Искусство

Занимаюсь старинными танцами. Очень люблю своё хобби. Под каждую эпоху — свой костюм (реконструкция). Иногда случаются выступления на улице: фестивали, праздники. Ваши аплодисменты, восторг и желание научиться так же танцевать — лучшая и, пожалуй, единственная награда.

Выступления снимайте сколько душе угодно, абсолютно безвозмездно. А вот фото с «людьми в странных костюмах» — за отдельную плату. И не надо обижаться: мы не жадные, нам не трудно, просто не хочется тратить впустую время.

— Мне для заметки.

Фото с выступления вполне подойдёт.

— А мы с Украины.

Да хоть с Марса.

— А вот с той ростовой куклой мы бесплатно сфотографировались.

Работа у них такая, им за это платит работодатель.

И вообще, за фотографию с обезьянкой, змеёй или осликом вам денег не жалко. Чем мы хуже обезьянок?

Я художник граффити. И меня очень задолбали абсолютно все.

Рисуем с друзьями. Хорошо, если прохожие просто идут и либо не обращают внимания, либо смотрят и любуются. Но, блин, свесилась из окна какая-то тётка (как она ещё не выпала, ёпт?) и орёт на всю улицу:

— Вы что-о-о де-е-елаете?!

Отвечаем, что пытаемся сделать эту серую выщербленную стену чуть красивее.

— Вы что стены портите?!

Отвечаем, что яркие рисунки стен не портят.

— Нет, портят! Ваши тупые буковки ни разу не красивы!

А вот тут поясню. Меня задрали бомберы и теггеры. Бомберы — художники от слова «худо». Они стремятся не к качеству, а к количеству. Очень противные личности. На 60, если не больше, процентов состоят из gopnikus erectus. Теггеры ничего стоящего не рисуют, а выводят те самые чёрные или белые надписи: ничего не понятно, но смотрится противно. В основном орудуют печатными английскими или русскими буквами, очень редко демонстрируя чудеса каллиграфии. Теггеры — либо гопники, либо малолетки, которым заняться нечем.

Ну, это я так, к слову. Поясняем, что мы не тегаем и не бомбим, а рисуем хорошо и качественно.

— Вы не учите учёного! Уж я-то знаю, как это делается.

И с таким знающим видом говорит, словно у неё двадцатилетний стаж в граффити. Отвечаем, что ни хрена вы, уважаемая мисс Предрассудок, не знаете, отворачиваемся и рисуем.

— Я милицию вызову! Перестаньте!

С первого этажа нам орут полупьяные тётки неопределённого возраста:

— Не слушайте, продолжайте! У вас отлично получается! А ты заткнись, дура!

Начинается перебранка. Мы немного подустали трепаться, поэтому радуемся передышке. Тут снова обращаются к нам:

— Я уже звоню в милицию!

Ага. Дерзайте. Хоть в 911. Вы пробовали хоть раз вызывать милицию вечером на Чуркин в воскресенье? Мы живем в одном из самых трудных районов Владивостока. Концентрация гопников на квадратный метр огромна. Менты сюда и носу не суют, особенно по вечерам. А в воскресенье они наверняка бухают.

Задолбанная жительница пятого этажа вновь водворяет своё тело в мир квартиры, а мы упиваемся возможностью спокойно порисовать.

* * *

Вернусь к бомберам, о которых речь шла выше. Эти люди не упускают возможности испоганить стену — часто за чужой счёт. Подходит к нам так называемый «реальный пацан»:

— Слышь, деньги есть?
— Нету.
— Давай так: что найду, всё забираю.
— Тебе ясно сказали, что нету.

Взгляд падает на мешок с баллонами краски.

— Налог на рисование тут — один баллон!
— С какого, простите?
— Это моя территория!
— И какого же лысого она стала твоей? Я тут родился, я тут прогуливаюсь регулярно, я тут всё знаю как свои пять пальцев! А ты тут приходишь и нагло заявляешь, что твоя!
— Гони баллон, сука!
— Как тегаешь? — спрашиваю я его.
— Clash (Smash, Crash, Rash — что-то в этом стиле).
— А давай баттл? Выиграешь — забирай. Проиграешь — две штуки с тебя.
— Чего так много? Ох#ел?!
— У нас тут краски на две штуки. Мы не для того три месяца копили, чтобы тут какой-то хмырь подходил и всё забирал.
— Гони краску, мудак! — юноша пытается силой забрать свой несчастный баллон.
— Забирай! Попадёшь на бабки. Пойду в суд. Краска, извини, двести рублей за баллон.

