Сильный пол

Довольно часто в соцсети ко мне стучатся юноши и мужчины. В общении я никому не отказываю — почему бы и нет? Но вот только до нормального общения дело чаще всего не доходит.

Казалось бы, я задаю простой вопрос, на него можно дать предельно чёткий и ёмкий ответ. Но нет. Он вызывает мозговой ступор у 90% знакомящихся.

— Познакомимся?

— Можно. А с какой целью?

Чего мне только в ответ не выдавали:

— прост))

— ну для чего там обычно знакомятся

— пообщаться

— эээ, не знаю

В результате в большинстве случаев, когда дело доходит до прогулок или более глубоких разговоров, оказывается, подоплёкой всего этого была надежда на романтический интерес или, в запущенных случаях, одноразовый секс. Ни один из мужчин даже не удосужился глянуть на обручальное кольцо или семейное положение.

Неужели так сложно в ответ на вопрос написать что-то вроде «рассчитываю на романтическое продолжение общения», получить свой своевременный отказ и не исходить говном, когда всплывает правда, которая и вовсе лежит на поверхности?

Задолбали, идите лечить своих мозговых слизней!

Мой милый муж, ты умный, красивый, отзывчивый, у тебя прекрасное чувство юмора… Но ты абсолютно не имеешь представления об уместности одежды в той или иной ситуации.

Периодически некоторые предметы твоего гардероба становятся «любимыми». Это может быть майка, рубашка, джинсы… Этих «любимчиков» ты затаскиваешь до состояния половой тряпки. Отбирать их у тебя приходится чуть ли не силой — даже если вещь уже пропиталась по́том и начала вонять, порвалась, износилась и так далее.

Вот любимые джинсы. В них — всегда и всюду! В театр, в ресторан, в магазин, в гараж. Любимая майка: в ней и за хлебом, и за паспортом, и на работу, и в огонь, и в воду! Никакие аргументы не действуют: «Почему нельзя? Это же любимая майка!»

Полное непонимание соответствия одежды ситуации — другая проблема.

Устала на работе. Звоню любимому домой: давай, мол, в ресторан пойдём, поднимем мне настроение, да и избавим меня от готовки на вечер. Отлично! Договариваемся о месте встречи (недешёвый суши-бар). Прихожу. В итоге — я в юбке и блузе, любимый — в растянутой выцветшей майке. «А что, нельзя было?»

Любимый сидит дома с голым торсом. Неожиданно раздаётся звонок в дверь: забежал в гости кто-то из друзей. Поверх домашних треников надевается… Правильно, выстиранная и выглаженная нарядная рубашка. На просьбу переодеться — круглые глаза: «Почему нельзя?»

Съездить на кладбище прибраться на могилке дедушки — белая майка. Сгонять до магазина за хлебом — праздничная рубашка. Погонять мячик во дворе — тщательно выглаженные джинсы. Пойти в кино со мной — спортивные штаны. «Почему?» — вопрошаю я. А в ответ — всё те же удивлённые глаза: «А почему нельзя?»

А я задолбала мужа. Зимой задолбала, а сегодня уже официально разведённая женщина. И слава Богу, если честно!

Я вообще сволочь, как мне говорят все бывшие общие друзья. Тянула из мужика деньги, а потом бросила и забрала единственную радость — доченьку-красавицу. Вот зараза, правда?

А если посмотрим с моей стороны, увидим и другую сторону Луны.

Мы живём на Крайнем Севере. Уточню: это где довольно холодно зимой и не очень жарко летом. Муж зарабатывает, я сижу дома с ребёнком — сам настоял, он мужик, он добытчик. А я что? Я не карьеристка, мне дом хранить и дитё воспитывать в радость было. Пока я не начала мужа задалбывать.

И причина-то банальна: я захотела шубу. Норковую там, или лисью, или, сохрани этих зверюшек, енотовую.

