Коллеги

Недавно бывший солдат плакался про звёздочки и чины. Видимо, надо дать взгляд с другой стороны.

Для призывника, не сумевшего отмазаться от армии, армейская служба хоть и тяжела, но заканчивается быстро: когда-то была два года, сейчас всего один. Другое дело — будущий офицер: первые три года он летает, как дух, по казарме, в полной мере преодолевая тяготы и лишения армейской службы, и только ближе к выпуску у него появляются какие-то права. Но он всё ещё по-прежнему на военной службе, и любой шпенёк на одну ступень выше по должности имеет над ним власть. Даже командир отделения, младший сержант, с которым сидишь в столовой за одним столом, запросто может лишить увольнений, фактически запретив уже взрослому мужику и отцу семейства видеться с женой и детьми. А командир взвода может устроить так, что весь взвод будет месяц затрахиваться на бесконечных нарядах и работах, потому что весь взвод наказали из-за какого-нибудь Васи Пупкина, недостаточно быстро вставшего при входе командира. Это армия, детка, тут так заведено: всё зависит от того, насколько командир окажется задротом и долбозавром.

Но вот приходит долгожданный выпуск, и на погонах впервые появляются звёздочки. Что, думаете, всё закончилось? Как же — теперь у тебя есть свои командиры и начальники, а у них — свои. Не приходилось видеть, как генерал-полковник орёт на генерала-майора? Это зрелище мало уступает тому, как какой-нибудь сержант орёт на дневального, разве что рукоприкладства нет: его успешно заменяют организационные и финансовые санкции. Помните же: это армия, тут возможно почти всё.

Но при всём при этом от призывников-срочников вас теперь отделяет пропасть в несколько лет армейской службы. Эту пропасть призывнику нельзя преодолеть ни хамством, ни послушанием. От двухлетней службы по призыву отказались во многом из-за того, что разница между «первогодками» и «дедами» была слишком велика — а тут не один год, тут намного больше. Разве что многолетняя служба по контракту или участие в боевых действиях способны поставить теперь рядового на один уровень с офицерами — и действительно, вполне можно встретить контрактников в одной компании с офицерами где-нибудь на шашлыках, но никак не призывников. Не потому, что они хуже — они просто «не свои», из другого общества. Нравится вам это или нет, но это так.

Вы скажете: «Офицеры все сволочи!» Не все, но сволочи есть, а наличие вертикали власти способствует тому, что сволочи и подонки занимают самые удобные должности, как и в любой другой подобной системе.

Вы спросите: «Зачем же ты туда шёл?» Знаете, есть такое слово — Родина, и когда-то некоторым хотелось её защищать.

Может быть, если бы армия была профессиональной, а на любую скотину была бы управа, то и служилось бы легче, и уважения к друг другу было бы больше, и скотов меньше. Но сейчас мы имеем то, что имеем.

Однажды коллега ужасно жаловалась на запах моего кофе: дескать, пахнет грязными носками. Я начала спорить: «Какие носки, мадам, сама стирала, что вы». Мадам не унималась.

Мне стало любопытно: это вредность человеческая или человеческая же аллергия и восприятие? Забрала кофе домой, пакет из-под него выбросила демонстративно перед коллегой — посмотри, мол, не хочу тебя напрягать. Коллега благодарно улыбнулась.

Дома пересыпала в другую банку из-под моего домашнего кофе (на работу беру тот, что подешевле, «Жардин» какой-нибудь или что-то в этом духе — ну, не дороже 200 рублей за пачку).

Принесла на работу тот же носочный кофе, но в другой банке. Коллега смотрит, благодарно улыбается. Подношу понюхать.

— Смотри, как хорошо пахнет, этот другой совсем.

— Ой, да! Тут я чувствую нотки апельсина и корицы. Дорогой, наверное… Можно мне тоже попробовать?

