Коллеги

Я что-то пропустила в жизни нашей страны? Когда приняли на вооружение идею, что теперь, когда мы целый час знакомы по работе, при встрече обязательно надо обнимать меня за талию, а в ухо развязно шептать: «Солнышко, котёночек, сделай мне отчётик, только нежно». Это чё, так принято показывать, что ты офигенно искромётен? Как говорится, я щас лучше сяду, а то ноги подкашиваются от такой сексапильности. Человек прилично начал себя вести только тогда, когда ему объяснили, что сам он животное, и пусть выберет, как его называть.

Ещё одна: «Спасибки, зая». Реал с сайтом знакомств не попутала?

Настюша, Настюня (буэ-э-э), Настёнок. @#$, я Анастасия! Особенно для лезущих целоваться при встрече незнакомых имбецилов, пересмотревших «Дурдом-2». Или Настя — но лишь для тех, кого уже отучили обходиться без пусей-мусей-ми-ми-ми.

Я просто женщина. Я хочу домой. Я хочу, чтобы меня дома ждали. И пусть на столе будет не скатерть-самобранка, а просто скатерть. А на ней — сковорода с жареной картошкой, кувшин морса, крупно порезанный хлеб в плетёнке и маслёнка. Да пусть ничего не будет на столе, лишь бы от меня никто не требовал на стол накрыть и накормить многогорлую семью…

Я просто бухгалтер. Я хочу на работу. Мне хочется открыть «1С:Бухгалтерию» и неторопливо рассчитать зарплату, провести платёжки, забить первичку, закрыть месяц, подсчитать баланс. Да ладно уж, просто спокойно включить комп и заниматься своей основной работой, а не отвечать на вопросы:

— А что это у меня тут всплывает?
— А где то распоряжение, что месяца три назад (или полгода, не помнишь?) кто-то принёс?
— Ой, глядите, обновление, а что с ним делать?

Нужно на почту отнести, и чтоб обязательно опись вложения. Ох, а ещё «чайку бы попить, девчонки, и с плюшками!» Да, и надо бы сумку жене шефа заказать, а самому шефу сделать справку о зарплате и копию трудовой. И другу шефа зарегистрировать изменения в уставных документах. А подруге шефа сделать презентацию вокального диска.

Я сама виновата в том, что мои несомненно лучшие на свете детки в свои 22 и 23 года не хотят заботиться ни о себе, ни о маме. О своих супругах они заботятся — и то хлеб, но если им кашу в глотку с утра не впихнёшь, будут мучаться спазмами желудочными и причитать, что это всё от голода. Мой прекрасный возлюбленный муж без меня домой после работы ни ногой — он подождёт, пока я освобожусь, заедет за мной, лишь бы не первому войти в квартиру и хотя бы покормить кошку. Если я заболела, чихнула, икнула, он умудряется выдать температуру под 40 и свалиться на диван со словами «не обращайте на меня внимание» и диагнозом «радикулитопневмонитоплоскостопие».

Я сама виновата в том, что мои шефовья, коих шесть, не учитывают продолжительность рабочего дня и не отслеживают уместность пожеланий своих и своих родственников. Я виновата, что мне не хватает времени заехать к родителям, родителям мужа, сватьям, сёстрам, братьям, друзьям, нет времени даже покалякать в квипе и поставить «мне нравится» на супервидеоклип, где чья-то кошка падает на кактус.

Меня задолбало быть женщиной в этом пост-эсэсэре, где «я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Я не знаю, как выбраться из этого ада, но верю, что кому-то удаётся в нём не завязнуть. Верю, что в следующей жизни стану кошкой. Терпения, милые! Знаю: нас много. А много кошек — это к счастью.

Работаю в торговой компании, занимающейся продажей продуктов питания. Как полагается, самый большой — отдел продаж. И «продажники» не перестают задалбывать лексикой типа «ложит» и «позвóнит».

Работа у менеджеров по продажам активная, понятно. Постоянно надо кому-то наш товар отгрузить, передать дóговор или катáлог. Но порой это можно сделать только на бегу, и оные менеджеры предлагают партнерам: «Еду сейчас в район ***, давайте с вами там и пересекёмся».

