Я напишу за тебя. Ты, наверное, и не знаешь о существовании этого сайта. Но ты задолбался. Я понимаю тебя. И готова «выплакаться» вместо тебя, милый. Я тебя задолбала. Нет, даже остоп#$&ела.

«Женщина твоей мечты» разрушила все надежды. Она оказалась великой тварью и скотиной. Она при всех её достоинствах подставила тебя так, как может подставить только самый низкий человек. Она заболела. Ладно бы простудой или мигренью. Но голова как раз у неё болела редко; это тоже входило в ряд достоинств, помимо спокойного характера, умения тормозить тебя на резких поворотах, плясок у плиты и всяких мелких женских качеств. Но она оказалась мнительной. Выдумывала себя болезни, выискивала, иногда жаловалась на боли, температуру. Искала, искала — и доискалась. Сама виновата.

Потом ты возмущался, что у неё не может быть этого заболевания. Ладно бы грудь была, а тут и болеть нечему — два прыща. До этого «прыщи» были незаменимы, ведь только они могут подходить тридцатилетней женщине с фигурой пятнадцатилетней девочки. Они соразмерны спортивной попе. Но когда анализы были готовы, ты успокоил её, заявив, что рак «прыщей» — это чушь.

Чушь — сдавать кучу анализов именно в восемь утра. Нужно приехать к десяти, разругаться с персоналом, со мной (из-за того, что принимаю условия тех самых восьми утра), а на следующий день предложить ехать самой на автобусе, ибо задолбали. Я доеду, могла и в этот день съездить, если бы не ультиматумы. На такси не получится, ведь задолбали цены на лекарства.

Ты на самом деле устал. Пока я ездила по больницам, ты отдыхал в шопинг-турах по местным магазинам. Взял телевизор в половину стены в кредит. Трудно жить и осознавать, что все деньги уходят в прорву моей болезни. Задолбался ты жить без радости в HD-качестве.

Ты задолбался слушать моё нытьё в ванной. Больно — терпи. И нашёл успокоение в молочных железах. Вероятно, куча самообразовавшихся голых моделей на нашем жёстком диске, пышногрудая блондинка в бикини на заставке — акт семейного прощания с моими «прыщами». Я не поняла тебя, плакала и ругалась. Прости меня, задолбала. Просто раньше там были лошадки, которых мы вместе сфотографировали в отпуске. Так раньше и я такой не была. Объяснил.

Я задолбала тебя волосами, которые клоками оставались на подушке. За несколько дней ты успел неистово задолбаться от этого «фильма ужасов», вызывавшего у тебя отвращение. А когда побрилась — напугала тебя видом мальчика, которого ещё и удовлетворять надо?! Не надо, ты же не гей. Просто мне нужно ходить в парике и на улице, и дома. Поняла.

Лекарства можно заменить волшебными народными средствами. Твоя мама сказала. Они дешевле, будет проще платить кредит. Они, правда, ещё дико воняют и вызывают рвоту фонтаном. Я бросила этот эффективный метод лечения, чем остоп#$&ела ещё больше.

Ты задолбался от отсутствия детей, которых не хотел ещё четыре месяца назад. Я не женщина, ведь я не родила. Посмела не родить тому, кто не хочет. И те крики о том, что я не состоялась — в свой тридцатник без детей, груди и возможности кого-либо выкормить… Это у тебя от нервов. Я понимаю. Задолбала тебя больная баба на шее.

После операции мне позвонили добрые соседи. Между делом рассказали, что видели тебя на улице с букетом. Приказали ждать цветов и тебя. Не дождалась. Через четыре дня ты, задолбанный, розовощёкий, вошёл в палату с вопросом: «Чего тебе нужно?» Ничего, в принципе. Каша же есть на завтрак-обед-ужин.

Я устала тебя задалбывать. Я не хочу, чтобы ты прозябал рядом с женщиной, у которой вместо груди силиконовый бюстгальтер. Которая тратит уйму денег на препараты. С мужеподобным и не возбуждающим ёжиком на голове. От «женщины мечты» ничего не осталось: нежная кожа пожелтела, белокурые волосы смели в мусорку, даже один из «прыщей» отрезали. Она уже не хохочет, не веселится. Усталая и раздражительная.

Ты с радостью принял свою свободу. Думаю, что «запасной вариант» с двумя грудями появился давно и уже упорно сверлил тебе уши на тему совместного проживания. Кредит мы во имя развода пилить не будем. Телевизор забирай.

