Одежда

Господа и дамы, задолбанные хамством и невниманием, прокачивайте навыки болтологии и насмешек.

Обожаю хамоватых охранников в супермаркете.

— Куда вы с такой авоськой? Оставляйте в камере хранения!

К слову, в «авоську» с трудом помещается мобильный и кошелёк.

— У меня в ней бриллиантовое колье и телефон «Верту», а у вас здесь написано: «За сохранность вещей администрация ответственности не несёт». С радостью бы оставила, только напишите расписку, что мои ценности останутся нетронутыми.

Охранник забавно краснеет и идёт за мной по пятам. Оборачиваюсь в его сторону:

— Молодой человек, вам ведь все равно ходить за мной. Поносите, пожалуйста, корзиночку.

О, какое было у него лицо!

Люблю совковых продавщиц. Выбираю брюки:

— Де-е-евушка, вам же это совершенно не идёт.

— Ой, а вы из Москвы или из Питера? (Разговор происходит в Красноярске.)
— (потупив глазки) Из Красноярска...
— А... По вам заметно.

Дама густо краснеет, а я откровенно ржу.

В бассейне мадам весом в пару центнеров пытается залезть на дорожку, где мирно плаваем я и пара здоровых парней.

— Мэм, вы нам мешаете. Переместитесь, пожалуйста, на дорожку для начинающих.
— С чего это? Там народу много. К тому же я прекрасно плаваю.
— Прекрасно вы умеете только тонуть — а плаваете чуть медленнее черепахи.

От подобных издёвок над хамами мне, если честно, становиться весело. Каждый раз, когда меня открыто обвиняют в хамстве, я ставлю себе галочку в зачёт. Да, как правило, мои реплики очень злые, зато честные.

Я живу в маленьком провинциальном городе, но часто путешествую по миру и прожила энное количество времени в других странах. Мой стиль одежды очень далёк от такого близкого нашему городу (джинсов со стразами, надписями на попе «Дойче Гавана» и коротких обтягивающих маечек, чтобы все достоинства было видно).

Стою на остановке, жду маршрутку. Одета более чем скромно по стритфэшновским меркам: джинсы, балетки, длинная серая майка. Подходит ко мне женщина и на ухо говорит заговорщическим тоном:

— Девушка, у вас майка из-под куртки вылезла, поправьте срочно!
— Так надо, — удивляюсь я напористости.
— Но так же не ходят!

Да-да, уважаемые, не ходят.

Девушки! Если вы мерили-мерили, и вдруг ничего не подошло — оставляйте всё в примерочной, мы сами всё разнесём.

— Нет, мне ничего не подошло. Я повешу.
— Оставьте, пожалуйста, здесь.
— Я повешу!
— Оставьте, пожалуйста, здесь.

Диалог идёт на третий круг, очередь начинает злиться — и мы вместе с ней. Я понимаю, что вы действуете из лучших побуждений, но...

Во-первых, за нами следят менеджеры и делают нам втык за каждого, кого мы выпустили развешивать вещи. Во-вторых, вещи должны висеть определенным образом: цвет вешалки соответствует цвету коллекции, логотип вешалки на лицевой стороне, все пуговицы и молнии застёгнуты, все бантики завязаны, крючок вешалки на кронштейне в нужную сторону, вешалка «лицом» в нужную сторону, и всё это с соблюдением порядка размерного ряда. Это минимум. Вы же зачастую выносите вещи, вывернутые наизнанку, не застёгнутые ни на одну пуговицу, висящие на одном крючке, не на том типе вешалки (их пять) и на вешалке не того цвета (их три). И, самое главное, вешаете порой не туда, а мы потом ищем кофточку по всему торговому залу. Пожалуйста, не усложняйте нам работу. Да и за списанный в брак трикотаж, который вытянулся на узких блузочных вешалках, нас по головке не гладят. Сами потом говорите: «Ой, а тут плечики вытянулись».

«У вас есть льняные брюки?» Есть, но очень мало. Показываем все. Покупательница идёт смотреть сама и закатывает скандал: «А почему вы мне эти не показали? Есть тут хоть кто-нибудь, кто знает ассортимент?» Не показали, потому что они хлопковые. Льняные — не то же самое, что светлые. Формулируйте свои пожелания чётко.

Если на 56-й размер не налезает 52-й, это не у нас маломерки — это вы с размером ошиблись.

