Задолбала соционика и её адепты. Вроде бы, кажется, ничего такого: увлекаются люди ненаучными типологиями — ну и пусть увлекаются. У кого гороскопы, у кого соционика — никто не страдает. Но на работе вокруг меня собрался кружок из трёх почитательниц — и я не знаю, что с ними делать.
Одна делает грубый ляп в работе, избежать которого смогла бы даже моя кошка. Нежно намекаешь, что руки кое у кого неплохо бы переместить поближе к плечам, попутно исправляя ляп. Красавица делает несчастные глаза: «Меня нельзя за такое ругать! Я Есенин, у меня это болевая!» Солнце моё, оставь великого поэта в покое, он уже весь извертелся в гробу. Это не «болевая» называется. Это называется «у меня руки растут из задницы, и я ничего не хочу с этим делать». А подружки тут же подхватывают: «Да-да, она Есенин! Ей можно!»
Типируют подружки всех, кто шевелится. Полный офис Достоевских, Гюго, Максимов Горьких и прочих известных личностей; аж не знаешь, как попал в такой цветник. Но это ладно: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. Избежать типирования не удалось и мне. Думаю — ладно, пускай, оттипируют, обзовут каким-нибудь Чеховым и успокоятся. Оказалось, это только начало большой дороги.
— Ой, смотри, видишь, Миша пошёл? Он твой дуал, между прочим! Иди к нему, покрутись как-нибудь, на кофе пригласи!
Дуал — это человек, который мне в рамках этой типологии идеально подходит. Девочки, красавицы, не нравится мне Миша. Всё, что у нас общего — одинаковое количество глаз, ушей и конечностей.
— Это ничего, это с дуалом поначалу всегда так! Иди пофлиртуй, познакомься поближе! Тебе понравится!
Девочки, милые, не умею я флиртовать. И не хочу «знакомиться ближе» с левым человеком только потому, что ваша соционика так сказала.
Но дуалы — это ж только полбеды.
— Не спорь со мной в этих вопросах. Это моя базовая функция, я по ней лучше всех всё знаю и вижу.
А я вижу, что срок годности у этого йогурта истекает вчера. Естественно, он не пахнет кислым — аромат искусственной клубники всё забивает. Травись, красавица.
— А это ты сейчас пытаешься работать по болевой! Даже не пытайся, всё равно не получится.
Я не хочу знать, где у меня, по-вашему, «болевая». Я хочу думать о себе как о полноценно работающем механизме, а не как о духовном инвалиде, который чего-то не может, потому что соционика ему не велит.
— И вообще… (Поджав губы.) Неудивительно, что у нас не складываются отношения. Мы же по соционике конфликтёры.
Что-то мне подсказывает, что у нас и без соционики не сложилось бы.
А меня задолбали постоянные поборы на работе. Все помнят «Служебный роман»? «Если сегодня ещё кто-нибудь родится или умрёт, то я останусь без обеда!»
Тружусь в достаточно крупной компании. Возраст коллег самый разный — от последних курсов института до глубоко послепенсионного. Представители старшего поколения много лет работают вместе, поддерживают дружеские отношения и привыкли все важные события (дни рождения свои, детей, внуков; покупки машин, дач и т. д.) отмечать на работе. В связи с этим идёт практически перманентный сбор денег. Все именинники, сдавшие на права, ставшие отцами, уходящие в отпуск и приходящие из отпуска, должны проставиться — как минимум, угостить коллег выпивкой и закуской в обеденный перерыв.
Я, числясь в одном отделе организации, физически нахожусь в другом — посадили туда, где было свободное место. Думаю, вы понимаете, что это значит: я полностью участвую рублём в бурной жизни обоих отделов. Собираемые суммы носят отнюдь не символический характер, а если виновник торжества ещё и женского пола, к подарку дополнительно собираются деньги на букет. Я студент, из-за учёбы получаю неполную зарплату, причём разница достаточно существенная. Надо ли говорить, что три-четыре праздника в месяц сильно подрывают мой бюджет?
Я не жадный, не любитель халявы. Многих своих коллег я бы в любом случае поздравлял — пусть даже символически, зато искренне. Я просто считаю, что важные события нужно отмечать лишь с теми, с кем ты действительно хочешь, а слово «надо» в данном случае вообще неприменимо. Никто в коллективе не обеднеет, если лишний раз не поест промайонезенных салатов и не выпьет красного полусладкого.