В первый раз я прямо сказала мужу: «Саш, мне нужна шуба». Не «я хочу», а «мне нужна». Потому что она была нужна. Ты сказал, что денег нет, но я не отстала. Предложила взять с рук, сказала, что возьму немного работы на дом, а ещё что родители подарят мне на день рождения сумму, и тебе останется только добавить около половины. Ты сказал, что денег нет, и чтобы я не маялась дурью, а занималась ребёнком. Что ж… Тогда я подумала, что моноблок и сопутствующее нужны тебе для работы.

Потом я попыталась сама скопить на шубку. Откладывала деньги с подарков, с ежемесячной выплаты с места работы, с твоих подачек «на себя». Мы никогда не прятали деньги, ты знал о заначке. В один прекрасный момент все деньги исчезли. «Милая, прости, маме срочно нужно было лечение, я решил, ты не будешь против». Окей, подумала я, мама — святое. «Но я же копила на шубу. Когда твоя мама вернёт деньги? Она ведь работает и довольно хорошо получает». В ответ — удивлённый взгляд и смертельная обида. Ты не знал, что деньги, взятые у жены сына, надо возвращать. Я же твою мать видела два раза: когда она вытолкала меня из квартиры в бытность ещё встреч с тобой как парнем, а не мужем, и на свадьбе, когда плакалась соседке, за кого же сыночка пошёл. Правильно плакалась: за сволочь он пошёл.

— Вот я тринадцатую зарплату получу, купим тебе шубку недорогую, ладно?

Прошла тринадцатая зарплата, подошло время четырнадцатой, а шубу я так и не увидела. Ты доблестно просматривал интернет-магазины: мол, смотри, я выбираю, к такой покупке нельзя относиться безответственно. Делал это до тех пор, пока я в лоб не спросила. Оказалось, ты ждал весны: там шубы дешевеют ввиду падения спроса.

Да твою мать! Мне не нужна шуба весной! Весной мне нужны резиновые сапоги! К счастью, они стоят семьсот рублей, и ты их дал. Но ладно, весна — так весна, экономный ты мой. Сгодится на следующую зиму, эту я прохожу как-нибудь.

Весной ты выдал: «Дорогая, ну зачем шуба, сейчас ассортимент плохой, остался неликвид, давай лучше съездим в отпуск». Эх, душа моя, затуманенная мечтами о море…

Когда пришла зима, ты уговорил меня на хороший финский пуховик. Мол, тепло, практично и не так дорого. Да, всё верно, вот только китайская подделка финского пуховика за пять тысяч — не то, что нужно в мороз 30 градусов. Но я же домохозяйка, а ты, мой господин, сделал мне щедрый подарок. Я заткнулась и о шубе не вспоминала. Я вообще боялась просить тебя о чём-то. Даже когда мой старый телефон окончательно сдох, я, перепуганная, что ребёнок вдруг поранится или подавится, а я даже не смогу позвонить в скорую, побежала и купила убогую трубку всё за те же семьсот рублей. Ты вечером мой телефон высмеял и сказал, что надо было поехать с ним в магазин и там купить хороший и современный. Но раз уж я купила, пускай будет. Тупая домохозяйка, да?

Всю зиму я пробегала (а бегать надо было часто: отвести ребёнка в школу, сходить в магазин, забрать ребёнка из школы) в китайско-финском пуховике, пока не простыла. Ангина дала осложнения, меня увезли в больницу.

Я не понимала. Реально не понимала, чем заслужила такое твоё отношение. Я что, мало работаю ради нашей семьи? В доме чисто, ребёнок растёт умницей (ты думал, хорошие оценки в школе — твоя наследственность?), к твоему приходу обед горячий и вкусный. Я не фотомодель, но симпатичная и стильная, да и ты не Ален Делон. Но этой чёртовой шубы тебе было жалко.

