Язык

Меня задолбал супруг.

Он — айтишник, глава отдела в крупной компании, вечно занятый ворчун, покоривший меня… нет, не чтением стихов Есенина, а тем, что написал мне программу моментального перевода. Ах да, я лингвист. И меня задолбала не его повёрнутость на компьютерах, а непонятное отношение к моей работе. Мы в буквальном смысле говорим на разных языках.

Дорогой муж! То, что я лингвист, не делает меня автоматически неудачником. В моём активе — бакалавриат и две магистратуры, работа над докторской, пять европейских и два восточных языка. Но призвание я нашла в репетиторстве, и теперь помогаю молодым и целеустремлённым овладеть хотя бы одним, чтобы поступить в лучшие вузы Европы и Северной Америки. Среди них и те, кто в будущем будет помогать тебе писать невероятной сложности код и делать технические революции.

Да, я не смогла овладеть даже простейшей веб-разметкой, хотя честно ходила на курсы. Но сколько раз ты сам просил у меня помощи, когда заказчики из Китая/Японии/Германии высылали, как тебе тогда казалось, непонятного содержания тексты? Что-что? Твоя работа — не переводить, а «создавать»? Так, может, ты позволишь это сделать убогому лингвисту, который не способен ни на что большее, как посвящать досуг переводу технической документации?

Ты, может, не замечаешь, но каждый раз, когда мы оказываемся в большой компании и разговор скатывается к работе, ты всячески подчёркиваешь своё превосходство. Если у меня ломается компьютер, и я иду к тебе, ты говоришь: «Это потому, что в наше время умение обращаться с компьютером ценится больше, чем знание языков». Ты посмеиваешься, когда я скачиваю методичку или материал для индивидуальных занятий: «Чем ты там будешь заниматься с учеником?»

Ты напоминаешь мне маму, для которой лингвист — это профессиональный безработный. Я говорила тебе это наедине, в присутствии других, ты извинялся, и всё повторялось снова. Я пригрозила разводом — ты умолял не делать глупостей.

Я ещё могу понять, когда муж смеётся над неработающей и разбазаривающей семейный бюджет супругой, но когда эта самая супруга зарабатывает практически те же деньги, что и он, возникает вопрос: почему?

Знаешь, я уже давно не задаюсь этим вопросом. Я собираю документы и подаю на развод. А с китайцами и немцами разговаривай на Джаве.

Прочитал как-то задолбашку про «липсинк» — термин в дубляже фильмов. А потом прочитал другую задолбашку про выбор товаров и сверку английского текста с русским. Автора это очень взбесило. А я вот хочу рассказать свою историю про инструкции и про то, что эти две задолбашки объединяет.

Итак, купил я себе дорогущий кухонный комбайн известной марки. Инструкций была куча — бумаги не пожалели. И вот захотел я проверить в деле соковыжималку. В технике я разбираюсь, но на всякий случай решил рассмотреть все картинки и прочесть инструкцию, благо написана по-русски. Читаю:

Вставить верхнюю часть А1 в Б1 и повернуть до щелчка.

Всё просто. Но прибор сломался.

И тут я посмотрел на английскую версию инструкции. Вот примерный перевод:

Взять верхнюю часть А1, найти серый знак в виде треугольника и совместить его с точкой части Б1, повернуть против часовой стрелки до щелчка. Внимание: неправильная установка может повредить устройство.

Можно, конечно, ругаться на инженеров, но у этой фирмы безопасность на первом месте, и все эти совмещалки-крутилки именно для этого.

Хочется спросить переводчика: ты куда смотрел?

Что же объединяет те две задолбашки? Да то, что для русских, увы, всё упрощают, и нужно действительно искать текст на английском, а фильмы смотреть в оригинале с субтитрами (хотя бы на второй раз после дубляжа).

Буду краток. Пермский жареный пирожок называется «посекунчик», а не «посикунчик».

