часть задания, пропускают лекции, а потом — минут через сорок после начала занятия, на котором они и должны были представить свой вклад в командную работу, — присылают сообщения, что, мол, плохо себя чувствуют и никак не могут появиться в аудитории. Забавно то, что когда нас (простите мой французский) продинамила team leader, которая не только не выполнила свою работу, но и не удосужилась предупредить, что не придёт, мы, тем не менее, через час получили от неё сообщение, в котором она возмущалась, что никто не проинформировал её о совместном обеде. Написала, что приехала бы в университет пораньше, если бы знала, что мы собираемся пообедать все вместе. То есть с работой всех динамить — это нормально, а вот на обед её не позвали — преступление. И её ничто в этой ситуации не смущало. Совсем.

Смешно слушать, когда кто-то начинает рассуждать о том, что индивидуальность — ничто по сравнению с группой. Хочется предложить каждому, кто соловьём заливается на эту тему, поучаствовать в каком-нибудь командном проекте. И нет, это не связано с тем, что в группах есть иностранцы. Такие очаровательные ситуации — норма жизни и в чисто корейских командах.

Меня на днях спросили, что самое сложное для меня в моей жизни в Корее. Вот это. Вечные оправдания и поистине тотальная безответственность. Начинаешь понимать, что замечания старшего поколения о распустившейся молодёжи отнюдь не безосновательны.

Задолбали — слов нет.

Итак, я умный человек, да ещё и девушка. Да, именно так, и стесняться этого я больше не буду. Господа, отказывающие в уме всем женщинам, могут не утруждать себя чтением (не поверят же), но речь не о них.

Объясните мне, почему слова «Красивая, да?» или «О, смотрите, какой сильный!» произносят нормальным тоном, без издёвки, а фраза «Умный, что ли?» звучит так издевательски и осуждающе? Почему можно не стесняться своего невежества, а демонстрировать свои познания (даже когда тебя спросили) — это высокомерие и зазнайство? Я с этим всю жизнь живу. В моём окружении, увы, полно людей, за глаза величающих меня «шибко умной тварью» только за то, что в беседах я посмела обнаружить знания выше среднего. Про учёбу вообще молчу — там я изгой. Да, потому что знаю «до х#$».

Я никогда не выставляла образованность напоказ: знаю реакцию большинства. Не веду себя как псевдоумники из соцсетей, не читавшие ничего, кроме цитаток Ремарка, и считающие его женщиной. Не кидаюсь отвечать на каждый вопрос, ибо не могу знать всё. Но нет. Нет мне прощения! Сознаться, что я интересуюсь литературой и физикой, историей и биологией, черпаю знания отовсюду и пытаюсь использовать их во благо — стыдно. Люди обижаются, понимаете?

Нельзя быть «тычёумным». Лучше будь алкоголиком. Садистом. Кем угодно. Но не будь умным, не будь любознательным, а если уж не повезло — скрывай изо всех сил.

Скромность — лучшее украшение ума? Как бы не так! Надоело жить в подполье. Задолбали.

Я соискатель учёной степени кандидата наук. С диссертацией, выполненной процентов на семьдесят, и руководителем, формально не отказывающимся со мной работать (особенно по части вписывания себя соавтором в публикации), но в реальности не очень-то интересующимся моими успехами и достижениями, как, впрочем, и провалами. С начальством, которое постоянно попрекает меня тем, что я так долго не защищаюсь, и при этом постоянно навешивает всякие «левые» служебные обязанности, отнимающие время и отвлекающие внимание от диссертационного исследования, а на все мои возражения отвечает: «Ну, вы же не официально занимаетесь наукой! Вот были б вы в аспирантуре — тогда бы другое дело!» Думаю, ситуация знакома всем, кто пытался вести исследования в области гуманитарных наук, кроме тех счастливчиков, которые ещё будут упомянуты ниже.

