Образование

Как-то недавно жена Солженицына попросила Путина всерьёз взяться за любовь детей к литературе… Ну, вы уже поняли, о чём я, да? Многие взрослые уже в курсе, что теперь 11-й класс должен успешно сдать сочинение, чтобы получить допуск к ЕГЭ. Так вот, разрешите представиться: девушка, которой прививают любовь!

С самого первого сентября наш уже 11-й класс крайне активно готовят к сочинению, которое страшит абсолютно весь преподавательский состав. Сложно понять, в чём заключается подготовка, правда? Это совсем не освежить правила по русскому, не вспомнить содержание чего-нибудь, что мы читали классе так в восьмом. Вообще странно, как можно подготовиться к сочинению за полгода, если ты ещё путаешь падежи, «потому что» пишешь через дефис и за всю жизнь книжки три осилил. Но моя учительница нашла выход. Теперь мы чертим таблички, где названия столбцов — «звук», «ощущение», «запах» и «чувство», и заполняем эти таблички цитатами из рассказов!

Прививать любовь решили через стокгольмский синдром.

Дорогие родители, пожалуйста, запомните: ваши дети — это то, что вы в них вкладываете. Нет, конечно, мы найдём способ научиться чему-то и вне семьи, но это не значит, что всё, чему вы не обучите нас, мы узнаем самостоятельно.

Очень долго моя мама была уверена, что я ещё слишком мала, чтобы готовить. Продукты зря переведу, сковородку испорчу, кастрюлю прожгу… С кухни меня гнали чуть ли не бранью. Тайком училась варить себе супы и жарить картошку днём, пока родители не пришли: заметала следы покруче любого шпиона. Не поймали, лет до 18 мама была уверена, что я даже салат сама сделать не смогу. А потом ей вдруг ударило в голову, что она-то в моем возрасте уже и на кухне готовила вовсю, и с подработки деньги в дом приносила. А вот я, такая лентяйка, даже по хозяйству помочь не могу… На все предложения отца заставить меня хотя бы котлеты на ужин пожарить, чтобы матери можно было отдохнуть после работы, моя дорогая мамочка заливалась ужасным смехом и говорила, что я бесполезна и сделаю только хуже. Так и живём. А я не спешу её разочаровывать. Ты меня не учила готовить, так что, по-честному, я и не должна уметь — всё справедливо.

Где-то в пять лет мама научила меня считать. К первому классу я уже помнила назубок таблицу умножения, знала об отрицательных числах, дробных, умела делить. Во втором классе я выиграла городскую олимпиаду по математике, после чего мама поняла, что учёбе надо уделить гораздо больше времени, чтобы вырастить из меня чуть ли не гения… Но гений не вышел, хотя я всегда любила учиться, чему посвящала очень много времени, да и мама заставляла усиленно заниматься. Но жили мы далеко от школы — больше двух часов езды на автобусе, поэтому сразу после уроков я уезжала домой. «Контактика» тогда ещё не было, так что завести друзей для меня было очень и очень проблематично. В классе я тесно ни с кем не общалась — они после школы гуляли вместе, без меня, сближаясь. Я оказалась в пролёте. Во дворе ни с кем не подружилась — мама не пускала вечером гулять: поздно уже, да и домашняя работа ещё не сделана.

В общем, лет в 18, заканчивая школу, я поняла, что настоящих друзей у меня нет. Класс, с которым я благополучно рассталась, для меня совершенно чужой. И что же я слышу от матери? «Ну что ты всё дома сидишь да в своём интернете? Иди с друзьями погуляй, убери учебники, ещё успеешь». Мамочка, благодаря тебе я выросла очень необщительной и замкнутой. Мне неловко общаться с людьми, читать книги куда уютнее. Когда я тебе говорю, что иду гулять с парнем и нашими друзьями, на самом деле мы с ним заваливаемся в кино вдвоём. Просто я не хочу тебя расстраивать. У меня хорошие отношения с группой в университете, но я всё ещё не знаю, что такое настоящая дружба. У меня есть хорошая подруга, с которой мы проводим много времени, но это всё. Так почему ты ждёшь, что я стану суперобщительной королевой университета, если ты сделала всё, чтобы я была книжным червём? Ты меня не задолбала, но пожалуйста, прекрати лезть в мою жизнь. Теперь я уже могу делать выбор сама. И моё будущее не будет зависеть от твоего решения.