Многих коллег моего возраста эта ситуация тоже не вполне устраивает. Далеко не все хотят каждый праздник отмечать на работе, далеко не все готовы постоянно скидываться на чужие торжества. Но никому не приходит в голову, что традиции создаём мы сами, что, продолжая заведенный старшими порядок («Не, ты что, обязательно проставляйся, так принято!»), мы обрекаем тех, кто будет приходить на работу после нас, на такие же траты и неудобства.
Работаю в большом офисе. Температура воздуха в помещении регулируется централизованно с помощью промышленных кондиционеров под потолком. И они, и те, кто их регулирует, уже давно всех задолбали.
Лето, на улице 40 градусов жары? В офисе +20. Зима, на улице птицы замерзают в полёте? В офисе +20. Сотрудники обматываются шарфами, укутываются в свитера и постоянно болеют: со всех сторон — кашель и сопливые носы.
Почему именно +20? Откуда взялась эта магическая цифра? Теплокровные слесари, живущие в подсобных помещениях без окон среди тёплой тяжёлой машинерии, прочитали в интернете, что это наиболее комфортная температура воздуха для человека. Жалко только, что этот уникальный человек работает где-то в другом месте, а в нашем офисе уже пора открывать филиал городской больницы.
Слесари показывают на сотрудниц женского пола: оказывается, «бабы» сами виноваты — разделись и мёрзнут. В календарь-то загляните — лето на дворе! Конечно, женщины в блузках с коротким рукавом и в юбках без нейлоновых колготок. Им до офиса ехать сорок минут в душном метро. Зато не пропахли пóтом, как прораб в спецовке.
Самое смешное, административный отдел уверяет, что при +20 микробы засыпают и перестают размножаться. Да неужели? Лучше бы ваши родители при +20 перестали размножаться, тогда бы мы с вами сейчас не разговаривали. Где вы видели таких изнеженных микробов в России?
Я прохожу летнюю практику в серьёзном государственном учреждении. По натуре я человек довольно обязательный, и отпрашиваться без уважительных на то причин мне не позволяет совесть.
Работа для студента сводится к «напечатай — распечатай — отнеси», да и той чудовищно мало, и справиться с дневной нормой я могу за полчаса, не больше. Всё остальное время, пока начальство пьёт чай и кушает плюшки, я сижу и плюю в потолок, потому что делать абсолютно нечего.
Я готова работать. Дайте мне задание, поручите что-нибудь — я просижу до вечера и буду готова заночевать на рабочем месте, пока не сделаю всё идеально. Но тратить несколько часов своей жизни на бессмысленное и абсолютно безвозмездное протирание попой стула я категорически не согласна.
Сама я себе работу придумать не могу в силу полного непонимания того ужаса, что в этой конторе именуется делопроизводством. Стоит лишь заикнуться о том, что меня неплохо было бы чем-нибудь занять, как все окружающие меня люди (между прочим, ещё и деньги за это получающие) приходят в ужас.
Нечем нагрузить навязанного вам студента? Отправьте его гулять, не дожидаясь, пока он у вас от скуки выть начнёт, а не маринуйте его в душном чулане, просто чтобы был.
Работаю админом. Мой «кабинет» (как и остальные) — конструкция из металлопластика без крыши и, соответственно, звукоизоляции. Свежепринятого сотрудника, который до этого сидел один в кабинете поодаль от меня, переселили в находящийся рядом отдел маркетинга, к двум коллегам. Сотрудник сразу стал причиной моей головной боли: рот у него не закрывается вовсе.
По прошествии достаточно напряжённой недели это чудо выдало: «Я как в этот кабинет перебрался, стал позже домой уходить — с чего бы это?» У меня сразу нашёлся ответ на загадку века: в старом кабинете производительность труда была выше, потому что языком чесать было не с кем!
Работал курьером в интернет-магазине из разряда «последний шанс устроиться». Вот выдержки из перлов даже не клиентов, а собственных девочек-менеджеров, принимающих заказ.
«Ул. *****, дом 5, кв. 10». Всё бы ничего, но настоящий адрес — дом 10, квартира 5.
