Соседи

Обычный подъезд обычной «панельки». Входная дверь, тамбурок и вторая дверь. В тамбурке установлено два выключателя. Один включает свет в самом тамбурке, второй включает фонарь над подъездом, дабы сознательные граждане сами включали свет, когда стемнеет, и выключали в светлое время суток. Всё просто и банально. Но живут у нас суперсознательные граждане, которые, уходя на работу (или приходя с неё?) около семи утра, выключают обе светилки. Учитывая, что где-то с полгода светать начинает только часам к десяти утра, основная масса народа выходит из подъезда впотьмах. Вечером вся суперсознательность куда-то девается, и в подъезд входишь тоже впотьмах, на ощупь находя в сумке ключ от на хрен никому не нужного домофона.

Но случилось чудо: местное управление раскошелилось, и в подъезде установили датчик движения для лампочки в тамбуре и датчик освещённости для фонаря над подъездом. Лепота! Заходишь — свет сам включается. А как стемнеет, над подъездом фонарь зажигается. Сам! Но вот выключатели-то остались на старом месте. Они, в принципе, нужны, чтобы, например, поменять сгоревшую лампочку. Но суперсознательным гражданам важен сам факт наличия выключателя. В итоге от автоматики толку ноль, ибо утром эти идиоты продолжают «выключать» свет, и вечером заходишь всё равно в темноте.

Я пробовал клеить таблички: типа, не выключать, установлены автоматы. Тщетно. Пришлось вооружиться отвёрткой и поработать немного мелким вандалом — вообще закоротить выключатели. Полмесяца прожили при свете. Причём было забавно наблюдать, что выключателями продолжают щёлкать — каждый раз они бывали в разных положениях. Но вот, наконец, кто-то из суперсознательных таки ощутил потерю своей Власти Над Светом и вызвал электрика. В предпраздничную пятницу я заходил в подъезд опять в темноте.

Вечер 8 марта. Смеркалось. Где там моя отвёртка?

Здравствуйте. Я молодая девушка и сейчас лежу в больнице. Задолбал меня, не поверите, далеко не медицинский персонал.

Неуважаемые соседи по палате! Мы с вами расстанемся раз и навсегда в худшем случае через десять дней проживания на одной территории. С вероятностью в 90% через десять дней мы разъедемся по домам и никогда больше не увидим друг друга. Так какого же чёрта вы считаете для себя возможным самым наглым образом лезть в моё личное пространство?

Да, тётенька 65 лет, вы абсолютно правильно заметили, что вес у меня маленький. Я типичный астеник, как и все женщины в моей семье. Но, чёрт возьми, в больнице я лежу совсем по другой причине. Более того, моего постоянного врача-эндокринолога, у которого я наблюдаюсь в настоящее время, вполне устраивает моё соотношение роста и веса с учётом наследственных особенностей. Вы, однако же, во время каждого приёма пищи считаете необходимым напомнить, что есть нужно больше и что мои проблемы со здоровьем, конечно же, начались именно от того, что я маленькая и худенькая. А уж стоило вам узнать, что живу я отдельно от родителей уже несколько лет, как вы самым неделикатным образом поинтересовались, сколько денег в месяц я трачу на еду. Да-да, именно так, в этой самой формулировке. Знаете, я бы вас грубо послала, будь мы сейчас в другой обстановке. Но мне ещё неделю тут с вами жить, к большому моему сожалению.

Тётенька преклонного возраста № 2! Да, я весь день просидела, уткнувшись в экран своего ноутбука. В больнице, знаете ли, заняться кроме этого абсолютно нечем. Что-что? Посажу себе зрение? А вас-то почему это беспокоит? Со своим зрением я и сама разберусь, не нужно читать мне морали. Что опять? Ах, вам интересно, с кем я там переписываюсь и есть ли у меня молодой человек? Простите, но я не посвящаю едва знакомых людей в подробности своей личной жизни. И кто ко мне приезжал вчера, я вам тоже не буду говорить. Вас это не касается и не должно касаться.