И вот в больнице, под капельницей, я вдруг ясно представила: если я умру, моя дочь останется с отцом, который удавится ради копейки. Которому на неё наплевать, для которого фраза «Саша, мне холодно, мне нужна шуба» — женская блажь. Наверное, ему приятно было рассказывать мужикам на работе, как его достала жена с требованием купить шубу. И все ему сочувствовали. Мне не сочувствовал никто, только мама звонила и спрашивала:

— Машенька, у вас же выше тридцати зимой не поднимается! Ты точно тепло одеваешься?..

Здравствуйте. Я вот тоже хочу пожаловаться. На… однолюбов.

Писал тут давеча кто-то громкие слова: дескать, предавая однолюба, убиваешь его. Позвольте показать вам однолюба немного с другой стороны.

Был в моей жизни один однолюб. Я, прошу заметить, умненькая-хорошенькая девочка, но… совершенно не особенная. Я не Мария Кюри, не гений красоты, и на момент нашей встречи и расставания даже яичницу не могла пожарить. Когда мы начали встречаться, оба были юные-зелёные, никаких жизненных премудростей нахвататься не успели и потому лично я — про него не скажу — особо и не знала, что делают люди в отношениях-то. Поэтому я просто слушала, широко открыв глаза. Мужчины любят, когда их слушают (а кто не любит?), поэтому он очень быстро передо мной раскрылся всей душой, а я была несказанно счастлива. Он говорил, излагал, повествовал, рассказывал, сообщал — я внимала каждому слову и время от времени вставляла реплику. Кто из нас виноват больше — я не знаю; думаю, что не виноват никто. Но в один прекрасный момент, загоревшись идеей, я попыталась поделиться с кавалером — и была немедленно перебита. Приглядываясь внимательнее, я понял: он готов рассказать всё, но его совершенно не интересуют мои мысли, мечты, стремления. Он открыт передо мной, но вовсе не стремится открыть меня, вглядеться, понять, что за человек перед ним. Он готов довольствоваться оболочкой, и ему даже не интересно, что там, внутри. После этого открытия и множества провальных попыток что-то рассказать я очень быстро охладела и сделала ноги.

Это было несколько лет назад, и не было ни дня, чтобы я не пожалела обо всех сделанных мной тогда ошибках. Однолюб на первые года два-три вцепился в меня мёртвой хваткой. Он звонил, писал, до меня постоянно доходили слухи и сплетни о том, как человек страдает. Я тоже страдала — меня давило чудовищное чувство вины, но вернуться не могла: на то, чтобы видеть всю беспросветность таких отношений, мне ума хватило. Я изолировалась всеми возможными способами — иногда даже позорно пряталась за предметы мебели и углы, ибо мы постоянно пересекались по долгу службы. Я говорила мягко, я говорила грубо, иногда встревал мой на тот момент парень и тоже что-нибудь говорил, но однолюбу не было до этого решительно никакого дела: он любил, он страдал и рвался ко мне, как мотылёк на огонь. Через время он «перегорел», но я до сих пор его избегаю — в любом разговоре, если он случается, при любой встрече он намекает, что у него теперь может быть много девушек, но всегда будет недостижимый идеал женщины, о которой он будет мечтать, как Дон Кихот о Дульсинее.

Вы думаете, что мне это льстит? Вы думаете, я получаю от этого хоть каплю удовольствия? Значит, вы никогда не бывали на моем месте. Мне больно, стыдно и страшно. Я виню себя в том, что так покалечила человека, хотя мне несколько раз обстоятельно доказали, что я могу быть и ни при чём. Я виню себя в том, что его девушки не знают, с каким фантомом им надо сражаться (и что им вообще надо сражаться). Я много в чем себя виню. А знаете, что самое забавное?

Однолюб тоскует и ставит меня на пьедестал, но это просто выдуманная им самим девушка с моей внешностью. Он совершенно меня не знает. Я несколько раз пыталась рассказать о том, какая я, в надежде сломать пьедестал, но эти попытки пресекались бетонным «я лучше знаю» и «не оговаривай себя». Он видит во мне мечту, но с его мечтой живая я не имею почти ничего общего. Он портит жизнь себе и хорошим девочкам за мой счёт и считает, что это не просто нормально, а даже и замечательно.