Хочу хохотать, но улыбаюсь и вежливо разрешаю выпить со мной чашечку благостного напитка. Пьёт. В моих мозгах тем временем ржут неисчислимые стада лошадей, пляшет весёлый цирк с конями с огнях и с огнями в конях, митингуют салатовые пони в розовых трусах в жёлтый горох. В моих глазах все наслаждение восточных чаровниц. Я пью вкусный кофе в хорошей компании. Коллега расписывает чудесные зёрна и мастерство обжарки, а также моё умение выбрать кофе. Молчу, улыбаюсь. Мне приятно.

Достаю сахар в жестяной коробочке. Это коробочка из-под моих украшений, прислали в подарок. Сахар взяла в «Пятёрочке», рублей за двадцать. Коллега его тоже засрала месяц назад. За пачку, наверное. Но вслух была произнесена фраза:

— Ой, он мне горчит и отдаёт хлоркой и кошачьей мочой.

Господь! Барышня, не пейте кошачью мочу, тогда перестанете узнавать её в продуктах! Хлорку глотать тоже не советую: вряд ли хорошо будет.

Сидим дальше. Наманикюренным пальчиком гурманша достаёт сахар из моей коробочки, кладёт в чашечку и произносит:

— Хорошо вот так разделять иногда приятные минуты с человеком, который разбирается в хороших продуктах…

Молча киваю. Хочу продать её фразу компании «Жардин» как слоган. Нашим лицам очень не хватает моноклей.

Не помню, что произошло дальше: я под каким-то предлогом вышла в туалет и истерично смеялась минут пятнадцать.

Говорят, что так поступать нехорошо. Но я буду, буду! Потому что таким поведением они дают мне повод ржать и рассказывать байки. Разве задолбали? Да нет же!

Совсем немного мне довелось пожить в СССР, прежде чем он распался. Казалось бы, за двадцать с лишним лет идея коллективизма должна была умереть естественной смертью, но нет: регулярно мне попадаются люди, пытающиеся доказать мне, что надо делиться с коллективом.

Я могу понять бабушку, которая каждую забавную бирюльку в доме, от серёжек сестры до магнитиков на холодильник, предлагает кому-нибудь подарить. Они выросла и жила с этой идеей: «Всё вокруг народное, все вокруг моё». И бабушка старая, ей можно говорить ерунду. Но остальные задолбали.

В студенческие годы мы с однокурсниками ездили на практику. Четыре недели на природе. Я очень привередлива в еде, а готовили все по очереди, не всегда хорошо, поэтому у меня с собой всегда был сухой паёк. Об этом как-то прознала куратор практики и пыталась заставить вынести всё это на общий стол. Типа, нехорошо еду прятать, надо делиться. Идея, что я её ни от кого не прячу, а привезла для себя, на себе и за свои деньги, куратора не смущала. Ответила, что когда каждый вынесет что-то на общий стол, я тоже так сделаю, а пока не собираюсь за одни день скормить группе запас на месяц. Куратор на меня обиделась; группа, кстати, нет.

На работе каждый месяц скидываемся по 100 рублей на печеньки. Отдаём офис-менеджеру, которой можно делать заказы, кто что любит. Чай-кофе-сахар закупает фирма. Стоит купить себе отдельно шоколадку или принести какой-нибудь вкусный чай — не будет через пять минут. Набегут со всех кабинетов, каждый ухватит по кусочку — и всё… Откажешь — обидятся.

Ручки с логотипом конторы сотрудники бодро растащили по домам, остались только у меня. Ненадолго. Растащив свои, они начали растаскивать мои, уже просто на столы, потому что писать нечем стало. Обычные, блин, шариковые ручки. И тоже: «Ну что тебе, жалко? Они ж казённые». Жалко, блин, мне тоже писать нечем. Хочется купить перо и тушь — может хоть их не упрут.

Я не жлоб, у меня всегда всё есть «на себя и на того парня». Я всегда радостно делюсь с теми, кто в ответ поделится чем-нибудь со мной. Но желающие просто разжиться ништяками за мой счёт задолбали.

