Без сарказма. Я рада за женщин, которые живут в каком-то своём, добром мире и могут позволить себе быть слабыми. Надеюсь, ваш мир будет добр к вам всегда.

Я живу в другом мире. В нём взрослые дяди хватают девятилетних девочек возле школы и тащат в подворотню. В нём лапают девушек в общественном транспорте. В нём, в лучшем случае, снисходительно относятся к студенткам традиционно мужских специальностей, а на защите курсового проекта вместо вопросов по теме спрашивают, в чём предназначение женщины в этом мире. В нём мужья иногда избивают своих жён, и это почему-то никого не пугает, это считается нормальным.

Я перечислила только то, что происходило со мной, или чему я была свидетелем, но на самом деле список можно продолжать почти бесконечно. Так что меня несколько напрягает эта пропаганда «женской слабости».

Лучше я буду сильной. Буду носить удобную обувь, чтобы в случае необходимости снова суметь убежать. Буду учиться защищать себя, чтобы выкрутить руку следующему мудаку, который решит, что имеет право трогать мой зад. Буду работать, чтобы однажды не оказаться зависимой от человека, который казался надёжным защитником, а превратился в тирана. На самом деле, я не хочу даже производить впечатление слабости, поэтому не стану жеманничать и отрывать от дела коллег, чтобы вставить в кулер десятилитровую бутыль воды, если могу сделать это сама.

Мне вообще не очень понятно, почему именно в последнее время этот культ слабости стал так популярен. Как-то незаметно к нему приобщилась и моя сестра, теперь регулярно присылает мне душеспасительные статьи о том, что истинное предназначение каждой женщины — выйти замуж, быть тихой, скромной и послушной, всегда улыбаться и идеально выглядеть, а также ни в коем случае не демонстрировать мужчине свои ум и силу и во всём на него полагаться. Набор советов всегда примерно одинаковый, но всегда он подаётся как исконно русский путь. Окстись, женщина, не ты ли мне рассказывала о своей однокласснице, которая пошла этим путём, стала домохозяйкой и теперь вынуждена унижаться, выпрашивая у мужа деньги на прокладки? Зато надёжный, да.

В общем, слабость и женственность — это красиво, но непрактично, и лично мне не подходит. Только вот я свой выбор вам не навязываю, и вы мне свой не навязывайте, ладно?

Да, я не сяду.

К примеру, вон тот гражданин чихает или сморкается, кашляя. Мне вообще не в душу ловить его бацилы. А вот та жирная туша воняет потом, сами нюхайте. А вон там сосед раскорячился так, что его тощие голенастые кости, называемые ногами, сдвинуть можно только поругавшись с ним.

И вообще, я лучше найду укромный уголок у окна, а если его нет, то буду стоять в центре, где поручень в досягаемости. А возможно, у меня болят ноги после тренировки — стоять и ходить мне легко, а вот сесть я могу, только упав задом на сиденье. И встать мне будет ещё сложнее.

Нет, я не сяду, большинство из «соседей» мне помешают. Скажете, не ездить в транспорте? Я так и делаю.

Но иногда бывает непогода, или очень спешно, и тогда я выищу полупустой автобус или трамвай, чтобы тихо доехать, встав максимально подальше от вас.

Периодически создается впечатление, что реальностей как-то больше одной. Физикам бы с этим разобраться.

Вот очередная дама в ответ на совершенно рациональный посыл: «если вам невыносимо общество детей, то зачем вы идёте в места, специально оборудованные и предназначенные для пребывания детей?» — начинает горячо возмущаться и желать, чтобы мам с детьми не пускали туда, куда ходит она. Посыл, мягко говоря, спорный, но не о нём речь.

Вроде бы в моем городе семьи с детьми не заперты в гетто: я постоянно вижу родителей с разновозрастным потомством на улицах, в парках, в кафе, в музеях, и даже на вечерних спектаклях в опере. Здесь, конечно, дети постарше, уже школьного возраста, но дети же. А окна квартиры у меня выходят на детскую площадку. Но почему-то я не слышу тех постоянных воплей, на которые жалуется дама. Со слухом у меня все просто отлично, а окна постоянно открыты. И ни разу такого не было, чтобы в кафе или ресторане ко мне подошел чужой ребёнок и сунул руки в мою тарелку, либо вообще как-нибудь обеспокоил.

В транспорте или где-нибудь в общественном месте — да, бывает, что какой-нибудь малыш громко раскапризничается, а детский плач, в силу причин этологического характера, невыносим; но всегда в таких случаях родители немедленно начинают успокаивать своего потомка, и инцидент быстро исчерпывается. И уж всяко от краткого детского скандала не больше беспокойства для окружающих, чем, к примеру, от сработавшей сигнализации автомобиля.

И нет, я не ненавистная подобными дамами «мамашка». Я немолодая бездетная женщина, склонная, скорее, избегать близких контактов с детьми.

