Полиция

Июнь. Жара. Привокзальная площадь. Три остановочных павильона рядом. Два из них — с прозрачной крышей и без лавочек. Единственный павильон с лавочкой и тёмной крышей прочно занят. На лавке в спасительной тени расположилась группа маргиналов: лица обезображены алкоголем и прочими пороками; миазмы, источаемые телами, могут свалить с ног. Из ёмкости, упакованной в грязный непрозрачный чёрный пакет, люди наливают в пластиковый стаканчик неизвестную жидкость и по очереди её употребляют. Периодически мимо них, вяло шевеля ногами, проходит патруль из двух человек, одетых в серую форму.

В соседнем остановочном павильоне, где практически невозможно спрятаться от солнечных лучей, сползает по стенке немолодая женщина с варикозными ногами. Помогаю женщине подняться. «Нет-нет, ничего страшного… Сердце в порядке, похоже, перегрелась», — ясно, тепловой удар. Да и с её ногами стоять крайне тяжело.

Подхожу к группе на лавочке, прошу подвинуться. Натыкаюсь на стену, застывшую в их глазах. Такое впечатление, что они просто не знают человеческого языка. Пустые глаза смотрят мимо меня. Ни малейшей попытки совершить движение. Возвращаюсь к женщине и помогаю ей присесть на бетонное основание рекламного щита. На солнцепёке — а больше негде.

Мимо меня в очередной раз проходит пара в серой форме. Останавливаю. На просьбу убрать маргиналов из остановочного павильона отвечают, что нет оснований. Распитие? Ёмкость в пакете может быть и не спиртным. Ордера на обыск нет. Граждане просто сидят на лавке. Имеют право.

Подходит мой транспорт. Женщине нужен другой маршрут. Уезжая, вижу пластиковый стаканчик в грязных руках в затенённом павильоне. На солнцепёке на бетонном основании рекламного щита продолжает ожидать своего троллейбуса немолодая женщина с варикозными ногами.

Задолбали эти люди. Задолбали до апатии. Ничего не изменится — мы по-прежнему будем натыкаться на стену. Стену в глазах. Стену в душах. И только в глубине теплится огонёк надежды, что когда-нибудь общество перевернётся обратно с головы на ноги. Боюсь только, что очень нескоро.

Наша с мужем работа уже второй год вынуждает нас почти ежедневно допоздна оставлять нашу трёхлетнюю дочь у свекрови. Милая женщина, добрая, но авторитарная и совершенно неуправляемая. Не дай бог попросить её воспитывать моего ребёнка так, как я прошу, а не так, как ей надо!

Я умоляла не угрожать ребёнку, мол, не будешь кушать — закрою в тёмной ванной. Не хочет есть — не насилуйте, разница в обеде в полчаса некритична, зато у моего ребёнка приём пищи не будет ассоциироваться с насилием. Нет же: «Эти ваши новые методики желудок ребёнку посадят, режим нельзя нарушать».

Я чуть ли не на коленях просила не пугать ребёнка бабайками, серыми волчками и мифическими дядями с мешком, не рассказывать, что кариес — это червяки в зубах, не придумывать истории, почему надо съесть всё до последней ложки, хоть ты подавись, потому что дети в Африке голодают. Так наша бабушка решила до смерти запугать ребёнка дядей милиционером, который «придёт, заберёт и в тюрьму посадит, раз ты так громко плачешь».

В итоге мой ребенок (ну некого мне больше с ней оставить, не доверяю я няням) проводит свой день так: сперва ей можно всё-всё-всё — брать все предметы в доме, доставать что угодно из шкафов, — а потом она начинает лезть «куда не надо», за что ей угрожают дядей милиционером. В ответ малышка устраивает истерику с перепугу, за что её минут на десять закрывают в тёмной ванной, а потом выпускают и, аргументируя милиционером, заставляют скушать, обливаясь слезами, полную тарелку каши, которую и я бы не осилила.