Полезно почитать на досуге «Задолба!ли». Понимаешь, что ты не один такой, задолбанный, а нас много, и жить становится легче, и на душе как-то спокойнее. Спасибо девушке из леса за историю: вы не одна такая, и дали мне повод выплакаться и по своей теме.

Учительница химии в школе:

— Дети, кто не разобрался с темой, поднимайте руку, объясню ещё раз.

Я поднимаю руку: химия, как и другие точные науки, не давалась мне ну никак.

— Ну что, иди к доске, решай уравнение.

Уравнение, разумеется, решено неправильно: с темой же я не разобралась, для чего и подняла руку. Оценка «два» ставится в журнал. Погодите, за что, почему? Ах, решено неправильно… Удивительно, не правда ли?

После двух-трёх подобных случаев я перестала поднимать руку на вопрос «кто не понял тему». Химию я так и не выучила, а химичку, «заслуженного учителя» с титулом «учитель года», ненавижу до сих пор.

Старшие классы, алгебра.

— Кто не понял тему?

Поднимаю руку: математичка, в отличие от коллеги, не злобствовала.

— Ну, спрашивай.

— Я не поняла, почему ответ вот такой, если по формуле совсем иначе выходит?

И вот зачем, зачем, одноклассники, вы начинаете цокать языками и пренебрежительно тянуть «у-у-у»? Я не поняла тему, вы поняли — ну так посидите молча и послушайте. Или домашку друг у друга скатайте, пока время есть.

Наши дни, курсы при одном из центров профессиональной переподготовки.

— У кого есть вопросы?

Поднимаю руку, задаю вопросы, внимательно слушаю ответы… Но и тут не обходится без всезнаек, которые так же, как одноклассники в школе, кривят физиономии, если кто-то задаёт вопрос, ответ на который кажется им проще пареной репы. Товарищи, если вы всё знаете, то что вы делаете на курсах для новичков? Чего вы припёрлись на обучение, если вы и так со всем знакомы и уже давно работаете по специальности?

Задолбали всезнайки, которые не дают возможности узнать, выучить, освоить предмет!

Есть такое выражение: «Не стыдно не знать, стыдно не пытаться узнать». В моей семье его очень любят повторять. А меня оно задолбало. Чем это? А своей показушностью и неискренностью.

— Бабушка, научи меня жарить картошку.

— Зачем тебе, Светочка? Ты ещё маленькая, тебе ещё рано готовить, обожжёшься, порежешься. Вот будет тебе шесть лет — научу, всему научу.

Мне шесть лет.

— Бабушка, научи меня жарить картошку.

— Светочка, что ж тебе не терпится, а? Вырастешь — наготовишься. А пока радуйся, что тебя делать ничего не заставляют, да спасибо говори: меня вот с семи лет на колхозные работы гоняли…

Мне семь лет.

— Бабушка, научи меня жарить картошку.

— А чего, и научу. Чё там учить. Бери да жарь!

— Э-э… А как?

— Ну и как тебя учить, такую кулёму непонятливую?

Мне восемь лет.

— Света, скоро мама с папой домой придут. Я в поликлинику, а ты пока поджарь им картошки.

— Я не умею, бабушка.

— Ну ты даёшь! Такая здоровая, а простых вещей по кухне сделать не можешь. Кто ж тебя замуж возьмёт такую? Ни на что толку нет! Молодёжь… (Бабушка, ворча, скрывается в дверях.)

---

Первые дни в новой школе. Я учусь в пятом классе.

— Дети, у кого-нибудь есть вопросы по теме урока? — вопрошает учительница.

Я поднимаю руку. Мои первые четыре класса прошли в сельской школе, в классе где было 20 человек. Школа — дом родной, учительница — милейшая женщина.

— Света, ты не поняла? — поднимает брови домиком Марьванна, моя новая классная. — Что же тебе не ясно?

— Мне не ясно, — бодро отвечаю я, — как вот из этого получается вот это.

— Света, но я же всё подробно объясняла. Ты не поняла, а просто не услышала. Так и скажи, что прохлопала ушами половину урока.