Говорят, рак возникает от невысказанных обид, разочарований, злобы. Поэтому я просто пожалею тебя. Я приехала из санатория, познакомилась с другими «реабилитационными». Узнала множество историй задолбавшихся мужей. Ты не один такой. Так что — не переживай. Ты мужик. Ты сильный!

Моя сестра полтора года встречается с мужчиной. Зовут его Олег. Я даже надеюсь, что он психически болен. Мне странно думать, что у здорового человека могут быть такие представления об отношениях.

Сначала сестра ушла с работы, так как женщина работать не должна. Затем этот товарищ собственноручно удалил из её телефона все контакты с мужскими именами. Кроме папиного, у девушки не должно быть номеров мужчин.

Она обязана не менее пяти часов в неделю уделять его хобби — смотреть его любимые фильмы, читать его любимые книги, играть в его любимые игры и учиться собирать модели самолётов. Ему нужна девушка, с которой можно поговорить. При этом все увлечения, не совпадающие с его, нужно либо бросить, либо не обсуждать с ним и не заниматься ими, когда он дома.

Все дела по дому она обязана успевать, пока он на работе либо спит, готовить в том числе. Разговоры по телефону и скайпу в его присутствии — не более трёх минут. Без шуток, он засекает. Даже с мамой, папой и со мной. Встречаться с подругами — только в его отсутствии, но с фотоподтверждением, что там не было мужчин. Даже парней и мужей подруг.

Она сходила к гинекологу и проверилась на фертильность. Ибо женщина, не способная зачать — не женщина.

На пляж ей ходить запрещено (мы живём в курортном городе у Чёрного моря): на пляже на её тело будут смотреть мужчины. Сам он регулярно купается с друзьями. Нет, с ними ей тоже нельзя. Друзья будут пялиться на его женщину. Да, они приходят на пляж со своими девушками, и он их за это осуждает.

Сестра постоянно жаловалась на эти его «причуды». На моё «беги от него, беги!» отвечала: «Он хочет семью, он любит меня, а мне 29 лет, это мой последний шанс».

Единственный мужчина, кроме папы, с которым ей разрешалось видеться — мой муж. Но только в моём присутствии, естественно. Отношения с этим придурком старались поддерживать ровные. Ради сестры. А недавно приключился апофеоз нашего общения.

Как-то они зашли к нам в гости, и я обмолвилась, что вчера моего друга бросила девушка, и я до часу ночи отпаивала его в баре крепкими напитками. Олег сделал большие глаза и спросил: «Ты что, вдвоём с ним пила?» Я, ещё не понимая, о чём он, ответила: «Да». Он перевёл большие глаза на мужа: «И ты ей разрешил?!» Муж с недоумением сказал: «Ну я же не полиция и не Госдума, чтобы что-то ей запрещать». Как-то перевели разговор в другое русло. А на следующий день сестра перестала отвечать на мои звонки. Через неделю я уже не на шутку встревожилась и приехала к ней. Она приоткрыла дверь на ширину ладони и заявила, что Олег запретил со мной общаться. Из-за того разговора, да. «Она развратная и плохо на тебя влияет». Сестра согласна, что это бред, но «ради любви готова на всё».

Папа сказал, они женятся через две недели. Одобряет. «Олег — настоящий мужик».

Олег — сферический шовинист в вакууме, я понимаю. Но сколько вас, подобных, бродит по этой земле? Так вот, вы, считающие женщину гибридом кухарки, уборщицы и инкубатора, и ты, Олег, особенно, — задолбали!

Я закончила школу-интернат для слепых детей. Родители и бабушка моим присутствием дома никогда не были обременены — выходные я в школе, каникулы — в лагере.

И вот наступил этот великий день — я вернулась в семью. И пошло-поехало.

— Почему ты читаешь в темноте? И так не видишь, а тут вообще…

Может, потому, что я читаю по Брайлю, руками, и мне на наличие света глубоко параллельно?

— Включай свет, когда идёшь в туалет! И так не видишь, а тут вообще…

Может, я потому и не включаю, что даже со светом отличить унитаз от раковины могу только на ощупь?

— Сними тёмные очки! И так не видишь, а тут вообще…

Может, я потому надеваю очки, что на улице зима, всё кругом белым-бело, и мне просто глазам больно, а видеть я всё равно лучше не начну? Да и окружающим приятнее смотреть на очки, нежели на мои заплывшие чем-то белым подёргивающиеся глазные яблоки.

— Открой рот! Что ты, слепая, руками лезешь! Давай покормлю!

Ну, бабушка, тут я даже извиняться не буду за всё «хорошее», что я тебе высказала. Как-то я без тебя двенадцать лет в школе прожила, и прикинь, меня никто с ложечки не кормил. Ты ещё начни в мои девятнадцать, ага.

