Я мама девочки-подростка. Так вышло, что родители мне в детстве почти ничего не запрещали.

Ночёвка у подруги? Пожалуйста.

Ночёвка подруги у нас? Ради бога.

Поход? Без проблем.

Концерт? «Где и во сколько тебя встретить?»

«Я не хочу в школу в день рождения!» — «Не ходи».

«Что это вы там такое пьёте?» — «Возьми и попробуй».

Никогда мне не орали в трубку: «Где тебя носит, быстро домой!» или ещё что-нибудь в этом духе. Я поступила в тот вуз, куда хотела, а не в тот, который нравился родителям. Мой выбор друзей (а потом и мужа) никто не оспаривал, лишь бы мне самой нравилось. Я выросла счастливым, свободным человеком, у меня прекрасные отношения с родителями.

Сейчас я стараюсь вести себя с дочерью так же, потому что считаю, что это хорошо и правильно. Сопротивление пришло с совершенно неожиданной стороны — от родителей друзей и одноклассников дочки. Мои методы воспитания им поперёк горла.

На родительских собраниях меня на повышенных тонах спрашивают, что я ей позволяю, причём не только учителя, но и другие родители. Пару раз в четверть прогулять школу, игнорировать субботники и приходить в школу в совершенно нормальных джинсах позволяю. Совсем, конечно, девка от рук отбилась, да. А, ещё волосы красить в 14. Вообще безобразие.

Отдельные кадры звонят мне домой и устраивают истерики из-за того, что мой ребёнок позвал кого-то на концерт, в кафе или домой с ночёвкой, а приглашённому родители такого не позволяют.

Когда дочь захотела слазить в местные пещеры и не нашла компании из-за истеричных родителей друзей, мы поехали туда вместе с ней и мужем и отлично провели время. Выложили фотки — получили кучу лайков от детей и кучу гневных комментов от родителей.

Вы не можете объяснить своему ребёнку, почему Ксюше можно, а ему нельзя? Почему это должны быть мои проблемы? Да расскажите вы ему что хотите, хоть что я мать-ехидна и мне плевать, что будет с моей дочерью, а вы все в белом, вам не плевать, только отстаньте от нас. Задолбали своим ханжеством — сил нет.

Мой старший сын родился в 1993 году. Сразу же после рождения стало ясно, что у нас проблемы. Нет, не онкология, не генетическое, а всего лишь… Ладно, это моё дело, какой диагноз. Прогноз при выписке был — не доживёт до года без операции. Операцию делают в Москве, по очереди нас поставили ориентировочно на 1996 год.

А ребёнок лопал и спал. Он не понимал, что тяжело болен; может быть, орал чуть чаще остальных младенцев.

Платная очередь растянулась до 1995 года, тогда знакомые написали в немецкую клинику. 21 254 немецкие марки, включая доставку, проживание и первичную реабилитацию. Потом ещё две процедуры на общую сумму около 12 000 марок. Этот счёт я потерял.

Похоронные услуги в переводе на марки — не более 700. Экономически целесообразно, конечно, было не вмешиваться.

А ребёнок спал и лопал. Начинал немного бодрствовать, реагируя на окружающих. Из-за болезни колики не проходили по два часа, но он этого не понимал.

Российская Федерация щедро выделила аж почти 50 марок. С трёх работ (моей, жены и тестя) люди собрали ещё 30. Попытка жены выйти попрошайничать закончилась её избиением со стороны профессионалов нищенского бизнеса. За две недели мы поняли, что никто нам не поможет.

А ребёнок начал гулить и улыбаться. Его беспокоили непонятные для него боли, болезнь стала проглядывать во внешнем виде.

Объявление в газету принесло почти 120 марок. Двухкомнатная тестя и тёщи — почти 12 000 марок, однокомнатная матери тестя — 9000 марок, дачный участок моих родителей — 400 марок, старое барахло из проданных квартир — около 1000 марок. Всё было продано меньше чем за месяц, в цене мы, разумеется, потеряли. Тогда это было неважным. Неважным было и то, что мы стали жить вшестером в двухкомнатной квартире. Важное — жена улетела в Германию с ребёнком. Через неделю позвонила, радостная: операция прошла успешно, кроме того, дополнительная процедура понадобится только одна — в России ошиблись на обследовании. Недостающую сумму (около 1500 марок) внёс немецкий фонд по просьбе врачей клиники. Ребёнок выжил.

Дальше я уже плохо помню. Помню, что на тестя завели дело (неуплата налогов после продажи квартиры), помню, как составляли расписание на ванную, как ели по очереди или раздельно. Ничего, справились. Пять лет жили вшестером, потом, после смерти матери тестя, ещё два года впятером.