Класс радостно смеётся над выражением «прохлопать ушами». Учительница, распаляясь всё больше, читает вдохновенную лекцию на тему «как важно быть внимательным на уроках». Непонятный мне момент объяснить даже не пытается. Я сажусь на место. Красная как рак, осмеянная учителем и одноклассниками, так и не понявшая урока. А родители потом удивлялись: что это в новой школе доченька скатилась с пятёрок-четвёрок на тройки-двойки?

Я научилась не задавать вопросов. Лучше я промолчу, а потом тихонько погуглю, кто написал это произведение, чему равно лье, где ставится ударение в сложном слове, чем получу от отца презрительное:

— Бестолочь! В твоём возрасте не знать таких вещей! Вот я в твои годы…

И так всегда, и так во всём. «Стыдно такое не знать!», «Объяснять не буду, это и так понятно!», «Это все знают!», «Ты что, из леса?» Да, мать вашу, из леса я, из леса!

---

Я выросла. В старших классах сама наверстала любимый предмет по учебникам, не задавая учителю лишних вопросов. Я самостоятельно выучилась шить и готовить с помощью книг и интернета. Я сама научилась краситься и следить за волосами, кожей и фигурой. Да, при живых маме и бабушке я училась этому сама. Потому что сначала было «тебе рано», потом «мне некогда», потом «уже поздно»…

Это не отшибло у меня любовь к учёбе и тягу к знаниям. Я окончила универ, учусь в аспирантуре, играю в интеллектуальные игры. Вот только каждый раз, когда мне надо у кого-то что-то спросить (даже дорогу у прохожего), я совершаю маленький подвиг. Для меня это сложно. Правда.

Так что, ребята, которые продавцы-консультанты, которые репетиторы по редким языкам, которые фитнес-тренеры, кондукторы, врачи, косметологи, преподаватели и прочие! Прежде чем презрительно фыркнуть: «Как можно такое не знать!» — присмотритесь. Может, это я перед вами стою?

После довольно-таки тривиального трудового будня, в предвкушении скорейшего отдыха и отхода от мирских дел, шагом с претензией на бодрый я шагала до остановки, где мне предстояло дожидаться транспорта. Остановка людная, тем не менее, на неширокой лавочке моей неширокой же и очень уставшей заднице место нашлось. Однако, едва присев и обречённо вынув наушники (телефон, падла, сел в самый ответственный момент), я сразу же сообразила, почему место это оставалось вакантным, несмотря на довольно-таки обильное количество дам пожилого, да и не только, возраста вокруг этой самой лавочки. Справа от меня расположились четыре школьницы — две были моими непосредствеными соседками, а остальные две сидели у них на коленях. Но этому факту я не потрудилась придать абсолютно никакого значения — сперва. Ну, сидят себе и сидят, мне лично от этого ни жарко, ни холодно. Наоборот, казалось бы, круто: меньше места занимают. Но поскольку неверный друг Андроид устроил мне такую подлянку, я была вынуждена невольно прислушиваться к тому, что донеслось до меня с их стороны, благо глотки девчонки рвали дай бог.

— Б@#$ь, опять на «А»? З@#$@ли уже с этой «А»… Я уже на «мэ» придумала!

Я не сразу поняла, что обсуждают мои соседки, но дальнейшее развитие событий открыло мне глаза (вернее, уши) на то, что играли девчата в слова.

— Значит, на А?.. О, я знаю! Абелиск!

— Опять «кэ», б@#$ь… Ладно, ща, б@#, скажу…

Я не удержалась и фыркнула, но школота не удосужилась обратить на меня своё царственное внимание. Уж больно девчата были увлечены высокоинтеллектуальной игрой, а ещё больше — умению старательно ввернуть туда свои знания в области великорусского мата.

Скосив глаза, я разглядела, что они собой представляют внешне — и мой шаблон разорвался до конца. Все девочки (за исключением одной «недонеформалки» с перепалённым каре на ножке, неумелым маникюром, в немыслимых джинсах и майке) — в блузочках, брючках, косички-колоски. Всё как положено, в общем.

— О, тралик, поедем?

— Ай, да %@й уже с ним, на следующем поедем. За@#$сь сидим же!

Пришлось мне вместе с ними дожидаться моего троллейбуса, который, к счастью, им не подошёл. Уехали девочки раньше меня, оставив меня с квадратными глазами и печальственным настроением.