— Положь спицы! Нитки запутаешь! Ишь, удумала — вязать!

Мама, ты ещё скажи, что носки, которые я тебе ещё в шестом классе на Новый год прислала из школы, мне учительница по труду связала.

— Какой институт? Нет, ты что, слепых же не берут в институты! Ой, да ладно, выдумываешь. Ты ж неграмотная, твои точки (шрифт Брайля) не считаются!

Пап, ну что тебе возразить… Ты у нас зато грамотный — восемь классов и коридор.

Родня, я понимаю, что я всем своим существованием оскорбляю ваше понимание «правильности» и «качества породы», но не надо мне каждый раз об этом напоминать — и словом, и делом.

Когда мне было восемнадцать, я повстречала его. Сильного, высокого, с горящим взглядом. Был тёплый весенний день, молодая листва отливала изумрудом. Его нож сверкал на солнце. Капли моей крови отлично вписались в яркий пейзаж.

К моменту, когда я добралась до скорой, я уже и сама не хотела, чтобы меня спасали.

Меня спасли. Добрые врачи сделали меня похожей на творение Франкенштейна — грубая штопка на руках и животе не придавала мне шарма. Добрые врачи — не сарказм. Тогда меня чудом спасли от ампутации руки, но красоты ей это спасение не добавило.

Прошло семь лет. Видом своих рук я постоянно кого-то оскорбляю. То бабушку в метро, то мужика в магазине, то ещё какую шушеру. Летом все становятся просто сказочно общительными, им так и не терпится рассказать, что они думают про мои шрамы.

Самое ласковое, что я слышу — «наркоманка» и «суицидница». А как бабушки любят связывать наличие шрамов у меня на руках с моей мнимой половой распущенностью — это просто песня.

Дорогие тёти и дяди с тонкой душевной организацией, которым вишнёвые попы, чужие синяки, царапины и, конечно же, шрамы мешают наслаждаться жизнью! Как же невыносимо вы задолбали!

Я просто еду в метро. Я просто хочу попасть из точки А в точку Б. Я прилично одета и хорошо выгляжу, от меня не пахнет потом или алкоголем, чего нельзя сказать о большинстве из вас. Да, я знаю, что у меня кошмарные руки. Как я только с такими живу? Ужас, согласна. Да, таким надо дома сидеть и не пугать людей, ага.

Не нравится — не смотрите, отвернитесь. Посмотрите в зеркало на свои поломанные носы, на бородавки на лицах, на заплывшие жиром щёки и на почечные мешки под вашими блёклыми глазками. Посмотрите на свои обгрызенные ногти с чёрной каймой, на заусенцы и цыпки. Эти руки не оскорбляют ваше чувство прекрасного? Ваши лысины, сожжённые химией волосы, боевой раскрас на лице, сбритые и нарисованные поверх щетины брови. Вы одеты в вытянутое и несвежее тряпьё, от вас несёт потом за версту, ваши зубы приятного цвета пшена, ваши ступни не знакомы с пемзой, а грибок на ногах поражает воображение. Почему вас оскорбляют именно мои руки со свежим маникюром и несвежими шрамами? Почему вы не подходите к неэстетичным бомжам? Почему ни один из вас не пристал к попрошайкам с культями, торчащими из рукавов? Почему бы вам не пойти куда подальше?

Дорогой, прошёл месяц, как мы разошлись. Все мои попытки объяснить причины пропали зря: ты ничего не понял. Твоя мама успела позвонить мне, моим родителям и всем знакомым, чтобы донести главную мысль: «И к лучшему, что так сложилось, потому что нам не нужны в семье дуры, а Н. точно дура, если её не устроил мой сын».

Попробую объяснить ещё раз, здесь. Да, у тебя нормальная внешность, нормальная работа. Ты не жадничал, когда были поводы дарить мне подарки, не отказывался помогать по хозяйству и тоже хотел детей. Звучит как идеал, да? Только вот, кроме этого, есть ещё куча нюансов человеческой личности.

За те семь лет, что мы прожили вместе, ты не сказал хорошего слова ни о ком, кроме себя. Слово «спасибо» было тебе незнакомо. Что я ни делала, всё было плохо. К тому же, ты тренировал на мне своё остроумие, напоминавшее мне школьников, которые нашли в классе слабого и самоутверждаются, дразня его. Да, порой твои шутки были остроумны, но вот добродушны — никогда.