И вот теперь оказывается, что я всем должен.

Я должен послать сына в армию. Ни черта! Мой старший сын для Российской Федерации умер 20 лет назад. Разумеется, я ему рассказал историю его болезни. Спросил, хочет ли он служить в армии. Сын не хочет. А потому не будет. Все возможности для этого у меня и у него есть. Его отличное здоровье — это исключительно заслуга нашей семьи, а не государства.

Я должен платить налоги. Ах да, мне же 50 марок государство предоставило! Ладно, берите. Не надо на меня смотреть. Попробуйте доказать, что моё ИП приносит бо́льшие деньги. Не получается? Заткнитесь! Откуда дом и квартира, на какие шиши кормлю двоих детей (старший живёт сам)? Живу просто экономно! И ещё: я не забыл, с каким трудом удалось вывести тестя из-под уголовного дела. Вы ведь хотели отобрать почти четверть стоимости квартиры. Не будет понимания с моей стороны, что налоги пойдут на благое дело.

Я должен участвовать в губернаторских благотворительных программах в обмен на благосклонное отношение к малому бизнесу. Да-да-да, в своё время с трёх предприятий почти 1000 человек собрали 30 марок. Ладно, 1000 рублей на приют для животных. И это всё. Это почти процент от моей прибыли за год (по документам), а на людей, увы, не хватило.

Я должен подавать на улицах. Ведь у меня же есть что подать. Ладно, но кому? Одноногому «пограничнику» на перекрёстке у бизнес-центра? Ага, сейчас. Я его знаю, мы учились вместе, вместе и служили, в СССР ещё, в инженерно-строительных войсках. Из армии он пришёл на своих двоих. Рассказать, где он потерял ногу? Рассказать, в какой квартире он живёт?

Я должен проявлять сочувствие ко всем тем, для кого собирают многочисленные фонды и инициативные группы. Мне же 120 марок собрали! «На заграничное лечение не собираем», «Пусть клиника вышлет медицинское заключение по нашей форме», «А давайте мы лучше выйдем на людей, которые продвинут вас по очереди» — вот что я слышал на заре благотворительности в России. Да, с тех пор многое поменялось, но и уровень жизни вырос. Всё что меньше миллиона, лечится продажей квартиры. Нет у вас — есть у ваших родственников. Кто хочет — пусть жертвует, а я — пас. Имею право.

Старший сын уезжает на стажировку во Францию. Жилье ему предоставят, но какие-то подъёмные ему дать надо. Жене нужна одежда к лету: она похудела, и ей действительно нечего надеть. Младшего сына надо поощрить за отличную учёбу — необычная экскурсия по Европе стоит недёшево, к тому же он поедет с тестем и тёщей. Дочери к первому классу надо пошить форму из нормальной ткани и определиться с компьютером. Пока тесть с тёщей будут в Европе, в старенькой квартирке надо сделать обширный ремонт. Отцу с матерью надо поставить нормальную спутниковую тарелку. Брату надо помочь с деньгами на отделку дома, его дочери — достать нормальные антигистаминные препараты. Много у меня проблем, они касаются тех, кто мне помогал. Остальные — отвалите, не подаю!

Мама… Милые и слезливые статусы о мамах в социальных сетях с фотографиями немощных старушек расходятся стотысячными тиражами. В обществе на любое сетование о несложившихся отношениях с родителями тут же летит сакраментальное: «Она же твоя мать, будь же уважительнее!» Даже слегка ироничное высказывание в адрес исторгнувшей тебя родительницы встречается в штыки и хмурыми бровями девятью из десяти собеседников, будто святотатство, совершённое на алтаре храма.

Да, милые мои. Она же моя мать.

Моя мать — бывший партийный работник, полжизни проработавшая во властных структурах, — так меня любила, что за все школьные и дошкольные годы я общался лишь с теми, кто был в её понимании «правильным». Маша плохая, у неё мать в разводе — так и ждёт, чтобы залететь и родить (в 13 лет, @#$!). Паша плохой, у него папа полуспившийся слесарь, а значит, и меня бухать научит. Безотцовщина Сергей ещё хуже, ведь он был у участкового на примете за пару драк, когда защищал свою младшую сестру от хулиганов. Общался я лет до пятнадцати лишь с золотой молодёжью по праздникам во время совместных походов по гостям, пока эта молодёжь не пошла во все тяжкие. Потом выяснилось, что мне, такому золотому и умненькому, и общаться больше не с кем. Либо озверевшие от безнаказанности мажоры, либо отбросы в мамином понимании кругом. Домашний арест, сыночка.

