Музыка

Я — барабанщик. Соответственно, часто ношу с собой палочки. Вы не поверите, какие глупые вопросы могут задавать люди при их виде!

— А кушать ты этими палочками умеешь?

Конечно, а ещё я ими суп мешаю.

— Это ароматические палочки?

Нет, это свечи. От геморроя.

— А почему палочки такие выщербленные?

Вот те крест — не знаю. Может, потому, что я бью ими по твёрдым барабанам и тарелкам, а не по подушкам?

— А меня ты ими бить не будешь?

Сомневаюсь, что из тебя удастся извлечь мало-мальски приятный звук.

Про вопросы типа «почему девушка — и с барабанными палочками?» я уже молчу. Смешно в подобных ситуациях то, что каждый остряк-самоучка считает свою шутку потрясающе оригинальной. Не зря же была сказана кем-то мудрая фраза: «Какие же одинаковые эти „не как все“...»

Настало время, когда моя простенькая электрогитара перестала меня устраивать как по звуку, так и по удобству игры. Копание в интернетах и опросы на гитарных форумах выявили пару моделей известной своими гитарами для тяжмета японской трёхбуквенной компании, которые я решил послушать. Проблема возникла в том, что гитары продавались в то время только в нашей столице, и на момент планируемой поездки в магазине отсутствовали. Пришлось заказывать через интернет и оформлять доставку с помощью крупного перевозчика. Небольшое, но важное отступление: гитары поставляются в кейсах. Здоровых таких, чёрных кейсах, которые добавляют пару килограмм к и без того тяжёлой ясеневой гитаре.

Долгожданный день: гитара ждёт меня на местном складе. Захожу. Куда же без синдрома вахтёра? Видите ли, я посмел зайти немного вовнутрь склада, и работа грузчиков встала. Отошёл на пять сантиметров от входа — грузчики снова бегают как ни в чём не бывало. Я понимаю, безопасность и всё такое, но зачем же перегибать палку? Вы думаете, я могу утащить на своем горбу станки под тонну весом, которые вы не соизволили оттащить подальше от входа? Я собираюсь пробить пальцем их деревянную коробку и нажать на тумблер самоуничтожения? Может, невидимой тенью способен я проскочить в конец склада и утащить на память какую-то чужую посылку? Больно надо...

Очередь дошла до меня. Долго выясняли, каков примерный размер коробки и куда её могли поставить. Наконец, получив свою родимую, я решил оставить картонную упаковку перевозчика на складе и нести кейс за ручку. Никогда не забуду выражения лица грузчика и его фразы, когда я достал кейс и с видимым усилием его поднял:

— Винтовка?
— Да, — говорю, — винтовка. Патроны осталось купить.

Грузчик непонятно крякнул, проводил меня взглядом и куда-то резко скрылся. Мне осталось только ускорить шаг и надеяться, что он не побежал вызывать милицию. Может, и вызвал, а я просто ходил в тот день быстрее, чем обычно.

Я — тур-менеджер. Работаю с музыкальными коллективами в военно-полевых, то есть концертных условиях. Для людей, не знакомых со спецификой, поясню: именно я занимаюсь переговорами с концертными организаторами, именно я планирую расписание коллектива в день выступления, именно я сопровождаю группу в туре и слежу, чтобы никто из артистов не напился перед концертом, не потерялся на улице и не выбросил телевизор из окна гостиничного номера на Гелендваген местного авторитета. Работа сама по себе нервная: необходимо держать в голове кучу деталей и фактов, быть в зоне доступа в любое время дня и ночи, а пристрастия и аллергии подопечных музыкантов знать, как таблицу умножения. Занимаюсь я этим из любви к искусству и работаю на голом, не прикрытом стодолларовыми купюрами энтузиазме.

Жизнь была бы сказкой, если бы не персонажи, которые при выборе сферы деятельности, скорее всего, ошиблись дверью — начинающие «промоутеры», которые всегда и во всём разбираются лучше остальных.