Продавщица недодала пару рублей сдачи. То ли специально, то ли нечаянно обсчиталась. А я сгребла мелочь, не считая. Нет, тебе надо отобрать её, демонстративно пересчитать и громко, с хорошо поставленными интонациями Задорнова заявить на весь магазин: «Да, гуманитарий — это неизлечимая болезнь. Арифметике вас в школе не учили». Как себя чувствует при этом твоя жена, тебя не волнует.

Спрашиваю за обедом: «Понравилось?» — «Попрёт». — «То есть? Тебе невкусно?» — «Да вкусно, вкусно. Чего ты от меня хочешь?» — «Мог бы сказать спасибо, похвалить». — «Ты что, ребёнок, чтобы тебя хвалить? Ты взрослый человек».

Сбиваюсь с ног с маленьким ребёнком. Ты приходишь вечером домой. Конечно, ты не заметишь приготовленный обед, выглаженное бельё и сытую, чистенькую, ухоженную дочку. Зато оглядишься, подойдёшь и на запылившемся экране телевизора напишешь пальцем: «Протри меня».

Мы с друзьями на даче. Играю с дочкой в догонялки. Она убегает от меня, радостно вереща: «Ой-ой, спасите, сейчас меня поймают!» Ты, мужик, внезапно оказываешься между нами и с лёгкостью ставишь мне подножку. Я падаю. Больно. А ты, даже не пытаясь помочь мне подняться, весело ухмыляясь, поворачиваешься к друзьям: вот, мол, какой я молодец! А им явно было неловко.

Как я старалась, даря тебе подарки! Думала, что может тебя порадовать. Ловила и запоминала брошенные идеи. И всегда видела кислое лицо и слышала, что ты хотел бы немного не такое. Когда же я запоминала и покупала специально то, что ты похвалил в магазине, то вместо «спасибо» слышала: «Ну конечно, пока тебе не ткнёшь, ты сама ничего не сообразишь».

Финалом для меня стало, когда дочке было семь, и мы гостили у друзей, очень тёплых и любящих людей. После отъезда она была очень задумчива и вдруг спросила меня: «Мам, а папа тебя не любит?» Я аж поперхнулась: «С чего ты решила?» — «Ну вот дядя Саша любит тётю Олю, тётя Оля любит тебя, ты любишь меня. А папа никогда тебя и меня так не любит». Вот после этого я поняла, что моя дочь может так и вырасти, не зная, что такое настоящие нормальные отношения между мужем, женой и детьми — любовь, уважение, нежность.

Дорогой, ты задолбал. Я знаю, что ты прочтёшь, уверена, что узнаешь себя. С меня теперь хватит. А поскольку я не желаю тебе зла, надеюсь, что сделаешь хоть какие-то выводы.

Прошу не искать в моих словах иронии и сарказма. Всем спасибо. Мы с женой пришли в себя, мы уже адекватные, если кого-то обидели — просим прощения.

В своё оправдание могу сказать следующее. Когда тебе в роддоме дают на выписке свёрток — радуешься поневоле, а когда потом выясняется, что дали тебе его на небольшое время, просто подержать… А____ умерла. Она вряд ли даже не успела осознать, что она А____. Она вообще много чего не успела.

Спасибо. Спасибо человеку в министерстве, который ввёл скрининг-тесты. Мы почти сразу узнали, что нас ждёт.

Спасибо врачам за то, что добросовестно лечили непрекращающиеся пневмонии, давая призрачный шанс больному ребёнку.

Спасибо врачу скорой помощи за то, что пусть резко и грубо, но привела нас в чувство, настояв на немедленной госпитализации А____, когда ей было два месяца. Извините меня, я сорвался на вас после того, как вы сказали, что реветь мы с женой будем, когда в доме будет труп. Вы были правы: по-другому с нами тогда было нельзя.

Спасибо врачам ДОКБ за диагностику. Не ваша вина, что четвёртая стадия началась так быстро — были тяжёлые роды, ребёнок был очень слаб. Спасибо за то, что обучили нас необходимым процедурам, чтобы облегчить А____ существование.

Спасибо всем благотворительным фондам, в которые мы обращались. Вы были правы: тратить деньги на безнадёжного ребёнка нецелесообразно. Спасибо, что не поддались на наши уговоры — мы были неадекватны.

Тем не менее, спасибо волонтёрам, которые откликнулись на просьбу о помощи. Спасибо вам, что буквально за еду вы организовали сбор денег, поиск клиники, копирование документов и составление отчётов об использовании собранных денег.

Спасибо тем, кто критиковал этот сбор. Благодаря вам мы узнали, что израильская клиника — это просто очень дорогой диагностический центр, что можно сэкономить на немецком лечении. Спасибо.

