Хочу поделиться печальной историей о свадьбе и родственниках, которые задолбали. Мы — два самостоятельных половозрелых человека 27 и 28 лет. Решили придать нашим отношениям официальный статус, для чего подали заявление в загс и стали готовиться к торжеству.

Тут нужно отметить, что обладаем мы тремя наборами родственников. Это разведённые мама и папа парня, каждый со своей роднёй (фактически — две враждующие группировки), и мои родители и родственники, которые среди родни моей половинки считаются «плебеями» — как же, дочь библиотекаря и строителя с сантехниками в родне и всего одним высшим образованием уж точно не пара красавцу-мужчине с двумя «вышками» из семьи двух докторов наук. Все эти люди единодушны только в одном: свадьба должна быть пышной, с белым платьем, выкупом невесты, тамадой, рестораном, идиотскими конкурсами и многочисленными нетрезвыми родственниками. Естественно, мы с такой позицией не согласны. Да и собирать в одном месте столько, мягко говоря, недолюбливающих друг друга людей показалось нам идеей крайне неудачной.

И решили мы свадьбу от родни утаить. «Зажать», как говорится. Мы сшили красное свадебное платье и красный смокинг. Мы позвали восемь человек друзей, самых близких. Предполагалось, что они все будут в чёрном с красными аксессуарами, и после регистрации у нас состоится фотосессия в живописном месте на берегу озера и пикник.

Только один недочёт был в этом замечательном плане: моя лучшая подруга по совместительству является сестрой жениха, и ей пришло в голову, что «мама имеет право знать». И заверте…

Мама узнала, соответственно, в считанные часы узнали все. Как оказалось, вот что было нужно, чтобы сплотить наши семейства. Вскоре делегация из мам, пап, дядь и тёть прибыла к нам домой «вразумлять неразумных детей».

Выяснилось, что мы крайне неблагодарные потомки. И его, и мои родители во время своих бракосочетаний были бедны, аки церковные мыши, поэтому не было у них ни платьев, ни ресторанов, ни конкурсов. Поэтому теперь мы обязаны — нет, ОБЯЗАНЫ всё это предоставить. После демонстрации платья мамы рыдали, папы капали им валерьянку и бросали на меня суровые взгляды. Нам было велено «выбросить проституточное платье» и заявлено, что «так решительно не пойдёт».

Наивные мы всё ещё стояли на своём. Пригласили на регистрацию всех желающих, менять планы и костюмы отказались. Но родичи так просто сдаваться не собирались.

Ещё через пару дней делегация вернулась и объявила вообще прекрасное: «Значит, так: в ночь на пятницу ты ночуешь у родителей, в 11:30 мы приедем, тебя выкупим. Потом едем в загс, потом памятники, машины и автобус мы уже заказали. В 17:00 все едем в ресторан «Чайка», там тамада, конкурсы и музыка 80-х, мы уже обо всём договорились и оплатили. И приглашения разослали. А наденешь ты вот это», — и мама гордо внесла в комнату белое платье фасона «баба на чайник»…

Да, мы плохие дети. Мы были злы. Мы честно говорили, что ничего не выйдет. Я не надену это платье, и ноги моей не будет в ресторане «Чайка». Всё это пропускалось мимо ушей. «Будет только так. Мы даже заплатили за всё, хватит выделываться».

Наверное, стоило сдаться. «Уважить стариков». Наплевать на свои желания. Мы не стали.

В ночь на пятницу мы сняли номер в гостинице. На звонки в 11:30 я отвечала, что муж меня уже купил и как раз использует, так что говорить я не могу. В загс приехали в рваных джинсах и футболках. Моя футболка была белой: я же невеста. Сразу после регистрации сели в машину и, выключив телефоны, рванули в соседний город.

Через пару дней пикник с фотосессией и красными нарядами таки состоялся, только сестры жениха в числе приглашённых уже не было.

Родители мужа написали ему электронное письмо с требованием вернуть деньги и угрозами подать в суд. Мои ограничились SMS о том, что я им больше не дочь.

Мне жаль, что так вышло. Мне грустно от зашкаливающего неадеквата в наших семьях. Но о чём вы думали, милые родители?

Мы вас любим, но будем жить, как мы захотим. Задолбали!

Хороший летний вечер. Я зашёл в магазин, взял мороженое и немного конфет для ребят и сел около детской площадки. Но тут на площадку зашёл ротвейлер с соседнего двора с желанием наложить кучу. Когда я попытался его отпугнуть, то он начал на меня рычать и попробовал схватить за ногу. Опыт борьбы с большими собаками у меня был, поэтому я хорошо двинул псу ногой по морде. Пёс отошёл и стал готовиться к прыжку — я был готов к этому. Когда ротвейлер прыгнул, я уже успел подготовиться, чтобы отклониться и нанести ещё один удар. Удар пришёлся в живот. Пёс свалился, и я без жалости нанёс ему ещё один удар ногой в морду.

Тут я получил мощный удар сзади. Как мне сказали потом, хозяин ротвейлера, не произнося ни звука, подбежал ко мне сзади и ударил с ноги. Я пробежал несколько метров, упал, перекувырнулся, но тут же поднялся. Хозяин шёл на меня, держа пса за ошейник. Не было ни криков, ни угроз — только их глаза смотрели на меня как на добычу.

Всё могло бы закончиться весьма печально для меня, если бы не сосед, который увидел происходящее в окно и выбежал мне на помощь. Видя такое дело, к нам подошли ещё трое парней постарше с палками. Хозяин ротвейлера сказал, что со мной ещё поквитается за своего питомца.