И, наконец, моя сверстница. Ты почему-то возомнила себе, что раз мы два раза сели вместе за один обеденный стол и немного поговорили, то у нас появился шанс стать лучшими подружками. Ты настойчиво расспрашиваешь меня о моём месте жительства и учёбы и моих хобби. Но ты мне не интересна. Вообще. У нас, судя по всему, совсем разные жизненные приоритеты и сферы деятельности. В беседе я сделала всё возможное, чтобы ты поскорее это поняла. В твоём обществе я не нуждаюсь даже в рамках нахождения в больнице. Но до тебя не доходит.

Господа и дамы! Если вы вынужденно оказались с кем-то на одной территории, это ещё не повод вываливать друг другу все жизненные проблемы, пытаться стать друзьяшками или же давать ценные советы. Я понимаю, что тут всем скучно и одиноко, но займитесь уже наконец делом! Почитайте книжку, порешайте кроссворд, только без моего в этом участия. И нет, я не социофоб и не интроверт. Просто вы мне не нравитесь. Я бы с удовольствием перешла от вас в платную палату, но она, к сожалению, уже занята.

Поправляйтесь скорее, ибо задолбали.

Я студентка и живу в общежитии. И задолбалась я отнюдь не тем, о чём вы могли бы подумать, а фактом, что в студенческом общежитии нынче совершенно нет места студентам.

В моём блоке девять комнат. Вместе со мной живут местный плотник со своей супругой уборщицей, напротив — их взрослый сын лет тридцати с женой, а за стенкой — их взрослая дочь, а также какая-то женщина, не состоящая в родстве с их семейством. И только в четырёх самых маленьких комнатах живут студенты. А ведь это только один мой блок, в коридорах и лифтах я часто встречаю целые семьи с собаками и маленькими детьми, а в нескольких блоках имеются массивные железные двери: вероятно, там оборудованы подобия квартир.

Но задолбало даже не то, что из-за подобной политики администрации студенты месяцами стоят в очередях на законно причитающиеся им места и расселяются по четыре человека в комнаты, рассчитанные на двоих-троих. Мне всё равно, кто живёт за моей стенкой, если мы друг другу не мешаем.

Но, увы, и этого не происходит.

Вышеупомянутое семейство делает всё, чтобы студенты чувствовали себя гостями в их квартире. Из трёх туалетных кабин, имеющихся в блоке, студентам выделена одна, две другие закрываются на ключ и являются их личной территорией. Полочки над умывальниками заняты их мылом, зубными щётками и прочими средствами личной гигиены. Там стоит их стиральная машинка, а одна из кладовок переоборудована под их душевую кабинку, поэтому в блоке можно частенько увидеть престарелые телеса, разгуливающие в одних полотенцах после принятия водных процедур.

Над кухонными раковинами висят их сушилки для тарелок и их полочка для моющих средств (беспечно оставленная там губка бесследно исчезнет, а посуда скинется на стол или сгинет тоже), а также стоят их столы. Справедливости ради стоит сказать, что специальный студенческий стол тоже есть — страшная железная бандура возле плит. Деревянная и более приятная столешница имеется, но она их, хотя очевидно, что она входила в план помещения и собственностью ничьей не является. Их столами пользоваться нельзя, а вот им студенческим — можно. И они постоянно пользуются: трудно застать такое время, чтобы кто-то из этого семейства не готовил что-нибудь хитрое и, как правило, очень вонючее, расставив по всем столам посуду и пищевые заготовки.

Но самое главное — это взгляды волком и картинные раздражённые вздохи всякий раз, как ты попадаешься им на глаза в их блоке. Студенты шмыгают по коридору, как мыши, и сидят по своим комнатам. А госпожа уборщица никогда не отказывает себе в удовольствии злобно наорать на студента, если он решился юркнуть в туалет, пока Её Величество изволит мыть пол, если кто-то торопится с утра перед парой почистить зубы, пока она пользуется одной раковиной, а во второй лежит её тазик; да даже если студент просто дома, а не на паре, где он, по её мнению, должен находиться круглыми сутками.