Но всё же апогея своего восхищения я достигаю, когда слышу от менеджеров доклад начальству о сроках годности товара: «Такой-то товар просрачивается». Задолбали — просто уши в трубочку сворачиваются!

Несколько кабинетов находятся в дальнем крыле здания и отделены от остальных помещений массивной железной дверью. Специфика работы. На пять кабинетов — один общий туалет. Этого вполне хватает, если бы не одно «но».

Это «но» работает в одном из кабинетов. Довольно неплохо работает. Но его профессионализм и опыт нисколько не мешают ему быть неотёсанной свиньёй.

Оно чавкает, бесконечно пожирая что-нибудь на рабочем месте, сорит повсюду, довольно нескромно угощается различными закусками и плюшками в соседних кабинетах, никогда не принося ничего взамен.

Оно перебивает мужчин и женщин, несмешно и грубо шутит, оскорбляя людей. В туалете оно со спокойной душой оставляет капли мочи на стульчаке и прочие неприятные вещи, какие воспитанные люди за собой убирают. То, что в коллективе немало дам, его не заботит.

Оно громко матерится и не знает, что такое такт и вежливость. Его завышенная самооценка постоянно веселит коллег, уже привыкших прощать кретину многие вещи.

Бить его жаль. Человеческую речь оно не понимает, как часто бывает у людей, основывающихся на позиции «есть моё мнение и неправильное». Это очень смешно поначалу. Услышав чей-либо разговор, оно вмешивается и начинает давать советы. Намёков не понимает, на прямое заявление о глупости его позёрства непременно обижается.

Человеку должно стать неловко, если он рассказывает шутку, над которой смеётся лишь он один, когда сразу же после того, как он закончил рассказывать, люди возвращаются к темам, о которых говорили до этого. Человеку, но не ему.

Порой терпение заканчивается, и кто-нибудь грубо ставит его на место. Кратковременный период затишья позволяет остальным насладиться нормальной жизнью коллектива.

Я не могу судить, не могу указывать людям, как им жить, могу лишь в очередной раз воскликнуть: «Задолбал!»

Допустим, есть у вас компания. Транспортная компания с энным количеством грузовиков. Есть ремонтная база. Есть отдел логистики.

Чтобы работал отдел логистики, вам нужны компьютеры, сеть, интернет и всё такое прочее. Чтобы грузовики бегали, вам нужно их ремонтировать и обслуживать. Следовательно, в вашей компании есть довольно важные люди, от работы которых зависит нормальная работа всей компании. Это механики и сисадмины.

А вот теперь скажите мне, почему механики всегда заняты только своими прямыми обязанностями и никогда не объясняют руководителю, как компания, по их мнению, должна работать, а вот сисадмины поголовно уверены, что именно они здесь цари и боги, и считают своим долгом небрежно цедить какие-то замечания?

Девочки и мальчики, которых в фирму взяли мамы, папы, дяди и тёти! Если у вас есть какая-то должность, а к ней должностные обязанности, потрудитесь прочесть, за что вам платят деньги. Если на планёрке прозвучало, что теперь ваша очередь показать класс, а все помогут, если что, это не значит, что трон свободен, на него нужно взгромоздиться и только показывать, кому куда бежать по «срочной и внеочередной» надобности. Это не значит, что командуете парадом теперь вы, — это значит, что хватит отсиживаться, пора начинать работать. Работать, понимаете, ра-бо-тать, а не просиживать кресла на заседаниях правления, обмениваясь мнениями насчёт наиважнейших решений: какой фирмы ручки закупать и в каком стихотворном размере будет гимн.

Если поначалу вам и удавалось незаметно сваливать свою работу на других мелкими порциями, теперь этот номер не проходит. Боже, и что мы видим? Занятость, дача, болезнь, дети, кошки, собаки, проблемы с ЖКХ, с законом, — с чем угодно, лишь бы снова и снова ничего не делать, разве что строить глазки своей начальствующей родне — так, мило, по-семейному. И снова ваши обязанности распределены по другим «в порядке форс-мажора» — а что делать? Но нет, снова дело ползёт из рук, потому что уже невозможно. Вас нет, ничего не готово, работа стоит, фирма теряет деньги — кто виноват?! Конечно же, это не вы, вас там вообще не было… И полетели штрафы и головы, полились кровь и слёзы. Такие истории, тысячи их.