Спасибо тем, кто возражал против сбора средств на терапию безнадёжно больного ребёнка. Ваши комментарии помогли нам прийти в себя. Теперь мы осознаём, что шансов не было изначально. Спасибо.

Спасибо тем, кто всё же пожертвовал какую-то сумму. Мы не шиковали. Я продал машину, земельный участок, собирал средства по знакомым. Нам, правда, не хватало. В конце концов, сама процедура стоила не так много. Кислородный концентратор мы передали шестилетнему ребёнку — он не безнадёжен, у него есть реальный шанс дожить до совершеннолетия. Остаток денег волонтёры перевели ребёнку на восстановление после успешной трансплантации костного мозга.

Спасибо сотрудникам немецкого посольства, выдавшим визу в кратчайшие сроки.

Спасибо сотрудникам российской авиакомпании за то, что вы пошли нам навстречу, нарушив свой регламент.

Спасибо женщине в аэропорту за общение с нашей дочерью и красно-жёлтую погремушку-гантельку. Эта игрушка стала любимой в последние дни жизни А____. Спасибо.

Спасибо переводчику в немецкой клинике за то, что сообщал моей жене «подслушанные разговоры врачей». Тогда это было необходимо.

Спасибо врачам немецкой клиники за то, что не стали внушать нам напрасных надежд и набивать себе карман на нашем горе. Надеюсь, что тот опыт, который вы получили, пытаясь помочь А____, когда-нибудь позволит бороться с муковисцидозом на поздней стадии.

Спасибо тому волонтёру, который взял на себя труд написать сообщение о смерти А____. Ни я, ни моя жена были не в состоянии это сделать.

Спасибо за соболезнования, слова и стихи, оставленные на форуме. Они помогли проплакаться. Неважно, что они — не ваши, неважно, что их пишут всем — спасибо. Особенно за «Босыми ножками шагая, ушёл по радуге малыш…».

Спасибо тем чиновникам разных мастей, которые без взяток и непонятных ожиданий разрешили нам усыновление. Спасибо и за рекомендации по полу и возрасту ребёнка. Жизнь продолжается.

К кому претензии? Тут даже не претензии, а вопрос. Вопрос к пользователям форума материнства, оставляющим комментарии типа:

— Минус один льготник в очереди на детский сад.

— Чуть потише станет во дворе.

— Ещё одних родителей бог поставил на место.

Хочешь, я расскажу тебе страшную сказку на ночь?

Представь, что ты вышел из дома и — оп! — сразу превратился из человека в объект. В любую секунду тебе в спину может прилететь оскорбление или сальная шуточка, а от недолюдей посмелее или сбившихся в стайку — может и в лицо.

Не соответствуешь канонам красоты?

— Чё страшная такая?
— Фу, я б такую не вы#&ал.
— Ну, с пакетом на башке пойдёт.
— Фу, жируха!

Соответствуешь?

— Эй, детка, пойдём погуляем!
— Какая попка, я бы насадил!
— Приходи вечерком, пивка тебе куплю, а ты потом отблагодаришь.

Тебе неприятно, настроение безвозвратно испорчено, хочется вернуться домой и смыть с себя эту липкую грязь. «Какого чёрта? — спросишь ты. — Кто им позволил оценивать меня и озвучивать свои оценки?»

Ты вошёл в общественный транспорт. Тебе просто нужно доехать до определённого места, не так ли? Но ты совсем забыл: ты — объект. Тебя можно трогать за любые части тела, можно тереться, можно пристально разглядывать и подмигивать, можно заняться рукоблудием, глядя на тебя. Мерзкие фантомные прикосновения, чувство беспомощности и гадливости останутся с тобой надолго, наслаждайся. Ты ещё какое-то время будешь прокручивать в голове: «Может, это моя вина? Что, если я что-то делаю неправильно? За что мне это?» Нет, это не твоя вина, это вина системы, которая одних загоняет в тиски, а другим дарует возможность оценивать и распускать руки.

Тисканья, поглаживания, поощрительные хлопки по попе и неприличные намёки могут преследовать и на работе или учёбе. Напоминают тебе о твоём месте.

Вышел погулять в одиночестве? Значит, жаждешь познакомиться. Надел открытую одежду в +30? Ну, точно к знакомству. Как это нет? Кокетка! Как тебя зовут? Вышел погулять поздно вечером или ночью? Значит, на всё согласен. Априори. Спрашивать и уточнять никто не будет, много чести. И вообще, вышел из дома — значит, хочешь, ищешь приключений, иначе и быть не может.

