Супермаркет

А меня задолбал любимый магазин, куда я хожу за продуктами. Чёрт знает, почему нужно чуть ли не каждую неделю убирать продукты с привычного места и утаскивать их в неизвестном направлении, размещать за углом, в другом конце зала, закрывать другими продуктами… Только начинаешь привычное движение: хлеб, сахар, макароны, чай, кофе, — как понимаешь, что уже ничего не понимаешь. И вся эта фигня, кажется, называется умным словом «ротация». Только ротация — это у нас, покупателей, головокружение от глупости. Ладно, ротируете — ротируйте, но чего ж тогда вывесок над продуктами не вешаете, родимые? Или это у вас забава такая: «Спрячь товар и смотри, что будет!»

В торговом центре, уютно протянувшемся вдоль проспекта между двумя станциями метро, я работаю охранником. Естественно, зимой и в дождь хватает народа, который заскочил из дома напротив и идёт к метро под отапливаемой крышей.

Открылся круглосуточный супермаркет. Сквозь него пройти можно, а дальше — нет. Поставили охранников заворачивать «гуляк». И вот, значит, стоим; в сторону закрытой части бодро направляется весьма интеллигентного вида компаша. Охранники подходят и вежливо говорят: дальше, мол, нельзя. Вай, что поднялось… Крики, ор, «будем жаловаться», потом жалобный тон: «Нам только до метро пройтись, мы не будем задерживаться!..» Еле спровадили.

Не проходит и пяти минут, как в том же направлении направляется неформал: кожаная куртка, наушники-ракушки, которые за двадцать метров слышно, и внешний вид, который словно говорит, что данному индивиду всё по пояс. Ну, думаем, ща будет дубль два. Охранник подходит и делает попытку притормозить парня. Тот останавливается, стаскивает наушники и полным внимания вопросительным взглядом окидывает охранника. Тот сообщает: «Пол-одиннадцатого». В глазах у парня проносится мысленная деятельность, он кивает, разворачивается и, надев наушники, так же беспрепятственно топает к выходу. А вы говорите, по одёжке встречают!

В уездном городе N, куда я чуть ли не ежедневно езжу к девушке своей, есть ну очень замечательный магазин. Видимо, люди так сильно достают продавцов (в большинстве своём девушек и юношей 20–30 лет), что последние радуют меня каждый день объявлениями-перлами.

Отдел «овощи-фрукты». Объявление: «Фрукты руками не трогать! Они пугаются».

Отдел «пиво-вино-водка-табак». Объявление: «Лицам до 18 спиртное и табачные изделия не продаём. Беременным тоже. Беременным до 18 лет в отдел просьба не заходить».

Объявление на платёжном терминале: «Терминал не работает. Почему — не знаем. Желающие поиграть в „косынку“ на автомате рискуют сыграть в ящик!»

Отдел канцтоваров. Объявление: «Ксерокс не делаем. Где делают, не знаем. Купим ксерокс не скоро».

Отдел CD-DVD. Объявление: «Тот самый фильм, где играл тот самый чувак, который играл в том фильме, вам поможет найти Гугл». Перед самым входом в отдел с компьютерными играми — указатель: «Пострелять немцев и зомби — туда. Погонять на крутой тачке — сюда».

Последнее убило наповал — жаль, провисело недолго. Отдел «мясо-рыба». Объявление: «Большинство представленных товаров — свежие, и только малая часть вчера бегала не по зелёным лугам, а по камере морозильника».

Весело живём!

Работаю охранником в гипермаркете электроники. Недавно видел чудо.

К кассе подошла совсем молоденькая девушка, держащая в руках наушники. Протянула коробочку уставшей девочке-кассирше, которая минуту назад распиналась перед неадекватной тёткой о накопительной карте. Девочка за кассой привычно открыла рот, чтобы выдать очередную порцию рекламы, предложений и условий гарантии, на что девушка с наушниками, широко улыбаясь, сказала:

— Девушка, я слышала всё, что было до этого. Если у моей покупки такие же условия, просто кивните.

Кассирша, открыв рот, молча кивнула и начала пробивать покупку. Девушка не только дала деньги без сдачи, но и разменяла на кассе сотню червонцами, сказав, что в них вечно нуждаются.

Люди, они существуют!

Сетевой гипермаркет. Стол для упаковки товаров в пакеты совсем небольшой. С одного края суетится уже женщина, с другого края стоит мужчина лет 55–60 и внимательно изучает чек, обложив своими собранными авоськами оставшуюся половину стола. Подхожу с его стороны с полной корзиной, намереваясь переложить всё в пакеты.

— Мужчина, разрешите, я выгружусь?

Молча отодвигается авоська, освобождая местечко ровно на половину корзины. Ставлю её туда, жду. Мужчина продолжает изучать чек. А народу вокруг прибавляется — не тихий час.

— Мужчина, вы ещё долго будете?
— А чё?
— Ну… Места мало, народ собирается.
— И чё? Мне какое дело? Пусть собирается. Мне надо. Я стою, чек проверяю — может, меня обсчитали на 120 рублей?
— Проверить можно и в другом месте. Стол освободите, пожалуйста.
— Чего? Чё ты мне будешь указывать, что делать? Я сам знаю, что мне делать! Я жизнь пожил, а ты только начинаешь! (Мне, к слову, 26, ребёнку почти два года.)

