Продавцы

— Добрый день!
— Здравствуйте, вам подсказать что-нибудь?
— Да, пожалуйста. Мне нужна длинная хлопковая юбка, у вас есть такие?
— Ой, вот да, есть вот зелёненькая!

«Состав: вискоза, эластан».

— Простите, меня это не устраивает: тут эластан и искусственный шёлк.
— Девушка, вы что, у нас только высококачественный продукт!

Как-то довелось немного пожить в столице. Командировка — конечно, не отдых, но расслабился я прилично. Был удивлён качеством обслуживания в некоторых продуктовых магазинах. О них речь и пойдёт.

Итак, недалеко от моего места обитания было несколько приличных продуктовых, в один из которых я зашёл в первый вечер после долгого рабочего дня. Работа у меня напряжённая: переговоры, встречи, сметы, расчёты, проекты, чертежи... И тут ласковый голос продавщицы:

— Вам помочь?
— Ну, раз вы настаиваете...

В общем, облизали меня с ног до головы, осыпали комплиментами за мой хороший вкус и увлечение приготовлением пищи. Я сразу не заметил подвоха, который стал неожиданным сюрпризом на кассе. В общем, за комплименты пришлось платить — и немало. На следующий день я рассказал о своём опыте коллеге, который ничуть не удивился и сообщил мне, что я не найду в округе магазин с худшим обслуживанием.

Вечерком с этим же коллегой решили отметить подписание важного договора просмотром футбольного матча и употреблением пенного напитка. Закупиться решили в магазине «Шестёрочка» — я знал, что цены там приемлемые. Стоит оговориться, что живу я в городе, который называют Бычегорском — во-первых, из-за быка на гербе, во-вторых, из-за ужасающей криминальной обстановки. О качестве обслуживания в магазинах этой сети я знаю не понаслышке. С удивлением я узнал, что даже в столице магазин не теряет лицо и держит марку.

— Чё вам? — бросает охранник.
— Ну... Поесть пришли купить.
— Быстрее проходите.

— Извините, а где у вас сыры плавленые?
— Разуй глаза! На витрине, конечно!
— Извините, я, наверное, плохо вижу, не могли бы вы показать?
— Во-о-он там! — палец указывает на другую сторону магазина.
— Но мы там смотрели... — подключается мой коллега.
— Херово смотрели! Смотри лучше, очкарик!

Ну, тут я уже не смог вежливо общаться — навыки общения с бычегорскими продавцами полезли наружу. Даже местная молодежь вжала шеи в плечи, видя, как администратор и пара «раскладывательниц» летают по магазину и собирают нам корзинку с продуктами. Девушка-кассир, наблюдавшая весь сыр-бор, пыталась улыбаться и под шумок обсчитать нас — у неё совсем не получилось.

Сложилось впечатление, что продавцов сети «Шестёрочка» готовят в специальном заведении, где учат крайнему невежеству и абсолютному пофигизму по отношению к клиентам и расстановке товаров.

Лето, отпуска, километровые очереди в железнодорожные кассы. Уже пару лет неизвестно зачем суточные и предварительные кассы совместили в одном помещении, при этом окошек, естественно, в два раза больше не стало.

Стоим в очереди к окошку с табличкой «Работает ученик». Ученик — тётечка лет сорока. Очередь из трёх человек обслуживалась около получаса. Да, я все понимаю, нужно время разобраться, чтобы не ошибиться и не отправить людей не туда. Но набор одним пальцем со скоростью 20 символов в минуту — это чересчур. Очередь нервничает. За сорок минут до закрытия ученица ставит табличку «Касса не работает». Как раз подходит наша очередь, и тётечка соглашается нас обслужить, а остальных прогоняет в соседние окошки. Очередь звереет и упорно стоит.

Если многие лезут в окошко с вопросами: «А какой ближайший до ***?», то мой маршрут полностью исследован и расписан вплоть до времени отправления и номеров поездов — тётечке остаётся только вбить в базу запрос и сообщить места. Долгое-долгое тыканье пальцем, сверка с тетрадочкой по коду города — с горем пополам два билета пробила. Дело дошло до поезда «Ивано-Франковск — Львов». На попытки тётечки в разных вариациях написать название, попутно отгавкиваясь от негодующей очереди, система сообщала об ошибке.