Здравствуйте! Позвольте представиться: охранник крупной базы с некими товаро-материальными ценностями. Я то самое существо, которое тормозит вас на входе, выходе, въезде и выезде и часто чего-то требует.

Я ношу камуфляжную форму, имею некоторый опыт обращения с оружием и владею приёмами рукопашного боя.

И — та-дам! — я девушка. И меня задолбали.

Да, любимый, мама, друзья и родственники, я работаю там давно. Нет, работу я сменить не хочу: она мне нравится. Да, я девушка в большом мужском коллективе, и мне в нём комфортно. Нет, не пристают. Совсем не пристают. Да, я красивая, но это неэтично, а охранники не все поголовно — тупое ограниченное быдло.

Нет, дорогой мой начальник, я не буду выполнять это указание. Не буду. Ибо завтра приедет уже твой любимый начальник и даст мне за это чертей. Твоё указание идёт вразрез с его инструкциями. Вас у меня таких четыре человека; разберитесь сперва между собой.

Нет, уважаемые посетители, я вас не пропущу. У нас закрытая территория. Мне необходимо разрешение на пропуск лично вас и вашей машины с указанием всех данных и регалий от человека, к которому вы направляетесь. Нет, даже за шоколадку не пропущу. Зато, если вы у нас впервые, подскажу, к кому вам нужно, и дам номер телефона этого человека. Если только вы перестанете на меня орать.

Кстати, для особо назойливых и прочих неадекватов: я на КПП не одна. Коллега, имеющий габариты платяного шкафа с антресолью, научит вас вежливости.

Нет, любезный водитель фирмы, который поставляет нам товар, я не пропущу машину на территорию при отсутствии документов на товар и пломбы на авто. Да, я знаю, что вы умеете громко кричать. Но, пропустив вас, я подставляю под удар не только себя и всю смену, но и работников склада, которые потом задолбаются доказывать всем, что вы привезли меньшее количество единиц, а не то, что указано в документах.

И наконец, любимая наша параллельная смена. Я вас очень люблю. Вы классные ребята. Возможно, вас дома не кормят. Но вы достали выпивать мой кофе, съедать моё печенье и делать потом невинные глаза. Вы просто попросите, и я с вами поделюсь. Мне не жалко.

Я могу ещё много написать хорошего в адрес людей, с которыми сталкиваюсь на работе. Но скажу проще: мы тоже люди. Давайте уважать друг друга.

Тяжело приходится технарю в нашем мире, а особенно девушкам-технарям. Совсем тяжко девушкам-технарям, которые работают в бюджетных учреждениях в женском коллективе.

— Мне нужно зарегистрироваться на сайте «*****», подойди, пожалуйста.

— А что, там инструкции нет?

— Есть, но она большая! Мне делать, что ли, больше нечего, как инструкции читать? Ты же программист! Приди и зарегистрируй меня!

Следующий звонок:

— Мне нужны бланки, там всего-то ничего надо.

— Открой текстовый редактор и сделай так, как тебе надо, или закажи нужный бланк у завскладом.

— Ой, ну это долго… Ты же программист, напечатай 100500 бланков.

18:00, одной ногой уже на пути домой, мозг уже устраивается на ночлег. Звонок:

— Мне надо текст набрать до завтрашнего утра.

— Так ты же машинистка, это твоя работа!

— Ну да, но я не успею, и у тебя быстрее получается, ты же программист.

Да, я — программист, я создаю программы, чтобы чьи-то ленивые попы ехали домой вовремя, а не в половине двенадцатого ночи после сведения отчётности, чтобы ты жмакнула кнопочку, и всё стало так, как ты этого хотела. Я пишу инструкции а-ля детская книжка в картинках к моей программе не для того, чтобы за бухгалтера в своей же программе работала. Я не для того училась пять лет в универе, чтобы набирать тексты за ленивых работников. Я не для того каждый вечер сижу за профессиональной литературой, чтобы формы бланков в текстовых редакторах делать. Я не для того выходные на курсах повышения квалификации за свои деньги торчу, чтобы инвалидам умственного труда на сайтиках помогать регистрироваться.