Мать так меня любила, что все мои увлечения уничтожила на корню. К чёрту твой глупый IBM с Паскалем, подаренный крёстным, лучше играй в «Денди» и не копайся с дурацкими цифрами — тебе быть известным чиновником, прокурором, судьёй. Паяльник отправился в ведро, ведь канифолью провонял балкон. Никаких секций или кружков — сломаешься, ушибёшься, тебе нужно быть умным, а не сильным. Только мультики, ТВ и учёба. А ещё репетиторы. Сотни репетиторов, пытавшихся вдолбить мне чёртову экономическую теорию, обществоведение, основы права и прочие гуманитарные науки, когда меня тянуло к алгоритмам программирования и математике.

Мать пристроила меня «по связям» в престижный (а на самом деле не входящий даже в топ-20 столицы) вуз на юриста, ежедневно проверяя оценки и устраивая истерику за каждую отметку ниже пятёрки с минусом. Я вытянул красный диплом с расшатанной психикой и нервным тиком, до которого меня, конечно же, довела «эта глупая система образования». Любые попытки заниматься столь любимыми компьютерами пресекались на корню: учи римское право, ирод, а не в игрушки играй! Домашний компьютер нещадно чистился приходящим приятелем мамочки от всего, что не было связано с учёбой. Купленный на сэкономленные от «обеденных» дотаций б/у ноутбук был нагло подарен двоюродной сестре. Зачем тебе второй компьютер — порно смотреть?

После вуза мать устроила меня по очередным «связям» в государственную конторку со спокойным графиком работы с 9 до 18 за зарплату ниже, чем у продавца-стажёра «Макдака», и с практически полным отсутствием перспектив из-за обилия чиновничьих сынков. Предложение поработать помощником в адвокатской конторе и идти своей дорогой было воспринято с истерикой: неужели я хочу работать у кого-то на побегушках, несмотря на все старания любимой мамы сделать из меня человека?! Быть на побегушках у государства за зарплату подмосковной уборщицы было в её глазах престижнее.

На моё 25-летие мать купила мне на деньги, завещанные ещё до моего совершеннолетия крёстным и находящиеся в её распоряжении, огромный внедорожник за 5 млн рублей. Машина была оформлена на её имя и демонстративно завещана мне. Внедорожник был полностью моим — вот только продать его я мог лишь после, мать её, смерти матери. Мольбы на коленях о возможности использовать эти деньги на открытие собственного адвокатского кабинета, благо стаж позволял сдать экзамен, или хотя бы о покупке квартиры где-нибудь в спальном районе были встречены истерикой и сердечным приступом. Родные и двоюродные мамины сестрички обвиняли меня в сыновьей неблагодарности и желании сжить мать со свету. Сверкавшего чёрным металликом немецкого красавца хотелось расхреначить монтировкой; вместе с ним умерла надежда на более-менее приличное начало самостоятельной карьеры или на отделение от мамы.

Мать назвала мою девушку шлюхой, которая повелась на дорогую машину, хотя наш с ней роман закрутился ещё до покупки этого треклятого «мерседеса». Любые попытки завести отношения пресекались всеми способами. Мать третий год сводила меня с «перспективным вариантом» — дочкой какого-то приятеля, «очень уважаемого и нужного человека». Стокилограммовая бомба на пять лет старше меня готова была на всё ради кольца на пальце — даже купить это чёртово кольцо сама.

— Ты как маленькая! Вылови его в клубе, подпои — и к себе домой. Я скажу, когда он и куда пошёл. Можешь даже обо мне что-нибудь плохое сказать, он как телок с тобой пойдёт. Через недельку покажешь ему тест на беременность с двумя полосками. Что значит «если не получится»? Потом получится! Главное — тест покажи!

Когда я стал невольным слушателем такого разговора моей любимой мамы с несостоявшейся невесткой, озарение пришло внезапно: нужно валить.

Потом скандал. Ещё и ещё. Бесконечные визиты ко мне полиции, которой мать звонила с заявлениями об убийстве-похищении-ограблении. Бесконечные звонки о том, что «плохо, умираю, при смерти», на которые я перестал реагировать раз на десятый.

Через год я уехал в Северную столицу, перестав общаться со своей любимой мамой практически совсем. Раз в неделю она звонит мне, плачет, давит на жалость, кричит и регулярно имитирует приступы — просто роняет трубку и начинает хрипеть. Через десять минут звонит сестра и говорит, что маме стало плохо и она без сознания. После моего матерного ответа мама тут же «возвращается к жизни». Стала ездить по колдунам и ведунам, пытается снять с меня порчу и извела мою бывшую девушку до нервного срыва, подозревая её в наведении на меня заговора. Но всё это мелочи по сравнению с тем, что я наконец-то свободен!