Ждать пришлось недолго. На следующий день я припозднился. Я был в пятидесяти метрах от подъезда, когда на меня сзади напали трое. Меня крепко избили, и очнулся я в реанимации.

Нападавших толком даже и не искали. Все мои попытки объяснить, что это, скорее всего, хозяин ротвейлера, ни к чему не привели. Камеры на соседнем доме были выключены.

Как всегда, помог случай. Мальчик записал на свой мобильный телефон, как меня избивали. Он долго боялся показать эту запись, пока её случайно не обнаружил его отец. Спустя три месяца после нападения мне отдали мне эту запись. На ролике длиной всего 30 секунд было отчётливо видно, как хозяин ротвейлера и ещё, как выяснилось, два его друга чётко и слаженно меня били.

Я приложил массу усилий, чтобы делу дали ход. Им грозило по шесть лет. А дальше пошли угрозы от их друзей и родственников. Угрожали не только мне, а ещё и моим родственникам, и друзьям, но я стоял на своём. Меня три раза пытались избить, но после выхода из больницы я получил разрешение на ношение оружия и был морально готов. Итог — пять лет колонии общего режима и денежная компенсация.

Стоят ли мои увечья и нервы того, чтобы на пять лет сел человек, который нападает сзади, а затем избивает с друзьями другого человека из-за того, что не воспитал свою собаку? Стоят. А мнения остальных мне безразличны.

Господа задолбанные, разрешите присоединиться.

Не так давно я впервые в жизни оказался в США в деловой командировке. Я бывал в разных странах, но в Новом свете оказался впервые. Командировку удалось успешно увязать с посещением основных туристических мест, ну, и просто посмотреть несколько городов. Я не был поражён небоскрёбами и Таймс-сквер, я не был удивлён «одноэтажной Америкой», на меня не произвели неизгладимого впечатления их мемориалы и памятники.

Меня поразили люди и поразила инфраструктура.

Стою в сторонке от тротуара, всматриваюсь в карту на экране планшета, верчу головой в поисках названия улицы. Подходит прохожий: «Простите, вы что-то ищете? Вам помочь найти?»

Фотографируемся на фоне Капитолия. Другой прохожий: «Давайте я вас вместе сфоткаю, не селфи же вам делать!»

Сидим на лавочке. Лабрадор проходящего мимо пожилого джентльмена натягивает поводок в нашу сторону. Джентльмен интересуется: «Простите, она вас не побеспокоит? Она просто хочет с вами поздороваться»

Вход в режимное здание. Охранник: «Сэр, вы не могли бы достать и прикрепить к одежде ваш бедж? Спасибо вам большое».

Другой охранник: «Сэр, я сожалею, но путеводитель вас дезинформировал. В этом здании находятся офисы, и посторонних туда не пускают. Вы можете подняться на обзорную площадку там-то и там-то». Он это целый день всем повторяет, туристов там немало.

Еду в метро. Попутчик: «Простите, я вижу, вы в аэропорт — в какой конкретно едете, на этой линии метро их два? Давайте я подскажу вам, как лучше проехать…»

Минимум заборов и ограждений. Газоны — чтобы сидеть на них — без алкоголя и унося с собой мусор. Иногда их обносят символическими ограждениями: «Пожалуйста, не ходите, газон закрыт для отдыха травы». Питьевые фонтанчики в парках — как в СССР.

Урн немного, дворников не видно, но мусора под ногами почти нет — разве что в наиболее неблагополучных районах. За три недели я ни разу не видел, чтобы кто-то что-то бросил под ноги. На обочинах дорог нет посыпки из окурков.

Сто процентов людей, к кому я обращался на своём корявом английском, терпеливо старались понять, что я от них хочу, и подбирали понятные мне слова.

Сто процентов водителей пропускали меня, даже когда я (каюсь) переходил дорогу не совсем по правилам. Вне зависимости от стоимости авто, без клаксона, демонстративного рыка мотора или наползания на пешехода.

Центр столицы оказался усыпан бесплатными музеями. В музее аэронавтики я обнаружил подлинный советский спускаемый аппарат, копию благодарственной речи Гагарина и копию его удостоверения, оригинальные корпуса советских боевых ракет.

Все пешеходные переходы оснащены съездами с тактильными выступами. Без выделения цветом — и везде, совсем везде, так что инвалиды на роботизированных колясках спокойно передвигаются по городу без чьей-то помощи, чувствуя себя полноправными пешеходами. Лифты и подъёмники для инвалидов также есть, исправные, включённые и без висящих на них замков.

Билетный автомат сожрал мою купюру, но не пополнил транспортную карту, не сообщив об ошибке и не выдав чека. Выясняю, что транспортными картами занимается строго служба поддержки по телефону. Без особенной надежды звоню. «Назовите номер вашей карты, пожалуйста. Да, я вижу вашу транзакцию, это было два часа назад. Мы зачислим вашу пропажу. Хорошего дня»

На улицах нет рекламы. Вообще. Ни рекламных щитов, ни растяжек, ни огромных вывесок, ни надписей на асфальте. Нигде. Исключение — лишь Таймс-сквер с её экранами.

Развито меценатство — от огромных музеев, целиком наполненных без участия государства, до скамеек в парках. На чистеньких скамейках нет граффити или царапин, лишь скромные таблички вида «Установлено Джоном в честь его любимой Джейн; сидите и будьте так же счастливы, как мы» или «В память о псе Бобби, моём верном друге».