Мамы и папы, дяди и тёти! Если у вас есть работа, это не значит, что ваше чадо умеет работать так же хорошо, как вы. Даже, скорее всего, наоборот, потому что всё и всегда тащили вы, а им это уметь было не обязательно. Если у вас хватило сил и ума, чтобы сделать то, что вы сделали, где ваша мудрость, когда дело касается их? Не наказывайте ими нас — других людей, которые очень хотели работать с вами и для вас, приносить вам радость и прибыль, развиваться самим, вдохновлённым вашим примером. Работа — это не полигон для воспитания, а другие сотрудники — не игрушки и не декорации, которые очень удобно использовать.

Ленивые пошли люди. Слишком ленивые. Не умеют учиться, не хотят; думают, что после школы и вуза учёба заканчивается. Да она только начинается!

Нас как приучили: в школе знания в тебя запихивают с усилием, которому позавидует тяжелоатлет, а после ты попадаешь в университет (колледж, техникум), и схема преподавания меняется. Ты никому особо не нужен; хочешь получать знания — получай, не хочешь — не получай. И вот стоит такая толпа первокурсников и не может расставить приоритеты: то ли учиться, то ли жениться.

С горем пополам получив высшее образование, молодёжь поступает в приличные компании и занимает ответственные места, но школьные привычки не меняет.

— У нас завтра квартальный отчёт. Подготовь, пожалуйста.
— А где его взять? А что в нём писать? Я в универе такое не делал!

Так и многие другие на работе делают отчёт впервые. Но вот молодой сотрудник из соседнего отдела сам нашёл на рабочем столе папку «Отчёты» и сделал по аналогии, а ты неделю ныл, и в итоге всё делал я.

Через месяц на утренней планёрке этот индивид с пеной у рта рассказывает начальству, как я отказался делать за него его же работу. Получает выговор, обижается на весь мир и рабочий коллектив. Ещё через месяц ему урезают зарплату, так как деятельность, которую он должен вести, встала и не продвигается. И снова обиды на весь коллектив: мы ему мало что не помогаем, так ещё и мешаем работать! Видимо, ауру подрезаем.

Не дождавшись окончания испытательного срока, молодой человек подаёт заявление «по собственному» и уходит. В глазах обида: его не научили работать!

Откуда вы берётесь? Куда смотрят ваши родители?

Самое обидно, когда такие ребята занимают начальствующие должности. Это траур для всего отдела. Это тупик для карьерного роста. Влияние папы не даёт возможности сместить, а безграничная тупость и лень не позволяют повысить. И всему коллективу приходится писать заявление на увольнение.

Вы всё ещё удивляетесь, почему Россия — страна третьего мира?

Меня задолбали трындючие сотрудники. В кабинете, кроме меня, ещё три человека. Не спасают даже наушники. Чего только не услышишь за рабочий день!

Пересказаны все новости про финансовый кризис. Потом кому-то в руки попало личное дело сотрудника. Были вылизаны все подробности его анкеты. Потом — обсуждение страницы «вконтактика» начальника отдела. Передышка, фух.

Мне звонит мой тренер. Поздоровавшись, выбегаю в коридор, чтобы никому не мешать трын… работать. Возвращаюсь — обсуждение «не есть после шести» и бесполезности таскания железок. Зачитывание вслух ленты твиттера. «Ой, всё, я устала, как я устала. Ой, эти долбаные клиенты, ой, начальник достал… А я хочу себе котика, а вот мне нравятся персы, а у меня умер тушканчик вчера. Ой, пошли в магазин сходим…» Фух, передышка на час.

Послеобеденное чаепитие. Тут уже перемываются косточки всем братам и сватам. Надеваю наушники, но голоса сотрудников перекрывают музыку. Ещё громче включать как-то странно — не хочу оглохнуть до тридцати лет. Тщетно пытаюсь услышать голос звонящего по скайпу клиента. Сливаю по FTP сайт и слышу возмущённые вопли: «Ты чего качаешь, мы классное видео посмотреть не можем!»

Не выдержав, прошу не мешать и вести себя тише. Шёпотом говорят ровно пять минут. Дальше всё повторяется.