Все родственники поголовно считают меня сволочью, а маму — старым и несчастным человеком, вырастившим неблагодарного сына. Я сам выбрал свой путь, не найдя сил свалить от неё в 18 лет. А пока же меня задолбали лишь дебильные статусы в социальных сетях о любимых мамочках.

Помните: не все мамы одинаково полезны.

Задолбала меня такая позиция: «Воровство — не преступление, а промах владельца».

Подросток Саша катался на велосипеде, зашёл в магазин, пристегнув велик к ограде обычным китайский велозамком за сто рублей. Вор позарился на велик и украл его. Подав объявление в соцсети о пропаже, несчастный владелец получает тонны нравоучений:

— Вот ты простофиля! Надо использовать велозамки ценой в половину зарплаты!

— Нельзя вообще оставлять велосипед без присмотра, надо было тащиться с ним в магазин!

— Если ты не следишь за великом — сам виноват!

Или, например, у Маши из гостиничного номера пропали деньги. Рассказав об этом знакомым, она получила ценные советы:

— Надо было платить за сейф!

— Да кто же деньги без присмотра в номере оставляет?

— Ты что, надо было сшить холщовую сумку, привязать к трусам и не снимать даже в душе! Сама виновата!

Алёна забыла запереть машину, наутро обнаружила снятую магнитолу и видеорегистратор, содранные чехлы, унесли даже коврики и солнцезащитные очки. В магазине, приобретая новое, Алёна рассказывает свою грустную историю, а продавец презрительно бросает ей:

— Ха, женщины! Забыла машину запереть, вот тебя и наказали!

Вот эта позиция меня и задолбала. Воровство — это в первую очередь преступление. Виноват в нём только вор и никто иной. Велосипед может быть и вообще не пристегнут, но он чужой! Что даёт человеку право его взять? Деньги, лежащие в сумочке, так манящие горничную отеля, так и оставались чужими. Открытая машина и всё её содержимое по-прежнему чужое. Никто и ничто не может дать человеку право взять чужое, как бы плохо оно ни лежало. По той же логике можно убивать людей, не носящих броню: «Простофили, плохо защитились, вот их и наказали».

Раньше за воровство рубили руки. Сейчас обвиняют обворованных.

Когда-то моя учительница рассказала мне и одноклассницам, что женщины одеваются не для мужчин, а для других женщин. Добавлю, что ещё и для себя.

Между собой соревнуемся, чью фигуру платье лучше подчеркнёт.

Чьи ноги длиннее и ровнее.

Чья пятая точка более упругая, а грудь высокая.

Кто-то да, перебарщивает. Жаль девушек, убивающих ноги на высоченных каблуках, с одной целью — напрячь сильнее ягодичную мышцу и ковылять, ковылять вдаль! Внимание мужчин здесь — лишь приятный бонус.

А жарким летом, в физически тяжёлых условиях, благоразумное большинство скорее выберет ту обувь, которая позволит ногам меньше отекать и париться, ту одежду, которая будет легче, свободнее — и таки да, иногда и короче. Цель проста: не умереть от жары. Чужие идеалы здесь роли не играют.

Мужчинам же, сердящимся на девушек за недостаточно сексуальный вид, хотелось бы передать, чтоб в зеркало заглянули для разнообразия, а ещё вспомнили, что дезодорант применяется после душа, а не вместо него. А то девическое плечико должно быть идеального цвета, а свою рубашку можно и неделю не менять. Но он же мужчина, и в этом должен быть уверен весь трамвай.

С мужчин и так в большинстве случаев не требуют ни перестать выставлять волосатое тело напоказ, ни облагородить небритость на лице, ни поменять сланцы-шорты-майку в центре города на более цивильную одежду. Даже про маникюр в стиле «кусь-хрясь» не говорят. Но будьте добры принять душ (с мылом желательно) и постирать одежду.

Просто ведь, правда?

Разрешите пожаловаться? Задолбали меня, казалось бы, добрейшие люди нашего города — зоозащитники.