Если магазин работает до 21:00, не надо появляться в 20:40, медленно и печально бродить вдоль всего зала, набирая охапки вещей, а потом, услышав, что магазин через пять минут закрывается, истошно орать, что до закрытия еще пять минут, ломиться в примерочную и требовать то же самое, но в другом цвете и размере. На склад мы не пойдём. Ага, «сервиса никакого»: вещь на складе нужно найти, провести по базе, проверить на наличие дефектов, поставить магниты и отдать вам. Вы просто не успеете её примерить.

Распродажа идёт уже не первую неделю. Постоянные клиенты заходят раз в два-три дня, меряют, присматриваются, выясняют, когда следующие скидки и на что, особо одарённые спрашивают, можно ли отложить до следующей уценки. Наконец, решаются купить распродажную блузку со скидкой в 70%. «Только дайте другую, а то тут шовчик кривой. И обязательно на такой же рост». Другой нет, она последняя. Совсем. «Но ведь были же раньше!» А вы-то где раньше были?

Некоторые нерешительные, уже стоя в примерочной, вдруг решаются померить платье. «Девушка, а там такое платьице было... Принесите мне его». Упорно выбиваю особые приметы этого платьица. Самая главная: «Ну, красивое такое». Мне что, все платья перетаскать? Идите и смотрите.

«А подберите мне блузочку к юбке». Спрашиваем, к какой — так юбка дома лежит. Приметы юбки — «чёрная, обычная». Берите и блузку «белую, обычную», их у нас много.

Ещё есть мифическая «она»: «Как вы думаете, а ей пойдет?» Или: «А дайте мне блузку на девочку 14 лет». — «А какой размер?» — «Я же сказала, на девочку 14 лет!»

Как же вы задолбали!

Приходит в наш магазин бабушка и просит продать ей шампунь «Йохансон бабу». Мы ей объясняем, что такого шампуня у нас в продаже нет. Бабушка возмущенно говорит: «Как это нет? Везде есть, а у вас нет! Сейчас пойду поищу». Возвращается с бутылкой «Johnson's baby»: «Я же говорила, что есть!»

* * *

Рождественская распродажа. Людей в магазине — битком. Мужчина преклонного возраста не может подойти к стенду с нижним бельём. После безуспешных попыток обращается к продавцу со словами: «Мадам! Снимите мне трусы, пожалуйста».

* * *

Мужчина стоит около отдела, где продаются ядохимикаты, и нюхает дихлофос. Я медленно к нему подхожу и тихо спрашиваю:

— Мужчина, что вы делаете? Это вообще-то яд!
— Мне надо понюхать, как пахнет, а то у меня от „Кобры“ (аналог дихлофоса) голова болит.

* * *

— У Вас флакон для штанов есть?
— ?
— Ну, чтоб штаны к ногам не прилипали.

* * *

Расхваливаю женщине новую краску для волос. Около получаса отвечаю на её вопросы о том, хорошо ли эта краска держится, пахнет или не пахнет, вызывает аллергию или нет. Получив необходимую информацию, дама задаёт вопрос сама себе:

— Интересно, одной пачки хватит или нет?
— У вас довольно длинные и густые волосы, так что необходимы две пачки, — со знанием дела отвечаю я.
— А при чём тут я? Мне собаку к выставке покрасить надо.

Шьём с соседкой одежду на заказ дома. Заказчицы наши — люди в большинстве своём прекрасные и креативные, но иногда хочется забыть о вежливости и всепонимании.

— А давайте вы сами ко мне будете ездить, мне к вам далеко.

А нам, блин, не далеко оверлок 11-килограммовый таскать, не говоря о стеллаже рабочего инструмента? Примерка и наколка вне ателье невозможны в принципе — булавки выпадут, пока довезём.

— А можно мне прям щас приехать?

А можно мы прям щас будем шить того, кто на «прям щас» был записан две недели назад? Девочки, мы понимаем, что бывают сверхсрочные заказы, но и они иногда не умещаются в ближайшие дни.

— А почему эта же вещь в альбоме висит за столько-то, а с меня вы просите на 500 рублей больше?

В альбоме висит твид, а вы хотите тоже самое из натурального шёлка. Обработка другая, другое построение лекала, метать нельзя, времени в два раза больше потратим, да и на 65-й размер «вот точно такое же» (рассчитанное на 42-й) просто не сядет.

Возглас в личку в час ночи: «Ой, а я забыла (не успела, замоталась). Может, вы меня завтра примете?»