Стараюсь понять и помнить, что эти люди потому и бесятся, что к своим преклонным годам не имеют собственной жилплощади и вынуждены год за годом наблюдать, как поколения студентов уходят перспективными специалистами к жизни лучшей, чем у них. Но как же задолбали!

Переехал я в новую квартиру. Новострой, дом приличный и в хорошем районе, люди во дворе приятные. Работа под домом — пять минут пешком, ходил обычно по улице. Нашёл маршрут через дворы. И почти сразу задолбался.

Вот дом, 16 этажей. Такой же, как мой, только сдали четыре года назад, уже заселён. Люди успели разбить небольшой палисадник вокруг дома, посадить деревца, кустики, огородить заборчиком. Идиллия? Не совсем.

Вся земля равномерно усеяна окурками. Штук сто на квадратный метр. Вроде не сплошь покрыта, но уже заметно. Это в том самом палисаднике, где дворник не заметает.

Не думаю, что такое количество людей курит, проходя мимо клумбы. Просто над ней — балконы 16-этажки. Вышел, покурил, эффектно выпульнул вниз сверкающую искорку. Безмозглый ублюдок. Да-да, не больше и не меньше. Это же насколько нужно не любить двор, где ты живёшь, чтобы творить такую мерзость?

Ничего не имею простив курильщиков. Нормальные люди ставят на балконе пепельницы. Остальные задолбали.

Представьте, что вы выходите утром на свой ухоженный и любимый дачный участок и видите, как незнакомый сосед вывесил на ваш забор грязный пыльный ковёр и выбивает его над вашей клумбой. Или нет: как полузнакомая соседка пристраивает под вашими окнами «выгуляться» собаку. А ещё лучше — представьте, что вы просыпаетесь от того, что у вас по дому бегают чужие дети.

Странно и нелепо? Да ладно!

Дело в том, что я живу в школе с общежитием; более привычное название — школа-интернат. Территория школы огорожена по всему периметру, хотя и находится в жилом квартале. Да, господа собачники, родители и ковроносцы, нам тут тоже нравится. Но мы, поймите наконец, тут живём. И мы не хотим у себя дома видеть чужих агрессивных собак, чёрные (не преувеличиваю) пятна от чьего-то ковра на беговой дорожке или, извините, наступать в следы чьего-то пребывания по пути на спортплощадку.

Одноклассница ещё осенью сдавала зачёт по прыжкам в длину с разбега. Уже подбегая к линии прыжка, она вдруг выяснила, что прыгать придётся в ясельную группу. Мамаша отправила милых карапузов «поиграть в песочнице» и с умилением наблюдала в стороне, игнорируя бегущую старшеклассницу. И ведь по традиции, увидев опасность, она накинулась на учеников: зачем это они тут бегают, здесь же дети играют! Преподаватель едва объяснил кипятящейся мамаше, что такое прыжки в длину и зачем тут яма с песком.

Мамаше с детьми ещё можно что-то сказать, а попробуйте сказать дамочке с плотно поевшим ротвейлером? Или здоровенному похмельному лбу с ковром? И если в саму школу вроде как не пускают, то на пришкольном участке вроде как всем можно.

Пожалуйста, это же наш дом. Он действительно уютный, знаю, и мы хотим, чтобы он таким оставался. Хватит использовать его как свой. Задолбали!

Задолбало лицемерие моих знакомых.

Вот Иван Сергеевич. Он пенсионер. Замечательный, в общем-то, человек, за плечами которого — работа на большом заводе в цеху. Несмотря на свой возраст и некоторые проблемы со здоровьем, Иван Сергеевич старается помогать своей дочери и внучке. Огорчают его только постоянное хамство и обвесы в ближайшем продуктовом магазине. Пойти в другой он не может: дорого, далеко, да и тут дают скидку по утрам для пенсионеров. Жалобы на плохое обслуживание мы слышим от него регулярно, чуть ли не каждый день. В один день на моё предложение пойти с ним, посмотреть на обстановку своими глазами и написать жалобу на ненадлежащее обслуживание Иван Сергеевич начинает орать благим матом: мол, из-за таких жалобщиков, как я, его доченьку когда-то несправедливо уволили из универсама после проверки. Что, дескать, последнее это дело — писать жалобы и привлекать госслужбы. Ну, дорогой наш, удачи вам! Ждите, когда рак на горе свистнет, и продавцы перестанут вас обвешивать. Нам больше не жалуйтесь.