Однолюб, ты задолбал! Ты ни разу не однолюб: ты маньяк. Если ты любил, тебе разбили сердце, и теперь ты «засох», прислушайся ко мне, пожалуйста: посмотри внимательно на ту, которая тебя погубила. Я уверена, что в девяти случаях из десяти ты сам себя загнал в западню и сам отказался из неё вылезать. Бей лапками, однолюб, выбирайся: тебе жить и жить, любить и любить, и невозможно здоровому человеку так калечиться из-за одной девчонки, какой бы замечательной она ни была. Добра тебе и большого плаванья — где-нибудь подальше от меня.

Беременна, живот заметен невооружённым глазом. Метро. Не час пик, но места только стоячие. Вхожу в вагон. Взгляд молодого человека с интересом скользит сверху вниз:

Лицо — «О, ничего так, симпатичная».

Грудь — «Ого!»

Ниже — и молодой человек уже спит. А я ведь и садиться-то не хотела.

Скажите, мужчины, а что вы чувствуете, когда посреди этого спящего царства бабушка «сто лет в обед» пытается усадить беременную женщину?

Дорогой, ты всем хорош. Внимательный, добрый, работящий, ответственный. Всё у нас с тобой в порядке — борщи, минеты, деньги. А что не в порядке, над тем работаем.

Задолбало меня одно: когда я тебя о чём-то прошу, начинается цирк. Занимаемся каждый своими делами — всё супер, полное взаимопонимание и поддержка. Стоит пересечься в какой-то сфере — всё. Пушистый арктический зверь тут как тут.

Мы разъехались на неделю и чуть не расстались совсем, потому что ты не прибил плинтус. Ты пахал, как ломовой конь, с утра до ночи (это не сарказм), содержа нас двоих, пока я без работы. Ты помогал мне с готовкой и уборкой, приносил продукты и выносил мусор. Но ты не прибил чёртов плинтус, и грянул скандал.

Что тут можно подумать? Что я чокнутая стерва, которая сидит на шее у хорошего парня и пытается им командовать. Угу. Но я опишу момент начала скандала, в результате которого были разбиты дорогие нужные вещи и наговорено гадостей на несколько лет вперёд, а вы сами решайте, что к чему.

Соседская дрель (взятая, чтобы прибить плинтус) лежала у нас много недель. Сосед позвонил и попросил отдать. На я это я сказала: «Блин, а плинтус так и не прибили», — и пошла себе дальше. Всё. Никаких преуменьшений, так всё и было дословно. Этого оказалось достаточно, чтобы ты начал орать, хамить и рассказывать, какая я «неблагодарная».

Ну, накипело у тебя, окей. Я не стала орать в ответ, а попыталась объяснить, что да хрен с ними, боже мой, с плинтусом и дрелью, мы без них жили сколько и ещё проживём — мне совершенно пофиг, только успокойся. Но было поздно. Тебе очень хотелось побыть беспричинно смертельно обиженным. Побыл. Понравилось?

Я думала, на этом всё. Мы оба сделали выводы, я внимательно слежу за словами и стараюсь думать за тебя, когда ты сильно устаёшь ради нас двоих и можешь сорваться на ругань. Хвалю тебя, постоянно предлагаю еду и секс. Никогда ни за что не пилила и не собираюсь. Обхожусь без твоей помощи, когда она мне не требуется, не веря твоим «да-да, я действительно свободен, зайка, давай я тебе чем-нибудь помогу — хочу побыть с тобой». Я почти заставила тебя не врать, что ты не занят, когда ты занят.