Принцип «им и так сойдёт» со мной не работает: нет, не сойдёт. Почему? Имеющаяся у вас в гараже аппаратура не имеет ничего общего с профессиональным техническим оснащением сцены. Если я указываю, что барабанщик — вегетарианец, а у гитариста аллергия на определенные продукты, значит, так это и есть, и не нужно потом с обиженным видом выковыривать куски мяса из шаурмы, купленной в соседнем ларьке. Мне вполне понятно ваше желание сэкономить, но должны же быть какие-то рамки?! В конце концов, обо всём этом вас предупредили заранее, выслав ряд требований. И ни я, и ни музыканты не виноваты в том, что вы их случайно удалили или так и не удосужились прочесть.

Если до райдера вы всё-таки добрались и даже ответили, что всё в порядке и всё вас устраивает, то не нужно потом в день концерта, когда группа уже приехала из другого города или даже страны, преподносить нам сюрпризы: «Ой, а вот это мы найти не смогли, вместо этого решили поставить другой вариант», — при том, что найденный вами «вариант» последний раз работал при дедушке Ленине. И не стоит делать морду кирпичом: «А зачем вам вот это?» Райдер составляю не я, а музыканты и звукорежиссёр — им лучше знать, какая аппаратура подходит.

Если вы заинтересованы в успехе своего мероприятия, будьте уж добры отвечать на электронные письма! Поверьте, нет ничего страшного, если я заранее уточню размеры сцены и вместимость концертной площадки. Я подхожу к вопросу серьёзно. Считаете, что если группа не стадионного уровня, то не стоит и напрягаться? Тогда не понимаю, почему вы нас вообще приглашаете.

В общем, если вы мните себя концертными или фестивальными организаторами, будьте добры перед тем, как «заказывать музыку», почитать специализированную литературу. В книжных магазинах и интернете можно найти информацию обо всём на свете в варианте «для чайников».

Играю в группе на бас-гитаре. Когда иду на репетицию или домой, подвыпившие мужики часто просят что-нибудь сыграть. Упорно не желают они понимать, что у меня в чехле совсем не акустическая гитарка, а злой пятиструнный бас, который без усилителя они вряд ли услышат.

Но вчерашний кадр вообще убил. Идём с гитаристом на остановку. Подходит, еле волоча ноги под грузом почти допитой баклахи, мужик и вопрошает:

— Пацаны, это у вас ружья, что ли?

Я — «метромузыкант» со стажем.

Я понимаю, что вам дико интересно, сколько я здесь зарабатываю, но не надо выворачивать шею, пытаясь заглянуть в мой футляр. Там никогда не лежит столько денег, сколько я заработала сегодня.

Я не умираю с голоду. Мне не нужна работа в сетевом маркетинге, которую вы, эксцентричные дамочки, мне настойчиво предлагаете. И не надо совать мне свои визитки.

Рэп — не мой репертуар.

Для мусора в виде копеечных монет есть контейнер за углом. Мой кейс — не контейнер. Почувствуйте разницу.

Если вам хочется побеседовать со мной об искусстве, когда валит толпа, прежде чем остановиться около меня, подумайте, есть ли у вас в кармане сумма, которую эта толпа мне заплатит. Беседы нынче дорого стоят.

Если вам приспичило послушать «Мурку», «Таганку», «7:40» или лезгинку, проверьте, есть ли у вас в наличии крупная купюра.

Если вы видите, что со мной беседует сотрудник правоохранительных органов, не вмешивайтесь в наш разговор, пытаясь меня от него защитить. Милиционер не обязательно мне враг.

Если вам кажется, что вы лучше знаете, какие мелодии мне здесь играть, а какие не играть, чтобы побольше заработать, оставьте своё мнение при себе. Или встаньте на моё место и поиграйте сами — я вам уступлю.