Для сомневающихся и заблуждающихся — детали. «Посекунчик» потому, что мясную начинку для него раньше секли (за неимением мясорубки), а вовсе не потому, что при надкусывании он может брызгать соком, то есть, простите, сикать.

Уважаемые товарищи рестораторы, кафемейстеры и столовкармусы! Перепишите уже свои туалетно-детсадовские вывески и меню, пожалуйста, не позорьтесь перед приезжими.

Меня откровенно задолбало одно слово. Это слово — «крайний».

Если начистоту, то против самого слова я ничего не имею. Меня задолбало постоянная неуместная замена этим словом слова «последний». И если в среде парашютистов и космонавтов (откуда оно, собственно, и пошло) эту замену ещё можно как-то оправдать, то словосочетания типа «крайняя фотография» вызывают у меня лишь недоумение и вопрос: какого хрена?

Люди, зачем вы это делаете? Слово «последний» не значит «последний в жизни». Оставьте его уже в покое.

Уважаемый клиент, ни за что не поверишь, но у тебя не ведро и не тазик. И в нём не полетел: он не умеет летать. И не глушак. И мы его как можно быстрее, но не забабахаем. Нет, ты всё правильно сформулировал, но без жаргона у тебя получилось бы ещё лучше.

Не задолбал, но по ушам поездил — извини за жаргон.

Прочитала тут уже несколько историй про переводы фильмов, которые всех задолбали. Знаете, меня они тоже задолбали. Дублированные фильмы давно уже не смотрю (там и перевод хромает, и голоса актёров странные); фанатские субтитры в сети часто удивляют ляпами, которые даже пятиклассник заметит. На первом курсе при виде таких ошибок я страшно кривила нос и спрашивала, как так можно. Если такое попадалось у профессионалов, тут даже говорить не о чем — ужас-ужас, больше этот фильм не смотреть.

А сейчас я переводчик, и я прекрасно понимаю, как так можно.

Во-первых, очень часто заказ приходит к тебе ночью, а дедлайн был вчера, но «наш штатный переводчик заболел, вы, пожалуйста, побыстрее». И ещё звонить будут каждый час, чтобы легче переводилось. При таком раскладе все сверки названий, имён, цитат и т. д. идут лесом, потому что некогда. В студии тоже никто ничего не сверяет, потому что им тоже некогда. В итоге получаем Джона Лэкленда вместо Иоанна Безземельного, зрители не врубаются, любители истории плюются, переводчик посыпает голову пеплом.

Во-вторых, тайм-коды и диалоговые листы почему-то я получаю только при переводе фильмов для фестивалей. Это часто волонтёрская работа, но люди находят способы облегчить друг другу жизнь и повысить качество перевода, хотя им за это не платят. А вполне профессиональные студии, которые получают деньги за эти субтитры, почему-то не могут прислать диалоговый лист и советуют искать готовые титры на другом языке в интернете (в них время может быть проставлено совсем по-другому, но это никого не волнует). Раскладчики субтитров корректируют время по первой реплике, потому что некогда. В итоге тайм-код не совпадает с репликами оригинала, зрители плюются, переводчик посыпает голову пеплом.

В-третьих, люди не понимают, что нельзя просто взять и перевести готовые субтитры, не пересматривая при этом фильм (отсюда, кстати, ляпы в любительских титрах — переводчик просто не проверяет контекст). Иначе брутальному мужику в кадре скажут: «Ты красивая, но немного грубая», а учительница физики будет кричать: «Я учитель науки!» На то, чтобы перевести несколько страниц титров, нужно Х часов. На то, чтобы перевести это же, просматривая фильм, нужно в среднем 6Х часов. Если приходится переводить со слуха, то и 10Х. Не видела ещё ни одной студии, которая бы думала про эту разницу (поэтому дедлайн всегда «вчера»). Переводчик посыпает голову пеплом в процессе перевода, но дедлайн не передвинешь, поэтому либо не просматривается фильм, либо сверки чего бы то ни было идут лесом.