Но вот мне понадобилась твоя помощь. Я попросила тебя напечатать мне несколько фоток процесса моей работы для портфолио, по две штуки на А4. Фотки отобрала сама. Несколько раз попросила не заморачиваться — взять и напечатать, как есть, в том порядке, какой есть. Ты приносишь мне пробные листы, и я вижу, что ты изменил порядок. Тихо и ласково (клянусь) объясняю, что порядок фотографий имеет значение, ибо этот самый запечатлённый на фото процесс я буду показывать профессионалу. Ещё немного натянутых объяснений — и вот ты уже выдаёшь мне сакральные «ты ничего не говорила мне про этот порядок» и «ну если для тебя это так принципиа-а-ально». Неправильные листы швыряются в корзину.

Что это? Комплексы? Задетое ЧСВ? Почему я всегда оказываюсь виноватой в том, что ты ни разу более-менее внимательно не выслушал, чего я от тебя хочу, а чего — нет? Это при том, что я и так пляшу вокруг тебя с бубном каждый редкий раз, как мне приспичит с чем-то самой не справиться. А теперь-то я и вовсе очень надолго передумала к тебе обращаться.

В этот раз я молчу. Я не ребёнок и со своей незаслуженной обидой как-нибудь справлюсь, ничем её не выдав. Но, мужики, признайтесь: вам зачастую просто очень хочется иметь повод сказать друзьям «да как она меня задолбала!», так, что ли? Другого оправдания этой фигне я придумать не смогла.

Я — поклонница виртуального секса. Да-да, обмен текстовыми сообщениями на интимную тему. Ну, с параллельным удовлетворением себя, не без этого. Не беспокойтесь, с личной жизнью у меня всё в порядке, но вот иногда хочется разнообразия и реализации фантазий в такой безобидной форме.

Есть у меня аккаунт на сайте знакомств, где прямым текстом написано, что я люблю вирт. У меня хорошая фантазия, неплохо владею русским письменным; в общем, в себе как в партнёре не сомневаюсь.

Но вот потенциальные партнёры задолбали донельзя. Ведь вирт не вчера придумали. Сейчас же приличных партнёров не найти. Куда они делись?

Тех, кто хочет встретиться или пообщаться с помощью веб-камеры, сразу отбрасываем. Про неумение читать (а я прямым текстом пишу в своей анкете, что меня интересует, а что — нет) на этом сайте сказано немало.

Кто же остался и чем я недовольна?

Во-первых, «монтажёры». Если я вам сказала, что на мне футболка, лифчик, штаны и трусики, не хотите ли вы начала все это с меня снять? А-то почему я внезапно оказываюсь под вашими поцелуями абсолютно голой. Процесс раздевания вырезали при монтаже?

То же самое с процессом смены позиций. Если вы только что были сзади, а теперь, по вашему желанию, я наверху, то вы когда-то должны были успеть лечь на спину. И об этом кто-то должен написать. Опять монтаж?

Во-вторых, «акробаты». Вы хоть представляете, как на практике осуществить то, о чём пишете? «Камасутре» это не снилось. Приводить здесь цитаты не буду, но коллекция у меня уже знатная.

В-третьих, «эгоисты». Есть вещи, которые мне не нравятся. И я прошу их не делать, даже виртуально. В общем, практически каждый считает своим долгом… ну, вы поняли. А уж если, наоборот, что-то нравится, о чём предупреждаешь заранее, то многие об этом почему-то забывают.

Сюда же, кстати, относятся люди, вообще забывающие, что именно на мне надето. Откуда шортики и топик? Я же сказала: штаны и футболка!

В-четвёртых, «садисты». Точнее, считающие, что я — мазохистка. Возможно, видевшие анальный секс только в порно. В общем, нужно понимать, что вкус смазки во рту — это не вполне аппетитно. Вкус, простите, экскрементов — тоже. Кстати, без смазки вообще-то больно. Но вам, видимо, это неизвестно.

Ну, и в-пятых — поголовная безграмотность. Не возбуждают меня неграмотные люди. Возможно, это мои личные тараканы.