Вот Елена, молодая мама двоих детей. Ей не нравится, что детская площадка нашего двора грязная, в песочнице — кошачьи отходы, вокруг остатки гнилой еды, мусорные баки разорены и сам мусор, как перекати-поле, кочует по всему двору. В отличие от предыдущего героя, Елена иногда пишет жалобы «куда надо», но она же громче всех орёт на собраниях жильцов: «Отлов и убийство бездомных котиков бесчеловечно! Какой пример вы подаёте моим детям? Нужно быть добрее!» И вообще, «детскую площадку загадили подростки, которые регулярно пьют пиво на лавочке». Да, видимо, они же регулярно потрошат мусорные баки, писают кошачьей мочой на крыльцо, именно их кормят сердобольные бабушки. Тут два варианта: либо терпи и сажай детей в грязную песочницу, либо смирись и не мешай отлову всех тридцати хвостатых.

Коллега уже месяц жалуется на музыку по ночам со стороны соседа. «Урод», «придурок», «тварь» — эти и ещё менее приличные эпитеты мы слушаем про того самого парня, включающего свой рок за стеной у коллеги. Написать жалобу в полицию, вызвать участкового? Нет, это же отнимет время, это «с ментами связываться», «не по-людски закладывать», «ну, пошумел парень, бывает». Через день мы опять слышим обещания разбить лицо соседу и видим невыспавшегося, злого коллегу.

Обычные люди в супермаркете. Большая очередь на кассу? Жалуйся стоящему рядом в очереди, недовольно переминайся с ноги на ногу. Позвать ещё кассира, обратиться к администратору? Нет, это же означает привлекать к себе внимание, отрывать от работы кассиров (которые в подсобке пьют чай), вдруг потом ещё обсчитают и нахамят. Страшно, да что-то и очередь уже не такой большой кажется. Подождём… Если кто-то всё-таки решается потребовать открыть ещё одну кассу, то к ней тут же несутся со всех ног толпы таких вот застенчивых, которым сразу стало некогда стоять в очереди. Нет уж, идите лесом, я потребовала — и я пройду со своими товарами первая. А вы стойте там, где стояли, хоть до второго пришествия.

Задолбали, сил нет. Вы уж определитесь, чего вам надо. Если комфорта и хорошего сервиса — так делайте что-то ради этого. Либо молчите и не жалуйтесь.

О, лень! О, ты — самый задалбывающий из пороков!

Это присказка. Теперь, как говорится, сказка.

Живу я в многоэтажке, до которой годика два-три назад добралось чудо техники — домофон. К нему прилагалась хорошая бронированная дверь (в подъезде стало заметно чище и теплее), телефончик для открытия двери из квартиры и ключики для оной же.

Вот и начинается самое интересное. Ключи брать с собой — не для царей, потому будем звонить соседям, чтобы отворили. Уже догадались, кому звонит вот уже три года всякий забывайка? Верно, мне, в квартиру с таким удобным номером 45.

Задалбывает? А то! Каждый, мать его, свято уверен, что квартира 45 бдит и желает немедленно подлететь и открыть врата их святейшествам. Что мы не спим, не едим и существуем только лишь помогать живому с такой ма-а-аленькой проблемой. И днём, и вечером, и в 1:36 ночи, и в пять утра.

Приказным тоном орать в домофон: «Э-э-э, ну аткрой! Те чё-ё, жалко-о?!»

Цедить в трубку: «Ну, где вы там копались? Быстрее открывайте!»

Заявлять: «Ну, наши спят, мы их будить не хотим».