Ты хорошо выглядишь для себя? Нет, это чтобы тебя хотели. Красиво одеваешься для себя? Чтобы тебя хотели. Занимаешься спортом? Ну, ты понял. Ты не можешь ничего делать для себя. Ничего. Всё, что ты делаешь, ты делаешь либо для того, чтобы тебя хотели, либо, чтобы выделиться. А выделяешься ты, чтобы тебя хотели. Без вариантов. Ты объект. У тебя нет чувств, целей, мечтаний и желаний. Ты существуешь, чтобы удовлетворять чью-то похоть. Если ты это отрицаешь — ты просто набиваешь себе цену.

Я не задолбалась. Я устала. Устала жить в оценочных тисках. Устала от двойных стандартов. Устала бояться. Я не могу даже защитить себя, превышение пределов самообороны — и я же буду виновата. Мы не животные, так почему позволяем инстинктам брать верх и диктовать условия?

Я не хочу менять пол. Я хочу изменить отношение к своему полу.

А я задолбала мужа. Зимой задолбала, а сегодня уже официально разведённая женщина. И слава Богу, если честно!

Я вообще сволочь, как мне говорят все бывшие общие друзья. Тянула из мужика деньги, а потом бросила и забрала единственную радость — доченьку-красавицу. Вот зараза, правда?

А если посмотрим с моей стороны, увидим и другую сторону Луны.

Мы живём на Крайнем Севере. Уточню: это где довольно холодно зимой и не очень жарко летом. Муж зарабатывает, я сижу дома с ребёнком — сам настоял, он мужик, он добытчик. А я что? Я не карьеристка, мне дом хранить и дитё воспитывать в радость было. Пока я не начала мужа задалбывать.

И причина-то банальна: я захотела шубу. Норковую там, или лисью, или, сохрани этих зверюшек, енотовую.

В первый раз я прямо сказала мужу: «Саш, мне нужна шуба». Не «я хочу», а «мне нужна». Потому что она была нужна. Ты сказал, что денег нет, но я не отстала. Предложила взять с рук, сказала, что возьму немного работы на дом, а ещё что родители подарят мне на день рождения сумму, и тебе останется только добавить около половины. Ты сказал, что денег нет, и чтобы я не маялась дурью, а занималась ребёнком. Что ж… Тогда я подумала, что моноблок и сопутствующее нужны тебе для работы.

Потом я попыталась сама скопить на шубку. Откладывала деньги с подарков, с ежемесячной выплаты с места работы, с твоих подачек «на себя». Мы никогда не прятали деньги, ты знал о заначке. В один прекрасный момент все деньги исчезли. «Милая, прости, маме срочно нужно было лечение, я решил, ты не будешь против». Окей, подумала я, мама — святое. «Но я же копила на шубу. Когда твоя мама вернёт деньги? Она ведь работает и довольно хорошо получает». В ответ — удивлённый взгляд и смертельная обида. Ты не знал, что деньги, взятые у жены сына, надо возвращать. Я же твою мать видела два раза: когда она вытолкала меня из квартиры в бытность ещё встреч с тобой как парнем, а не мужем, и на свадьбе, когда плакалась соседке, за кого же сыночка пошёл. Правильно плакалась: за сволочь он пошёл.

— Вот я тринадцатую зарплату получу, купим тебе шубку недорогую, ладно?

Прошла тринадцатая зарплата, подошло время четырнадцатой, а шубу я так и не увидела. Ты доблестно просматривал интернет-магазины: мол, смотри, я выбираю, к такой покупке нельзя относиться безответственно. Делал это до тех пор, пока я в лоб не спросила. Оказалось, ты ждал весны: там шубы дешевеют ввиду падения спроса.

Да твою мать! Мне не нужна шуба весной! Весной мне нужны резиновые сапоги! К счастью, они стоят семьсот рублей, и ты их дал. Но ладно, весна — так весна, экономный ты мой. Сгодится на следующую зиму, эту я прохожу как-нибудь.

Весной ты выдал: «Дорогая, ну зачем шуба, сейчас ассортимент плохой, остался неликвид, давай лучше съездим в отпуск». Эх, душа моя, затуманенная мечтами о море…

Когда пришла зима, ты уговорил меня на хороший финский пуховик. Мол, тепло, практично и не так дорого. Да, всё верно, вот только китайская подделка финского пуховика за пять тысяч — не то, что нужно в мороз 30 градусов. Но я же домохозяйка, а ты, мой господин, сделал мне щедрый подарок. Я заткнулась и о шубе не вспоминала. Я вообще боялась просить тебя о чём-то. Даже когда мой старый телефон окончательно сдох, я, перепуганная, что ребёнок вдруг поранится или подавится, а я даже не смогу позвонить в скорую, побежала и купила убогую трубку всё за те же семьсот рублей. Ты вечером мой телефон высмеял и сказал, что надо было поехать с ним в магазин и там купить хороший и современный. Но раз уж я купила, пускай будет. Тупая домохозяйка, да?