Я ненамного старше этих девочек. Пусть им лет по 14–15, а мне — 22. Пусть им, как и мне, в жизни предстоит научиться ещё многому интересному и полезному. Я, к примеру, в их возрасте не то что стыдилась употреблять такое в речи, но и знать не знала таких слов. Прогресс налицо, стало быть. А ехала я как раз из школы, где мне в течение трёх месяцев предстоит проходить производственную практику, а потом и отрабатывать, скорее всего, два года. Вот я и задумалась: чему мне их уже учить? Кого потом будут обвинять родители в развращении и неправильном воспитании подрастающего поколения, как не молодых учителей? Но ведь, как говорится, всё уже украдено до нас…

А меня… Ну, не то чтобы задолбали, но беспокоят нечитатели. Вот для начала пример прямо с сего уважаемого сайта. Недавно человек пожаловался, что не пробил талон на бесплатный проезд и попался контролёрам. Логика ясна: если проезд в городе бесплатный, то и талон пробивать, в общем-то, незачем, он же электронный. Если он имеется и действителен — то нехай человек дальше едет, но нет, пять евро — или какой там штраф в «столице одной из стран ЕС» (скорее всего, Таллинне) — с него всё же стрясут. Дело житейское, поворчали-забыли.

Но на следующий день тут же вылезает поборник справедливости, который окинул своим могучим взором два несчастных абзаца текста, благополучно пропустил смысл повествования — карточка-то была, только не приложена — и давай изливать гнев праведный! Для начала обвиним автора в колбасной эмиграции и отсутствии логики, а затем пустимся во все тяжкие о судьбах народных и тяготах государственных. А всего-то надо было прочитать внимательно одно предложение.

А вот пример из жизни. На работе шеф внимательно прочитал инструкцию к большому и очень сложному заказу на перевод, не нашёл ответ на нужный вопрос и отправил его заказчику. В ответ получил… ту же самую инструкцию. Без каких-либо пояснений, этакое немое приглашение к RTFM. Пришлось ещё раз писать, разжёвывая по словам, что нам от них нужно. Слава Богу, со второго раза дошло. Несомненно, с таким вниманием и терпением эти люди долго удивлялись, почему их предыдущий переводчик наваял нечто, что даёт повод подозревать его в противоестественном положении рук относительно плеч. Нам, разумеется, теперь его опус исправлять.

И так постоянно. Не читают руководства к электроприборам, не читают инструкции по заполнению анкет и извещений, не читают сообщения на мониторе, не читают письма и посты, не читают статьи, предпочитая сразу вырывать приглянувшуюся фразу из контекста и носиться с ней по городам, весям и Еврокомиссиям, не читают, не читают и ещё раз не читают. Разумеется, потом, получив удар током (штраф, порнобаннер во весь экран, посыл по известному адресу от делового партнёра, мягкое предложение МИД одной непримечательной страны контекст таки предоставить), нечитатель в лучшем случае сделает вид, что он тут не при делах. В худшем — ещё и встанет в оскорблённую позу. Позор и так, и так.

Учитесь читать, уважаемые читатели. И уже так слишком много в мире бед от того, что люди не находят времени на адекватное восприятие поступающей информации.

Все люди делятся на руководителей и исполнителей. Вы можете сколько угодно игнорировать этот факт, но изменить вы ничего не в силах. Вы можете притворяться «независимым», «свободным художником», «фрилансером», но всё равно будете зависеть от воли того, кто даёт вам задания и спрашивает с вас результат. Либо вы можете сами давать задания другим, и тогда кто-то другой будет зависеть от вашей воли. Что, разумеется, не мешает вам одновременно быть в подчинении к кому-то ещё.

Смысл жизни — сделать так, чтобы тех, кто зависит от вашей воли, было намного больше тех, от кого зависите вы — тогда почти любую проблему за вас будет решать кто-то другой, рисковать своим временем, здоровьем и даже, может, жизнью. Вам же останется принять на себя лавры решившего проблему — ну, или выбрать козлов отпущения в случае неудачи. Люди, работающие на вас, вероятно, получат какую-то финансовую компенсацию — ровно ту сумму, которую вы сочтёте достаточной для них, и только если вас устроит качество их работы, при этом критерии «устроит — не устроит» вы определите по своему усмотрению.

Все это называется одним ёмким словом «власть». Вы можете быть сколь угодно богатым, но без власти всё равно останетесь никем, лохом, которого раздевают все, кому ни попадя. С другой стороны, с властью вы будете себя чувствовать уверенно, даже не будучи миллиардером.