Задолбали. Ровно час я записывала все происходящее в кабинете, потом пошла в кабинет к начальнику и показала запись. Разнос был знатный. Два дня стояла идеальная тишина, только стучали клавиши: корпоративный чат не дремлет. А потом началось снова.

Начальник дал мне отдельный кабинет, повысил, а сам сел в мой бывший — контролировать. Так вам и надо, бездельники!

Ближе к полуночи иду домой с дружеских посиделок по случаю знаменательной даты. Во дворе, который в лучших московских традициях освещается только лампами у подъезда, через одну битыми, на меня нападает некто, а точнее, нечто: таких людьми при всём желании не назовешь. Ограбление, избиение, попытка изнасилования… Спасибо рукопашке, не удалось меня ни вырубить, ни придушить, хотя досталось мне ой как прилично (30 кг разницы — это вам не ровню на лопатки положить). Оказалось, что главное — только впереди.

Выяснилось, что если в тот же день и час не вызвать «скорую», то пациент в травмпункт должен добираться своими силами. С сотрясением мозга, то есть тошнотой и головокружением, ага. Иду — точнее, меня почти тащит на себе мама. Пришли в больницу в квартале от дома, где раньше была травматология. Оказывается, теперь она отдельно. Дают адрес — два квартала от дома, но в другую сторону. Переход через две сплошные, 200 метров до остановки, трясучий троллейбус, ещё метров 300 от остановки.

Врачи констатируют повреждения, спрашивают: мол, а нужна вам как-её-там-выписка, будете в полицию подавать? Я про себя думаю: на кой мне это сдалось? От нашей мили-полиции толку, как от козла молока. Отказываюсь. Выписывают направления к окулисту и невропатологу в поликлиннику. Мол, сходите, сотрясение зафиксируют только там, тут только ушибы-трещины-переломы.

Иду домой отлёживаться. Ближайшие дня три мне вообще не до чего: голова в гематомах, рёбра и пальцы в трещинах, несколько зубов выбито, под глазами отёки. Ни сидеть, ни лежать, ни есть, ни спать не можешь, а многочасовые походы в таком состоянии по улице меня окончательно добили.

Денёк так на третий друзья меня всё-таки уговорили подать заявление. Даже со мной пошли в отделение. Рассказ записали и подписали — кроме той его части, где я толсто так намекнула, что существо это шло со стороны их отделения и явно имело спецподготовку — уж простите, при всём желании не могу перепутать стиль, которым сама занималась энное количество лет. Но что слушать глупую женщину: «Вы же сами провоцируете». Колкое замечание подруги, с которой мы в день нападения виделись, что я была одета в пальто и джинсы, и вообще меня в юбке хрен увидишь, было также проигнорировано.

Дали распечатку. Проверяю текст — под таким количеством грамматических ошибок я расписаться, пардон, не могу. Попросили ту самую выписку из травмпункта, то есть его опять надо навестить. А ещё съездить в центральное отделение на фоторобот, прийти через пару дней к другому следователю повторить запись рассказа, снова проверить заявление на грамматические ошибки, ещё через пару дней принести упаковку от украденного мобильника. К слову, мобильник был совершенно новый, коробочка свеженькая, все номера (те самые, по которым аппарат в считанные часы вычисляется) указаны. Но, видимо, все сотрудники были заняты разгоном демонстраций: упаковка превратилась в мёртвый груз.

В центральном ОВД был День милиции. Далее можно не продолжать. Мне упорно показывали криминальных авторитетов, хотя моя память на лица и ранее острое зрение вполне позволили запомнить и черты, и комплекцию. Конечно, ведь цвет куртки и форма ботинок намного важнее.

В травмпункте выяснилось, что мой полис в связи с недавней сменой ФИО недействителен, и мне надо заплатить за повторный осмотр. И денег-то вроде немного, а вот сидеть под дверью кассы два часа. Правильно, у больных ведь нет других дел.

Когда я через неделю всё же пришла к невропатологу, увидела очередь из боевых бабок. Разговор был очень жарким, и где-то через часик, так как у меня не было возможности кидаться бандерлогом на снующую туда-сюда медсестру, я удостоилась внимания врача, который мне, конечно же, сказал, что сотрясение зафиксировать уже нельзя. Посмотрев на похожую очередь к окулисту, я просто пошла домой.