И наконец — моя любимая категория заказчиков. Никто не хочет тратить в три раза больше денег на перевод тех же двух часов экранного времени, правда? Поэтому, если у нас фильм на экзотическом языке, мы дадим переводчику английские титры и заплатим как за перевод субтитров с английского!

Знаете, даже при переводе качественных титров смысл теряется, если не можешь сравнить с оригиналом. Но английские субтитры сейчас делают все, кому не лень, и часто вписывают в них то, что персонажи не произносят. Например, один из таких «экзотических» фильмов был на языке, который я знаю, и 50% титров там были совершенно не о том, о чём говорили персонажи. Этот перевод я до сих пор храню в двух вариантах: перевод самого фильма и перевод английских субтитров. 50% разницы.

Поэтому теперь я не беру на перевод фильмы с «вторичными» английскими субтитрами, если не понимаю, что говорят на экране. Переводчик задолбался посыпать голову чем попало…

Есть в Китае одна провинция с совершенно обычным названием. Обычным для китайцев. В русских же энциклопедиях и прочих изданиях оригинальное название этой провинции использовать запрещено. Для благозвучия его слегка трансформировали и заставили всех русских называть эту провинцию «Хуэй» и никак иначе.

Следуя той же самой логике, я считаю, что всем теле- и радиоведущим надо категорически, под угрозой штрафов запретить выражение «идут нога в ногу». Кто бы ни говорил вслух эти слова, с какой дикцией бы их ни произносил — вся аудитория услышит кое-что другое, крайне неблагозвучное.

Вроде бы и мелочь, но каждый раз, когда слышу это в эфире, нервно вздрагиваю. Задолбало.

Я живу в небольшом городке, куда цивилизация добралась только в виде интернета, спутниковых тарелок, одного суши-бара и пары-тройки дешёвых кабаков а-ля кафе. Выезжаю из города редко — просто незачем. Но год назад пришлось уехать на длительный срок в огромный город-миллионник.

Я не первобытный, меня не удивить яркостью витрин и электронными табло размером с пятиэтажку. В первую очередь меня удивили названия магазинов, кафе и прочих общепитов. Это не просто названия, это не просто «зазывалки» — это настоящее целование в задницу.

«Отобедайте у нас» — написано под вывеской одной закусочной. А?! Как звучит-то! Отдаёт барщиной, купечеством и прочим-прочим-прочим.

«Попотчуем» — значится на другой вывеске другой закусочной. Та же история.

И все эти «харчевни», «трактиръ», «блинные», «У Елисеича» сплошь и рядом.

Что это?! Что за странная мода на старину? Неужели эти маркетинговые ходы и правда действуют? Если да, то тогда вопрос посетителям этих заведений: чем вы руководствуетесь, когда выбираете пельменную «Скоробогатоff», если по соседству находится вполне приличное кафе, где накормят если не лучше, то уж наверняка тем же самым. Или заходя в этакую «старинную» столовку, вы рассчитываете на особое отношение к вам?

Скорее всего, да. Рассчитываете. Сервис у них сильно отличается от обычного кафе. В кафе официанты, а в кабаках лакеи! И вас радует, что человек, который вас обслуживает, будет кланяться и говорить: «Будет исполнено-с. Не извольте беспокоиться!»

Ну вот, в принципе, и всё. Сижу дома, жду обеда. «Эй, человек! Принеси-ка кусок баранины и кружку медовухи! Да поживее, шельма!»

Я вырос в интеллигентной семье учителя и радиоведущей, получил неплохое образование и отличное воспитание. Единственное, в чём пришлось это воспитание поправить — русский мат, ещё более великий и могучий, чем русский же язык. И на это, как и на всё остальное в моей жизни, есть свои причины.

Моё время стоит денег, причём достаточно больших. Если у меня есть примерно десять секунд на разговор с начальником, я не буду говорить: «Имярек Имярекович, возникли непредвиденные проблемы, фронт работ намного шире предполагаемого, руководители филиала абсолютно некомпетентны, я рекомендую их уволить и, скорее всего, задержусь здесь для разгребания того, что они наворотили». Мои слова будут несколько короче: «П@#$ец завал, сказочные долбо@#ы».