Разумеется, не все так радужно. Есть там и груды мусора под ногами — в китайских кварталах. И не умеющие вести себя в обществе эгоистичные хамы — сами китайцы, в том числе за пределами кварталов, или туристы. По счастью, китайцев там немного.

---

Мне далеко не двадцать лет. Даже не тридцать. Я родился в СССР, я был подростком в девяностые, я повзрослел в нулевые и заматерел в десятые. И всегда, при Горбачёве и Ельцине, при Путине и Медведеве, всегда в моей стране было хорошим тоном плевать в сторону Америки, повторяя заезженные штампы про их «бездуховность», «проклятый капитализм», «загнивающий запад», «высокую преступность», «ненависть к России», а также демонстративно дружить с Китаем, Египтом и прочими Индиями. «Америка плохая, Китай хороший» — это стало привычным рефреном, общим местом. И оказалось огромной ложью.

Бездуховные люди не обращаются первыми к незнакомому человеку, предлагая найти дорогу, сделать фото, дать совет. Они кидают мусор под ноги и любят включать «режим вахтёра», демонстрируя власть.

Одуревшие от жажды наживы капиталисты сделали бы музеи платными и увешали бы города рекламными растяжками. Они не вернули бы мне деньги в ситуации отсутствия у меня доказательств того, что я их потерял.

В местах с высокой преступностью или вандализмом питьевые фонтанчики недолго остаются исправными.

С кем бы я ни общался, я говорил, что из России. Ни разу я не встретил никакого негатива; некоторые говорили, что им нравится Россия, что они видели фотографии Москвы и Питера и хотели бы побывать у нас. После того как над Украиной был сбит самолёт, моя фраза «Я из России» иногда приводила к сочувственному: «Это ничего».

Я прилетел обратно. В город, кричащий рекламой — с растяжек, билбордов, надписей на асфальте, из репродукторов. В грязь, к усыпанным бычками обочинам. К соотечественникам, равнодушно проходящим не то что мимо туриста с картой, а мимо упавшего на ступеньках и не могущего встать человека. К Звёздному городку, не имеющему нормальной экскурсионной базы, и ВДНХ, превращённой в базар. К безвкусно размалёванной тактильной плитке, мешающей ходить, и лифтам для инвалидов, закрытым на замки. К хамству от всякого «генерала калитки», с упоением наслаждающегося какой-никакой, а властишкой.

Из бездуховности — в духовность. Из дикой жажды наживы — к меценатам, от чистого сердца улучшающим свои города. Из страны, мечтающей уничтожить другую страну — к принимающим мир таким, какой есть.

---

Никто вас не ненавидит, духовные мои соотечественники. Вам достаточно собственной ненависти.

Никто не мечтает вас уничтожить. Вы сами делаете это с пугающей эффективностью, со скоростью свыше полутора миллионов в год, так что даже толпы стремящихся на ваше место сквозь открытые границы таджиков и кавказцев не компенсируют эту убыль.

Никому вы не нужны. Ни китайским «друзьям», столь же духовным и возвышенным, сколь сами вы, ни самим себе.

Что меня задолбало? Ваша ложь самим себе, друг другу, всем вокруг.

Едем с сестрёнкой к морю, валяемся каждая на своей полке — специально берём верх и низ в одном отсеке, чтобы никто не мешал. Идиллию нарушает появление древней бабульки, которая со словами «Вот мы и пришли, а полочку мне девочка уступит» плюхается мне на ноги. Естественно. Билет на верхнюю, хочет ехать на нижней и считает, что я обязана уступить. За «девочку», конечно, спасибо, но уступать я не буду: специально мониторила продажи билетов и купила свои за сорок пять дней, чтобы ехать с комфортом. Да, я не знаю, как этому реликту ехать на верхней полке, но разве это моя проблема? Это проблема тех, кто купил ей этот билет. Почему, если её родным всё равно, не всё равно должно быть мне?

Услышав отказ, бабулька начала скандалить на весь вагон, проводница же додумалась попросить меня уступить полку, чтоб прекратить крики. Забавно. Я посоветовала проводнице самой уступить скандалистке проводницкую койку, если не умеет решать конфликтные ситуации по-другому. Вопрос решали с начальником поезда, который отправил бабульку куда-то в другой вагон.

После того как всё утихло, сестрёнка с грустью подвела итог: «Вот ты умеешь огрызаться, ты и будешь на нижних ездить, а меня бы точно согнали». Что ж, будем учить «включать хабалку», чтобы отстаивать то, за что заплатила свои деньги. А то цены, как при капитализме, а уступать надо почему-то, как при коммунизме.

Когда меня спрашивают, умею ли я водить машину, я отвечаю, что нет. Нет, не умею. Семь лет за рулём, проехал почти триста тысяч километров, а водить не научился. Тупой я, что поделаешь. Один раз был в аварии: перестраиваясь, «фокус» протаранил мне правый бок. Водитель «фокуса» тоже пытался меня научить, как надо ездить. Рассказывал, что я сам виноват в этом ДТП, что он у меня был помехой справа, что я не мог не видеть ремонта на его полосе и должен был понять, что он будет перестраиваться. Я не понял, я — тупой. Надо бы, наверное, отобрать у меня права, но по какому-то недоразумению за семь лет нет ни одного протокола. Свезло так свезло, особенно дважды, когда на дороге были откровенные подставы ГИБДД. И ведь не скажешь по мне, что тупой: профессия предполагает некоторое наличие интеллекта, но сажусь за руль — и всё улетучивается. Помню только, что есть такая штука, как ПДД. Наверное, мне надо в Швецию или Норвегию — там я на дороге не выделялся, но в России тупых не любят.