Больничного мне выдали 7 дней. Спасибо, мне этого, конечно же, хватило. На восьмой день я вышла на работу. Надо ли говорить, что большинство сослуживцев — дамы за сорок, и что тоналка и тёмные очки не сильно помогали, а посмотреть на такое сбежались даже те, кто меня видел два раза в жизни? Что мне были рассказаны все случаи драк и разборок моих сослуживиц, а также их знакомых, родственников, дальних родственников, родственников знакомых и даже их собак, причем в 99% случаев люди сами нарвались? Тут же на девять часов (я же пропустила! аврал! горим-горим!) посадили за компьютер. Стоило на пять минут отвлечься на бумаги, менее травмирующие взор, как у начальницы началась практически истерика. Спасибо, моя дорогая Иринушка. Век тебя не забуду.

Через месяц дело передали другому следователю. Первый вопрос девушки, очень занятой своей личной жизнью: «А что вы хотите?» — это на пояснение, что такая-то такая-то по делу такому-то. Снова записала мой рассказ, дала прочитать. Снова я исправила ошибки. Собственно, после этой истории у меня сложилось подозрение, что в полицию принимают исключительно тех, кто в школе по русскому имел не больше трояка. А вроде идеальной грамотностью не отличаюсь…

Больше в поликлиннику я не ходила. Платные кабинеты, платные медицинские центры. Естественно, никаких больничных. Естественно, у них тоже рабочий день до 18–19, а ещё доехать надо. Каждый раз, когда я уходила пораньше, говорила: мол, к зубному, к невропатологу и так далее. Указанный объём работ даже перевыполняла. Кстати, по вечерам я ещё учусь в институте.

Спустя полгода такой жизни я не выдержала и слегла на пару недель — естественно, без больничного. Ещё через пару месяцев услышала, что увольнялась бы я сама — за это время моя красавица-начальница меня попросту подсидела. И было с чего: я без конца латала её косяки, не могла скрыть своего скептического отношения к её откровенной безграмотности, помноженной на желание мне указывать, а ещё не была с начальством на короткой ноге. Она же, как выяснилось, все полгода старательно капала директору на мозги, что я постоянно огрызаюсь, ничего не хочу делать и вообще неграмотна и бездарна.

И знаете, что самое печальное в этой истории? То, что ровным счётом ничего особенного в ней нет. Вот сколько ни пытаюсь, не могу заставить себя удивиться ни кривости системы здравоохранения, ни покрывательству ментов, ни темноте дворов, ни подлости начальницы, ни зазнайству директора, ни низости тех из сослуживиц, кто откровенно улыбался мне в лицо, хотя я сроду никому палки в колеса не вставляла. Видимо, весь мир заточен под сволочей. Посему от всего сердца желаю всем, кто таковой сволочью обрисовался, как-нибудь изящно покалечиться, а до кучи ещё ослепнуть, и чтобы с ним (с ней) обращались так же, как они со мной: повышая голос, заставляя пахать в две смены и обвиняя в случившемся их самих. И побыстрее, пожалуйста.

Работаю я офис-менеджером, попросту — секретарём. Но почему-то мои коллеги-инженеры считают, что я всё на свете знаю и всё умею.

— А принтер включён?

Этот принтер находится на одинаковом расстоянии от нас. Подойди и посмотри.

— Ой, а тут на принтере написано: «Ready». Он что, не работает, да?

И так всегда: у меня не печатает, у меня не получается, у меня глючит… Я не админ. Моя работа — на звонки отвечать и проекты брошюровать.

Недавно стали обеды возить, так это отдельная история. «Тань, а что такое азу по-татарски?» Откуда я знаю? «Тань, а кто обед не доел?» Я, блин, хожу и смотрю за всеми, кто и что ест?

С телефоном ещё хуже. У нас набор номера идёт через девятку. Так каждый раз я слышу вопрос: «Тань, а как мне позвонить на городской?» И они ещё хотели, чтобы я их обучила звонки переводить внутри фирмы.

Вроде неглупые люди, с высшим образованием. Строительным образованием! А я вот сижу и думаю: почему ж я секретарём работаю? Что ж я со своим филологическим образованием в принтерах копаюсь? Похоже, что если человек тупой, это неисправимо.