Всю зиму я пробегала (а бегать надо было часто: отвести ребёнка в школу, сходить в магазин, забрать ребёнка из школы) в китайско-финском пуховике, пока не простыла. Ангина дала осложнения, меня увезли в больницу.

Я не понимала. Реально не понимала, чем заслужила такое твоё отношение. Я что, мало работаю ради нашей семьи? В доме чисто, ребёнок растёт умницей (ты думал, хорошие оценки в школе — твоя наследственность?), к твоему приходу обед горячий и вкусный. Я не фотомодель, но симпатичная и стильная, да и ты не Ален Делон. Но этой чёртовой шубы тебе было жалко.

И вот в больнице, под капельницей, я вдруг ясно представила: если я умру, моя дочь останется с отцом, который удавится ради копейки. Которому на неё наплевать, для которого фраза «Саша, мне холодно, мне нужна шуба» — женская блажь. Наверное, ему приятно было рассказывать мужикам на работе, как его достала жена с требованием купить шубу. И все ему сочувствовали. Мне не сочувствовал никто, только мама звонила и спрашивала:

— Машенька, у вас же выше тридцати зимой не поднимается! Ты точно тепло одеваешься?..

Есть у меня одна маленькая черта личности. Но она отпугивает от меня большинство людей, и хорошо, если они не начинают плеваться и креститься.

Я ненавижу своих родителей.

Помните лихие девяностые? Кто-то вспоминает их с эдакой ностальгией стареющего бандита. Кто-то незамутнённым юношеским оком видит в них тайный романтизм свободы и вседозволенности. Мне же вспоминается лишь непрекращающийся кошмар. Отец, видя политическую и экономическую ситуацию в стране, решил, что ему не особо нужен хомут на шее в виде стремительно дурнеющей женщины и пары спиногрызов в придачу, поэтому он развёлся с моей матерью и благополучно ушёл по-английски. Алименты от него были получены лишь один раз.

Я не горевал от исчезновения начинающего алкоголика. Вот только это окончательно превратило мою жизнь в ад. На фоне постоянного стресса мать не нашла ничего умнее, как начать водить мужиков и избивать своих детей. Малейшая провинность превращалась в долгие побои ремнём. Мой брат на несколько лет младше меня, поэтому любую его вину я брал на себя, боясь, что его она вообще убьёт.

Естественно, это не лучшим образом повлияло на мою успеваемость в школе. Посыпались двойки, вызовы к директору за систематические прогулы физкультуры (на спине не особо заживали шрамы от ремня) — и, как итог, второй год. Ответом на это стало презрительное: «Такой же дебил, как и твой отец. Неси ремень».

Я рано научился самостоятельности. Стирка, готовка, уборка, уход за братом — я всё это взял на себя. Узнав, что такое венерические заболевания, и зная, что она несколько раз ими болела, я, брезгуя, начал учиться и готовить, и стирать, и убираться. Не мог я допустить, чтобы какая-либо зараза коснулась меня и брата.

Я с трудом дождался своего восемнадцатилетия. Несколько раз сбегал из дома, пару раз прихватывал с собой мелкого. Ловили, приводили домой, и там мать строила из себя ангела во плоти. Ах, какие плохие детишки: мать работает, а они, неблагодарные, из дому сбегать надумали! Каждый побег стабильно прибавлял шрамов на спине.

После школы сразу поступил в универ и, работая, стал снимать квартиру. Забрал туда брата. Закончив обучение, сразу пошёл на повышение. Иначе — армия, и малой остаётся один.

Сейчас у нас всё хорошо. У меня пусть небольшой, но свой бизнес. Брат тоже устроился, женился и души не чает в двух сынишках.

Но вот явилась мать. На старости лет она вспомнила, что «лучшие годы жизни на вас, ублюдков, потратила», и потребовала дальнейшего содержания. Думаю, не надо пояснять, куда я её послал. Каждый месяц я ей отсылаю энную сумму, лишь бы не видеть её.

Задолбали меня доброхоты, вопящие: «Нельзя так с матерью! Она тебя родила! Она тебя любила!»

Вспомните старую пословицу: «Чтобы узнать человека, надо пройти милю в его туфлях». Хотите в мои туфли?

Выхожу вечером после работы с дочкой и братом гулять во двор на детскую площадку. Мне 28, дочке 8 лет, брату 13.