Я хочу переписать исходники этих людей, чтобы они стали умнее.

Часто читаю истории задолбанных культом еды и ловлю себя на мысли, что в чём-то солидарна с этими людьми. Нет, я далеко не измождённая анорексичка, боящаяся переесть на 10 ккал, не привередливая фифа, брезгливо рассматривающая на просвет куски колбасы и ковыряющаяся в салатах, не плохая хозяйка, прикрывающая красивыми лозунгами своё неумение или нежелание готовить. Напротив, я люблю поесть. Вкусно и даже (о ужас!) много. Но считаю, что всему своё время и место. Люди, которые этого не понимают, просто изумляют.

Работаю в образовании. Специфика трудовой деятельности позволяет делать многое дома, поэтому пребывание на рабочем месте редко превышает шесть часов. Казалось бы, нормальный промежуток, чтобы если не совсем не есть, то ограничиться чашкой чая с конфеткой или печенюшкой. Но почему-то в первый же пятиминутный перерыв, через 45 минут после начала рабочего дня, наша каморка наполняется, подобно вагону поезда дальнего следования, запахами курицы, рыбы, котлет, гречки, колбасы и тушёной капусты. Из каждого уголка раздаётся чавканье, причмокивание, всасывание, швыркание супом и хруст ломаемых курьих ног. Как можно успеть за 45 минут плюс дорогу из дома (в нашем провинциальном городе это от силы час) так проголодаться — для меня загадка. Нет времени позавтракать? Ну да, а готовить обед из трёх блюд и десерта, упаковывать его в судки и переть на работу в переполненном транспорте — почему-то находятся и время, и силы. Ну ладно, на работе завтракать, возможно, вкуснее. Но ведь через следующие 45 минут находишь тех же людей в тех же позах. Вновь раздаётся то же жевание, хрупание, невнятная речь с набитым ртом.

Мне на это могут ответить, что где и как часто принимать пищу — личное дело каждого. Что ж, вышеописанная ситуация действительно напрягает разве что запахом от одежды после посещения преподавательской. Но ведь сколько времени порой крадут эти любители похомячить!

Начальство поручает нам с коллегой совместное задание. Все материалы и инструкции я должна получить у неё. Перед уходом домой подхожу к ней, чтобы взять свою часть работы. Оказывается, она собралась в столовую и никак не может отложить трапезу на пять-десять минут, поэтому мне приходится ждать, пока она отстоит длиннющую очередь и насладится поглощением пищи за столиком.

Решаем с подругой съездить на выходные в деревню. Поскольку и я, и она работаем в двух шагах от вокзала, предлагаю выдвинуться сразу после работы. Её ответ: «Нет, мне нужно завезти домой посуду от еды». Терять полтора-два часа на такой крюк не хочется, поэтому предлагаю один раз обойтись без обеда. Но нет, ей может скрутить желудок. Сходить в столовую? Ни за что, она такую гадость не ест.

Всё вышеперечисленное, хотя и немного напрягает, в целом забавно. Но вот когда такие жевастики начинают проявлять заботу о тебе — вот тут уже становится не до смеха. Например, пытаются заставить взять с собой в поезд баул с продуктами, в котором целая курица, пара десятков яиц, два кило отварной картошки и куча всяких «мелочей» типа кильки в томате и солёных огурцов, а ехать тебе не больше суток, ты один и вполне мог бы обойтись парой пачек «Роллтона».

Народ, относитесь проще к повседневному питанию. Как-то не верится, что у вас всех гастрит и холецистит. А если не можете — хотя бы не выносите мозг другим!

Жутко достали любители офисного моциона с телефоном наперевес.