Развелось в нашем городке много бездомных собак — да не просто Шариков и Тузиков милых, а огромных таких псин, мне, взрослому человеку с ростом метр семьдесят, по пояс, ещё и агрессивных. Собаки вырывали из рук пакеты с едой, кидались на детей, разрывали ночами кошек на детских площадках. Все эти случаи хорошо и чётко фиксировались скрытыми камерами или мобильниками людей. На псов начали поступать жалобы. Администрация нашла фирму, которая согласилась убрать собак с улиц. И вы не представляете, какая радостная в один день пришла моя коллега, рассказывая, что из их микрорайона наконец-то исчезли дикие собаки, и можно просто вечером вынести мусор или сходить в магазин. Но не тут-то было. Зоозащитники подняли вой, подали в суд на предприятие, занимающееся отловом, устроили митинги…

Да, я понимаю, что по закону собак должны были усыплять, а не отстреливать, что до усыпления по закону их должны были держать в питомнике до полугода с надеждой, что кто-то заберёт их домой. Но, алло, проблему нужно было решать ещё вчера, питомника в городе нет, сомнения в том, что кто-то захочет взять в дом огромного дикого волкодава, усиливаются. К чему вся эта война добрых любителей Тузиков и просто адекватных людей?

Да, это убийство. Да, это жестоко. Да, все эти собаки на улице по вине людей. Я тоже когда-то искренне грустила о принятии таких мер. Ровно до того момента, как однажды меня чуть не сожрала стая псов в пяти метров от собственного подъезда. Спас проезжающий дяденька на машине: быстро открыл заднюю дверь, я успела заскочить. Знаете, это такой жуткий страх, что я даже не задумалась, к кому прыгаю в машину (к счастью, человек оказался порядочный). Я искренне грустила, пока однажды не вышла утром на работу и по пути через двор к остановке не увидела растерзанную кошку возле детской песочницы. Вываленные из брюха кишки не слишком гармонировали с окружающим антуражем. А потом была ещё кошка, и ещё…

Я искренне грустила, пока мне однажды в слезах не позвонила свекровь с новостью о том, что не может выйти из дома в больницу, потому что под балконом сидит огромная стая и кидается лаять и скалиться даже тогда, когда она выглядывает в открытое окно.

Я грустила, пока нашего начальника не покусала бродячая собака, когда он гулял со свой домашней. Человек просто пытался выдрать своего спаниеля из зубов бродячего алабая.

Чего вы добиваетесь, добрейшие? Я не хочу, что бы моего ребёнка разорвала стая. Да, я уже слышала, что всех этих собак выкинули люди, что они не виноваты, но лично я ни одну не выбрасывала. Так что я тоже не виновата, а моя дочь и подавно.

Нет, я не бессердечная и не безжалостная. Я часто подбираю котят, лечу их и привожу в надлежащий вид, чтобы отдать в хорошие руки. Мои дети будут знать, что такое доброта к братьям меньшим. Я ничего не имею против беспородных собак. Если я увижу явно потерявшуюся собачку, я дам объявление о находке, а не понесу на усыпление. Я прекрасно понимаю, что домашние собаки тоже бывают злыми, а хозяева — придурками.

Но всё-таки, дорогие зоозащитники, давайте мыслить не только огромным и добрым сердцем, но и мозгами, ладно?

Мы живём с тобой уже почти пять лет. За всё это время мы купили плазменный телевизор, компьютер и новый отечественный автомобиль в кредит, а также простенькую спальню, шкаф от которой уже безнадёжно испортили очередным переездом на очередную съёмную квартиру. Я не нищий, наоборот — весьма востребованный программист, который приличную по статистике, но недостаточную по реальным меркам провинции зарплату в 30 тысяч рублей добирает шабашками и халтурками, не гнушаясь даже систему настраивать знакомым. Если верить самым примерным подсчётам, я зарабатываю почти втрое больше, чем в те годы, когда я жил один. Ты сделала из меня мужчину! Но при этом мы еле сводим концы с концами, подчас не имея даже тысячи свободных рублей на внезапные траты. Отложенные деньги? Не смешите.

Ты не работаешь, конечно же, ведь за семь-десять тысяч это «западло», а выше почему-то без опыта и с неоконченным высшим (которое ты и так бросила) никто не платит. Но я тебя не виню: нужно отдать должное, ты и впрямь не требуешь от меня звёзд с неба, довольствуясь простеньким телефоном за семь тысяч, неброской дублёнкой и тоненькими золотыми украшениями. Но последнее время всё чаще идут намёки о целесообразности дальнейшей совместной жизни, поскольку ни морей, ни домов, ни квартир в самом обозримом будущем не маячит. Даже в ипотеку влезть нет возможности, так как официальный доход весьма невелик, остальное — серые доходы и кредиты.