«М. Цветной Бульвар, дом 32». Ага, поворот за двадцатый пилон направо.
«Ленинский проспект, дом /2». Лишний символ — или угловой дом на выбор на протяжении до хренищи километров.
«Ул. Кадрова, подъезд 4». Великий деятель родился Кедровым, но что это я по мелочам…
«Ул. Корьер». Долго я искал в атласе эту француженку! Оказалось, Карьер.
«М. Щёлковская, ул. Космодемьянская…» Вообще-то клиент живет в городе Щёлково, но наша красавица настолько старательно вытягивала из него станцию метро, что он назвал ближайшую к автовокзалу.
«Ул. Василисы Кожаной». Я как-то догадался, что Василиса Кожина, героиня войны 1812 года, всё-таки была явно не резиновой.
Офис у нас средний по размерам, люди работают разные: умные и глупые, богатые и бедные, старые и молодые. Понакупят китайских телефонов по три тысячи, из которых звук, как из порванных дедовских колонок, и включают их на всю.
Каждый час из телефона тридцатилетней женщины раздаётся: «Мама-мамулечка, твоя дочурочка звонит». Такое ощущение, что её чадо даже задницу вытереть не может без звоночка. Нормальные люди поставят такой идиотский рингтон?
Модные девчата перекидывают друг другу записи модных электронных музыкантов. Да, музыка весёлая и качественная, но предназначена для воспроизведения на профессиональном оборудовании. После 15-кратного взрыва мозга кое-как разобрал, что слышал этот женский вокал в сете отличного диджея. Слышали бы музыканты твой телефон — в жизни бы синтезатор в руки не взяли.
Из китайского двухсимочного «айфона» звучит соло скрипки. Паганини нервно переворачивается в гробу.
Один кадр нашёл в телефоне функцию воспроизведения имени звонящего. Машина произносит записанные буквы голосом робота. Как тут что-то разобрать можно? Всё происходит на фоне ревущего загробного рока.
Последней каплей стал перл мужчины в возрасте. Этот уникум поставил на звонок сцену из «Собачьего сердца». Мужик тащится от своей гениальной идеи и при каждом входящем звонке поднимает телефон повыше, чтобы все дослушали до конца эти кряхтения и брякания.
Некоторые любят оставить телефон на столе и пойти по своим делам. Раз проиграет мелодия, второй… На третий я не выдерживаю, подхожу и нажимаю кнопочку «Тихо». Много недовольных: чё, мол, трогаешь чужие вещи? Скажите спасибо, что в окно не выбросил.
Не подумайте, что я зануда. Я хорошо разбираюсь в музыке, рингтонов тоже хватает, но включаю «музыкальный» режим я только дома. Общественное место? Трубу — на вибро!
Здравствуйте! Я скряга, и меня задолбали щедрые люди с широкой душой.
В отделе работает пять человек, включая меня. У всех зарплата, подчёркну, примерно одинаковая — небольшая, но прожить можно. Однако именно я прослыла Скуперфильдом в юбке, жуирующей богачкой и социальным изгоем.
Как только случается чей-то день рождения (именины, отпуск, выход из него, профессиональный праздник, государственный праздник, прибытие гостя, пятница, удачная покупка, премия, роды домашней хомячихи, международный день блондинок), все с энтузиазмом и размахом начинают это дело отмечать. Само собой, просто бутылочку вина и фрукты на стол поставить нельзя: позор ведь, жмотство еврейское! — и коллеги опустошают кошельки и прилавки близлежащих магазинов. Стол ломится от еды и алкоголя, дверь в кабинет закрывается на ключ, начинается пир горой. Такое стабильно происходит не реже двух раз в неделю в рабочее время — начальство смотрит сквозь пальцы.
Ну да ладно, стол столом, но как же без подарка «тостуемому»? Виновника торжества допрашивают, чего бы ему хотелось, и тот, скромно потупив глазки, отвечает: «Микроволновку (кулончик с брильянтом, супер-пупер-дрель)». Запросы каждый месяц обходятся всё дороже и дороже. Инфляция, наверное.