Итог — удовольствия нет. Похоже, в реальной жизни себе подобрать партнёра проще.

Говорите, кто нам будет полки вешать и компы чинить?

В две тысячи шестом году, в мои пятнадцать, не самый дальний родственник принёс мне списанный компьютер из своей фирмы. Показал, где включается, сказал: «Разбирайся». Через полгода я доразбиралась до того, что поставила пароль — сама не поняла, как и какой. Родственник сказал, что не знает, как его убрать, пришлось вызывать мастера. Мастер довольно быстро убрал пароль и показал мне, что я сделала. Велел, чтоб я больше так не делала либо запоминала, какие и куда я ставлю пароли. И запросил за это, как я теперь понимаю, стоимость всего того весьма убитого компа с монитором, клавиатурой и мышью вместе, хотя вызов был на дом и ужасающая нищета вокруг просто не могла не бросаться в глаза. Кое-как наскребла ему оплату, проводила… С тех пор к мастерам я не обращалась никогда. Всё, что не касается железа, я успешно поправляла сама. Не то чтобы не было друзей и знакомых мужского полу — полно их у меня, многие из них даже работали в фирмочках типа «Компьютерная помощь», но… Катя, сделай сама. Ты же умная. Катя, переставь сама ОС. Катя, найди сама под своё древнее железо драйверы и разберись сама, что такое эти драйверы и зачем они нужны. И роутер сама настрой, и локалку сама прокинь, и плевать, что ты гуманитарий, филолог по образованию. Не получается? Ну, ты не останавливайся, пробуй… Что, получилось наконец? Ну и хорошо, мы ж говорили, ты умная.

Когда умирать начало железо, никто из этих великих компьютерщиков мне не помог. Что-то сгорело, что — фиг знает. Я опять на форумы — под мужским ником, разумеется, иначе пошлют к друзьям-мужикам, и получится замкнутый круг. Я научилась разбираться в сигналах спикера, выяснила, что сгорело, и всё исправила.

Это всё не значит, что Катя на внешность крокодил. Переспать с Катей, съесть ею приготовленное и пива попить за Катин счёт в её же компании — чуть ли не очередь стоит. Но колупаться в Катином компе — прерогатива Кати.

Про полки же… Висят у меня полки. Четыре штуки. Ровно висят. Вешала я, хрупкая девушка, сорок килограммов весом. И полки вешала, и смесители в ванной меняла, и линолеум стелила, и обои клеила. И старую газовую плиту на помойку — тоже я тащила. Одна. Не спрашивайте как — я сама не знаю, как мне это удалось. А друг, здоровый мужик, сказал, что один её с четвёртого этажа без лифта не унесёт, и он бы рад, но… А со мной нельзя: я же не считаюсь, я девушка, так что спотыкаться мне в своём крохотном коридорчике через эту плиту ещё полгодика-годик.

Я не феминистка. Я не хочу матриархат. Я хочу ткнуть пальчиком и сказать: «Не работает, почини, пожалуйста». И забыть как страшный сон, что умею всё сама.

В прошлый понедельник, в день Ивана Купалы, в жизни нашей молодой семьи произошло чудо: у нас родился сын. Вернее, мы вместе с женой его родили. Я говорю так, потому что я присутствовал там на протяжении почти семи часов: схватки, сами роды и ещё полтора часа после. Я помогал любимой девочке справиться с трудностями, перенести боли, а малышу помогал скорее появиться на свет. У нас всё получилось, вместе мы справились. Мы оба не представляем, что случилось бы, если бы меня там не было.

Что же меня задолбало? Персонал роддома? Отнюдь. Врачи и медсестры, конечно, не блистали изысканными манерами, но в основном были весьма ласковыми и дружелюбными. С собой из дома я взял только тапочки — всю одежду мне выдали в роддоме. Объяснили, как помогать жене. И за всё это мы не заплатили ни копейки. В самом роддоме чисто, хороший ремонт, новое оборудование — в общем, всё прекрасно (для бесплатной медицины так вообще шик!)