Я знаю, что мы транжиры. Точнее, я так думал до того момента, пока ты не покинула меня на два с половиной месяца и не уехала к маме за полторы тысячи километров в связи с её проблемами личного характера. Я дал тебе 15 тысяч с собой, затем ещё переводил три раза по две-три, но по приезде ты с огромным удивлением и радостью обнаружила в нашей семейной копилке — забавном пиратском сундучке — тугую пачку купюр на общую сумму почти в 100 тысяч рублей. Впрочем, радость была преждевременной: этих денег как раз хватило на почти полное закрытие кредита на машину. Несмотря на то что мы высвободили почти десять тысяч в месяц, жизнь опять вернулась на круги своя. И я начал догадываться почему.

Ежедневная еда. Разом забить холодильник мясом и полуфабрикатами на месяц тебе почему-то «дорого» — три-четыре тысячи после зарплаты можно было бы выделить легко! Тратить по 500–600 рублей ежедневно на поход в супермаркет — нормально, чё.

Пицца. Суши. Китайская еда. Шашлык. Всё это дерьмо мы заказываем минимум по разу в неделю — каждую позицию! Пиццу и шашлык — когда лень готовить. Суши — под слезливый фильм. Китайскую еду — на выходные.

Сладости. Килограммы дорогих конфет. Не ириски, не леденцы — только истинно шоколадные конфеты, трюфели и пралине. Так как ни ты, ни я не толстеем, то умять килограмм сладостей нам по силам за двое суток. А затем нужно идти за новым килограммом.

Всякая фигня на вечерней или выходной прогулке. Вчера мы набрали бижутерии и всяких мишек у торговцев на площади на 700 рублей. На майские праздники спустили на мороженое и коктейли больше тысячи.

Болезнь шопинга. Купить нормальный спортивный костюм за три-четыре тысячи? Не-е-е, дорого! Купим за 800 рублей на распродаже сразу три, убьём их меньше чем за два месяца: штаны на одном лопнут при неловком движении, остальное разлезется во время стирки. Хорошие кроссовки? Да ну, купим «Naik» за 500 рублей. Подошва отстанет после трёх километров пешком. Купим «Адибас».

У нас три кредитных карты, каждая из которых пуста более чем наполовину, но ни с одной из них мы не купили ничего дороже пары тысяч рублей. Нет денег на кафе? Щёлкни кредиткой. Нужна помада? Наберём косметики на 1500 рублей и оплатим в кредит, ведь через неделю зарплата. И что, что она уже расписана до копейки?

Список можно продолжать бесконечно — и, что самое страшное, любые попытки ограничить эти мелкие ручейки транжирства встречают просто бешеное противодействие с твоей стороны. Не купил конфетки по пути с работы? Смертельные обиды, испорченный вечер. Купил себе шоколадку за 25 рублей, но ничего не купил тебе? Бегом, бегом за коробкой конфет! Отказался от захода в очередную барахольную лавку, где наверняка будет куплена дурацкая икебана или глупый плюшевый пёс? Всё, губки бантиком и ворчание до конца дня. Попытался откосить от вечерней пиццы или предложил самим пожарить стейк вместо шашлыка от дяди Гиви втридорога? Кухонный тиран и домостроевец, готовый сгноить женщину на кухне ради копейки. И так каждый день.

Милая, уж лучше айфон на этом фоне. Я хотя бы сам с ним повозился и знал, куда пошли деньги.

Я не жадный, я не жалею для тебя ничего. Я лишь хочу научиться вместе с тобой разумно экономить. Для нашего с тобой блага!

Я водитель. У меня нет пола.

Я водитель. Мне насрать, почему у той блондинки машина круче, мои комплексы — не её проблемы.

Я водитель. Ходить — это хорошо и правильно, поэтому я пропущу пешехода.

Я водитель. Я всегда показываю сигналы поворота.

Я водитель, поэтому всегда смотрю в зеркала.

Я водитель. Я чётко знаю, куда еду, и не болтаюсь из полосы в полосу, чтобы остальные ехали сзади и боялись.

Я водитель. Я не истеричка за рулём, поэтому буду стоять на светофоре, а не истошно сигналить всем, кто не поехал на жёлтый.

Я водитель, поэтому все телефонные разговоры — когда приеду в офис и стану менеджером.

Я водитель, а не бабуин, поэтому понимаю, что выезжать на перекрёсток, когда за ним пробка — бесполезно и не по правилам.

Я водитель, я уважаю и берегу людей, поэтому пьяным за руль не сяду.

Я водитель, а не хитровыделанная скотина, которая обошла пробку по встречке, а потом оголтело просится обратно.

Я обычный городской водитель, а не Стиг, поэтому ехать буду 60… ну, хорошо, 69 кымы в час.

Я никогда не буду бросать машину так, чтобы все меня ругали.

Ведь я водитель, а не мудак.