Тётя решила ввести код города. Вижу, что печатает львовский. Не успеваю заикнуться, как тётя жмёт Enter, не введя пункта назначения, и система выдаёт: «Мест нет», о чём «ученик» сообщает мне трижды. Вижу, что на объяснения времени уйдет уйма, прошу проверить ещё раз и намекаю на ошибку. Тётя пропадает в соседней комнате минут десять, возвращается с бумажкой, опять вводит неправильно название города, но наконец-таки находит правильный код.

Мне меньше восемнадцати, и по мне видно. Захожу в магазин. Жара, пить хочется.

— Мне, пожалуйста, «Меркурий» за 16.
— Рано тебе ещё курить! — бросает продавец. — И наплевать мне, что тебе 16.

Говорю я чётко, не услышать такое — просто невозможно.

Захожу уже в другой магазин, на этот раз за хлебом и сухарями. После фразы «...и сухари» продавщица изящно указала на витрину с сигаретами: «Выбирай». Выходя, на двери магазина я заметил наклейку: «Мы не продаём сигареты лицам младше 18».

Представьте себе, у меня есть девушка. Я её люблю и считаю совершенно нормальным покупать ей красивое бельё. Она доверяет моему вкусу и всегда мне благодарна. Почему же я чувствую себя грязным извращенцем, когда захожу в магазины женского белья? Почему нужно обязательно подозрительно смотреть на меня искоса или хихикать, пока я выбираю подарок будущей жене? Если я выбрал красивые чулки, продавцы обязательно будут оценивающе рассматривать мои ноги: а вдруг размер не тот? Не тот, представьте себе. Однажды даже пришлось услышать от продавца-мужчины: «Развелось, бл@#ь, гомосеков».

Ситуация усугубляется тем, что я ношу длинные волосы. Очень-очень редко попадаются вменяемые продавцы, не обременённые предрассудками о том, что мужчина не может покупать для женщины нижнее бельё — всё для себя, для себя, родимого!

Мотаясь по городу, проголодался и решил купить пару бананов: вкусно, калорийно, голод утоляют на ура.

— Здравствуйте, можно пару бананов?
— Да, пожалуйста. Может, возьмёте штучки четыре?
— Нет, мне нужно два.
— Да они маленькие, какая разница, два или четыре?
— Вот у меня к вам вопрос: сколько у вас ног?
— Две.
— По вашей же логике у вас четыре ноги. Вы не будете отрицать, что вы коза?

Во время учёбы и некоторое время после окончания института я активно увлекался музыкой. Поначалу я доверчиво рассказывал продавцам, чего я хочу. Хотел я, похоже, странного, и называл его своими именами.

Если с «Ю ту» справлялось подавляющее большинство продавцов, то «Ю найнти сикс» уже многих приводило в замешательство. Название же группы REM не смог распознать ни один; после нескольких попыток пришлось произносить русскими буквами. Звучало это «Эр-Е-Мэ» ужасающе, но хотя бы зажигало свет понимания в глазах продавца.

После нескольких попыток попросить диск New Order я перевёл название коллектива на русский язык: «Новый порядок». «Такого у нас не бывает!» — прорычал продавец так, словно я спросил аудиоверсию «Майн Кампф», начитанную лично автором. Я понимаю, что эта группа не так известна, как «Иванушки интернешнл», и что распалась она вместе с Советским Союзом, но профессионал на то и нужен, чтобы хорошо знать свою область.

С тех пор я предпочитаю сам «сканировать» диски и тыкать пальцем в найденное, а не полагаться на понимание со стороны продавца. Так что, уважаемые консультанты, воспринимайте «сканеров» спокойнее: возможно, многие из них — порождения вашего непрофессионализма.

Устраиваюсь на работу в магазин бижутерии. Меня знакомят с сотрудниками, выводят в зал, где бегают консультанты. Знакомят с девушкой, представляя её как лучшего продавца. Пока я обмениваюсь любезностями с остальными, эта девушка отходит к клиентам.