И вот позавчера весь этот праздник разразился фейерверком. У нас был выходной, ребёнок остался со мной, мы гуляли и зашли на рынок. Чтобы расплатиться, руку малышки пришлось отпустить. За секунду её не оказалось рядом — может, испугалась, может, толпой отдавило. Нашла я дочь через какое-то время в местном пункте милиции в состоянии, близком к обмороку. Потерявшегося ребёнка нашёл полицейский и попытался узнать, почему девочка одна. Представляете, что было с девочкой при виде дяди милиционера? Наша милая бабушка, вынужденно проводящая с внучкой больше времени, чем мы, свела на нет наши попытки объяснить ребёнку, что полицейский — друг, а не враг.

Муж дочку у свекрови отобрал. Сейчас мы просто берем её с собой на работу. Заботливые бабушки, вы так задолбали своим жизненным опытом — чтоб вас дядя милиционер забрал!

Пришлось мне тут позвонить на 112 в надежде вызвать нашу доблестную полицию. Автоответчик молвил:

— Если вам нужны пожарные, нажмите 1. Если вам нужна полиция, нажмите 2. Если вам нужна медицинская помощь, нажмите 3.

Почему-то воображение сразу дорисовало картину. Нажимаю 2:

— Если вас убивают, нажмите 1. Если грабят, нажмите 2… Не кладите трубку, ваш звонок очень важен для нас. К вам подъедет первый освободившийся оперуполномоченный.

Грустно. Правда, полиция всё же приехала. Через семь часов.

Я — сотрудница полиции. Да-да, я знаю, как мы вас всех задолбали. У нас же принято поливать полицию грязью, а особый шик — делать это публично… Но речь не о том. Меня и многих моих коллег задолбали некоторые категории граждан. Нет, я не о гопниках, бомжах и прочих маргинальных элементах. Задолбали искренне считающие себя культурными, образованными и воспитанными, но на деле оказывающиеся…

Категория первая: изо всех сил законопослушные граждане, ущемлённые погаными ментами в правах. Это те, кто очень любит на культурно-массовых мероприятиях лезть куда не следует и тащить с собой что не нужно. Да, мой законопослушный, на массовое мероприятие не пропускаются граждане с напитками в стеклянной таре. И не нужно делать такие удивлённые глаза: это не я придумала, это не прихоть, это не для того, чтобы отобрать твою несчастную бутылку пива и выпить её по-быстрому где-нибудь за углом, как ты считаешь. Включи логику. В месте большого скопления не совсем трезвых, но очень весёлых людей случиться может всякое. Тебе не приходило в голову, что твоя бутылка может стать отличным оружием? Я всё понимаю: ты нормальный человек, не будешь никого бить бутылкой по голове и делать из неё «розочку». Охотно поверю: допив своё пиво, ты выкинешь свою бутылку в урну, а не бросишь людям под ноги. Вот только почему-то после таких мероприятий с площадей выгребают горы битого стекла, а во время мероприятий к постам то и дело подбегают поскользнувшиеся, споткнувшиеся и порезавшие руки или ноги именно об эти стёкла. И чего орать? Тебе ведь не в грубой форме приказали отдать бутылку. Тебе предложили прийти с пластиковой тарой или допить за периметром мероприятия. Но нет: твой святой долг — скривиться от отвращения и швырнуть бутылкой в меня, буркнув: «Да подавись ты…»

Категория вторая: мамы и папы с детьми всё на тех же массовых мероприятиях, особенно ночных. Идёт поддатая молодая мать с таким же отцом, за руку тащат дитё лет трёх. Что такому ребёнку делать в 11 вечера на площади, где несколько тысяч людей отмечают праздник? Они родители — им виднее. Хорошие родители, заботливые. Всегда с ребёнком. Вот такие и прибегают на пост в истерике: «Потерялся! Найдите, умоляю!» И мы ищем, хоть ночью это не всегда просто, и находим — живых и здоровых. Нам не трудно — это наша работа. Вот только весь тот ужас, который испытывает маленький ребёнок, оставшись в толпе без мамы с папой, — это на вашей совести, ребята, если она, конечно, есть. Чем дольше работаю, тем чаще ловлю себя на мысли: вот как треснуть бы такому папаше или мамаше по башке…

А сознательным и вменяемым гражданам я хочу сказать спасибо. Благодаря вам я всё ещё люблю свою работу.