Когда-то я влюбился. Давно, будучи юным, 22-летним дурачком. Пока я жил один, да ещё и c помощью родителей, я был мачо: своё жилье (реально — оформленное на бабушку), машина (купленная отцом, записанная на него же), непыльная работа (в фирме дяди). Все тёлки были мои. Я запал на модную чиксу, сошёлся с ней, разругался с не принявшей её роднёй и вскоре потерял и жильё, и машину, и работу, став тем, кем я был — никем.

Сперва я пытался что-то менять, работал на двух работах, гонял машины на продажу, пытался открыть своё дело, но бесполезно: деньги (и деньги немалые!) буквально текли между пальцев. Постоянное шпынянье благоверной со стимулом стать лучше и зарабатывать больше превратилось в крест, который давил и давил мне на спину. В один прекрасный момент я осознал, что весь мой потенциальный заработок (и даже сверх того) расписан по пунктикам на год вперёд: заплатить Марине за учёбу, купить Марине новый ноутбук, свозить Марину на море (саму, мне с ней места не было), ежесезонно обеспечивать Марине шопинг и развлечения. Всякие шоколадки, пиццы и погремушки даже не в счёт — покупалось всё это без оглядки на положение. Год пройдёт, и снова будет то же — чёткий график, продиктованный «любимой».

Мне же не оставалось денег даже на новый телефон. Работа перестала приносить удовольствие, сил на дополнительные подработки не осталось, бизнес встал. Пошли просрочки по кредитам, денег не было даже на кусок мяса. Через месяц я ушёл в запой, ещё через два Марина прямо из нашего жилья съехала к более перспективному «мальчику», с которым, оказывается, уже развлекалась в прошлую поездку на море.

Потом были таблетки. Много таблеток. Счастливая случайность — заехавший в гости друг, который почуял беду и выбил дверь. Толковые врачи. Верная подруга, выходившая меня физически и морально, роман с которой я оборвал в молодости по собственной глупости, гоняясь за теми, кто не стоил даже одной моей зарплаты. У нас с ней сейчас всё хорошо, мы счастливые супруги и за эталонные пять лет заработали и на квартиру, и на машину, и на полную обстановку в своём жилье. Да, многое в кредит — но они платятся ударными темпами, да и от недостатка денег мы не страдаем. Я знаю теперь решение проблемы чувака из той истории и тысяч его братьев по несчастью, но задолбало меня то, что не могу я его донести до остальных.

Женщины! Девушки! Если у вас с мужчиной «почему-то» нет денег, то задумайтесь и примите эти простые правила.

Возможности мужчины безграничны лишь тогда, когда у него есть стимул. Слова «работай, не мои проблемы», «а вот у Светки Васька…», «везёт же некоторым, им шубы дарят» — не стимул, а прямой удар по яйцам и ментальная кастрация. Вы даёте понять мужчине, что он несостоятелен, а заодно — что столь же несостоятельны вы, ведь это вы завидуете другим бабам, оказавшись неспособной привлечь себе более перспективного мужика. А если вы — второй или третий сорт, то с чего бы это мужику быть с вами первым или высшим? Он опускается на вашу планку и катится вни-и-из, в пропасть!

Лучший стимул — хотя бы видимость того, что решения принимает мужчина. «Дорогая, мы едем на море, куда ты хочешь?», «Дорогая, что тебе подарить на годовщину тысяч так за 30–50?» — это правильно, на это хочется тратить свои силы. «Дорогой, Светка уже пять раз была в Египте, а я лишь четыре — мне плевать на всё, но через месяц я еду за твой счёт» — это не стимул, это гвоздь в крышку гроба. Поверьте, если вы не будете ныть год про новый телефон, а лишь раз пять подойдёте к мужику с просьбой «почини, завис» — вам его купят, сто процентов!

Никаких обид на отказы. Никаких! Обижаться на не купленную пиццу или побрякушку, когда в кармане последние 1000 рублей, а за плечами кредитов на шестизначную сумму, может лишь конченая дура. Если вы обижаетесь и всем своим видом это показываете, то у меня плохие новости для вашего мужика: вас надо выбросить, как испорченный приёмник. Вы жвачка, приставшая к подошве, которая мешает мужчине идти вперёд.

Чтобы мужчина «больше работал», он должен радоваться плодам трудов своих, а не становиться жертвой постоянного пиления. Вы пищите от восторга, когда вам покупают шубу, айфон, кольцо, подвеску, косметику или путёвку на море, а мужчина… Что-что? Он купил себе флешку, носки и «какую-то фигню в тачку за 2000 рублей»? Должен быть рад, хотя давно мечтает о новом ружье, мощном системном блоке, мотоцикле или эпическом мече в онлайн-игре? Соразмерно, да-а-а! Будьте уж так любезны тогда выкладываться в постели, чтобы мужика к активной работе подстёгивал хотя бы его член — ведь хотя бы он будет рад регулярным минетам за труды. Вкладываться в священную корову лишь потому, что она корова, будет полный идиот.

