Я пишу этот текст, сидя на своём рабочем месте, пока мои коллеги на специальном собрании слушают сказ о том, как трое благородных донов в костюмах с иголочки котёнка спасали. Они представляют фонд зоозащиты. Пришли к нам с проповедями. Простите меня, те, кто всей душой болеет за животных: я не дам на это ни копейки (в особенности людям, на улице тычущим мне в лицо «подарочными» ручками, а после просящим денег «на собачек»).
Нет, я не жестокая, в жизни я и мухи не обидела. Две зимы назад в минус двадцать за мной увязался щенок. Теперь это взрослая здоровая дура, которая живёт в доме моих родителей, на просторе, в полях, в компании ещё двух найдёнышей. Четвёртый недавно умер от старости. Не знаю, какая у него была жизнь до того, как моя мама нашла его на обочине, почти слепого и с перебитыми лапами, но за последние пять лет своей жизни он прочувствовал столько, сколько иные люди за жизнь не успевают: запахи гор, морей и искреннейшую человеческую любовь. И если самой мне снова попадётся потерянное животное — я ему помогу, так же, как и мои родители. А давать деньги на спасение абстрактных зверей, особенно умирающих, когда мои деньги с большой долей вероятности пропадут втуне, я не готова. В общем, далее в подробности своих взглядов вдаваться не буду, просто примите, пожалуйста, как данность.
Так вот, напомню, у нас идёт собрание по благотворительности, с которого я ушла. Впрочем, я прекрасно слышу продолжение и с места. После мужчин-зооспасателей перед моими коллегами выступает представительница известного фонда, который опекает детей и стариков. Вот это направление, по моему мнению, стоит внимания, и потому уже собираюсь встать и вернуться на собрание, но… Что это я слышу? Просто застываю и ушам не верю. Просто не верю, что так может разговаривать человек, который пришёл просить наши кровно заработанные деньги.
— У нас есть списки всех ваших сотрудников, мы знаем, кто нашему фонду помогал, — вещает дама. — Мы знаем, кто из вас и сколько перевёл. А вот вы, как вас? Не хотите помочь?
Звучат слегка натужные смешки, потом стихают. Дама продолжает:
— Я могу сейчас сказать, кому из вас помогут, если вам это понадобится…
Что?.. Что?! Трясу головой и вижу: сотрудники из моего отдела, смущённые и шокированные, тоже возвращаются на свои места.
Тут поясню. В нашей компании действуют специальные программы поддержки благотворительных фондов. Кто хочет — отчисляет ежемесячно определённые суммы, которые устанавливает сам. Кто-то не хочет. У кого-то кредиты, ипотека и дети. И зарплаты у большинства, надо сказать, не самые высокие. Можно возразить, что если давать пятьсот рублей в месяц, от вас не убудет. От кого-то, поверите ли, ещё как убудет. Некоторые у нас в последние пару дней до зарплаты живут взаймы. А сейчас ещё время непростое, всем страшно. У нас пока никого не сокращают, но цены выросли — это известно всем, — и жить стало немного дороже. И тут людям, которые ждут завтрашней получки как манны небесной, тычут в лицо своим поганым списком представители фонда: ты, ты и ты — не помогали. Как котят в экскременты на ковре. Как будто кто-то обязан им зарплату отдавать, словно советский рабочий — жене. (На самом деле, надо сказать, никаких списков у них нет, а есть они только у двух человек в нашей компании, но я уверена, что они это даже не обсуждают.) И мне хочется воскликнуть: ребята, вы что делаете? Просить денег шантажом и вымоганием — это и есть благотворительность?!
Знаете, ещё вчера я хотела написать пост несколько иного характера. Я хотела сказать другому автору, который недавно задавался вопросом, стоит ли ему кому-то помогать, что он не должен подсчитывать убытки, чтобы оправдаться перед собой. Очевидно, он не хочет помогать, и его это смущает, и он хочет знать, что есть такие же, как он. Он не жлоб и не плохой человек; может, ему самому в чём-то не помешала бы помощь. Просто люди по природе эгоисты. Истинное милосердие — вещь очень редкая. И те, кто им обладает, помогают не только и не столько деньгами, сколько собственными силами — записываются в волонтёры, точечно закупают необходимые вещи, занимаются развозкой и так далее. Да хотя бы ходят кровь сдавать. Способов помочь много, и перечисление денег — самый простой и нетрудоёмкий из них. Я бы даже сказала, в целом это просто дань потревоженной совести, а не реально осознанная отдача ближнему своему. Увы, мои собственные деяния тоже пока ограничиваются этим уколом успокоительного внутрисовестно.
Кто действительно вызывает массу вопросов и негодования, так это уличные попрошайки. Они действительно раздражают. Но это не самое страшное. Они вырабатывают у человека иммунитет. Они заставляют покрываться коростой, из-за которой все труднее различить реальные просьбы о помощи.
Как-то я выходила из перехода недалеко от своего дома и наткнулась на бабушку. Бабушка протягивала руки и жалобно просила: «Помогите, помогите». Моя первая реакция: вам плохо? поднять вас по лестнице? дотащить сумки? найти родных, потому что у вас амнезия? «Де-е-еньги…» Чисто автоматически сунула ей энную сумму и ушла, немного раздосадованная, с чувством, будто меня использовали. Через пару дней шла домой уже с братом; он увидел ту же бабушку и так же, как и я, в три прыжка оказался перед ней: куда вести? чем помочь? И я, знаете ли, его утащила, и мне даже не было стыдно.
Ещё через пару дней мы снова шли домой вместе, и какой-то человек с палочкой попросил купить ему хлеба. Он ковылял навстречу, брат автоматически бросил из-под воротника в его сторону: «Денег нет». Я вообще не успела сообразить, что случилось, и лишь спустя какое-то время, когда «извините» из уст этого человека достигло наших извилин, настало прозрение: мы только что отказали ближнему в хлебе. Мы уже перешли дорогу, а того человека съела толпа. Брат сказал: «Б#я», — и мы пошли дальше, хмурые и расстроенные. Конечно, у нас были деньги даже на масло и колбасу, но «благодаря» той бабушке и многим до неё — «беременным» в переходах метро, инвалидам во флотской форме в вагонах и другим — сработал рефлекс: люди притворяются беспомощными, чтобы использовать твой карман, поэтому — беги.
Выводов не делаю, морали не даю. Мы все внутри и ангелы, и демоны. Единственное, что хочу сказать: жулики и вымогатели, вы задолбали! Из-за вас обычные люди перестают даже давать успокоительное собственной совести. И как же не хочется скукожиться и затвердеть, как старый паршивый изюм…