Что стоит отойти к окошку или на лестничную клетку и спокойно поговорить? Или прикрыть дверь своего личного кабинета и вдоволь наобщаться хоть с телефонной проституткой? Нет, нужно обязательно выйти в общий коридор и завести громогласную беседу (не обязательно рабочую). Орать нужно так, чтобы слышно было в оба конца коридора, на соседних улицах от зависти дохли мартовские коты, а у окружающих сложилось стойкое впечатление, что ваш собеседник — глухой с рождения инвалид.

И всё равно, что в соседнем кабинете важное совещание. Что коллега пытается сосредоточиться на срочной работе, а девочка-секретарша не слышит указаний начальника, стоящего прямо перед её стойкой. Главное — вы всем показали, что работаете не покладая трубки. Остальное — до лампочки.

Иногда, в какой-нибудь самый свой чёрный день, я совершаю страшный грех — завидую. Завидую москвичам, которые приезжают в прекрасную Белоруссию или провинциальный городок, как на курорт. Завидую, потому что они подивятся доброжелательности и словоохотливости обитателей этих чудных миров — да и уедут себе обратно, в жестокий мир молчаливой никомуненужности.

Я люблю свой провинциальный город-миллионник. Искренне люблю, а не потому что в Москву не могу уехать. Могу. Не хочу. Но каждый раз я выхожу на улицу, и начинается такой милый сердцу москвичей и такой задолбавший меня цирк под названием «встреча со знакомыми».

Я не хожу покупать хлеб в магазин напротив дома, потому что там работает прекрасная продавец Марина. Однажды мы с ней поболтали о наболевших в нашем микрорайоне темах, и теперь мы знакомы. Теперь за каждые 100 граммов батона я отчитываюсь не только деньгами, но и тыщей слов в минуту — как муж, как ремонт, как переезд, какой счёт за коммуналку? Ладно, мой косяк — в магазины у дома таким, как я, ходить надо молча.

Центр города. Понесла-а-ась… Одноклассники. Уже стала делать вид, что их не замечаю. И наплевать, что на встречах выпускников я персона нон грата. Что нового я узна́ю из разговора с ними, если новостная лента синей соцсети исправно выдаёт мне фотографии еды из каждого их похода в кафе? Что разговор на улице, что соцсеть — обложка журнала без единой странички содержания. Или наоборот, как начнут на тебя всё вываливать — так хоть стой, хоть падай, хоть беги. Вот я и бегу. Дела, дела, дела…

Бывшие коллеги. Морда кирпичом, плохо скрытые подколки, «беспалевные» выяснения условий на новой работе. Своё дело открыла, ага. Спасибо, кстати — если бы не адский коллектив и быдловатое начальство, ни за что бы не решилась. Подберите челюсть, до свидания. Вообще, выпендриваюсь я в редких случаях — чаще молчу, киваю и быстро сруливаю.

Клиенты, партнёры. Ну, эти ладно. Жмут руки, зовут в кафе, интересуются, как дела, делятся идеями. Сфера у нас с ними такая, дружелюбная. По большей части приятно, хоть и не всегда есть время, желание и силы улыбаться. Зато с ними мы друг другу во всем помогаем, делимся действительно полезными знакомствами и отзывами.

Знакомые знакомых друзей знакомых. Гвоздь программы: узнать, воскликнуть: «Да это же М.!», стоять и счастливо улыбаться. Долго тупить. Перебрать всю цепочку людей, по воле судьбы или случая нас познакомивших. Ну, всё, теперь можно ждать звонков-писем от всех участников этой увлекательной экспедиции с несколькими вариантами содержания: «Ах, ты такая коза, была надутая и не поговорила толком со знакомой знакомого друга знакомой» или «Ах, ну ничего себе, как вы встретились — мне всё про тебя рассказали!».

Что любопытно — если встретишь действительно близкого друга, никакого тебе многословного убийства времени:

— Ты куда?

— Туда и туда.

— А я вон туда и сюда обедать.

— Ну, созвонимся.