Ведите быт. Если вы содержанка — быт ваш на 101%. Никаких «убери, помой, вынеси мусор, приготовь сам, если не нравится». Мужчина должен приходить в чистый дом, жрать нормальную (как минимум свежеприготовленную) еду и ложиться на чистую постель, а не ломать голову, в чём идти на работу завтра: одна его рубашка уже воняет, вторая телепается на верёвке, а третья плесневеет в корзине для белья уже пятый день.

В восьми из десяти случаев соблюдение этих правил даст неожиданный результат. Почему, вы думаете, серые неприметные мышки со временем получают себе состоятельных и любящих их супругов, расцветая вместе с ними, а вертлявые смазливые чиксы теряют в цене, превращаясь в озверелых стерв, живущих с явными неудачниками? Потому что первые вкладывались в отношения не меньше мужчины, а вторые ждали, что им дадут всё просто так.

Можете считать меня домостроевцем, но моя жена счастлива, я доволен, а вас в очередной раз не могут даже сводить в кафе. Мужики, бросайте свои бездонные копилки. Ваши отношения обречены. Сто процентов.

Америка. Два весёлых негра срезали замок у меня со шкафчика в спортзале и украли две банковские карты. Одна российская (зелёная галочка), другая американская. Забегая вперёд, скажу, что воришек поймали: не стоило им в угаре транжирства заезжать на заправку с камерами, ой, не стоило. Но речь не об этом, а о моём опыте сотрудничества с обоими банками.

Необычную активность на моём аккаунте американский банк заметил моментально. Мне позвонили из банка спустя полчаса после кражи (тогда я ещё не знал, что что-то пропало). Все транзакции с момента кражи были заблокированы и отменены, пока я ещё висел на телефоне. Из 600 долларов, что попытались украсть, прошла только одна покупка на 84 доллара. Эти деньги мне компенсировали спустя где-то неделю. Временную карту мне выдали через два часа после кражи, чтобы я смог получить доступ к своему счёту. Постоянная карта пришла через неделю.

Русский банк, понятное дело, ничего странного на моей карте не заметил. Я продрался сквозь их автоответчик, и спустя десять минут расспросов карту они заблокировали. Все транзакции, как и в американском банке, ещё не успели пройти, но банк и не подумал их отменять. На мою прямую просьбу сделать это они потребовали, чтобы я явился лично в их отделение в рабочее время и подал заявление о краже. Понятное дело, лететь десять тысяч километров был не вариант. В итоге спустя десять дней все транзакции прошли, и я потерял 750 долларов.

«Компенсация? Ну что вы, сударь! Воров поймали — вот с них деньги и трясите. Перевыпустить карту? Ой, вам нужно явиться в отделение банка, обязательно в то, где был оформлен ваш счёт, и подать заявку на перевыпуск. Временная карта? А что это?» Я думаю, все мы пользовались услугами «зелёной галочки», мне не нужно пересказывать, как они работают.

Дальше начался вообще цирк с конями. Мне пришлось написать доверенность на свою маму, чтобы она получила доступ к деньгам и перевыпустила карту. Я десять раз спросил банк, какие именно печати ставить на доверенность, так как пересылка через океан стоит чудовищно дорого. В итоге через неделю после получения доверенности юрист банка сказал маме, что на доверенности нет апостиля, и мне нужно отправить доверенность ещё раз.

Знаешь что, «зелёная галочка»? Я тебя от всей души ненавижу. Я, конечно, отправлю доверенность ещё раз, но в этот раз у мамы будет инструкция ликвидировать все мои счета в вашем бастионе хаоса и тьмы и перевести их ко мне на американский счёт. Я долго терпел ваш вопиющий непрофессионализм и то, что вы застряли в каменном веке по качеству своих услуг. Единственное, на что вы годны — выдача пенсии моей 70-летней бабушке. Любой запрос сложнее этого вызывал у вас глубокий ступор и сопровождался поиском по всему отделению того, у кого есть мозг, чтобы решить мою проблему. Но никогда ещё ваша тупость не стоила мне денег (на данный момент уже за тысячу долларов).

Так что теперь вы меня официально задолбали. До свидания. Передавайте привет Почте России — вы с ней как раз на одном уровне по качеству сервиса.