Пытается сделать мне подсечку. Я танк ещё тот — падает он сам. Встаёт и молча уходит вдаль...

* * *

И напоследок о слове «граффитисты». Вот вам приятно, если я вас буду называть не рэпером, а рэпистом? Не трейсером, а паркуристом? Не продавцом, а втюхистом? Не врачом, а лечистом? То-то же. И я тоже хочу уважения. Графер, художник граффити — вот так нас и называйте.

Я — девушка, учусь на матфаке. Как же выводят из себя особи противоположного пола, которые говорят: «Девушка, которая умеет думать логически — это страшно. Тяжело, наверное, с тобой общаться». Боитесь, что моим уровнем IQ вас накроет? Да не вопрос, можем поговорить на гуманитарные темы. Как вам поэзия Бунина? Ах, вы давно не читали книг? Ничего. Можем просто погулять. Только, пожалуйста, найдите что-то поинтереснее истории о том, как вы вчера шикарно посидели с друзьями. Общаться со мной легко и просто лишь в том случае, когда ваш интеллект повыше, чем у табуретки. И не в матфаке дело.

Я не «слушаю хрень», я просто наслаждаюсь новым альбомом любимой рок-группы. Да, мне действительно нравятся металл и симфо-рок. Но какая разница, что я слушаю? Я выгляжу цивильно. У меня яркая одежда, туфли на каблуках и красный цвет ногтей. Я дружелюбно отношусь к людям. А вам просто хочется к чему-то придраться, как я понимаю? Прошу, хоть любимую музыку не задевайте. А не нравится, так я вышлю вам партитуры некоторых композиций — посмотрим, что это за «шум».

И ничего странного в том, что я реально умею готовить борщ. Причем вкусный. А еще умею готовить бисквитный торт, жаркое и картошку под грибным соусом. Да, и всё это я научилась готовить с первого раза, не взорвав кухню. Да, порой я обедаю в кафешках и жалуюсь на то, что дома в холодильнике мышь повесилась. Просто я приползаю домой уставшая, и единственное, что хочется — лечь спать. Мне плевать, что вам мамочка сегодня приготовила котлетки. Без неё у вас и яичница пригорит. А я уже в десятилетнем возрасте объясняла бабушке, как сделать «вон тот торт с картинки». И если ваша сестра научилась готовить после того, как вышла замуж, и три года травила мужа жуткими супчиками, то тут я могу ей только посочувствовать.

Нет, я не хочу идти с вами в ночной клуб. Что мне там делать? Веселиться? Напиться до свинячьего визга и танцевать со странными типами — это «веселиться»? Нет уж, простите, мне дома еще часть ткани красками расписывать. А завтра с утра идти на курсы, потом встретиться с подругой, отдать ей собственноручно сделанный шиньон, затем в канцелярский магазин за карандашами — обещала нарисовать портрет. Удивляетесь, как я так живу? А что тут удивительного? Я просто люблю творить. А на вечеринку я пойду с лучшими друзьями на следующей неделе — как раз доделаю браслет к наряду.

Мы — актёры-любители. Снимаем короткие клипы и просто забавные сюжеты. Нет, не за деньги, просто у нас такое увлечение. Часто приходится снимать на натуре, в лесу или в городе. Граждане, как вы нас задолбали! Вы непременно пытаетесь влезть в кадр в момент съёмки. Вы же спешите, а эти придурки с камерой подождут, верно? Молодой человек, не знаю, какое вы хотели произвести впечатление, но вашу перекошенную рожу при монтаже всё равно вырежут. Кстати, спасибо за запоротый эпизод!

Съёмка требует тишины, но толпа тёток за сорок с шумом бронетанковой роты ломится сквозь кусты: как же, там не бухают и не жарят шашлык, значит, надо срочно на это попыриться и потыкать пальцами! Да поймите же, мы ничего не будем делать, пока вы не уберётесь по тропинке туда, откуда пришли. Мы с удовольствием покажем вам наши готовые работы — они в свободном доступе в интернете. Но мы не нанимались работать клоунами для скучающих ротозеев, которых не научили уважать никого, кроме себя. Если уж так любопытно, постойте в сторонке тихо. Но не лезьте оператору под руку, не гыгыкайте на всю улицу — ваше ржание нам под запись не нужно.

Такое ощущение, что в продавцы художественных магазинов набирают только невменяемых мизантропов. Я учусь в архитектурном вузе и в подобных заведениях бываю очень часто. Почти каждый раз я выхожу оттуда либо в состоянии шока, либо с испорченным настроением.

— Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, эти папки с ремнём или без? (У папок на стенде ремни обычно убираются в карман или просто внутрь.)
— Где это вы видели, чтобы папки такого формата продавались с ремнём? Их не бывает!
— Почему же? Я видела не раз.
— Что это вы выдумываете? Нет таких!

Я привыкла, что 8 из 10 продавцов не здороваются. Это уже даже не вызывает никакой реакции. Я понимаю, что я человек творческой профессии, и мне свойственен определённый склад характера, но не привиделось же мне! Нет смысла доказывать обратное, тем более на повышенных тонах. На выручку пришла женщина со склада, объяснив и мне, и истеричке за прилавком, что они заказывают товар только одной фирмы, у которой ремень к папкам не прилагается.

— Скажите, а у вас есть такой картон формата A1?
— Там всё смотри, на окне.

На окне рядами выставлены листы картона во всех вариациях, но на ценнике ни размер, ни формат не прописаны. Увидеть лист полностью, а не его край с ценой, невозможно: всё перегорожено. Говорю об этом — никакой реакции. Продавщица смотрит на меня взглядом «как же вы меня все бесите» и молчит. Решаю сберечь нервы и называю товар. С тем же взглядом, полным отвращения к миру, тётка достаёт картон и швыряет сдачу сверху. Спасибо, чё!

— Девушка, я не вижу наименовании красок, давайте я назову вам нужные, а вы скажете, есть они или нет?

Вроде бы соглашается. Начинаю перечислять:

— Кармин.
— Нет кармина.
— ФЦ.
— Нет ФЦ. Почему сами-то не можете посмотреть, прежде чем спрашивать?

Кажется, я уже объяснила: я не вижу. Мне нужно ещё рассказать о моих проблемах со зрением, о том, почему я не ношу очки-линзы, почему я сегодня пришла сюда и смею отвлекать её от важных дел в пустом салоне?

Всё это регулярно гасит настроение. Новые материалы для меня — это маленький праздник, с их помощью я осваиваю любимую профессию и выражаю себя. Но с такими продавцами поход в художественные магазины превращается в лотерею: повезёт или нет? У меня даже появилась своя коллекция истеричек за прилавком — уж они-то знают, как превратить совет «не обращай внимания» в пустой звук.

Я не художница, никогда и нигде не училась рисовать, однако люблю это дело — выходит достаточно неплохо. Особенно я люблю рисовать природу; на моё счастье у нас есть дача в очень живописном месте. Зачастую мы ездим к реке большой компанией отдыхать. Вот тут-то и начинаются мои проблемы: друзья берут с собой детей, а какой нормальный ребёнок спокойно пройдёт мимо рисующего человека?

Нет, стояние за спиной и вопросы меня совсем не раздражают. Я даже рада объяснить детям некоторые законы перспективы. Но, о Силы, почему все, совершенно все дети тут же начинают сами хотеть порисовать — даже те, кто раньше интереса к рисованию не проявлял? Мне не жалко одолжить ребёнку карандаш, кисти и бумагу, даже не лень каждые пять минут менять воду, которая их стараниями мгновенно чернеет. Но краски — можете считать меня жадиной — я одалживаю со скрежетом зубовным и стараюсь отговориться тем, что у меня последний лист бумаги или единственная кисть.

С красками дети обращаться не умеют совершенно. Акварель, которая должна быть воздушной и прозрачной, они кладут толстым слоем. Кисть, опущенная в краску, напоминает поросёнка, опущенного в лужу: юные творцы набирают в разы больше краски, чем надо, а потом смывают её, загрязняя воду. Краска у меня дорогущая, стоит больше полутысячи. Душа на части рвётся, когда детки загрязняют палетки. Вот и приходится изворачиваться, чтобы и не обидеть никого, и краску сохранить.

Я живу в довольно крупном городе, посещаю разные поэтические тусовки. На них, сами понимаете, приходит мало народу — поэты слушают поэтов. Контингент примерно такой:

Страдающие от несчастной любви девочки-ангелы, падшие с небес.

«Капитаны Очевидность» со стихами из разряда: «Небо голубое», «Россия — моя страна», «Люди, почему вы такие дураки?». Темы хорошие, в принципе, но не прямым же текстом...

«Старички», пишущие действительно хорошие вещи.

Экспериментаторы. Неважно, о чём стих, главное — новизна формы и куча закрученных неологизмов, понятных только после принятия чего-нибудь.

Маргиналы. Мат в стихах — дело тонкое. Матерный стих и стих ради мата — вещи абсолютно разные.