Хорошая школа — это та, которая готовит из учеников руководителей, тех, кто, став взрослым, будет командовать другими. Не знания важны сами по себе, но способ мышления и поведения. Разумеется, далеко не всем по природе быть дано руководителем, как не всем дано петь, как Карузо, или танцевать, как Павлова, но любой здравомыслящий родитель никогда не откажется от шанса эту склонность поразвивать.

Дорогие мои школьники, сейчас вы можете не понимать, зачем в школе вам дают все эти знания про рибосомы — от вас и не требуется это понимание. Оно придёт позже, когда лет так в тридцать вы увидите, что те из ваших сверстников, кто ходил в плохую школу, в лучшем случае прозябают, а в худшем уже умерли — да-да, всего через пятнадцать лет после её окончания! А те, кто учился вместе с вами в хорошей, даже, может, не хватая звёзд с неба, вполне неплохо устроены и могут рассчитывать ещё лет на пятьдесят жизни, а может, и больше.

Жизнь — жестокая штука, но, к счастью, её основные законы неизменны уже несколько тысяч лет. Не будьте наивными дурачками, рассчитывая, что при вашем поколении что-то изменится. Не упустите шанс, всеми силами пытайтесь захватить себе как можно больше власти и удержать её — только так вы обеспечите будущее себя и своей семьи. И благодарите школу, которая помогает вам в этом.

Этот учебный год — последний. Я бы, пожалуй, ушёл, но есть нерешённые задачи. Классное руководство 9 «Б» — в первую очередь. Родители очень просили, обмануть их ожидания было бы непорядочно с моей стороны. В следующем году будет только один десятый класс, мы бы расстались в любом случае.

Мне 61 год. Да, умею пользоваться глобальной сетью, спасибо В. В. Путину за компьютеризацию школы в 2003 году и курсы для учителей. Нет, информатику я не преподаю, мои дисциплины стары как мир: математика и физика. Мой рассказ предназначен для тех, кто не понимает, почему тот или иной человек стал учителем средней школы. Домыслы на этот счёт я слышал и в свой адрес, в том числе и от учеников. Когда 10–12-летний ребёнок говорит, что ты учишь потому, что сам ничего не умеешь — это след «деятельности» взрослых. В таком возрасте среднестатистический ребёнок до такого не додумается, у него учитель — ещё авторитет. Старше — возможно.

Я не буду прикрываться регалиями и заслугами, просто послушайте из первых уст.

Моя мать — кассир банка, отец — водитель самосвала на угольном разрезе. Как я учился в школе? Посредственно. Двоек не было, особого желания учиться — тоже. Радостно шёл на три предмета: труд, физкультура и история. Кем хотел стать? В те годы, по моде в нашем городе — шахтёром, но родители настаивали на десятилетке. В старших классах я подтягивался 22 раза. Драться не умел, но ко мне не лезли. В 16 лет у меня стремительно упало зрение по невыясненным тогда причинам. Про шахту пришлось забыть. Мой друг, почти отличник, поехал в Москву поступать в Менделеевский. Поехал я с ним скорее для компании, нежели для поступления. Не поступил, конечно. Сидеть без дела тогда было как-то не принято, и я пошёл по заводам устраиваться на работу. Начал по алфавиту, на первом же заводе меня приняли. Авторемонтный.

Ничегошеньки я не умел. На первых порах доверяли мне только двигатель на блоках дёрнуть, потом втянулся. Изучал по ночам устройство двигателя по картинкам, днём пытался сопоставить это с грязной, запылённой и замасленной грудой запчастей. Напарнику я был абсолютно безразличен. «Смотри сам, там всё видно», — его любимая фраза. А вот бригадир… Тогда я впервые задумался о роли учителя. Через три месяца я сам перебрал двигатель. Я был счастлив и горд. Бригадир похвалил меня, а потом провёл жёсткую беседу насчёт качества и скорости работы, а также перспектив, с наглядной демонстрацией на примере старших товарищей. С тех пор я взял в привычку всегда учиться, а заодно не пить пиво и водку. К концу моего первого года работы я получал 250–270 рублей. Сказочные деньги для восемнадцатилетнего парня.