Хочу ли я этим сказать, что те, кому докучают дети — лгут? Нет, конечно. И насчет параллельных реальностей ну, понятно, что это была шутка. Просто у таких людей, по всей видимости, обострённая реакция на «детские» раздражающие факторы. Им мешает то, что большинством вообще не воспринимается, как беспокойство.

Могу их понять: у меня такая же реакция на большую часть поп-музыки и всяческие радио, и телевизоры, включённые «для фона». Вот прямо бесит-бесит-бесит. Но большинство людей как раз это не просто терпит, а любит и приветствует. Так что определенный общий опыт с нелюбителями детей у меня всё же есть.

И знаете что, собратья по несчастью? Мы — в меньшинстве. К нашим вкусам и предпочтениям везде и всюду приспосабливаться не будут. Наш комфорт зависит от нас самих. Я вот, желая отдохнуть, ищу себе места без попсы и болтающих телевизоров — а вам придется искать места, куда допускаются только взрослые. Благо такие места есть.

И будет нам всем щасте.

А меня задолбало понятие «естественной женственности». Той самой, которая противопоставляется «ненормальной мужеподобности», да-да.

Не будем спорить о том, что из этого более правильно, просто рассмотрим несколько объективных фактов.

Например, физиономия. Мало какое женское лицо без макияжа подходит под выставленные массовой культурой стандарты красоты, следовательно, чтобы быть по-настоящему женственной, надо краситься. И не абы как, а нормальной косметикой и со знанием дела. А ещё придавать бровям «правильную» форму, да и ресницы порой оказываются недостаточно густыми, нужно наращивать. В то же время для того, чтобы прослыть мужланкой, часто достаточно просто этого не делать.

Идём дальше: ногти. Ногти у настоящей женщины должны быть ухоженные, и это означает не «чистые и аккуратно подстриженные», а с хоть каким-нибудь маникюром, а лучше длинные и красиво накрашенные. Короткие ногти без лака — ты или неряха, или лесбиянка, или бедняжка, которой работа не позволяет их отрастить и накрасить.

Всё тело целиком и волосы на нём в частности. Волосы на голове для большей женственности надо красиво подстричь, покрасить и уложить, обычный же хвост своего родного цвета — это тускло и не круто. Волосы на теле… Здесь можно обойтись почти без комментариев. Удаление их является практически священным долгом каждой настоящей женщины; оставлять — значит запустить себя и уподобиться мужику.

Вот ещё, например, обувь. На истинно женских каблучках нужно специально учиться ходить, а выбирать только удобную обувь, не требующую таких ухищрений — удел пацанок.

Этот список можно продолжать дальше, но мысль, думаю, ясна. Мне действительно непонятно, почему целый комплекс сложных процедур, которые девушка проводит со своей внешностью, в итоге называют «женственностью», которая должна быть естественна для этой самой девушки, а если она отказывается от этих процедур, то про неё говорят, что она «идёт против своей женской природы». Задолбала такая подмена понятий. Запоминаем: то, что происходит само по себе — естественно, а то, что требует от человека дополнительных усилий — нет. Это не означает, что первое хорошо, а второе плохо (обратное, впрочем, тоже неверно). Это просто факт.

Вот, например, компания увольняет сотрудника за конфликт с политикой компании и комментарии, унижающие сотрудников.

— Как же так, свобода слова, конституция! — кричат эти люди.

Свобода слова — это про государство. Государство не может наказать вас за то, что вы говорите (и то с ограничениями на экстремизм и прочее). Всё. Все остальные за ваши высказывания в их адрес могут делать с вами, что хотят: ваши друзья могут отвернуться от вас, ваша компания, в зависимости от трудового кодекса конкретной страны, может сделать вам выговор или уволить, ваш клуб любителей вышивания крестиком может исключить вас из списка почётных членов.

Или, как случается частенько в последнее время, какая-нибудь женщина рассказывает, что знакомый мужчина десять лет назад её облапал без разрешения. Поднимается вой:

— Вы что, забыли о презумпции невиновности? Где доказательства?

Презумпция невиновности — это тоже про государство. Если оно арестовало вас и обвиняет в преступлении, то, поскольку оно имеет гораздо больше власти и ресурсов, чем вы, бремя доказательства тоже лежит на государстве. Всё. Остальные могут составлять любое мнение, не требуя доказательств.

Пока никто не арестован, понятие презумпции невиновности неприменимо. А даже будь оно применимо, оно было бы бесполезно, поскольку действовало бы в обе стороны: нет доказательств, что он облапал, но также и нет доказательств, что она клевещет.

Интернет-портал стирает посты, содержащие утверждения, которые модераторы посчитали неуместными.

— Цензура! Оруэлловщина! Почему я забанен за выражение собственного мнения? — вопрошают эти люди.

Цензура — это когда государство надзирает за распространением информации, в первую очередь в СМИ. А не когда администрация сайта не даёт вам написать тупость или полить кого-нибудь грязью. Вы задолбали всех своей безответственностью. Раз вам так нравится судопроизводство, докажите мне как следует, что вы не идиот, я вынесу вердикт, а потом уже поговорим.