Было ещё продолжение гневной тирады, но я не расслышала — субъект уже удалялся, забрав авоськи. Молодёжь поганая, а старших нужно уважать — так и запишем.

Стою в очереди в супермаркете. Кассирша с недовольным лицом на полной громкости объясняет бабушке, что она должна ещё два рубля, которых у бабушки, очевидно, нет.

— Не буду я ничего ждать! Знаем мы вас: говорите, что принесёте, а сами с концами!
— Дочка, — чуть не плачет бабуля, — да вон же мой дом, сейчас деду хлеб отнесу и вернусь.
— Нет. Выбирай, что брать не будешь, или я зову охрану.

Бабуля трясущимися руками перебирает свои покупки: молоко, хлеб, крупа и два апельсина. Терпение моё кончается. Лезу в карман, достаю мелочь, отдаю кассирше:

— Вот два рубля. Отпустите человека и давайте дальше.

Бабуля благодарит. Недовольная кассирша, не проронив ни слова, пробивает мои товары.

— 194,30.

Даю две сотни. Сдачи нет и, видимо, не предвидится.

— Девушка, а сдача?
— Ой, да ладно, ты богатая! Вон, бабке ж какой-то дала деньги!

Федеральная торговая сеть. Расплачиваюсь на кассе.

— С вас 1080 рублей. Пакет надо?
— Держите. Нет.
— Пакет надо? (Здравствуй, винда.)
— Нет, не надо.
— А почему?!
— Потому что у меня свой.
— Ваша сдача. Вам точно не нужен пакет?
— Нет! Спасибо.
— Если вам понадобится пакет, то вы обращайтесь.

Отошёл от кассы. Но когда меня окликнула кассирша и снова поинтересовалась, не нужен ли мне пакет… Думаю, вы понимаете, почему охрана вывела меня под белы рученьки.

Кисть правой руки у меня замотана бинтом — сильно порезалась накануне. Стою в супермаркете на кассе и пытаюсь достать левой из противоположного кармана куртки пятисотку, чтобы рассчитаться. Кассирша понимающе протягивает руку и вытаскивает купюру из кармана сама. Слышу треск: бумажка её стараниями рвётся о молнию.

— Ой, девушка! А у вас денежка порванная! Поищите целую, эту я не приму.

Наверное, я не убила её здоровой рукой только потому, что после криков и предложения посмотреть на камерах видеонаблюдения, по чьей вине произошёл инцидент, купюру кассирша всё же приняла.

Выкроила время на поход по магазинам. Выбрала крупный гипермаркет. Вечер, масса людей. Гардероб был закрыт, свободных тележек в радиусе километра не наблюдалось, а верхнюю одежду и все покупки в руках тащить было нереально. Отправилась на поиски тележки. Пред очами возник сотрудник центра, толкающий перед собой более 9000 вожделенных тележек. «Молодой человек!» Никакой реакции. Догнала. Ноль эмоций. Деликатно тронула за плечо. Обернулось потрёпанное жизнью бомжеватое тело за 50 жуткого вида.

— П-п-п-простите, а тележку можно?
— А вам зачем?
— Э-э-э… Вещи положить.
— А вот не дам! Сама найдёшь!

Ужасно задалбывают магазины самообслуживания. Не огромные гипермаркеты, а небольшие магазинчики у дома. Что ни поход в магазин, то сказка какая-то.

Сегодняшний визит в магазин был поистине необычным. Дело в том, что раньше в нашем магазине целлофановые пакеты были более прочными и легко отрывались. Когда грянул кризис, стали закупать ужасно трухлявенькие, поэтому пакеты заранее разрывали продавцы. А сейчас руководство прозрело: мол, чего это мы для них стараемся, неужели сами не оторвут? Так и поступили. Теперь на месте готовых к употреблению пакетов лежит здоровенный рулон, которым убить можно.

Итак, сегодня я решила зайти в магазин за яблоками. Подошла к этому орудию убийства и стала честно пытаться оторвать пакет. Ничего не получилось. Я дёрнула сильнее — опять ничего. Собрав последние силы, я дёрнула в третий раз и оторвала маленький кусочек. Кое-как отковыряв испорченный пакет, я попытала удачу ещё раз. И ещё раз. С четвёртого подхода я оторвала пакет целиком, но в днище его зияла здоровенная дыра.

С пакетами я воевала ещё пару минут. Вокруг меня уже собралась порядочная кучка людей. Тут шатающаяся без дела девочка-продавщица подошла ко мне, увидела горку пакетных ошмётков и начала возмущаться: я, мол, стою и перевожу имущество магазина, безобразие, мне придётся за эти пакеты ещё доплачивать! Я спокойно объяснила, что мне бы яблок купить, а пакет никак не отрывается, и попросила помочь. Продавщица возмущённо схватилась за рулон, всем своим видом показывая, что я самый недалёкий человек в этом грешном мире, и... надрала кучку пакетов даже больше моей. Рассвирепев, девушка бросилась куда-то вглубь магазина, через минуту вернулась с ножницами, отстригла мне злополучный пакет и, не удосужившись даже взвесить яблоки, гневно унеслась прочь.