В выходные была поездка в соседнюю область. Двухполосная дорога в нормальном для России состоянии (трещины, колейность). Сначала я никак не мог врубиться, что в городе надо ехать быстрее 60 километров в час. Да, шоссе ещё в черте города. Двое пытались мне объяснить, что ехать надо быстрее. Один ограничился сигналом, второй фактически залез ко мне в багажник.

Но вот он, знак конца населённого пункта. Стрелка спидометра ползёт вправо до отметки «90». Но я снова настолько туп, что не могу понять двух элементарных вещей. Во-первых, нужно ехать быстрее, а во-вторых, я обязан пропустить тех, кому мешаю. Для этого и предназначены карманы у остановок автобуса. То, что там разметка и знак выделенной полосы, специалистов не касается.

Да, я снижаю скорость при въезде в деревню. Что значит «зачем»? В ПДД написано. А ещё впереди курицы на дорогу вышли. Упс! Не вынесла душа. «Лансер» обогнал меня через сплошную и протаранил группу пернатых. Да, давай разбирайся теперь с колхозниками насчёт твоего бампера, я пока дальше поеду.

Двадцать километров извилистой дороги через лес. Держу 90, пытаюсь контролировать происходящее сбоку. Здесь очень запросто можно нарваться на лису или кабана. Были прецеденты. И опять свет в зеркало! Нет, товарищ, надоело жить — обгоняй. Не обгоняет, сокращает дистанцию до минимума. Начал сигналить. Не отвлекаемся, следим за дорогой. Всё-таки пошёл на обгон! Перед поворотом, через сплошную. Ладно, сбросим скорость. Ну, так и есть: «кашкай» виляет вправо, уворачиваясь от грузовика, цепляет обочину, но остаётся на дороге. Надо же, уже никуда не торопится! 60, 50, 40… Занимает место ближе к середине. «Поговорить» захотел. В мои планы это как-то не входит. Опа! Полицейский разворот! «Кашкай» перегораживает трассу; успеваю проскочить по обочине. Не обольщаемся, сейчас он нас догонит. До федеральной трассы ещё километров десять, можно и не успеть. Перекладываю травмат из бардачка на пассажирское сиденье. «Кашкай» догнал меньше чем за минуту. Пропустил встречку, поравнялся, начал прижимать. Повезло — продержался. Травмат не понадобился на этот раз. Перед постом ДПС у федеральной трассы «кашкай» отмотался.

Десять километров по трассе проходят без приключений: четыре полосы позволяют мастерам вождения не напрягаться, а вот дальше — опять две полосы «регионалки». Впереди — две фуры с брянскими номерами. Идут километров 80–85. В принципе, меня устроит, радикального перевеса в скорости у меня нет, можно пристроиться за ними и расслабиться. Едут они наверняка до плотины, минут через пятнадцать их уже не будет. Хвост тем не менее собрался. Никто не рискует: полно слепых поворотов, да и покрытие не очень. А, вот, нашёлся профи! «Пятнашка» пошла в затяжной обгон. Да, мне не везёт. Поравнявшись со мной, профи захотел вернуться. Ага, только как? На хвосте у меня явно не среагируют, так что… «Пятнашка» уходит на встречную обочину. Опять я виноват!

Как и ожидалось, после плотины фуры свернули. Опять переходим на свои 90. Объезд рабочих посёлков — в ужасном состоянии. Чтобы не мучить подвеску, снижаю скорость до 75. Нет, меня никто не догоняет, а теперь, оказывается, я мешаю встречке! Встречная полоса вся в ямах, по которым ездить — моветон. Гораздо удобнее занять другую полосу. Что? На ней я? Дальним светом мне в глаза!

Подъезжаем к промузлу. На железнодорожном переезде останавливаюсь: по одноколейке ползёт тепловоз с двумя вагонами. Ещё далеко, но в ПДД что-то написано про пределы видимости. Ладно, постоим, подождём. Нейтралка, ручник и выключенное зажигание. Стоим, ждём. Что? Куда проезжать? Не имею желания: поезд. Да, я дебил, вижу, что далеко, но не поеду. «Камри» срывается с места и исчезает за переездом. За ней следует «пассат». Через минуту, пропустив поезд, проезжаю я. В ста метрах от переезда доблестные гаишники уже потрошат «камри» с «пассатом». Водитель «камри» при моём приближении выбегает на дорогу и что-то мне кричит. Опять я виноват.

А вот и город назначения. Проезжаю перекрёсток и останавливаюсь: пробка. Сзади надрывается сигнал, потом — ещё один и ещё. Что-то я делаю неправильно, но что? Я бы поехал, но передо мной машины! Или дело не в этом? А вот этот манёвр я пропустил. «Октавия» подрезает меня и блокирует. Всё-таки будет разборка. С пассажирского сиденья вылезает быкообразный мужик и идёт в мою сторону. Что? Из-за меня вы остались на перекрёстке? А куда мне деваться было? Ах, на встречку! Не могу согласиться при всём уважении. Нет, выходить я не буду. Да, это травматический. Спасибо за одолжение, поеду дальше.