Армия прошла мимо. Клеймо «не годен». Я ревел в голос прямо в военкомате. Мою авантюру с закапыванием атропина в глаза разоблачили, я был наивен. Я умолял окулиста, но…

Я остался на заводе. На целых пять лет, как потом выяснилось. Зарабатывал уже около 300 рублей, тратить деньги мне было совершенно некуда, и я стал ездить по выходным на экскурсии в областной центр и в Москву. Музеи, театры — оказалось, что это бывает интересно. Из цеха меня перевели в опытно-исследовательскую бригаду. Уже не простой перебор двигателя, а попытка разобраться в причинах типовых неисправностей и выявление конструктивных недостатков. Поступил заочно в автодорожный институт. Нас таких было двенадцать человек на заводе. Одну сессию мы проводили в Москве, на вторую преподаватели приезжали к нам. «Мы рабочие люди, нам некогда». Так рассуждал наш старший, никто ему не перечил. На нашу местную сессию мы скидывались по четвертному. Кто-то из преподавателей был принципиален, кто-то ставил зачёты просто так, а кто-то и брал подношения. А однажды…

Ей было лет 30–35. Преподавала она то ли метрологию, то ли госстандарты. Старший подошёл ко мне и сказал, что нам всё поставят, только надо ей организовать «культурную программу». Дальше старший замялся и что-то мямлил про то, что они все семейные и только я холостой. Мне выделили сто рублей денег, ЗИС-110 с путевым листом на «обкатку», модный широкий галстук, пачку известных резиновых изделий. Товарищи подготовили баню и комнату на загородном полигоне. Я справился. На «отлично».

Психанул я через неделю. Бросил ненужный институт и решил, что смогу не допустить такого «образования», если лично пойду учить. Почему физмат? Потому что учителя математики больше других предметников работают с детьми. Год я готовился. Было очень тяжело, но мотивация творит чудеса. Это я запомнил. Нет, самостоятельно дойти до всего в алгебре — проблематично. Мне помогала соседка, инженер химкомбината. Я пробовал обратиться к своим школьным учителям, но в ответ было многозначительное «мы же тебе говорили». Это я тоже запомнил и никогда не злорадствую и не афиширую неудачи и прозрения своих учеников.

Я поступил. Учился хорошо, на последнем курсе отказался от аспирантуры — хотел учить, а не философствовать на эту тему. Мой родной город меня не дождался: за время учёбы я познакомился иногородней девушкой, женился. После выпуска уехал работать по месту жительства жены.

К тому времени она родила ребёнка. Моя первая зарплата — 114 рублей, сравните с моими доходами на заводе. Впрочем, лично для меня оказалось, что не в деньгах счастье. В чём? Уклонюсь от ответа на этот вопрос, это глубоко личное. Нет единого счастья, единой цели в жизни и единого мерила успеха. Люди разные, и это правильно. Главное — оставаться человеком. Не пошла алгебра — да бог с ней! Ты пытался, я видел, мы с тобой подобрали посильные тебе задачи, ты смог сделать какой-то минимум, который государство включило в стандарт. Молодец. В большинстве профессий алгебра не нужна, но ты был честным, ты боец, где-нибудь ты пробьёшься и станешь уважаемым человеком. Сколько их таких было только среди моих выпускников! Бизнесмены, чиновники, артисты и просто хорошие люди.

Но есть другие. Это они покупают «решебники», просят срочной помощи на контрольной через интернет. Это они прикрывают свою лень ненужностью предмета, они ставят учителю вопрос: «А ты сам кто такой?» У них нет проблем, им папа всё купит. Они готовы жаловаться, доставать справки, врать, скандалить и провоцировать. Неприятно это видеть у десятилетнего ребёнка. К сожалению, родителей в большинстве случаев всё устраивает. Без помощи родителей учитель почти бессилен. Вот и формируется мина замедленного действия. Эти дети тоже вырастают в бизнесменов, чиновников и т. д., но есть разница. Они с детства плевали на интересы государства, они с детства привыкли обожать только себя. Пусть живут, ничего с этим не сделаешь, однако противно.

