Задолбал один из типов борцов за справедливость — избирательные. Они стремятся победить не тех, кто реально мешает, а тех, с кем заведомо безопасно бороться. В целом, поведение напоминает героя анекдота, который искал потерянные ключи не там, где уронил, а там, где светлее.

Первым представителем этого типа, с которым мне довелось встретиться, был один из школьных учителей. Он решил бороться за дисциплину на своих уроках. Учебное заведение у нас было отнюдь не маргинальное, лицей с достаточно строгим отбором и суровыми правилами, поэтому особо серьёзных нарушений этой самой дисциплины и не было, но, видимо, дети не могут быть слишком хорошими. Только под раздачу попадали в основном безобидные ботаники, с претензиями уровня «по глазам видно, что не уважает педагога» и «на уроке снял и протёр очки — значит, не интересуется темой» (цитаты из реальной докладной директору). Внук мэра города и племянник завуча — лучшие друзья по сей день — имели полную свободу опаздывать, списывать и играть в крестики-нолики на задней парте, Сан Саныч этого в упор не замечал.

Прошли годы. Мы с сестрой — я студентка, она свежая выпускница вуза — живём на съёмной квартире. Типовой панельный дом в спальном районе с обычной для таких зданий слышимостью. Мы, конечно, не бесплотные духи и какой-то бытовой шум, безусловно, издаём, но и до героя известной картинки «человек-сосед» нам очень далеко. Тем более, если я ещё иногда появляюсь дома днём, то сестра уходит утром и приходит вечером. Однако один из соседей решил, что во всех громких звуках подъезда виноваты именно мы. Нет, реально во всех. Если из открытого окна пятого этажа орёт музыка — за это надо отчитать нас, хотя мы на восьмом. Это наша собака (которой нет) громко и надрывно гавкает каждый день. Наши дети (которых тоже нет) орут на лестнице, причём в другом подъезде. Человек на голубом глазу утверждает, что когда у нас падает на пол ложка — это будит половину дома, полыхает праведным гневом и грозится сдать нас в тогда ещё милицию. Когда во дворе до трёх часов ночи тусуются гоповатые молодые люди, учащиеся сопредельного ПТУ (простите, колледжа!), и выясняют вечные вопросы бытия «Чё дерзкий такой?» и «Слышь, ты чё к моей бабе подкатываешь?!», дяденька резко и напрочь теряет слух, и его это ну никак не беспокоит. Понятно, что угрожать двум субтильным барышням, знающим слова «извините» и «пожалуйста», безопаснее, чем бороться с реальным источником проблем, но даже то, что задача от этого не решается, его никак не останавливает.

Наши дни, работа. Отдел состоит из восьми человек. Четверо, включая меня, отвечают за одно направление. Результат работы должен, по идее, раскидываться на всех, но одна коллега — очень медлительная тётенька, начальство считает, мол, что с неё возьмёшь, ей до пенсии два года, и ничего особо не требует, пришла на работу — уже спасибо. Ещё у одного товарища дети-погодки, старшему из которых три года. Считается, что он очень занят на семейном фронте, поэтому ему можно опаздывать на работу на два часа, отлучаться днём и сваливать пораньше вечером. Если раньше он оправдывался и что-то объяснял, то теперь по умолчанию предполагается, что он просто героический отец со свободным графиком работы, на провал по результатам смотрят сквозь пальцы… Остаёмся я — мать одного первоклассника и коллега — бездетная тридцатилетняя женщина. Обеспечить результат четверых мы не можем (физически). На каждой планёрке нам объясняют, что Людмиле Ивановне 53 года, у Серёжи — дети, поэтому мы с Катей плохо работаем, хоть и делаем стабильно по полторы нормы, итого три, но надо-то четыре! Нам делают выговоры за каждое двухминутное опоздание, дают отпуска в самое неудобное время, низводят и курощают за плохие результаты… Недавно мы обе с разницей в несколько дней написали заявления по собственному, теперь это всё перемежается просьбами типа «вернись, я всё прощу». Не хотят начинать бороться с реальной проблемой, видимо.