Ага, знаем мы таких. У них «завтра приеду ну прям точно-точно» может длиться неделю. Нам из-за них всех остальных ждать заставлять?

Счастье и огромная удача, что подобных клиентов не так много, а поток у нас не как на фабрике. И всё-таки, дорогие наши заказчицы, обходитесь вы с нами так, как хотели бы, чтобы обходились с вами.

Захожу в магазин белья за, пардон, трусами. Минут пятнадцать мрачно обозреваю кружевно-стразовый ассортимент и не выдерживаю. Подхожу к девушке-консультанту:

— Девушка, подскажите, у вас есть трусы без стразов, без кружев, желательно хлопковые?
— А вам зачем?

Работаю в химчистке менеджером. Идёт стандартный прием вещи: ношеная, сильное загрязнение (реально: аж стоит, стукнешь — сломается), потёртая до порывов, сложные пятна. Даю клиенту квитанцию — начинает возмущаться:

— Как так? Она ж новая! Я её всего полгода ношу!

Я довольно крупногабаритный малый. Не знаю, дотягиваю ли я до Андреа Ставроса из «Пушек острова Навароне» Маклина или до Хайе Вестхуса из «На западном фронте без перемен» Ремарка (в кулак только полбуханки влезает, увы), но в целом, как мне кажется, мои габариты понятны. Большинство одежды, имеющейся в магазинах, явно не на меня — эти, пардон, рахитные джинсы мне и на рукава бы не сгодились. Посему поиск одежды, в которой ты не выглядишь, как пародия на Бритни Спирс, и которая не являлась бы форменной, занимает изрядную долю времени.

Как-то раз один из моих клиентов (я ремесленник — сварщик, плотник, кузнец), догадывающийся о моих проблемах с одеждой, маякнул мне, что в один бутик привезли одежду, которая, может быть, мне подойдет. Прихожу и сразу попадаю под недовольный взгляд продавщицы. Оглядев ряды, понимаю, что без её помощи рыться тут буду до выхода Duke Nukem Forever, и спрашиваю барышню, есть ли что-нибудь на меня. Продавщица, презрительно меня осмотрев, провела к вешалкам. Не знаю, как это называется — мешковатая пародия на штаны с задними карманами где-то на уровне колен и набедренными где-то у щиколоток. Моё мнение о продемонстрированных портках продавщице явно не понравилось. Барышня напряглась и снисходительно (настолько, что захотелось изобразить из себя бабуина или орангутанга, поорать, как Тарзан, и поклянчить бананов) выдала:

— Что вы хотите? Это мода, а на таких крупных мужчин, как вы, у нас больше ничего нет.
— А если без моды? Мне ж для работы, а не для понтов.

Продавщица манерно всплеснула ручками, возмущённо вздохнула и, судя по взгляду, возжелала меня испепелить. Но то ли концентрации на заклинание не хватило, то ли мой спасбросок оказался выше, но ей пришлось продолжить беседу с неандертальцем:

— Ах, так вы из этих!

Слово «этих» было сказано с каким-то особым отвращением, на которое даже знаменитая шведская сельдь вряд ли была бы способна.

— Простите, каких «этих»? — максимально вежливо осведомился я.
— Ну, из нормальных!

— Добрый день!
— Здравствуйте, вам подсказать что-нибудь?
— Да, пожалуйста. Мне нужна длинная хлопковая юбка, у вас есть такие?
— Ой, вот да, есть вот зелёненькая!

«Состав: вискоза, эластан».

— Простите, меня это не устраивает: тут эластан и искусственный шёлк.
— Девушка, вы что, у нас только высококачественный продукт!

Представьте себе, у меня есть девушка. Я её люблю и считаю совершенно нормальным покупать ей красивое бельё. Она доверяет моему вкусу и всегда мне благодарна. Почему же я чувствую себя грязным извращенцем, когда захожу в магазины женского белья? Почему нужно обязательно подозрительно смотреть на меня искоса или хихикать, пока я выбираю подарок будущей жене? Если я выбрал красивые чулки, продавцы обязательно будут оценивающе рассматривать мои ноги: а вдруг размер не тот? Не тот, представьте себе. Однажды даже пришлось услышать от продавца-мужчины: «Развелось, бл@#ь, гомосеков».

Ситуация усугубляется тем, что я ношу длинные волосы. Очень-очень редко попадаются вменяемые продавцы, не обременённые предрассудками о том, что мужчина не может покупать для женщины нижнее бельё — всё для себя, для себя, родимого!