Честность, исполнительность, трудолюбие — эти идеалы я старался привить на своих занятиях. Научить быть человеком. Предметы? Да, конечно, и предметы. Может быть, немного не с тем акцентом. Что такое геометрия? Это аксиоматический подход, развитие логики, умения строить доказательные выводы. Прямые, треугольники и прочие пирамиды — это шелуха. Что такое физика? Это развитие критического рационального мышления. Верить в науку, признавать свои заблуждения. Для общего развития иметь представление о природе, чтобы не вдаваться в дремучую мистику. Расчёт тангенциального ускорения — это на любителя или на будущего инженера. Что такое алгебра? Это развитие абстрактного мышления. Больше ничего, остальное — шелуха. Вот так как-то и получалось. Было здорово, но хватит. Устал, возраст, здоровье, моральная опустошённость.

Зря ли я прожил жизнь? Я считаю, не зря, но каждый из вас имеет право на свою точку зрения. Однако же распространять её как истину в первой инстанции… Не уверен.

Задолбал плач о советской школе, самой-самой-самой лучшей в мире. Я заканчивала школу уже после распада Союза, но ещё на вполне нетронутых остатках этой системы (наша школа даже недостатка учителей смогла избежать в самые тяжёлые годы).

Сразу оговорюсь: я с программой справлялась легко, но я же не глухая и не слепая. Продвинутых школ на всех таких умных не хватало, туда попадали либо самые умные, либо блатные. А такие, как я, просто сообразительные и с хорошей памятью, учились в обычных школах по обычной программе. В первую очередь нас учили не напрягаться, если не попадалась вдруг особо продвинутая «училка». Да, программа рассчитана на средний уровень учащихся, а нам тут делать нечего. Некоторые из умников, правда, оказались не столь одарёнными, и в какой-то момент «само» у них получаться перестало, а от систематической работы уже отвыкли. Облом. Но «умники» — не показатель. Если у человека работают мозги, нормальная память и есть желание учиться, он найдёт способ получить желаемое и в школе, и помимо школы. Но ведь таких меньшинство.

А большинство — это те, кому надо прикладывать усилия, чтобы справиться со школьной программой на нормальном уровне. И есть ещё одно меньшинство — которое при любых усилиях вряд ли справится.

Совершенно неудивительно, что потом я встречаю людей разных возрастов, от стариков до вчерашних студентов, включая тех, кто учился, когда уже проходили генетику, но ещё в правильной советской школе, которые не знают, что если даже ты съешь помидор и его ДНК попадёт тебе в живот, твои дети не будут красные и с семечками. Или людей, которые не знают, как посчитать объём параллелепипеда. О цилиндрических ёмкостях я вообще молчу. Неудивительно, что люди не очень понимают, что Екатеринбург и Владивосток немножко не рядом, хотя оба «где-то там». Неудивительно, что женщина на десять лет меня старше предполагала, что архивы одного из сибирских городов могли пострадать во время немецкой оккупации…

Это всё совершенно нормально, потому что всех этих людей в детстве заставляли хотя бы заучивать, если уж толком не получается осмыслить, огромный объём информации, никак не обозначая значимость тех или иных знаний. Важное или второстепенное, необходимое каждому для жизни или только специалистам в профессиональной деятельности — всё валилось в одну кучу под общим заголовком: «Тема, которую мы сейчас проходим».

Зачем? Чего ради? В нашем таком замечательном классе, откуда большинство поступало в вузы, химия в том объёме, в котором мы её изучали, была нужна троим, физика — четверым, география — кажется, одному… Остальные получили на выходе жуткую кашу в голове вместо этих предметов. Математика была нужна половине, а вторая половина почти в полном составе пополнила ряды тех, кто за подсчётами определённых интегралов забыл, как вычислить площадь своей комнаты и как сравнить стоимость 300-граммовой банки консервов с той, в которой 500 граммов.

Уроки литературы не прививали любовь к чтению и очень относительно способствовали формированию общей эрудиции, не всегда учили связно излагать свои мысли, а различать ямб и хорей нужно не всем.

Да, это всё очень красиво выглядит на бумаге. На бумаге мы все освоили огромный объём знаний, любая продавщица в магазине что-то понимает и в генетике, и в ядерной физике, представляет, как синтезировать заковыристые химические соединения, целыми страницами цитирует «Войну и мир» и точно помнит, какой след в истории оставил Василий Тёмный. На практике она махнула рукой на всю эту ерунду ещё в школе, но пытаясь вложить в её голову все эти знания, её толком не смогли научить считать без калькулятора и не растолковали достаточно подробно, почему нельзя включать все эти мощные штуки в один удлинитель.