Если я, прочитав сообщение электронной почты, со вздохом тяну усталое «Б%я…», три моих зама, сидящие со мной в одном кабинете на совещании, мгновенно достают блокноты и ручки, один протягивает мне банку энергетика. Они вполне верно перевели полученный концентрат информации: «Ну вот, новой работы прибыло до ужаса, а я не выспался, соображаю туго и сейчас, как только раздам вам необходимые указания, не прилягу на диван подремать, как собирался, а подорвусь работать на другой конец города». И нет, «Бли-и-ин» здесь не катит. Это бы означало, что мы допустили в отчёте одну или несколько о-о-очень серьёзных ошибок, которые мне придётся в ближайшие два часа сидеть и исправлять вместо уже незаслуженного сна.

Подходит молодой сотрудник, делится, как ему кажется, перспективной идеей. Рассказывает суть, упоминает недостатки, объясняет возможные проблемы в реализации. Короткое брошенное через плечо «Х@#ня!» означает: «С., ваша идея ни на что не годится и, к сожалению, исправлениями и доработками невозможно исправить несколько фундаментальных недостатков, делающих её совершенно нежизнеспособной». «Фигня» в данной ситуации значило бы: «Упомянутые вами недостатки и возможные проблемы несущественны и легко ликвидируемы. Оформляйте».

Я не призываю всех пользоваться преимущественно матом. Врач или автомеханик, поглядевший на мой рентген (под мой капот) и грустно сказавший что-нибудь короткое и матерное, всё равно должны будут раскрыть суть проблемы. Юрист, коротко, печально и матерно прокомментировавший ход судебного заседания на неофициальном совещании, всё равно вынужден будет положить мне на стол полный разбор ситуации в письменном виде.

Но всё же истошное «А-А-А, Б%Я!» имеет шансы спасти вам жизнь, а хорошо воспитанное «Семёныч, тормози дробилку, меня через две секунды засосёт!» может оказаться вашей последней фразой.

Я не ругаюсь матом. Нет, и не говорю на нём тоже. Не употребляю матерных слов. Вырос в семье, где их не употребляли, и как-то так получилось, что никакая улица меня не испортила. Хотя и в школе сверстники порой тоже ругались, бывало. А вот телевизор и радио, литература — никогда. Мне было легко и просто понять, что ругающиеся сверстники неправы, а мама с папой, которые говорят, что матерные слова — это плохие слова некультурных людей, правы. Потому что я включал телевизор и мата там не слышал. Читал книги, журналы, газеты — всё то, что выпускается для культурных людей, — и мата там тоже не было. Моя картина мира была простой и ясной. И когда я бьюсь в темноте мизинцем ноги о тумбочку, я говорю в худшем случае «чёрт» или «блин». Или просто шиплю от боли.

Догадываетесь, что меня задолбало в современном мире? Ладно, я сам скажу, чтобы наверняка. Культура мата. Отношению к нему как к неотъемлемой части речи, к чему-то нормальному, само собой разумеющемуся. К его обилию вокруг, везде, настолько обильному обилию, что и у меня сложившаяся картина мира шатается, что уж о детях говорить. Восьмилетки на улице говорят матом. Не ругаются — говорят. Они даже не знают, что у этих слов есть альтернативы.

Потому что даже Пушкин писал матерные стихи? Вы правда хотите быть похожими на него именно в этом и ни в чём другом? Или вы думаете, что это отличное начало, а за сапожной бранью обязательно придёт и умение выражаться стихотворно без неё?

Абсолютно во всех ситуациях, где используется мат, можно обойтись без него. Это только вопрос личной культуры. И пытаться оправдывать отсутствие этой культуры даже не тяжёлым детством и плохим воспитанием, а вообще выворачивая понятие некультурного в понятие «особенности языка» — это какой-то отчаянный самообман в погоне непонятно за чем.