Роды прошли, и на следующий день я пошёл на работу. И вот тут я… нет, не то чтобы задолбался — меня преследовали смешанные чувства. Вроде и смешно, и грустно, и задолбано одновременно.

Коллеги. Две группы. Мужчины и женщины.

Женщины (кстати, у большинства из которых уже есть дети), как только узнали, что я присутствовал на родах, начали в голос вопить:

— Да как так можно?! Да я (бы) своего сама не пустила! Да на хрен он там нужен? А если он в обморок упадёт?!

Дамочки, я понимаю, что вы завидуете. Завидуете моей жене, ведь у неё есть я, пусть и не идеальный, без внешности Аполлона и крупного заработка, но её опора и поддержка. Я помог ей всем, чем только смог, я не отходил от неё ни на секунду, и она пережила этот трудный момент относительно легко и спокойно, и я этому безумно рад. Да, это не очень эстетичное зрелище — рождение ребёнка, но в обморок я падать не собирался вроде бы, даже голова не закружилась. Ну что же, если ваши «аполлоны» — слюнтяи, которые только и умеют, что сидеть на диване перед телевизором, пока их жена корчится от безумной боли, пытается раз за разом начать правильно дышать, не может сама дойти до туалета и открыть бутылочку с водой, не в силах докричаться до врача, мне вас даже жаль немного. Но завидуйте молча, пожалуйста. Вы меня сами спросили, родился ли. Я просто хотел поделиться своей радостью, а в итоге получил подпорченное настроение.

Мужчины. Те же яйца, только в профиль, как говорится.

— Да на хрен мне это надо?! Ещё чего! Я вон, когда моя рожала, пиво с мужиками в гараже пил, мне потом врачиха позвонила и сказала, что родился, ну и ладно! Фу, это же такая гадость!

Вот их мне было уже смешно слушать. Настоящие мужчины! Главы своих семей и стальные стены семейных крепостей! Да вы можете зарабатывать впятеро больше меня, но кто вы для своей второй половинки? Банкомат или всё-таки муж? Смешно, честно, слушать мужиков, открыто признающихся в своей трусости, малодушии и безразличии к своей жене, причём выставляющих это как что-то, чем можно гордиться…

Нет, я не хочу, чтобы вы думали, что мой рассказ — хвастовство, что я считаю себя лучше всех остальных. У меня куча недостатков, и я о них знаю. Я просто надеюсь, что мой рассказ поможет нескольким молодым семьям, ждущим своё маленькое чудо, встретить его в этом страшном новом мире вместе, вместе пережить все трудности.

Спасибо за внимание. Всем счастья и любви!

Много тут писали про геноцид женщин в отношении друг друга в спортзалах. Не знаю, может, кому-то просто не повезло или, наоборот, мне феерически подфартило, но я уже лет пять хожу в один и тот же фитнес-клуб, и ничего подобного не встречала ни разу.

Я трижды в неделю занимаюсь в группе, после групповых занятий иду в кардиозал, а по выходным посещаю тренажёрный. И если в групповом и кардиозале я чувствую себя на 100% комфортно, то в тренажёрке мне как минимум неуютно. А знаете почему? Потому что именно в тренажёрном зале преобладают мужчины. На вонищу я уже и внимания не обращаю — это ещё с натяжкой можно объяснить разницей в работе мужского и женского организма, хотя мыться всё-таки надо, но вот бесконечные обсуждения и хамство задолбали неимоверно.

За пять лет занятий в группе у нас были разные девушки и женщины — худые, полные, очень полные. Были те, кто пришёл весом за центнер, а сейчас весят неполные 50 килограмм; были и такие, кого сдувало порывом ветра, мечтающие о приятных округлостях, — но ни разу никто никого не оскорблял и не обсуждал. Приходили пару раз этакие кисули с намерением почесать своё эго о недостатки других, но быстро сдулись: на них просто никто не реагировал.