Задолбали ругаться, что на творческие вечера или чтения приходит 10–15 человек, жаловаться на необразованность людей! Что вы сделали, чтобы проинформировать их о мероприятии? Ах, создали встречу в «контакте»... Расклейте объявления! Приглашайте! Пропагандируйте! Но нет же: вы — Творцы, Гении, вы пишете стихи. Вы не обязаны ничего объяснять простолюдинам! Пусть сами ищут, в каком Смольном проходят чтения, пусть сами узнают об авторах. Извините, откуда? Почему вы так боитесь сторонних людей на чтениях? О, да, они ничего не поймут, они глупы, им это не надо, иначе они бы давно знали нас, умных и гениальных. Причём так думают не юные бумагомаратели, а вполне зрелые люди, давно пишущие, умные, интересные.

Не надо считать людей глупыми амёбами. Может, тогда и получится построить образованное общество. А вы, дорогая Элита, варитесь в собственном соку дальше.

Я пообщалась с режиссёром и сценаристом, сфотографировалась с порядковым номером в руке, меня сняли на видеокамеру и дали кусок сценария с монологом героини, на которую пробуюсь. Это называется кастингом.

Выхожу на улицу. У меня есть ещё примерно двадцать минут, чтобы ознакомиться с текстом, а затем прочесть его на камеру. Стою около здания, смотрю в листочек и пробую проговаривать слова моей героини, пытаясь подобрать нужную интонацию. Внезапно сзади кто-то хватает за плечи. Разворачиваюсь.

— Девушка, вы больная? — участливо спрашивает какой-то пузатый мужик в клетчатой рубашке.

От удивления не нахожу слов и молча смотрю на него, попутно выворачиваясь из объятий.

— Вы сама с собой разговариваете! Что с вами? Девушка, что с вами?

Твою ж мать, что это было? Я не танцую голой на крыше, не жонглирую тремя младенцами и не кусаю прохожих за ноги, я всего-то стою на одном месте и тихонько читаю текст с листка вслух! Это, что, так невероятно и из ряда вон, что надо обязательно влезть с идиотским комментарием? Удивительно, как человек, которого видишь буквально минуту, может безумно задолбать.

Я делаю кукол. Чаще всего на заказ, почти всегда — на продажу. Работа как работа, профессия как профессия. Никаких «в детстве не наигралась» — наигралась. Просто однажды подумала, что если куклы есть, то их кто-то делает. Я тоже хочу. Научилась.

Кукла стоит немало: во-первых, недёшево стоят материалы, а я работаю с фарфором и только натуральными тканями, во-вторых, я куклу делаю долго — минимум три недели. И это моя профессия, не хобби. Я работаю дома, исправно плачу налоги.

Приходит заказчик, тщательно и долго обговаривает детали, материалы, фурнитуру, отделку. Потом снова приходит, смотрит модель, ещё раз всё обговаривает. Через месяц работы, часто по десять-двенадцать часов в день, отдаю готовый результат. Результат нравится и забирается со словесными благодарностями и обещаниями заплатить «буквально на днях». Я верю: заказчик не с улицы случайно зашёл. Ко мне вообще заходят только по рекомендации. Да и я его знаю — не лично, разумеется, а по «информационному фону»: город у нас не то чтобы маленький, но и не слишком большой. Через две недели звоню: денег хочется. «Да-да, обязательно, у меня совещание, я сам перезвоню». Через неделю снова напоминаю, думая, что совещание должно было закончиться, ан нет — это было особенное совещание...

Короче, таких вот «совещательных товарищей» у меня набралось на приличную сумму — я безбедно могла бы полгода прожить, не обременяя себя хлопотами о новых заказах и новых заказчиках. Добил аргумент: «А зачем вам деньги? Во-первых, художник должен быть голодным — тогда он лучше творит, а во-вторых, вы, пока куклу делаете, в неё играете, удовольствие получаете». Задолбали!

Я часто езжу в метро. Нашла себе занятие по душе: срисовываю людей напротив, благо рисовать умею. Я не хочу привлекать внимание и по возможности выбираю место подальше от «объекта».

Ну почему находятся люди, готовые пройти полвагона и громко крикнуть: «А чё ты только того мужика рисуешь? Рядом же ещё тётка сидит». Конечно же, после этого «жертва» предпочитает пересесть или вовсе выйти. Особенно раздражают маленькие детки, которых мамы послали посмотреть, «что тётя делает». Естественно, они не могут тихо посмотреть — им надо потыкать пальцем в тетрадь, а потом со смехом в «дяденьку, который так смешно получается». Задолбали!