Поскольку сроки соискательства подходят к концу, учёную степень получить уже даже не то чтобы хочется, а просто жалко времени, потраченного на диссертацию, задалась я вопросом поступления в эту самую священную аспирантуру. И оказалось, что не всё так просто. Число бюджетных мест для гуманитариев с каждым годом сокращается, а на те, которые остаются, всегда находятся люди, которым они нужнее. Когда я ещё после окончания университета интересовалась возможностью обучения в нашей аспирантуре, мне ответили: «Вы что, у нас мест мало! Люди с публикациями — и то по два-три года ждут!» Второй раз я рискнула спросить руководителя про место по прошествии трёх лет, когда у меня набралось не меньше десятка статей в научных журналах и сборниках. «В этом году мы берём нашу выпускницу такую-то. Очень хорошая, перспективная девочка». «А я-то чья выпускница?» — почему-то подумала я в тот момент. Интересно, у этой девушки к окончанию вуза было больше статей, чем у меня через три года после выпуска? Или выбранная ею тема представляет бóльшую ценность для науки, чем моя? Или просто она по какой-то причине более симпатична нашему общему руководителю и/или начальнику аспирантуры? Сама не знаю почему, но третий вариант представляется наиболее вероятным…

Решила для интереса почитать про правила приёма в аспирантуры столичных вузов. Думаю, там-то мест побольше, чем у нас в провинции, может, даже людям «с улицы» что-нибудь перепадает. Но ведь и там первым вступительным испытанием является прохождение собеседования с предполагаемым научным руководителем, а потом уже сдаются вступительные экзамены. То есть опять прежде всего необходимо понравиться, втереться в доверие.

Так вот, просто задалбывает постоянно вертящийся в голове вопрос: ну почему у нас такая система? Я не против работать и прилагать усилия, но я хочу, чтобы вся моя энергия тратилась на ведение исследования, а не на налаживание отношений с нужными людьми! Да, я не бездна обаяния, но почему я непременно должна кого-то очаровывать? Ведь я хочу просто писать диссертацию, а не пополнять ряды прихвостней какой-нибудь экзальтированной научной дамы! Почему нельзя сначала провести вступительные испытания в аспирантуру, выявляющие общий интеллектуальный уровень кандидата и его способности к занятиям научной деятельностью, а после зачисления позволить ему выбрать тему и руководителя? По-моему, и качество исследований было бы при таком раскладе выше, чем сейчас, когда 90% мест в аспирантуре занимают чьи-то братья, сваты и просто «хорошие девочки».

— Договорá от N рублей!

— Я как бы вам перезвоню. Как бы завтра. Ну, как бы с утра.

— Подскажите, как нам обратиться туда-то?
— Ну, то, что… Э-э… Ну, как выйдете из двери, поверните налево.

— Я после работы туда съездию.

Да мало ли ещё примеров, уважаемые дамы и господа? Вас не коробит, когда с вами говорят подобным «языком» или так отвечают? Полное впечатление, что к неандертальцам попадаешь! Так и представляется картина: приходишь, например, к стоматологу, а он тебе:

— Здравствуйте, как бы! На что, как бы, жалуетесь? То, что этот белый болит, как его… зуб? Ничё! Ща мы в него эту… плонбу поставим, и всё будет за#$ись!

Неграмотно, непрофессионально, по-хамски как-то выходит. И, главное, ведь не замечают сами говорящие, не слышат себя. Задолбало! Безо всяких «как бы», а на полном серьёзе.

Позвольте представиться: воплощение мирового зла. Да-да, я самое что ни на есть настоящее зло, и я задолбалась. С вашей помощью, дорогие милосердцы.

Диалог с близкой подругой случайно коснулся попрошаек. «Не дам ни копейки», — говорю я. Если человек играет на баяне, поёт песни или делает ещё хоть что-нибудь (и делает хорошо), то не дать денег — значит, не оплатить его труд. И мне будет не жалко этих нескольких рублей. Но здоровенному лбу, сидящему с собачкой, плаксивой «матери-героине» или неизвестно как покалечившемуся и не шибко трезвому товарищу я не дам ничего и никогда. С какой стати я должна оплачивать их безделье? «Тебе не жалко их!» — возмущается подруга и глядит на меня с отвращением.

Добросердная бабушка прикармливает целую стаю бродячих собак. Однажды эта стая по неясной мне причине окружила меня ночью (я вышла встречать родителей) в пустом дворе с явно недружелюбными намерениями. От рычащей и толкающей меня лапами своры я еле успела спрятаться в подъезд. А не далее как вчера одна из прикармливаемых псин сопровождала меня от магазина до дома, тыкаясь мордой в пакет с мясом. У меня уже был лишай, спасибо, и притёршуюся к моей ноге «собачку» я отогнала гневным воплем. «Совсем бессердечные пошли! — кряхтит бабушка-кормилица. — Такой же будешь, по помойкам бегать!»