Сейчас стало очень модно ругать толерантность и борьбу за права. То и дело на этом и других сайтах можно услышать жалобы, что, мол, повылезали всякие убогие на свет божий, требуют к себе какого-то уважения и прав, веками сидели где-то под лавкой, рта раскрыть не смели, а теперь вот что-то обнаглели, спасу от них нет. И дальше идёт перечисление этих «убогих»: геи, лесбиянки, чайлдфри, веганы, женщины… И вот с последним и связана моя задолбашка.

Дорогие мои противники «толерастии», а с каких пор у вас женщины вдруг попали в число меньшинств? Почему вы ругаете феминисток, ставя их на одну доску с геями или веганами? Зайдите, что ли, в интернет и загуглите, какую часть от общего населения планеты составляют женщины. Подсказка — около половины. Половину от семи миллиардов сами вычтете или тоже подсказать?

Три с половиной миллиарда человек — нехилое такое меньшинство получается, да? Почему же вы тогда считаете, что борьба за права половины человечества — это «толерастия», и возмущаетесь, что «опять эти меньшинства хотят заставить большинство под себя подстроиться»? Про заявления в стиле «эти меньшинства ненормальны, поэтому здоровое общество их отвергает», я вовсе молчу. Обозвать ненормальной половину живущих на планете людей — это надо постараться.

На всякий случай поясню — я считаю, что нельзя ущемлять права любой категории населения, какой бы малочисленной она ни была. Но называть борьбу за права женщин «борьбой меньшинств» и приравнивать 50 процентов человечества к 3−7 процентам (а примерно столько в обществе чайлдфри и геев) — это, извините, совсем наглость!

В старосты рвутся, говорите? Старостам протекции от деканатов и кураторов? Это в каком, простите, учебном заведении такое практикуется? Или вы называете протекцией несчастную надбавку к стипендии в 300 рублей (такой она была во времена моей учёбы, сколько сейчас — не знаю)?

Когда я училась в институте, я была старостой, и, представьте себе, я не плела интриги в туалете, чтобы группа выбрала меня. На первом же собрании куратор объявила меня старостой, причём она просто ткнула пальцем в список фамилий и попала на меня. Всё. И во всех остальных группах нашего факультета старост назначали примерно так же. Привилегий у старосты никаких нет, только лишний геморрой и ответственность.

Сейчас хоть немного проще — можно вывесить инфу в соцсетях и таким образом оповестить сразу всех. Когда я училась, соцсети только зарождались как массовое явление, и только к середине 4 курса у группы в универе появилась своя группа в ВК. А до этого было позвони, узнай, договорись, отмени, перенеси, всем сообщи, причём если человек не берёт трубку — это твои проблемы, изыщи способ сообщить, а то потом тебе будут делать козью морду, мол, почему не сказала. А, да, и на парах отметь как присутствующего. С какой стати? Тыжстароста, тебе чё, сложно? Да, сложно, когда на паре сидят всего пятеро, а в группе 21 человек, но это почему-то не аргумент.

И ладно бы старостам действительно делались какие-то поблажки со стороны преподов и деканата, о которых, я смотрю, уже легенды ходят. За автоматом полученные экзамены и сэкономленные на сессии нервы можно и потерпеть. Но что-то я не заметила особенного благоволения к старостам со стороны нашего деканата. Например, старост двух групп отчислили после первой же сессии, и статус старосты им ну совсем не помог остаться. Зато по любому поводу и без — тыканье «тыжстароста», иди разберись.

Договариваться о пересдаче должна староста, хотя я сдала с первого раза и это уже забота несдавших, какой день назначит препод. Когда узнаю, я скажу дату, но идти упрашивать, чтоб преподаватель назначил пересдачу на удобный вам день, я не буду — вы охренели. Какой-то оболтус забыл лабу дома — ну дай свою, тыжстароста, тебе препод простит. Не простит, вот ну нисколечко.