Мне везёт, у магазина есть свободные парковочные места. Сорок минут на покупки и… Упс! Вторым рядом, заблокировав меня, под аварийкой стоит «ix35». Сигналка выключена, записки отсутствуют. На стойке информации магазина соглашаются сделать объявление по громкой связи. Без толку. Владелец «тридцать пятого» появился через полчаса. Виноват, оказывается, я: заезжать в парковочные карманы можно, только если ты не торопишься!

Достало. Нервами, силой, оружием отстаивать свою обязанность ездить по правилам. Люди, которые наплевали на закон в отношении меня, придут домой и будут возмущаться, что, к примеру, чиновник наплевал на закон в отношении их. А почему?

Привет, задолбач. Существует очень много вещей, которых я не понимаю. Они даже не задолбали, я просто не могу понять, почему они вообще существуют. И одна из таких вещей — стремление дотошно выискивать изъяны во внешности человека, которого ты видишь в первый и последний раз.

Сперва умник номер один возомнил себя пупом земли и издал никому не нужный указ о том, что, дабы усладить чувство прекрасного Его Величества, все должны плюнуть на работу, учёбу, сессию и побежать сломя голову на пляж — или париться в джинсах при температуре в 35 градусов. Дальше умник номер два решил, что в час пик нужно сидеть, как выпускница института благородных девиц, даже если ты в транспорте проводишь больше двух часов в день (а на встряску автобуса хоть можно реагировать или стоит пренебречь законами физики ради эстетически ранимой души того бородатого дедугана, который сидит рядом?). Но апофигеем неадеквата стал умник номер три — фанат чужих бретелек, подмышечного пота и бородавок на спине.

Когда-то давно я спонтанно вывела для себя шуточную формулу, как в зарубежной стране распознать руссо туристо. Если вы идёте по какой-нибудь европейской улице, видите иностранца неформатной внешности (скажем, полную женщину с цветными татуировками), а поодаль — быдлецо, которое с гиканьем фотографирует этого человека на телефон, то можете уже начинать краснеть за своего соотечественника. А сейчас я вижу, что эта формула не так уж далека от истины. По крайней мере, сложно найти ещё одну страну, где с таким же рвением требуют от прохожих соответствия модельным стандартам.

Не могу с уверенностью говорить о европейцах, но мне кажется, что в цивилизованных странах понимают различие между фотомоделью и человеком, который далёк от этой индустрии. Фотомодель, как и любой другой профессионал, должен обладать рядом характеристик, за которые ей платят деньги. Среди этих характеристик — безукоризненная внешность, в которую вкладываются финансы, силы, время и здоровье и которая впоследствии окупается. Но с чего этому должны соответствовать врач, секретарь, электрик? Вы же не поливаете грязью людей, которые не умеют лечить зубы, вести бухгалтерский учёт и чинить проводку? Вы даже, вероятно, не записываете в унтерменши даже тех людей, которые не умеют петь, танцевать и проникновенно читать монолог Гамлета «Быть или не быть».

Мне никогда не понять тех, кто так неадекватно реагирует на телесность. То, что видно пятна на коже, царапины от кота, пот и прыщи на теле — это нормально для лета, и даже чистюля, который всё свободное время не вылезает из душа, от этого не застрахован. Волосы, которые за один день пачкаются от жары и жирнеют — это тоже вполне объяснимое явление. Прохожий, историей про которого вы загадили и так многострадальное «Задолба!ли», может быть смертельно уставшим, заработавшимся, занятым, после болезни — тогда ему не до внешности. А если бы у вас случилось что-то серьёзное, вы бы думали о том, что у вас под руками отросли волосы на три миллиметра?

Человек априори не может быть одинаково красивым каждый день. Когда он идёт выбрасывать мусор — он один, когда идёт на день рождения — совсем другой. И это — норма, которую должен впитать в себя каждый. А те, кто, наплевав на усталость, сидят в заплёванном автобусе, как викторианские леди, подбирают модный лук для выхода в магазин за хлебом, замазывают тоналкой комариный укус и требуют того же от других — глядя на вас, я могу только покрутить пальцем у виска.

Место действия — дом в 16 этажей в одном из районов Москвы. Время действия — промежуток между 2006 и 2014 годами. Действующие лица — жители дома, управляющая компания, периодически сменяющие друг друга гости из солнечных уголков страны.

Итак, 2006 год. Собрание жильцов дома, на котором голосованием выбрали нового председателя (он же старший по дому). Им оказалась моя бабушка — человек ответственный и воспитанный. Состояние дома удручало: нужен капитальный ремонт, лифты на грани выхода из строя, в подъезде по ночам собираются наркоманы, на лестничных пролётах спят бомжи, подвальное помещение затопило водой.

2007 год. Совместными усилиями — я оказалась единственным человеком, согласившимся помочь, — мы откачали воду из подвала, так как управляющая компания… нет, не забила на нас, что вы, но обещания «завтра приедет машина с насосом» мы слышали четыре месяца. На дворе — весна, снега зимой выпало много, состояние подвалов критическое. Взяли вёдра, пластиковые бутылки и принялись собирать воду. В день у нас получалось убрать около 500 литров воды — днём бабушка трудилась на основной работе (она инженер-конструктор), а я училась в школе. За месяц откачали всё. Поставили управляющую компанию перед фактом, что вся вода выкачана, но нужно провести ремонт: запаять дыры, поменять замки и так далее. К концу 2007 года подвал стал чистым, сухим и красивым.

2008 год. На собрании было решено вернуть в дом консьержей: ситуация с бомжами стала критической. За консьержей обязалось платить агентство. Жильцы дома согласились.