— Хочется что-нибудь на шею, не сильно блестящее, синеватого оттенка, не объёмное, — щебечет юная девушка.

Лучший продавец, осмотрев покупателя, мгновенно снимает с полки красно-рыжее бисерное ожерелье, переплетённое лентами с люрексом. Клиент в восторге идёт к кассе. Я понимаю, что мне никогда не стать лучшим продавцом.

Нет, я понимаю, что продавцов, пойманных на продаже алкогольных и табачных изделий несовершеннолетним, строго наказывают. Но на днях произошел просто маразматический случай.

Сама я не пью в принципе. Зайти в супермаркет за пивом меня попросил папа, когда подвозил с практики домой. Мне 21 год, четвёртый курс института. Макияж, причёска, каблуки, деловой костюм, на безымянном пальце — обручальное кольцо. Диалог на кассе:

— М-м-м, девушка, можно взглянуть на ваши документы? Мы не продаём алкоголь несовершеннолетним.

Недавно в институте пришлось оформлять кое-какие документы, и в сумочке лежала ксерокопия паспорта. Показываю.

— Не пойдёт. Фотография не похожа на вашу, и вообще — копия должна быть нотариально заверена!

Ладно, предположим. Показываю зачётку. Естественно, все печати, подписи и записи о переводах на следующий курс присутствуют.

— Нет, это не пойдёт. Здесь возраст не указан.
— Вы допускаете, что студентке четвёртого курса может не быть восемнадцати?
— Допускаю.
— Неужели я выгляжу так молодо?!
— Сейчас четырнадцатилетние как раз так и выглядят. Я не допущу, чтобы малолетки спивались!
— Да я вообще не себе пиво беру, а папе...
— Девушка, мне всё равно.

Отчаявшись, показываю руку с обручальным кольцом.

— Да мало ли чего вы на себя понавешали! Девушка, пиво я вам не продам — возвращайтесь с оригиналом паспорта!

И что с ней сделаешь? Оставляю пиво на кассе, направляюсь к выходу. Уже у самых дверей оборачиваюсь — та самая кассирша спокойно пробивает пачку сигарет 16-летнему мальчишке, брату однокурсника. Кажется, подростковый пушок на детских щёчках и мех под мышками подействовали на неё сильнее, чем зачётка. Может, в следующий раз ноги не брить?

Собираемся поехать на море. Машина в наличии — можно просто сесть и поехать, но очень уж мы любим поезда. Стук колёс, множество людей в одном вагоне, карты заполночь, кто-нибудь на гитаре струны перебирает, — романтика, в общем, и счастье.

Половину настроя пообломало, когда мы пошли за билетами. Мама встретила подругу, они разговорились и покупать билеты послали меня в святой уверенности, что наш маршрут с поездом в Сибирь я не перепутаю. Вздохнула, достала из сумки паспорт и пошла к кассе.

— Здравствуйте, — говорю с доброжелательной улыбкой, — можно мне билеты туда-то?

Меня окидывают презрительным взглядом. Я упорно стараюсь не думать, что чувствую себя по меньшей мере раздетой.

— Милая, — будучи уверенной в том, что уличит меня в побеге с друзьями от родителей за бугор, томно произносит тётенька по ту сторону окошка. — Тебе сколько годков? Паспорт хоть есть?

К слову, четырнадцать мне исполнилось в конце мая, и паспорт я получила неделю назад. Протягиваю документ. Кассирша недоверчиво смотрит на книжечку, берёт её и начинает медленно листать, демонстрируя полное отречение от мира и буддистское спокойствие. Уже едва сдерживаюсь, чтобы не зарычать.

— Месяц назад исполнилось только? Девочка, рановато тебе ещё билеты покупать, приходи-ка, когда повзрослеешь.
— Но вот же документ! — я отчаянно пытаюсь говорить логично. — Значит, я достаточно взрослая, чтобы...
— Милая, паспорт — это взрослый, серьёзный документ. Свыкнись сначала с тем, что он у тебя есть, а потом уже приходи за всякими там поездами.