Обе лавочки на площадке оккупированы бабульками, чуть поодаль — пара мамочек с малышами в песочнице. Мамы стоят, дети копошатся в песке, более взрослые носятся, как черти, и орут так, что уши закладывает. Это продолжается ровно до тех пор, пока мы не показываемся на горизонте. Вокруг меня и моих киндеров тут же собирается стайка детишек в возрасте от 7 до 13:

— Тётя Оля, а давайте в мячик поиграем!

Да пожалуйста — конечно поиграем! Отходим в сторону от песочницы, качелей, скамеек и малышей. Начинается мирная игра. Кто-то не очень хорошо умеет бросать мяч, кто-то ловить, а кто-то вообще его впервые в руки взял. Детям нравится — они не орут, не дерутся, не бесятся.

Неловко брошенный мяч подкатывается (подкатывается!) к одной из лавочек с благообразными старушками. Поднимается крик до небес:

— Ах вы, такие-сякие-разэдакие паскуды-ы-ы, да если б меня сейчас мячом по голове! Да я вас тут щас всех разгоню к чертям собачьи-им!

Дети пугаются, я подхожу к продолжающей вопить бабульке и пытаюсь извиниться за свою честную компанию: мол, простите, мы же не нарочно, да и мяч не упал с небес, а просто прикатился к вашим ногам. Бабка орёт, аж покраснела, товарки её сидят поддакивают: иди, мол, отседа, доживи до наших лет — поймёшь, как важна тишина и покой. Вежливо вопрошаю, не удобнее ли им будет разместиться на лавочке у подъезда. Благо двор у нас хороший, чистый и благоустроенный. Меня обкладывают трёхэтажным русским народным, не стесняясь детей, у которых уже лёгкая паника в глазах. Молча разворачиваюсь, подхватываю мяч и иду к детям. Отходим ещё дальше и начинаем просто катать мяч по земле… Настроение испорчено.

На другой день выхожу с работы. Пробежка до остановки, запрыгиваю в маршрутку, пристраиваюсь у окошка. Стою. Справа от меня на два сиденья сразу развалилась бабка в возрасте далеко за сотню в непонятной хламиде. Боевая раскраска указывает как минимум на близкое родство с индейцами всех племён сразу. Но мне-то какая разница? Мирно стою, никого не трогаю, в ушах бананы с любимыми Depeche Mode, в руках книга Пехова. Полное отстранение от всего происходящего прерывается редким поднятием головы — остановку не проехать бы, увлёкшись. И тут следует грубое вмешательство: увесистый кулак прилетает мне в правое плечо, так, что я роняю книгу. Поднимаю книгу, достаю из правого уха наушник и слышу в свой адрес:

— Ишь, стоит тут, умную из себя корчит! Книжку раскрыла и не слышит ни хрена! Думаешь, лучше всех? А ну быстро скажи, сколько времени!

Я в лёгком шоке, смотрю на часы на руке бабки.

— Женщина, у вас же есть часы. А если вам нужно было узнать именно от меня, который час — можно было просто аккуратно прикоснуться к руке, я бы почувствовала. Зачем бить-то?

— А ты мне тут не дерзи! Можа, не ходють они, часы-то мои, а можа, и ходють. Не доорёшься до молодёжи нынче! Тебе какая разница — тычком больше, тычком меньше?!

Откровенно офигевая от такого хамства, поднимаю правую руку, смотрю на часы и произношу время. Бабка меж тем не унимается:

— А чё часы нацепила на правую руку, убогая, что ль? То-то смотрю: стрижка короткая, волосья рыжие да на майке всякая дрянь нарисована.

Смею заметить, на футболке у меня Дюдюка Барбидокская из мультфильма «Подарок для слона», рыжая вредина с большим розовым бантом. Футболку подарил любимый со словами: «Рыжему лису нужна рыжая вредина».

Бабка продолжает распаляться на тему внешности, литературных предпочтений, манеры одеваться нынешней молодёжи. Стараясь не обращать внимания, молча кладу книгу в рюкзак и отхожу подальше от старой перечницы. Стоящий рядом мужчина долго смотрит на всё это, слушает, а затем глубокомысленно выдаёт со сталинским акцентом, показывая на склочницу:

— Товарищи, не мешало бы расстрелять. Для профилактики!

Так вот, дорогие наши, уважаемые, пожилые и глубоко пожилые тёти! Вы задолбали со своими суждениями, придирками и вечным недовольством всем и всеми вокруг. С вами все должны быть вежливы, должны сюсюкать, как с младенцами. А на деле вы старые вороны. Каркайте тише.