Если вас интересует, как называется мой инструмент, получив ответ, не говорите «спасибо». «Спасибо» много, а рубля бы хватило!

Во время учёбы и некоторое время после окончания института я активно увлекался музыкой. Поначалу я доверчиво рассказывал продавцам, чего я хочу. Хотел я, похоже, странного, и называл его своими именами.

Если с «Ю ту» справлялось подавляющее большинство продавцов, то «Ю найнти сикс» уже многих приводило в замешательство. Название же группы REM не смог распознать ни один; после нескольких попыток пришлось произносить русскими буквами. Звучало это «Эр-Е-Мэ» ужасающе, но хотя бы зажигало свет понимания в глазах продавца.

После нескольких попыток попросить диск New Order я перевёл название коллектива на русский язык: «Новый порядок». «Такого у нас не бывает!» — прорычал продавец так, словно я спросил аудиоверсию «Майн Кампф», начитанную лично автором. Я понимаю, что эта группа не так известна, как «Иванушки интернешнл», и что распалась она вместе с Советским Союзом, но профессионал на то и нужен, чтобы хорошо знать свою область.

С тех пор я предпочитаю сам «сканировать» диски и тыкать пальцем в найденное, а не полагаться на понимание со стороны продавца. Так что, уважаемые консультанты, воспринимайте «сканеров» спокойнее: возможно, многие из них — порождения вашего непрофессионализма.

Так уж случилось, что я слушаю блатняк. Не напевы «маршруточного» радио, а именно блатняк — музыку, которая пришла из мест лишения свободы. Нет, я не гопник с семками и не таксист — я женщина с высшим юридическим образованием. Свои взгляды я никому не навязываю, слушаю музыку исключительно через наушники плеера. Однако каждый, кто узнает о моих музыкальных пристрастиях, считает своим долгом высказаться.

— Но это аморально!

Граждане, а вы остальную музыку слушали? Русский рок, призывающий к антисоциальному образу жизни? Попсу, призывающую к беспорядочным половым связям? Может быть, то, что у нас называют рэпом, призывающее ко всему вышеперечисленному?

— Но это не имеет художественной ценности!

Блатняк разный бывает. У меня в плеере — талантливый, с качественной музыкой и берущими за душу стихами.

— На вот, послушай!

Я имею представление обо всей остальной музыке на русском языке.

А «Владимирский централ» — песня о любви. Запомните, пожалуйста.

Я музыкант, играю в основном для себя. Мой основной инструмент — флейта.

Люди! Поймите наконец, любому музыканту немного неприятно, когда его инструмент посторонние даже просто держат. Тем более человек, который о музыке имеет смутное представление. Представьте, как неприятно, когда просят «попробовать»! Ладно ещё гитару, синтезатор, там следов мало, но флейту! Всего лишь от нескольких «вдуваний» образуется слой конденсата слюны — представьте, как «приятно» потом на ней играть! Более того, ничего у них не получается: даже один звук выдуть из флейты неподготовленному человеку трудно. Я уже и с этим смирился. Но ё-моё, как же задолбали диалоги!

— Так ты чё, типа музыкант?
— Ага.
— А на чём лабаешь?
— На флейте.
— А чё не на гитаре?
— И на гитаре умею.
— (с облегчением) Слухай, а Цоя сбацаешь?

— Ты музыкант?
— Ага.
— На чём играешь?
— На флейте.
— Гы-гы-гы, бу-га-га! (Напряжённо думает, как бы сострить.) На кожаной? Ы-ы-ы...

Честное слово, задолбали! Относитесь нормально к тому, что у человека может быть увлечение, пусть и довольно редкое. Оставьте своё остроумие и Очень Важное Мнение при себе.

Я помощник звукооператора. В мои обязанности входит наблюдение за аппаратурой и своевременное оповещение о проблемах с ней. Летом мы часто ездим на опен-эйры — концерты и фестивали на свежем воздухе. Народу хватает всегда; есть как нормальные персонажи, так и редкостные идиоты.