А меня задолбали продавцы сувениров. Все в целом, а не кто-то там в отдельности. Родные мои, вы хоть соображаете, чем вы торгуете? Ах, соображаете? Тогда поясните, почему вы продаёте пусть и сувенирный, но великолепно заточенный кинжал ребёнку? Вот в хозяйственном магазине умные люди работают: ни спички, ни кухонные ножи, ни прочие опасные вещи первокласснику не выдадут без родителей. А вы? У вас дети есть? А если этот ребёнок играючи ткнёт 30-сантиметровой железкой в глаз вашему сыну? Я уж молчу, что ребёнок по закону не имеет права покупать себе игрушки за такие тысячи рублей. Он недееспособен в плане совершения сделок — а вы и не знали, да?

Рядом с железными ковыряльниками совершенно свободно выставлены для продажи макеты огнестрельного оружия. Надо сказать, сделаны они на совесть. Я пять лет практически не расставался с пистолетом, но этот макет от боевого ПМ отличу только взяв в руки. Вам мало уличных ограблений? В оружейных магазинах тоже работают умные люди, и без паспорта вы там ничего не купите — даже дохлой пневматики, даже макета, который, к слову, предназначен для коллекционеров, а не для игр школоты. У меня сестру, работника прокуратуры, ограбили, показав нечто, похожее на пистолет. Проверять работоспособность изделия на себе сестра не стала.

У нас совершенно дикая в плане оружия страна. В любом нормальном государстве люди, увидев оружие, стараются побыстрее лечь на пол. У нас же из-за обилия таких вот идиотских игрушек отношение к оружию несерьёзное. Между прочим, в советское время игрушечные автоматы недаром делали непохожими на боевые, чтобы даже сомнений не возникло у работников милиции в случае чего. Молите бога, чтобы прыщавый недоросль сдуру не направил ваш «сувенир» на вооружённого полицейского и не получил в голову вполне реальную пулю.

А меня задолбали «лежачие полицейские», а также те, кто их устанавливает.

Еду по небольшой улице, скорость — около 40 км/ч. Вижу впереди «полицейского» (благо он полосатый и знак возле него стоит), торможу. Переехал, снова разгоняюсь. Метров через сто — пешеходный переход, а езде через сто метров — другой «полицейский». Зачем? Многие современные автомобили могут на этих ста метрах разогнаться с 20 до 60, а водитель, отвлёкшийся на то, как бы поаккуратнее переползти через барьер, может и не обратить внимание на пешехода, ради блага которого всё и затевалось.

Если в «полицейском» образуются дырки (вернее, кто-то куда-то утаскивает его фрагменты), некоторые водители начинают совершать немыслимые манёвры, чтобы попасть колёсами точно в эти дырки и не испортить подвеску. Часто это сопровождается выездом на встречную полосу. Безопасности движения это совсем не способствует.

Нередко «лежачий полицейский» представляет из себя незаметный холмик на асфальте, который, однако же, больно бьёт по подвеске, если его вовремя не заметить (скажем, поздно вечером в незнакомом дворе). Зачастую он служит отличным дополнением к многочисленным люкам и колдобинам. Короче говоря, ещё один источник дохода для автосервисов.

Дорожные полицейские, не тратьте деньги на ваших резиновых братьев, отвлекающих водителей и калечащих наши машины! Лучше установите побольше светофоров с кнопками для пешеходов на опасных переходах.

До сведённых скул задолбали меня наши полицаи. Правильно их из милиции в полицию переименовывают: сути это не изменит, но гнилостную натуру отразит во всей красе.

Два месяца назад я познакомился с совершенно замечательной девушкой. Умница, красавица, каких поискать ещё. Со временем стали встречаться — и тут на тебе! Нарисовался её бывший. Наркот, причём опустившийся. Подкараулил меня в подъезде моего дома со своими дружками (такими же обдолбанными, как и он сам, и решил отвадить от этой умницы-красавицы. Радикально так решил отвадить: без лишних слов пырнул ножом в грудь. Ничего серьёзного и жизненно опасного, но в итоге — пробитые, безнадёжно испорченные пальто и костюм и озверевший я. В общем, на шум драки (спасибо соседям) вызвали милицию. Приехал наряд, скрутили всех. Меня даже в «травму» доставили, а потом до дома подвезли.