По университету, в котором я учусь — далеко не последнему университету, надо заметить, — толпами ошиваются полувыжившие из ума маразматики. Знаете, мне плевать, что им без этой работы нечего делать. Мне плевать, как они будут получать свои деньги. До тех пор, пока вместо заявленной тематики лекции такие одуванчики будут рассказывать о жизни, тайных философиях и том, как измельчали люди, я не стану посещать этот балаган. Когда я предлагаю одногруппникам, точно так же задолбанным схемой «я вам за жизнь, вы мне — пересказ учебника в две тысячи страниц» обратиться к кому-нибудь, чтобы как-то уменьшить последствия пожизненных контрактов, договориться о смене преподавателя, добиться пересмотра устоявшихся представлений об их незаменимости, мне сообщают: «Какая же ты жестокая!»

Я уже заранее представляю все те вёдра негодования, которые вы выплеснете на мою голову. Но это моя жизнь. Моё здоровье. Мои деньги. Моё образование. Моё будущее, представьте себе. И я не намерена класть его на алтарь помощи лентяям, бродячим животным, которые с точки зрения разума создают исключительно проблемы безопасности и гигиены, и ещё бог знает кому.

Я прошу только об одном: обвиняя меня в бессердечии, остановитесь на секунду передохнуть и подумайте головой: а чего ради жертвуете собой вы?

Невыносимо читать слезливые бредни защитников абстрактного добра. Сразу видно, вырванные волосы на ногах — это предел испытанных страданий для милого человека в розовых очках. Меня больше убеждают конкретные истории конкретных людей, чьи истории о бесчеловечности и садизме врачей и учителей только подтверждают мой собственный опыт. Да, единицы от этих профессий достойны уважения, но чтобы в общей массе можно было петь им осанну — нет, не в этой жизни.

— У вас такой диагноз уже 15 лет? — спрашивает эндокринолог у моей мамы. — Не может быть, с ним столько не живут.

В принципе, она оказалась права. Мама ушла через год. Вы считаете, я должна ей добра за мамины слёзы после приёма?

— Зачем это вашему мужу, он же вот-вот умрёт! — это участковый врач моей бабушке. То, что в комнате ещё и дед, который всё понимает, не важно. Добра ей? Щаз.

— Мам, врач смотрела мне горло нестерильным инструментом! — это мой девятилетний сын вышел от ЛОРа. Мы выписывались в школу. Ага, через три дня — инфекционная ангина. 40 градусов шесть дней. Врач из департамента по телефону защищала мундир так, что слюна через трубку брызгала. Не знаю, как вы, а я им обеим лучше ничего не буду желать.

У меня десятки таких историй только из моего опыта.

Увы, об учителях у меня ещё более резкие впечатления. Два поколения выросли в стенах одной школы. Добрые слова и добрая память — только четырём учителям, которые любили детей, видя в них людей, а не сырьё для отработки собственных комплексов: Миронычу, Лоре, Светлане Александровне и Анатолию Циденовичу. Надо ли говорить, что и им было нелегко в окружении быдлоучителей? Остальные уродовали детей.

Не надо говорить общие слова. Мы все благодарны отдельным людям в каждой из профессий. Не надо только больше этих красивых слов. И учителя, и врачи не должны иметь индульгенции априори. Их грехи и так практически ненаказуемы и недоказуемы. Пусть лучше будут людьми, и каждый из них получит своё индивидуальное спасибо.

Я преподаю английский язык в детском центре. Дети — прекрасные и любознательные (шалят, но куда без этого?). Начальница — золото. Коллектив прекрасен. Родители адекватны. Да-да, я не падаю в обморок, когда они просят меня десятый раз записать им домашние упражнения или рассказать, как Машенька вела себя на уроке. Задолбали меня почему-то мои друзья и знакомые.

— Почему ты со своими данными пошла сюда? Вот Анечка/Вася/Зинка сидит в офисе, получает 40 тысяч и ничего не делает целыми днями.