А как не попотчевать уважаемых сотрудников других отделов, захаживающих по десять раз за день? Им, конечно, с собой ничего приносить не надо, потому что наши гостеприимные работницы не ударят в грязь лицом, а напоят страждущих чаем и накормят деликатесами. Пустяки, что они стали официантками и посудомойщицами, и каждый такой приём влетает в кругленькую сумму. Зато во всей организации их будут знать как щедрых и очень популярных.
Я обычно стараюсь правдами и неправдами сбегать с этого бесконечного праздника жизни — и что только об этом не говорят! Сейчас претензии уже стали предъявлять в открытую.
Во время отпуска я съездила на неделю в маленькую европейскую страну. Бюджет был сильно ограничен, да и путешествовать люблю налегке, так что я не стала заморачиваться покупкой тонны китайского сувенирного хлама и привезла в отдел бутылку хорошего вина, производимого только в городе, где останавливалась. Бутылка была немедленно распита (с нескрываемым негодованием: «Где закуска?!»). Затем началось:
— А откуда у тебя деньги на загранпоездку? Я вот никак не могу вырваться уже восемь лет. — А почему ты не привезла сувени-и-иры? Хоть бы магнитик какой на холодильник! — Только одна бутылка? Неужели через таможню больше провезти нельзя?
Пришла на работу в новой куртке, купленной в обычном торговом центре.
— Вау, какая куртка! Где взяла, сколько стоит? — Сколько? Откуда только у тебя деньги? Я никогда таких дорогих вещей не беру! Вот это пальто купила в секонд-хенде за 200 рублей, и оно кожаное, а не кожзам, как у тебя.
Мне очень хочется ответить таким вот коллегам, что это не у меня куча бабла, явно нажитого нетрудовой деятельностью, а у них — полнейшее неумение распоряжаться своей зарплатой, алкоголизм и синдром корпоративного выпендрёжа. Но, может, я действительно просто скряга, а они — щедрые и гостеприимные люди?
Всё, не могу больше терпеть. Меня задолбали соратники по цеху — микробизнесмены и микробизнесвумены. «Душат наш мелкий бизнес, развиваться не дают, налогами завалили, торговля плохая, на покушать едва хватает — как жить дальше?» Согласна: душат, торговля плохая. Но…
Начинала я с «торгового центра» — тот же базар, только под крышей и с выходными. За год открыла два магазинчика, съехала с базара (совсем он себя изжил), предварительно выслушав от всех соседей что-то типа:
— Ты если найдёшь какое-то место, ты и нас с собой позови, а то плохо тут совсем, хочется открыть что-то своё, как-то дальше двигаться.
Ну да, самим-то поискать религия не позволяет. Ладно, нашла я себе третий магазинчик. Всё в нём хорошо: и цена, и место, и оборудование уже есть. Только площади больше, чем мне надо. Пошла я к бывшим соседям, как и обещала. Обошла человек пятьдесят. Половина отсеялась сразу с претензией:
— А чего так далеко? (Пять остановок маршрутки.) Это ж ездить туда придётся! Нет чтоб рядом что-нибудь найти — я сюда пешком могу ходить!
Остальная половина разделилась на следующие категории:
— Да, класс, хочу. Что? Сразу аренду за месяц вперёд платить? А как это я заплачу, не поторговав? Вдруг не пойдёт?
— Не-е, мне половину не надо, я целый хочу.
Хоть бы спросил, какая площадь. Ты тут меньше занимаешь, чем у меня есть.
— Мне четыре метра не надо! Можно я один возьму?
Ты тут за один платишь две тыщи, а я тебе четыре за одну предлагаю.
— Да, хочу! Иду! Бегу! Только у меня денег нет на аренду и на товар. Ты мне не одолжишь?
— Ой, это ж надо всё складывать, переезжать, а за один раз в машину всё не влезет… А потом раскладывать… А вдруг не пойдёт?
— Не фасад? Не лучший ряд на рынке? А что там делать? Там же людей мало!
Не вопрос: есть и по фасаду места, только в три раза дороже. Что? Сильно дорого? Как хочешь.
— Где? На рынке? Не, я не буду на рынке стоять — я тебе что, торговка базарная? Я в торговый центр хочу.
Пять человек всё-таки взяли мой телефон и собрались сегодня идти смотреть магазин. И тишина — никто не пришёл, никто не позвонил.
Жалуются на кризис. Душат их, как же. Самой таких горе-предпринимателей придушить хочется.