Пьяно хихикая, протягивать: «Ну-у-у, открыва-а-ай!»

Уважаемые забывшие!

Если вы попросите вежливо и извинитесь за то, что совершенно незнакомый вам человек открывает дверь, чего он делать и не обязан — дверь отворится.

Мы тоже люди и мы тоже спим. Да-да, ночью тоже! У нас бывают дела, и мы вполне можем не сразу же ответить. В наши повседневные обязанности не входит открытие двери вызванной вами полиции, заказанной вами доставке пиццы, почтальону, принёсшему счета, и прибывшей к вам скорой. Для двух последних я сделаю исключение и открою в 99% случаев: ведь счета он и мне принёс, а вторую просто по приколу не вызывают. Но не вам, приползшим навеселе, ленящимся искать или не взявшим ключи.

Ещё раз вы меня разбудите скромной, по-вашему, просьбой тёмной ночью — и я за себя не ручаюсь.

Ещё раз вы полуночным звонком заставите подскочить мою чутко спящую маму с больным сердцем — и я выйду и начешу вам морду.

Ещё раз вы тыкнете «45» с мыслью: «Ой, ну не страшно, если я им позвоню, откроют» — и вы услышите вовсе не звук открытия, а порцию отборного мата.

Так как вы страшно задолбали!

Меня задолбали люди, которые стремятся помочь, когда их об этом никто не просит, и всегда знают, что нужно другим.

Возвращаюсь в съёмную квартиру, запираю дверь, ставлю сумки, начинаю разуваться.

— А ты чего без света? — и соседка по квартире врубает свет.

Я не один раз объясняла, что свет мне не нужен, я прекрасно ориентируюсь на ощупь в полумраке и даже в полной темноте. Ну ладно, она уже пенсионерка, ей можно простить.

В офисе захожу в предбанник туалета помыть руки. Услужливые коллеги обязательно врубят свет. И опять — постоянно объясняю, что свет мне не нужен, дверь в коридор открыта, и этого освещения более чем достаточно, а рукой по руке я сто процентов не промахнусь даже в темноте. Бесполезно: они знают лучше.

— Тебе невкусно! Тебе не слышно! Тебе неудобно! Тебе дует!

Да сколько же можно? Я просила вас досыпать-доливать-включать-настраивать? Нет? Чего лезете?

На лестничной клетке моего этажа регулярно перегорает лампочка. Может, её убивают перепады напряжения, а может, соседи втихую подменяют своей перегоревшей — не знаю, но раз в месяц можно и потратиться на новую. Проблема не в этом. Днём лампочки на лестничных клетках горят лишь на чётных этажах, и свет с четвёртого до моего второго, не говоря уже о первом, попросту не доходит. Таким образом, пока кто-нибудь (не будем показывать пальцем) не вкрутит новую лампочку, на лестнице царит тьма кромешная. Задолбало то, что в темноте некоторые люди, видимо, не могут найти свою совесть и загаживают несчастный подъезд в прямом и переносном смыслах.

За те дни, что лестница пребывала в темноте, люди успевали:

• наблевать;

• навалить кучу;

• побить бутылки;

• оставить на ступеньках мешок с мусором (в доме есть мусоропровод, а в двух шагах от подъезда стоит несколько мусорных баков — можно дойти до них и обратно, прежде чем автоматический доводчик закроет подъездную дверь);

• намалевать на всю стену огромный уродливый тег (конечно, в темноте это всяко удобнее делать — глаза не вытекают от лицезрения художества).

А сегодня оказалось, что стоило погаснуть очередной лампочке, как в ведущих на подъездную лоджию дверях какая-то скотина разбила стёкла, причём осколки так и остались валяться на тёмной лестнице. Это, да ещё то, что пострадали двери на двух этажах сразу, скорее всего, свидетельствует о вандализме, а не чьей-то досадной небрежности. При этом в подъезде стоял подозрительно туалетный запах.