Замечательно, я их поздравляю. Мне хватает 500 рублей за полчаса моего времени, дома финансовая ситуация позволяет работать несколько часов в неделю, а оставшееся время стоять на ушах и развиваться (в сфере преподавания в том числе). Кроме того, если все пойдут в офисы ничего не делать, в нашем мире наступит коллапс.

— Дети, у-у-у, спиногрызы, ненавижу их!

Невероятно ценная информация в ответ на рассказ о моём месте работы.

— А чё так дёшево?

Как везде.

— А чё так дорого?

…

— Дети ж тупые, чему их в этом возрасте можно научить?

А потом вы открываете рот, когда девочка двух с половиной лет идеально повторяет за мной на британском английском слова и целые фразы, а после может использовать их в жизни.

— Всё равно ты потом возненавидишь детей. Так у всех.

После постоянного капания на мой мозг я возненавижу вас. Задолбали.

А меня задолбали чернильные ручки. А ещё больше — тот чудак, который решил, что младшим школьникам надо учиться писать именно чернильными ручками. Наверное, он придерживался известного тезиса: «Мучения облагораживают».

Во-первых, чернильные ручки бывают двух типов: хорошие дорогие и все остальные. За два года в школе моя дочь потеряла примерно пять ручек: забыла, оставила, наступил сосед по парте. Поэтому дорогие ручки отпадают. Тем, кто посоветует приучать ребёнка следить за своими вещами, я отвечу, что ребёнок и так более-менее успешно следит за карандашами, комплектом учебников, двумя комплектами тетрадей, физкультурной формой, пеналом и сменной обувью. Уважаемые взрослые, вы сами никогда ничего не теряете?

Во-вторых, все остальные ручки выходят из строя за неделю или две. До того как они выходят из строя, они то пишут, то не пишут, царапают бумагу, делают кляксы и никак не способствуют улучшению внешнего вида тетрадей моего ребёнка. Таким образом ещё десять ручек ушли в мусорное ведро.

В-третьих, чернила. Чернила на пальцах, пятна от чернил на рукавах, пятна от чернил на свежепоменянном в классе линолеуме. 27 школьников, 27 чернильных ручек, кто-нибудь да…

Что характерно, я не видела, чтобы кто-то из педсостава школы пользовался чернильной ручкой. Даже директор с его чем-то дорогим, но явно шариковым, не говоря уже о завучах или нашей классной.

Задолбали бессмысленные требования. Задолбали чернильные пятна.

Я учусь в одном из вузов северной столицы. Видел много преподавателей, но с таким столкнулся впервые.

Старый преподаватель, уйма учёных степеней, просто кладезь знаний. Я прекрасно понимаю, что большинство примеров для него просты до безобразия, но я пришёл на пару и большинство задач вижу впервые. Что мешает уделить какой-либо теме хоть чуточку времени, вместо того чтобы делать через каждые 40 минут перерыв и нестись сломя голову подальше от нас, людей, «не способных решить такой простой пример»?

Ладно, мы решим первую проблему, узнав всё из учебников, но возникает вторая — домашние задание. Я решаю вечерами задачи не для того, чтобы на следующий день узнать, что вы не примете мою работу. И не потому, что я её неправильно сделал, грязно или что-то ещё. Причина проста: «Я могу её потерять, отправьте мне её в электронном виде на мой сайт». Я учусь на вашей кафедре, ваш кабинет находится в паре шагов от аудитории, работу можно оставить там, но вдруг она, смирно лёжа на вашем столе, потеряется?

Кстати, о сайте. Дали адрес — выкладывай. Но понимаете, в чём дело: может, стоит рассказать, куда именно на вашем сайте выкладывать работу? Может, я её отправлю куда-то не туда, а потом вы скажете, что её не видели, и повторится та же самая ситуация с забывчивостью, когда я попытаюсь сдать работу вам лично в руки.

У меня на днях у этого преподавателя экзамен. Группы, что сдавали до меня, из-за отсутствия домашних заданий не получили допуск и ходили за преподом целый месяц. Боюсь представить, что со мной будет, если я уже задолбался списывать проблемы на его возраст. Ещё месяц такого дурдома я просто не выдержу.