Стоит зайти в тренажёрку — сразу начинаются осматривание с ног до головы, обсуждения и мегаостроумные комментарии. Из того, что я слышала в свой адрес и в адрес других девочек:

— Тебе бы покушать, куда ты штангу хватаешь?

— Женщина, этот тренажёр на ваш вес не рассчитан.

— Ни %#я себе, какая жопа!

— Ходят тут, курицы, только место занимают!

В зале групповых программ все слушают тренера и занимаются на пределе собственных возможностей, но если кто-то пропускает подходы или берёт штангу меньшего веса — все реагируют спокойно. В тренажёрке инструктора (у дядьки двадцатилетний тренерский стаж, на минуточку) слушают только женщины. Мужики в ответ на замечание в лучшем случае кивают и делают по-своему, в худшем начинают доказывать, что они правы. Они же презрительно хмыкают, если кто-то из мужчин снимает с тренажёра блины, чтобы обеспечить себе оптимальную нагрузку.

Если все кардиотренажёры заняты, достаточно просто подойти к интересующему и спросить у занимающейся девушки, сколько ещё времени она планирует занимать тренажёр — либо ответят, либо просто постучат пальцем по дисплею (где показывается остаток времени), чтобы не сбивать дыхание. Никто на тренажёрах не сидит — если нужно отдохнуть и восстановить дыхание, женщина по всем правилам встанет и будет вышагивать по залу, поднимая и опуская руки на вдох/выдох.

В тренажёрке номер с вопросами об оставшемся времени не катит — мужик или будет молчать, как партизан, или пошлёт. Высший пилотаж — оккупировать втроём-вчетвером один тренажёр и минут сорок оживлённо что-то обсуждать, изредка делая пару подходов для вида.

Кстати, в кардиозале всегда тишина. Никому из женщин в голову не приходит трындеть по телефону или друг с другом — в основной массе все в наушниках, слышно только «здравствуйте/до свидания».

В тренажёрке можно наслушаться чего угодно. Выйти в коридор поговорить — дурной тон, всем непременно нужно узнать о перипетиях ваших отношений с начальником, женой, родителями и слесарем из автосервиса. Недавно, правда, там стали врубать на хорошей громкости бодренький рокопоп — очевидно, инструкторов тоже достало слушать трезвон мобильников и бесконечный трёп.

Насчёт фотографий в зале — вот убейте, но мужики гораздо чаще этим грешат. Если девушка хочет похвастаться красивым прессом или попой, приобретёнными в зале — она щёлкнет себя в раздевалке перед зеркалом или в холле, но это всё будет до тренировки. Во время и после занятий ни одна женщина фотографироваться не будет: красное лицо, влажные волосы и мокрая от пота одежда в инстаграм не просятся ну никак. А вот мужчинам ничего не стоит пофоткать себя в зеркале, сидя между подходами на тренажёре, или попросить друга запечатлеть момент поднятия 100500-килограммовой штанги.

Я бы, может, и не сидела сейчас над клавиатурой, но вчерашний случай просто добил. Зал, где занимаются группы — проходной, то есть в тренажёрку из раздевалок попадают именно через него. Двое мужчин лет по тридцать, адекватные на вид, вышли из зала и встали в дверях, попивая водичку и рассматривая нас — двадцать с лишним девушек и женщин, бодро подпрыгивающих на степах под музычку. Сначала они просто глазели, изредка указывая на кого-нибудь пальцем, потом откровенно ржали, но апофигеем всего стал момент, когда один достал телефон и начал снимать происходящее. Благо кто-то из девчонок указал тренеру на хамов, и она их выпроводила, но возмущению не было предела.

В общем, девочки, ходите на спорт, никого не стесняйтесь: все желчные неадекватные тётки могут только на форумах орать, в залах их нет. А мужчин хочется попросить быть терпимее и вежливей, если вы хотите, чтобы ваши женщины были стройными и подтянутыми.