Мы с мужем — единственные, кто, тихо матерясь под нос, моет пол, заливает его хлоркой, закрашивает каляки-маляки и доносит до мусорки то, чему там самое место. До зубовного скрежета противно осознавать, что убираем-то мы, по сути, за своими соседями. Бомжей в округе не водится, на подъездной двери домофон, а возле неё несёт вахту отряд Бдительных Бабушек. Значит, кто-то из тех людей, кто здоровается со мной по утрам, склонен гадить там, где живёт, в темноте, пока… стены не видят?

Наша мотивация проста: мы убираем, потому что не хотим вступить на лестнице во что-нибудь анекдотическое — нет, не в партию. Мы не ищем уродов, которые это делают, потому что не любим и не умеем ругаться. Да и как искать? Ставить в подъезде камеру? Дежурить посменно?

Люди, которые считают, что если никто не видит, то можно гадить — всё равно ведь кто-то уберёт, правда? — вы мерзкие.

Однажды я чуть не умерла. Это меня не задолбало — это случилось всего один раз в моей жизни. Лёжа в реанимации, я совершенно ничем не задалбывалась и вообще по этому поводу не страдала. Даже когда я пришла в себя, мне было пофиг. Когда я лежала пару месяцев в больнице, я не задалбывалась ни плохой кормёжкой, ни перегруженностью больницы со всеми вытекающими последствиями — я по большей части спала. Я не задалбывалась, таскаясь по поликлиникам и больницам, пока не миновала угроза остаться инвалидом навсегда — мне честно было не до того, чтобы обращать внимание на чьё-то хамство или неудобный график работы врачей. Я не задалбывалась приходить к специалистам раз в месяц за поддерживающей терапией или просто контролем. Ну, посижу в очереди с бабками, подумаешь.

Да, это всё ни хрена не напоминало весёлое приключение, но я пережила это — и славно.

А задолбало меня то, что «в это время в Африке дети голодают». Ну да, то самое классическое: ты тут бесишься, что ребёнок соседей сверху в девять утра в субботу деревянные кубики (или что-то похожее по звуку) в пол кидает, это твоя проблема, а у людей в это время знаешь какие проблемы? Знаю, но что это меняет? Меня задалбывают соседи сверху, которым не приходит в голову, что они в доме не одни. Они задалбывали меня, когда отец этого ребёнка сверлил стены, а я лежала на кровати и даже до туалета сама дойти не могла. Они задалбывали меня, когда старший брат этого маленького чудовища бросал в пол что-то потяжелее, а я сидела за столом, обдумывала свою непростую жизненную ситуацию, подсчитывала долги и всерьёз размышляла, не через окно ли выход из этих проблем. Для проблем решение нашлось, а соседи как задалбывали, так и задалбывают. И у меня, чёрт побери, не получается сравнивать этот утренний будильник в законный выходной с тем, что случилось со мной когда-то, как не получается благодушно игнорировать ушлую старушку, которая проскочила в кабинет врача просто спросить и зависла на полчаса, когда я с работы к врачу всего на полдня отпросилась, убеждая себя: зато я пришла сюда своими ногами, зато у меня есть работа и деньги, а не проблемы и долги.

А куда больше соседей, старушек и всяких прочих, о ком тут писали и ещё напишут, меня задолбали любители сказать: «Расслабься, это же не…», «Ты тут из-за фигни страдаешь, а в это время…»

И не потому, что я-то как раз знаю, что такое серьёзные проблемы, а потому, что, как каждый человек, живу здесь и сейчас, и вот сейчас меня задолбала вот эта навязчивая, мерзкая, повторяющаяся мелочь. И мои эмоции по поводу неё — это как раз и есть то, что называется «задолбало», а вот когда лежишь и думаешь: «А буду ли я ходить или всё, отбегалась?» — это не задалбывает. Это всё-таки другое.

Так что, любители посравнивать несравнимое, заткнитесь и слушайте моё нытьё. Поверьте, если бы вас поймали чокнутые садисты и вставили вам в задний проход паяльник, вам было бы действительно плохо, а это так, ерунда. Хорош ныть, задолбали!