Для консьержей в доме изначально было предусмотрено помещение около щитовой. В помещении, правда, было грязно и воняло, но… Взялись — делайте. Прибрались, покрасили двери, добились установки решёток на окна.

Первые консьержи от агентства отличались бравой выправкой и слабостью характера. Сначала пили на рабочем месте, потом вовсе не выходили на работу.

Очередным собранием было решено отказаться от услуг агентства и оплачивать консьержей самим. Внимание — жильцы сами решили это, даже помогали в поисках достойного человека на эту должность. Кто-то объявления расклеивал, кто-то знакомых приводил. Эпопея с постоянно меняющимися консьержами продолжалась почти два года, пока однажды не нашли милую киргизку Женю, которая и работает у нас до сих пор.

2010 год. В подвале и доме чисто, в дом перестали заглядывать бомжи и наркоманы. Красота! Но так как план выполнен не полностью, опять собрали жильцов: согласны ли вы, дескать, на замену лифтов? К 2010 году они не то чтобы вышли из строя, но срок их эксплуатации закончился. Жильцы покивали, согласились, и бабушка принялась выбивать замену лифтов. Добилась своего. В доме теперь чистые, новые «волшебные кабинки».

2011 год. Самая жуткая эпопея. Ремонт. Ремонт — это не замена лифтов. Это даже не ремонт в своей квартире. Это 16 этажей и огромное количество кубометров, нуждающихся в покраске, переустановке окон, починке мусоропровода, труб и прочих радостей. С программой правительства, согласно которой львиную долю оплачивает государство, мы не успели: пока собирали документы и делали расчёты, программу прикрыли. Ну да ладно, нам не привыкать. Вытрясли ремонт частичный — в доме покрасили стены, починили мусоропровод, заменили выбитые стёкла и двери, поставили домофон (старый не работал от слова «совсем») и обеспечили дом нормальным освещением. С жильцов не сняли ни копейки.

2014 год. Бабушка уже не подтверждённый документами председатель дома, а просто «старшая». Компании упразднили. По сути, была проделана огромная работа. И пусть вопрос с ремонтом решён не до конца, в целом все проблемы, заявленные в самом начале, исчезли. Нам бы радоваться… Но нас задолбали. Серьёзно.

Задолбало хамское отношение тех же жильцов — за восемь лет работы в бабушкин адрес было сказано столько дерьма, что хватит на удобрение каких-нибудь очень больших полей. Что ей только не приписывали! И деньги она, мол, гребёт лопатой (а я помню моменты, когда на зарплату той же Жене бабушке приходилось добавлять из своего кармана). и на курорты ездит каждый месяц (бабушка потихоньку собирает со своей зарплаты инженера на двухнедельный отпуск в Сочи), и деньги жильцов она забирает себе (бабушка — человек честный, потому её и выбрали, между прочим, председателем, но об этом как-то забылось). А вот бабушка не забыла об оказанном доверии. Пожалуйста, приходите. Вот отчётность. Вот все бумажки, где записано, сколько и когда вы сдавали. Вот бумажки, где написано, на что ваши деньги были потрачены. Дебет с кредитом сходится идеально.

Сколько дерьма было вылито в сторону Жени — не счесть. Никому не нравится её «нерусская рожа». То, что Женя честна, исполнительна и спокойна, никого не волнует. Согласно слухам, активно распускаемым местными активистами, Женя водит к себе мужиков каждый день, пьёт как проклятая и не работает. Только вот в доме тихо и спокойно… Настолько спокойно, что в общих коридорах люди оставляют велосипеды, зная, что оные не украдут. Слухи слухами, а те же активистки торчат в Женином помещении сутками, вываливая на неё свои проблемы, а потом просят сходить в магазин, ибо им, активисткам, «ой, так тяжело, так тяжело»… Когда не было активисток, к Жене наведывался местный алкоголик, бывший председатель. Оскорблял, покрывал матом, выбивал стёкла в предбаннике, а потом просил 50 рублей на пиво. Мужик — два метра роста, 130 кило жира и мышц. Женя — едва допрыгивает до отметки в полтора метра, худенькая, мама двоих детей, из-за которых она и приехала зарабатывать — ей попадать в переплёты нельзя. Платила. Вызывать милицию было бесполезно: алкоголик был их заядлым другом.

Отдельное «спасибо» нашей соседке — главной активистке в доме. Именно она распускала слухи обо всём. Именно она наведывалась в нашу квартиру, как к себе домой — якобы обсудить важные вопросы, а на самом деле выспрашивая и вызнавая всё. Бабушкиного терпения хватило ненадолго — она высказала всё, что думает о человеке. Сплетни продолжались, но к нам соседка больше не лезла.

Бабушку не раз и не два открыто посылали на @#$, выражая своё недовольство её работой. За свою работу она ни разу не взяла ни копейки. Лифты жителям не нравятся, ремонт их не устраивает, хотя изначально они были согласны на всё. Повторяю: на всё. Состояние дома было плачевным. Жене платить они отказываются — мол, жили же как-то без консьержа!

Бабушке всё надоело. Она ушла в отставку. Женя уехала к себе в страну. В доме полтора месяца нет консьержа. И… Все стены изрисованы. На лестничных пролётах лежат шприцы и лица сомнительной свежести. В почтовых ящиках торчат газеты, рекламы, буклеты, сигареты. В лифтах нассано и насрано — причём людьми, а не животными.