И среди преподов тоже есть такие, кто очень любит вешать на тебя свои косяки. Внезапно отменил или перенёс лабу, а группа припёрлась — это староста виновата. Ну и что, что она узнала об этом 15 минут назад, должна была успеть всех развернуть домой или подсуетиться и договориться с другим преподом, чтоб нам заткнули дырку лекцией, семинаром или другой лабой. Даже узнавать о соцпособиях в профсоюзе должна староста, хотя меня денежные вопросы совсем не касаются, это забота лично студента.

Те, кто не был старостой даже в школе, не знают, что это такое. Да, бывают и плохие старосты, которым чихать на группу, но даже такие старосты остаются на своём месте, потому что на горизонте не видно желающих занять эту должность и взвалить на себя всю эту свистопляску, за которую не то что «спасибо» не дождёшься, а за которую тебя ещё и виноватой сделают.

Меня задолбали дизайнеры этикеток шампуней и бальзамов для волос.

Прихожу в магазин, беру бутылку. Название компании — огроменным шрифтом. Ладно, а что это: шампунь или бальзам?

Изучаем этикетку. Яркая картинка или узор почти на всю этикетку. Вокруг — буквы поменьше. Читаю: решает все проблемы, содержит бриллиантовую крошку, витамины, эликсир бессмертия… Главного не видно. Переходим к буквам ещё мельче.

Читаю про то, как женщины выбирают именно эту марку, потому что стали счастливее после использования данного продукта. Наконец, в углу этикетки замечаю надпись маленькими буквами, что это супервосстанавливающий шампунь. Бинго!

Беру бутылочку той же фирмы, стоящую рядом, но немного отличающуюся по форме, — наверняка бальзам, в пару к шампуню. После долгих изучений этикетки выясняется, что это не бальзам, а специальная сыворотка. Ладно, попытка номер два, берём ещё одну бутылочку той же марки, изучаем…

Не знаю, какие злые силы мешают написать на шампуне «шампунь» так, чтобы это было видно сразу, но как же задолбало каждый раз при желании попробовать новую марку тратить по N минут в поисках, казалось бы, самой очевидной информации о продукте.

Господа дальнобойщики и прочие водители большегрузных машин!

Хочу обратиться к вам с обращением. Пожалуйста, прекратите парковаться на полосе для общественного транспорта, напрочь перекрывая её. Если автобус ещё может как-то вас объехать — то троллейбус, «привязанный» токосъёмниками к проводам, вынужден ждать, когда вы соизволите порешать все свои вопросы, вернуться к своему лайнеру и убрать его, наконец-то, с дороги.

Нет, я понимаю, что вы люди и у вас есть какие-то свои потребности: поесть, отдохнуть, в туалет сходить, решить ещё какие-то проблемы. Но вы не одни в городе. И у других людей, которые из-за вас вынуждены торчать на промерзшей остановке или мариноваться в стоящем троллейбусе, — у всех у них тоже есть какие-то планы и потребности. Они могут опаздывать по рабочим или личным надобностям, они могут плохо себя чувствовать, быть уставшими, голодными, хотеть в тот же туалет — да и просто, в конце концов, иметь иные планы, помимо ожидания, когда же вы сделаете все свои дела и освободите дорогу.

Помнится, один такой красавец застопорил движение троллейбусов на час, и никакая милиция-полиция не могла ничего поделать: гружёная фура с прицепом — это вам не легковушка, её эвакуатором не подцепишь и не утянешь. Ещё один одарённый где-то бродил как минимум минут двадцать, напрочь перекрывая дорогу, хотя в двадцати метрах был специальный карман-стоянка для большегрузов, и на нём были свободные места. Но, видимо, не царское это дело — на стоянку заруливать, а кому его многотонная ласточка мешает — подождут и потерпят, холера их не возьмёт.

И такое — сплошь и рядом. Пожалуйста, думайте немного, где паркуетесь. Ибо достали.