Хотите меня узнать — проведите со мной время. Я классная, правда, и людей очень люблю, и общаться. Уверена, и в вас есть что-то интересное. Но если даже на полдня меня затормозить на улице и осыпать тупыми вопросами и стандартными ситуативными рассказами, которые я знаю наизусть и могу предсказать по вашему типажу, что меня сейчас ждёт, ближе мы не станем. А повод для сплетен поищите в другом месте, пожалуйста.

Задолбала вороватость и наглость некоторых коллег.

Работаю в небольшой фирме, в частности, изготавливающей разную сувенирку: делаем всякие кружки, тарелки, расписные магнитики, которые у нас скупают ипэшники-ларёчники.

Недавно делала я партию кофейных чашечек с видами города. Партия полностью заказная, картинки уникальные — делали исключительно для конкретного заказчика. Пока работала, ко мне зашёл коллега:

— Чё делаешь?

— Смотри, какие чашечки! Хочешь, тебе такие сделаю? Поедешь в гости к родителям (коллега иногородний) и подаришь. Недорого получится, тебе как сотруднику — по себестоимости.

— Не, не надо. Это ты тут у нас дитё ещё, из памперсов не выросла, а я цацки не признаю, х#&ня это всё и дребедень. Кому она нужна такая?

Обидно, конечно, что на ровном месте ни за что, ни про что обхамили. Ну да ладно. Продолжаю работать. Наконец заканчиваю, начинаю паковать чашки по коробкам. Коллега заходит опять. Пьёт в кабинете чай, отвлекает разговорами. Я сбиваюсь со счёта, начинаю пересчитывать заново… В результате трачу лишние полчаса и обнаруживаю, что в заказе не хватает одной штуки. Я делала ровно. Ошибиться не могла: заготовок было ровно под заказ, лишних не осталась, в процессе я ничего не разбивала. Иду к коллеге.

— Вадим, ты случайно не брал чашку у меня из кабинета?

— Я со своей приходил.

— Вадим, я серьёзно: из заказа пропала чашка. Больше заготовок у меня нет. Заказ надо сдавать сегодня. Кроме тебя, ко мне никто не заходил. Верни, пожалуйста.

Коллега, усмехаясь, вытаскивает из кармана пиджака чашку.

— Да на, подавись! Развела тут ор из-за копеек. Я её так взял, в шутку, отдал бы… потом.

Коллеги, прекратите брать из моего кабинета продукцию! Да, она стоит копейки. Да, она милая и забавная. Но она принадлежит не вам, а заказчикам. Они платят за неё деньги и рассчитывают получить столько, сколько заказывали, а не на одну-две штуки меньше. Я желаю вам, чтобы в магазине из оплаченной вами коробки конфет по одной конфетке стырили бы продавец, кассир и охранник супермаркета, а на ваше возмущение ответили бы:

— А чё, мы же в шутку! Чего ж вы тут ор разводите из-за копеек?

Проектный институт. Пять этажей, коридоры с уширением к лестничной площадке — как раз достаточно места для стола для пинг-понга. Как же хорошо было: поработал до обеда (или сделал вид, что работаешь) — и можешь поиграть полчасика-час, благо нашлась и небольшая компания довольно хороших игроков. В общем, бальзам на душу, слов не подобрать. После такого обеденного перерыва и речи о «делать вид работы» не идёт — с улыбкой на лице и лёгкой усталостью в мышцах работа, требующая включения ума, идёт на ура. Всё хорошо, даже несмотря на солидную задержку в выплате заработной платы.

Нашлись люди, которым помешали звуки ритмических ударов мячика о стол во время их «заслуженного» обеденного перерыва. Были, конечно, и те, которые с улыбкой смотрели на дядек, гоняющих бедный мячик с искренним детским восторгом. Но достаточно было найтись одному-двум либо слабонервным, либо завистникам, и стол убрали.

Задолбали? Нет. Просто печально. Вот только теперь я с уважением отношусь к увлечениям других людей, которые, возможно, и причиняют мне лёгкое неудобство (правда, и раньше не жаловался).