Я одного не понимаю. Где ваша логика, люди? Почему вы такие неблагодарные свиньи?

На прошлых выходных собрались с мужем ехать к его родителям в деревню на шашлыки. Так как под поеданием мяса подразумевалось и распитие пива, решили, что за рулём буду я, соответственно, поехали на моей малолитражке. Дорога в целом хорошая по качеству, 80 км трассы и маленьких деревушек, по времени обычно занимает час плюс-минус десять минут. До деревни добрались быстро, выходные прошли отлично, в воскресенье вечером стали собираться домой.

Мужу позвонил друг Миша. Оказалось, что он тоже гостил у своих родителей в этой же деревне, видел нашу машину у ворот и просит его докинуть до города, так как пропустил последний автобус, а до электрички ещё очень долго ждать. Я была не против взять попутчика, и мы поехали за Мишей.

Подъехав к его дому, выяснили, что Миша не один планирует ехать в город, с ним его друг Сергей и девушка Оля. Это троица загрузилась на заднее сиденье, машина многозначительно просела, и я поняла, что поездка обещает быть «весёлой». Надо заметить, что мы едем с собакой, которая обычно путешествует на заднем сиденье, теперь же её пришлось пересадить в ноги к мужу. В довесок Миша вёз с собой презент от мамы — мешок картошки, который запихнули с горем пополам в багажник, который крупнее трёх пакетов из «Ашана» ничего в жизни не видал. Из-за этого презента наша сумка с одеждой и обувью переместилась на колени опять же к моему мужу.

Только тронулись, как Миша стал просить моего мужа подвинуться вперёд, так как иначе ноги не помещаются. На шее мужа от ярости запульсировала артерия, но на пару сантиметров он сдвинулся.

Подъехали на заправку. Все пассажиры сразу опустили головы и стали яростно вглядываться в экраны своих телефонов. Окей, я заправилась на свои деньги, и мы выехали на трассу. Потяжелевшая килограммов на триста машина не тянет вообще. Обгонять очень трудно, часто выезжаю на обгон, плетусь вдоль фуры, понимаю, что не успею, и возвращаюсь обратно за грузовик. Миша восклицает: «Да что ты ссышь! Тыщу раз бы успели». Это мне говорит человек, который не то что машины, даже прав не имеет. Муж начинает покрываться красными пятнами.

На каждой маленькой ямке задняя часть автомобиля громко бу́хает, и Миша возмущается: «Нельзя поаккуратней? Не дрова везёшь!»

Поездка затягивается уже на полтора часа, на трассе Миша открывает окно и начинает курить — ветер, пыль и пепел по всему салону. Муж начинает орать, чтобы тот немедленно прекратил, но Миша возмущён: «Ты же куришь в машине, почему мне нельзя?» Да потому что муж курит, когда едем через деревни на маленькой скорости, а не на трассе со скоростью под 100 км/ч, когда чисто физически руку с сигаретой из окна не высунешь.

С горем пополам за два часа мы добрались до города. Сергей и Оля, спасибо им хоть за это, вылезли при самом въезде. От злости к концу дороги руки трясутся и у меня, и у мужа, собака скулит, так как два часа не могла разогнуться, зато Миша доволен: «Вот спасибо, ребятки, что довезли, давайте небольшой крюк сделаем к моему дому, а то как я картошку повезу на маршрутке?» Муж предлагает доехать до нашего дома, вызвать ему такси, попить чая в ожидании, но Миша возмущается: он не готов тратить аж 150 рублей и говорит, что лучше доедет домой на автобусе, а картошку свою завтра заберёт. Ну, окей, наше дело предложить.

Ни завтра, ни послезавтра, ни через четыре дня Миша не забрал свой мешок, картошка протухла, и нам же её пришлось тащить на помойку. Через неделю Миша позвонил и радостно оповестил, что сейчас едет к нам на машине с каким-то другом (вероятно, таким же лохом, как мы, которого легко подпрячь) забирать картошку. Узнав, что та протухла, лёжа в машине на жаре, он попросил возместить ему ущерб в размере 900 рублей, ведь там было 30 кило, а «мать на рынке её по 30 рублей продаёт!»

Люди, не будьте мягкотелыми и скромными, если не хотите попасть на картошку… Простите — на бабки!

Меня задолбала манера некоторых людей делать из вкусной пищи и аппетитных блюд откровенную гадость, особенно посредством всяких усовершенствований и замены составляющих. Как пример — моя собственная бабушка, которая у нас заправляла кухонными делами. Только съехав от неё после замужества и начав готовить сама, я поняла, почему в детстве накормить меня было целой проблемой.

Бабушка всегда сокрушалась насчёт меня: «Ну почему, как в гости к кому-то придём, она ест всё, а дома накормить её можно только со скандалом?» Просто включаем логику и получаем ответ: значит, в гостях вкуснее. И это касалось не только гостей, но и школы, магазинов, кафешек и родственников.

В школе я всегда за обе щёки уплетала котлеты в столовой, тогда как от домашних отказывалась. И как-то бабушка попросила меня принести ей котлетку на пробу. Я принесла, она попробовала и заявила: «Ну и чего такого? У меня вкуснее! Я туда лучок ещё добавляю!» Ничуть не вкуснее — это было нечто размером с тарелку, истекающее жиром, из жёсткого фарша с огромными шматками того самого лука. Склизкую и жёсткую котлету обычно невозможно было прожевать, а количество перца в ней зашкаливало.