Не лучше ли было дать ей возможность изучать всё это «ненужное» на базовом уровне, чтобы ей понятным языком объяснили то, что имеет практическое значение и позволяет среднему обывателю не вестись на совсем уж полную чушь и сносно ориентироваться в мире? Да, она бы не научилась рисовать значок интеграла, потому что он не вошёл бы в базовую программу по математике, но ей хватило бы времени на то, чтобы твёрдо усвоить основные вещи. Не лучше ли дать возможность выбирать продвинутые (а то и очень продвинутые) курсы по нужным или просто интересным дисциплинам на фоне твёрдых базовых знаний по остальным?

Хотя, конечно, нельзя будет гордиться, что ты в школе проходил та-а-акие запредельно сложные вещи. Но ведь это образование даёт людям в основном знания типа «Я помню, что рибосомы — это что-то из биологии. Или они рыбосомы? И вообще, что бы это могло быть?» и святую уверенность в том, что раз они запомнили это самое странное слово, вырванное из контекста, то могут даже не сомневаться, что учились в лучшей в мире школе.

Знаете, в детстве, когда мама усиленно учила меня читать, а я усиленно сопротивлялся, мне купили огромную книжку «История России» за авторством г-жи Ишимовой. Сие творение первой половины XIX века было напечатано огромным шрифтом с кучей прекраснейших иллюстраций и стало первой книжкой, которую я прочитал без понуканий и угроз. Так мне понравилось читать про походы Святослава и смерть князя Игоря, страшную месть язычницы Ольги и её обращение в христианство, ужас междоусобных войн и долгую борьбу за восстановление единой страны, что и дальше я начал погружаться в историю, вплоть до участия во всероссийских олимпиадах. В своё время даже прошёл на один из лучших и старейших истфаков в России. Но всю старшую школу меня донимал один простой вопрос: как же так? Как такое великое прошлое могло привести к столь невыразительному настоящему? Вместо освоения вселенной — какая-то мелкая грызня за корку хлеба, вместо титанов духа вокруг — вполне себе деревенщина и гопники (да, район, в котором я рос, никак нельзя было назвать благополучным). Постепенно я перешёл от истории к более прикладным наукам — экономике и политологии. По политологии я, собственно, и получил впоследствии диплом.

Многие представления о прошлом развеялись. Многое было переоценено и переосмыслено. Одного я так до сих пор не понимаю: как можно так упорно отказываться от значительной части знания, которым обладает человечество?

Два века назад Смит написал о богатстве народов. С ним спорили, якобинцы вот решили, что сами с усами и законы рынка им не указ, результат — голод. Урок был жесток, но он был необходим, наука его запомнила и пошла дальше.

Прошло сто с небольшим лет. Новая страна, новая революция, новый террор, новая диктатура и те же грабли: ручное управление экономикой, голод, потом хронический дефицит и, наконец, бесславная смерть государства под гнётом собственной дурости. И снова наука тщательно проанализировала опыт, математически доказала, что это не работает и что государство, вручную контролируя цены, наносит только вред. Но чу! Что я слышу, передаваемое из уст в уста сегодня? «Спекуляция», «необоснованное повышение цен», «нужен контроль государства»…

Или другой пример. Пишет вот человек, что надо помогать родственникам. Казалось бы, всё верно, помоги ближнему своему, и воздастся тебе по делам твоим. Да только этим всё не ограничивается. Блат человеку нравится. Пишет он, как это классно и полезно. Что тут ответить? Можно и про переход от родовой общины к общине соседской вспомнить, можно и про теории элит (Моска, Парето, Михельс с его железным законом олигархии) поговорить. А можно напомнить про аристократию и её судьбу во всех странах мира. Да просто ту же экономику вспомнить и узнать, почему семейные кланы так боятся конкуренции, если они и так самые умные, эффективные и полезные. Может, потому и боятся, что могут найтись те, кто умнее, эффективнее и полезнее? Но самое главное — ведь учили этому человека. В школе учили, в университете учили, пятнадцать лет заталкивали крупицы знания.

И так везде. Каждый пятый читатель относительно большого паблика про космос и его исследование не верит в полёт «Аполлона». Очередной клоун заявляет, что эволюция — всего лишь теория, и детям преподавать её незачем. Очередной президент рассказывает сказочку про доброго царя и плохих бояр…

Не задолбали. Просто жаль, что у такой красивой книги Ишимовой может быть такое скучное завершение.