Эдак в семь утра — звонок в дверь. Стоит какое-то седовласое чмо комплекции Пэкмена, а за ним — двое ментов. Скрутили, надавали по рёбрам. В итоге оказалось, что тот нарик — пэкмена этого сын. Будучи ментом вот уже пятнадцать лет, мужик заводит на меня дело о нанесении тяжких телесных. Мое заявление в ментовке благополучно потерялось, все бумажки, выданные в «травме» — тоже. Вот и выходит, что я в одиночку избил троих ни в чём не повинных мальчиков, пырнул себя ножом, а на десерт сломал ребро, открывая двери представителям доблестной милиции…

В общем, несмотря на то, что среди милиционеров есть такие, для кого слова «офицерская честь», «честь мундира» и прочие — не пустой звук, кто реально готов свою голову сложить, защищая наш покой, есть и те (и количество их растёт год от года), из-за кого милицию называют мусарней, а теперь — полицаями.

Вот один товарищ высказался: «Помните, что вашим какой-либо участок земли может считаться только при наличии документов, подтверждающих право владения». А что делать тем, у кого документы, блин, есть, но участок всё равно занят другими?

У нас есть дача. За ней располагались чьи-то огороды. Лет пять назад огороды были проданы, а участок огорожен высоченным забором чуть ли не с колючей проволокой. Долго-долго строили там дом. Целую осень, зиму и весну мы не приезжали на дачу — а когда приехали, оказалось, что часть участка у нас самовольно оттяпали. Мы пошли разбираться с новоявленными соседями. Патриции даже не удосужились открыть свои ворота. Куда же им до плебса? В милиции нам сказали, что сделать ничего не могут и не хотят, потому что хозяином бывших огородов стал какой-то эмвэдэшный генерал, у которого всё давно схвачено. Посоветовали сидеть и не рыпаться, пока весь участок не отобрали.

Вот так-то — а вы говорите о документах, которые подтверждают право на что-то. В нашей убогой стране лишь деньги и связи подтверждают право на собственность, а также и все остальные права, а отсутствие денег означает только обязанности: работать и не думать.

Прочитал историю про свиней, а вчера понял, что в России безопаснее для себя мусорить, чем соблюдать чистоту.

Я культурный человек, и если рядом нет помойки, то мусор я несу до ближайшей. Вчера я был оштрафован сотрудниками милиции за то, что шёл с пустой бутылкой из-под пива в метро. Граждане в сером сочли это фактом распития. Ребята, если вам надо выполнить план по правонарушениям, то останавливайте тех, кто реально нарушает! Из-за вас, между прочим, я остался без ужина — опоздал в магазин.

Учусь в юридическом вузе на уголовно-правовой специализации. Бесят меня тупые одногруппницы, впадающие в истерику от вида фотографий трупов.

Читаю протокол: двойное убийство, совершённое путем взрыва. Опись фрагментов тел и фотографии прилагаются. Да, неприятно. Но чего же орать: «Фу, какая мерзость!» и патетично отшвыривать от себя несчастные листы? Зачем ныть, что вам испортили маникюр, когда на криминалистике учили снимать отпечатки пальцев? Почему вы соглашаетесь идти в морг, но на входе начинаете верещать: «Ой, боюсь-боюсь, давай не пойдём, там же трупы!» и тащить меня за рукав из помещения?

Вероятно, я неправильная девушка, раз меня все эти «прелести» не шокируют. Я со второго курса бегаю общественным помощником в прокуратуре, а там я и трупов разной степени свежести навидалась, и мест происшествий напротоколировалась, и с правонарушителями всех мастей наобщалась. Вас ведь никто не тянул выбирать эту специализацию — наоборот, отговаривали активно. Так чего же вы на пятом-то курсе истерики закатываете?