Когда мне впервые налили морковный сок, я тут же влюбилась в этот напиток. Морковь у нас была своя, с огорода; как только она вырастала, мама делала мне сок почти каждый день. Всё закончилось, когда за дело взялась бабушка. Зачем, ну зачем ты туда добавила сметану и заставила это пить?! После нескольких порций этой бурды от сока я отказалась наотрез.

Долго я не могла понять, почему дома с трудом ела сырники, поливая их мёдом и вареньем, а в гостях уплетала их за обе щёки, пока мама не сказала мне: по рецепту в сырники добавляют сахар. И тут-то до меня дошло: когда мама заболела сахарным диабетом (мне было семь лет), бабушка перестала в творог класть сахар, а положить заменитель, который ела мама, она не догадалась. Сырники получались настолько кислыми, что их не спасали ни мёд, ни варенье.

С ними же связана другая неприятная история. Бабушка была свято уверена, что если продукт испортился, то надо его пожарить, и всё будет съедобно. Ну, или добавить этот продукт в другое блюдо. Как будто это поможет! Найдя в холодильнике залежавшийся творог, она налепила сырников, которые я потом и съела, придя с учёбы. Надо ли говорить, что весь вечер я провела в обнимку с унитазом? Когда начали всей семьёй искать причину отравления, бабушка лишь невинно заявила: «А что такого? Творог пах уже неприятно, но не пропадать же ему! Я сырников и сделала». Именно поэтому дома я всегда старалась есть что-то максимально простое, с подозрением относясь ко всему жареному, супам и кашам.

Кстати, насчёт каш: я так и не поняла, зачем в гречку с молоком бабушка клала тот самый пресловутый лук и огромное количество сливочного масла. Лук я находила везде, даже в тарелке с овсянкой или картошкой-пюре. Бабушка очень любила возмущаться, что её пюре с луком есть никто не хочет.

Супы никогда не напоминали супы — скорее, смесь остатков вчерашнего ужина, слегка разбавленную водичкой. Надо ли говорить, что именно в супах была большая вероятность наткнуться на что-то тухлое или просроченное? И даже любимые бабушкой приправы от вермишели «Роллтон» супы не спасали. Иногда в супе плавал кусок мяса или курицы со шкурой, хрящами и костями. Когда я была совсем маленькой, это самое мясо я тишком кидала кошке.

Для меня всегда было праздником, когда готовила мама. Надо ли говорить, что мамина стряпня всегда съедалась подчистую? Конечно, многие могут сказать: коли не нравилось, готовила бы сама! Но к сожалению, в детстве это было невозможно, а как только я стала постарше, всегда старалась делать что-то отдельно для себя. Но удавалось это не всегда — меня нещадно гнали из кухни либо заставляли есть уже что-то приготовленное, три дня стоящее в холодильнике. Любимый бабушкин девиз: «Пока не съешь, из-за стола не выйдешь».

Мораль такова: если не умеете готовить, не беритесь за это дело и тем более не впихивайте свою кулинарию в детей. Мне всегда было противно наблюдать, как в детей запихивают всякую гадость, да ещё удивляются, что они её не едят. В детстве я одно время даже прятала еду под стол, что бы потом тихонько выкинуть её в мусорное ведро. Из-за некачественной еды у меня слабый желудок, нарушение аппетита и подозрение к любым незнакомым блюдам, которые я изучаю чуть ли не под лупой. Так что если все вокруг постоянно отказываются от того, что вы приготовили, то это повод задуматься. И в первую очередь — вам!

Моя мама — типичный потребитель. Она покупает тысячи ненужных вещей с известным качеством. Вещи хлипкие, зачастую не выполняют единственную функцию, для которой предназначены. Тоннами выбрасываются. Это вызывает у меня тоску, но, в конце концов, каждый, простите, дрочит, как он хочет.

Я предпочитаю вещи качественные. На бренд мне наплевать, но у меня любая вещица любовно выбирается и служит потом годами.

Меня реально задолбало это общество потребителей.

Купила пилку для ногтей. Все эти ширпотребные — полное дерьмо. Абразивное покрытие либо стирается сразу, либо обладает такой зернистостью, что стрёмно ими ногти пилить: без пальца останешься. И вот выбрана симпатичная пилка за среднюю цену, несколько дней жду доставки, еду забирать в пункт самовыдачи… Мама, ну на кой хрен ты решила подправить штукатурку на балконе именно ею? Она на это не была рассчитана! Вещь погнута, поцарапана и вызывает теперь только брезгливость. Тебе было мало десятка китайских пилок из магазина «всё по…», которые валяются у нас в ванной? Я не могу все свои вещи постоянно прятать!

Купила хорошую плотную бумагу для рисования темперой. Кто пробовал — тот знает, насколько это непростой материал. Конечно, когда я работала в выходной, бумагу дали «порисовать» моей племяннице. Мама, тебя не смущает, что у меня в секретере полно обычной бумаги, а рядом с МФУ лежит почти полная упаковка «светокопи»? А в той упаковке, которую ты похерила, было всего девять листов — один я использовала до этого.

И так, блин, во всём! Гвозди забиваются микроскопом, причём моим микроскопом. Такая же фигня и с коллегами («Ой, а я не знала… Ты расстроилась?»), и с приятелями («Ну, мы же не думали, что для тебя это важно…») Да, блин, важно! Вас не смущает, что у меня в принципе мало вещей? Это, блин, потому, что каждая вещь эргономична!

Я не прошу вас жить по-моему, просто уважайте чужую собственность и чужое мнение.