Нормальные просто тихо наблюдают за моей работой, а изредка посылают на @#& имбецилов, которые подходят к «порталу» или пультовой и начинают расспросы. Пару раз даже кофе мне приносили — спасибо, ребята.

Сами понимаете, без идиотов никуда. Ладно, если человек трезвый — можно спокойно сказать, чтобы не лез к колонкам. Отходит, но через определённый промежуток времени снова подбирается к усилителям и что-то пытается в них подкрутить со словами: «Так будет лучше».

— Мужик! Иди отсюда, пока живой!
— А чё это, ты мне угрожаешь, что ли?
— Нет, просто тут 40 кВт звука, а на выходе получается около 120 дБ. Тебе же плохо будет.

Очередной летний фестиваль. Дело под вечер; отдыхающие напились до поросячьего визга и возомнили себя суперзвукарями или, что ещё хуже, стриптизёрами. Первые прут в пультовую изо всех щелей:

— Эй, братишка! Убери низы, их много, а верхи добавь.

При посыле куда подальше начинают поливать грязью всех звукооператоров и вопить, что звук говно.

Стриптизёры просто развлекают нас. В хлам пьяные, они забираются на «подиум» для колонок высотой два метра и начинают плясать, постепенно раздеваясь. Пляшут так, что колонки трясутся и готовы в любой момент упасть — а стоят они недёшево. Приходится вручную спускать горе-танцоров, за шкирку тащить подальше от колонок и разъяснять, почему и за что им настучали по морде. После того, как называешь сумму комплекта акустики, народ обычно трезвеет сразу, но некоторых всё же приходится вести в опорный пункт милиции и там разъяснять ситуацию более наглядно.

Я девушка, мне семнадцать. Почти каждый, кто интересуется моими музыкальными предпочтениями, считает своим долгом высказаться по этому поводу.

— «Умф»? «Дистёрбд»? А чё это такое? А почему не Билана?
— Немецкий рок, говоришь? Гитлер капут, ахтунг-ахтунг!
— Рок съедает мозг, тем более немецкий.
— Рок? Какой? «Ранетки» или Tokio Hotel?

Уважаемые умные и взрослые люди! Вам, наверное, и в голову не приходит, что современная «школота», которая не пьёт и не курит, слушает рок, увлекается веб-дизайном и спортом, существует. Но я вынуждена вас разочаровать — такие ещё не перевелись.

Да, иногда удобней согласиться, что под словосочетанием «немецкий рок» ты подразумевала лишь Tokio Hotel, даже если его и не слушаешь, — но это лишь потому, что когда я вам начинала перечислять любимых исполнителей (по вашей же просьбе), вы делали страшные глаза, сильно удивлялись, и переспрашивали: «А? А это кто?» Простите, разъяснять вам, кто такой Роберт Флюкс и почему он гитарист, мне не очень хочется. Есть же Гугл, в конце концов.

В связи с увлечением немецкой музыкой я самостоятельно учу немецкий язык.

— Зачем тебе немецкий? Весь мир учит английский!

«А переведи мне, пожалуйста». Несколько слов, произнесённых с ужасным акцентом. Понятное дело, я ничего не понимаю. И что? «Ты плохо учишь немецкий язык!»

— К фашистам, значит, собралась? Ну, флаг тебе в руки и Сталина навстречу!
— Учить немецкий язык — тупо и скучно, я его ненавижу.

Товарищи, оставьте своё мнение при себе! Если я учу иностранный язык для того, чтобы лучше понимать любимых исполнителей, это не значит, что услышав ваше «фи», я сожгу все свои учебники и словари, подстригусь налысо и уйду в монастырь замаливать грехи. Каждый раз, услышав одну из этих фраз, мне хочется наплевать на все правила приличия, и ответить: «Fickt euch, Kameraden!»