Пенсионеры

Хочется пожаловаться на тех, кто никогда не прочитает эту историю, ибо не пользуется интернетом. Бабки. Нет, не те, которые в кошельке и на карточке, а те, которые в выходные дни тусуются в магазинах, создавая хаос и очереди.

Бабушки от 80 и старше! Из-за вас я теряю остатки уважения к пожилым людям, которое мне прививали с детства. Из-за вас я вынуждена проводить единственный выходной, выделенный для хозяйственных забот, в жутких очередях. Ответьте, пожалуйста — кто мешает вам пойти за продуктами в будний день?! Что за неведомая сила держит вас в плену квартир с понедельника по пятницу, а в субботу и воскресенье тянет в магазины, на почту, в банк? Вам нравится общение с молодыми? Ну так общайтесь с детьми и внуками, передавайте им свой бесценный жизненный опыт.

Сегодня меня оттёрла от кассы бодрая старушка со словами: «Вы меня пропустите, у меня только один батон». Я не забыла поставить вопросительный знак, нет, потому что это был не вопрос, а утверждение. В ответ захотелось зашвырнуть её батон подальше и заорать: «А у меня только один выходной! И из-за таких, как ты, старая карга, я вынуждена тратить в два раза больше времени на покупки!» Да, грубо. Но если бы бабушка попросила её пропустить, а не отталкивала меня локотком в печень, всё было бы по-другому. И я не была бы так зла на неё, если бы перед этим другая бабушка, стоящая за мной в очереди в другом магазине, не отвлекала кассира вопросами, а потом не подгоняла бы меня: «Хватит разговаривать, расплачивайтесь и идите!» Ишь, торопливая какая. Времени-то мало, ага, завтра с утра на работу — к телевизору, изучать, как маринованным укропом геморрой лечить… Бабушка, в отличие от вас, я умею думать, говорить и считать деньги одновременно. И если вам понадобилось вдруг «масло по акции», надо было не смотреть всю неделю сериалы, а взять свою тележку и приползти в магазин. И масло бы купила, и людям нервы не мотала.

Несколько раз я пыталась вежливо поинтересоваться у самих бабушек: а нельзя ли за «маслом по акции» (а также отправить посылку, получить деньги…) прийти в будний день? Стандартный ответ звучит так (произносится обычно на повышенных тонах, на фоне поднимающегося артериального давления): «Вот сама старая будешь!..» Ага, буду, я в курсе. Лет тридцать-сорок осталось до вашего возраста. Но я вас спрашивала не об этом.

Возможно, когда я стану старушкой, у меня будут свои закидоны. Ну, а пока бабушки задолбали!

Я, честно, не совсем дурак. И книжки умные читал, и людей встречал самых разнообразных. Вполне достаточно, чтобы сделать немножко выводов о том, что такое жизнь и как её можно жить. Но везёт мне по жизни на разнокалиберных учителей.

Можно начать с классического примера. «Ой, вот будут у тебя свои дети…» — это знакомая Маша глазки закатывает. Ну, будут когда-нибудь, не исключаю. Суть претензий Марии в том, что я, не имея наследников, даже представить себе не могу, что такое дети, зачем они нужны и как их правильно воспитывать. Маша, я тебя сейчас безумно удивлю, но люди на этой планете рождаются уже не первый год. Далеко не первый. Много-много лет уже так происходит. И, ты уж меня извини, нет в твоём Ванечке ничего необычного. Дитё как дитё. Вообще ни фига не сенсация. Но, разумеется, пока сам не испытаю отцовскую радость, ничего не пойму. Не откроются мне врата истины. Куда уж мне.

«Армия — школа жизни, без неё мужик — не мужик». Ну, ясен паровоз. Был у меня одноклассник Женя, в меру начитанный, воспитанный, культурный. Служить Родине рвался. Открутился два года в войсках. Я, обрадованный, заявился на вечеринку, посвящённую его торжественному прибытию. На ней он нажрался в сопельки, пытался раскрутить на мордобой всякого, кто на него неправильно посмотрел, таки раскрутил и устроил дебош. Причём девочке Оле, его школьной любви, которая, дура, его дождалась, тоже слегка прилетело по почкам — нечего бабе соваться в мужские разборки.

И ещё пару-тройку таких примеров могу вспомнить. Интересная там образовательная программа в этой школе жизни. А что, «настоящий мужик» и «агрессивное быдло» — это у нас синонимы теперь? Ну на фиг.

«Старших нужно уважать». Это обязательно, чего там. А я вот друга Игоря уважать хочу. В 25 начал своё дело, буквально на коленке, уже через три года получилось крупное эффективное предприятие. Причём характер у Игорька — мухи не обидит. Но переступил через свою мягкость там, где надо было, взял характер в кулак — и добился. И ещё добьётся.

А вот одного знакомого Василия я уважать не хочу, хоть ему и пенсию недавно прописали. Этот престарелый алкаш — яркий пример того, что дурак с возрастом превращается лишь в старого дурака, но никак не в мудреца. Ну, не могу я уважать и кланяться ничтожеству, который сам себя загнал в синюю яму и ещё пытается пальцы раскидывать. Не за что мне уважать такую старость.

Это, кстати, касается и всех тётенек постбальзаковского возраста, которые рвутся меня поучать. Как объяснить существу с интеллектом табуретки, что мне в мои 28 даже разговаривать с ней скучно, не то что учиться чему-то? Чему она меня научить может? Технически верному выкладыванию мутных фоток с телефона в рыжую соцсеть? Правильной постановке по фэн-шую кактуса возле монитора? Краткому курсу лечения пневмонии подорожником и уринотерапией, игнорируя врачей? Грамотной расстановке букв в слове «калидор»?

Внимание, вопрос знатокам: как объяснить этим персонажам, что, прежде чем кого-то поучать и воспитывать, надо сначала проверить у себя наличие действующих мозгов?

Сижу под кабинетом терапевта. В поликлинике более 15 участков, соответственно, одновременно ведут приёмы как минимум семь-восемь врачей. По длинному коридору от двери к двери зигзагами движется женщина предпенсионного возраста, опираясь на клюку. Она не занимает очередь, ни у кого ничего не спрашивает, просто бесцеремонно засовывает нос в каждый кабинет, не обращая внимания на принимаемых пациентов разной степени раздетости и тех, кто ждёт приёма на скамейках.

Когда она доходит до моего кабинета, причина её поведения становится более понятной: она не помнит ни номера кабинета, ни номера участка, и ищет своего врача по принципу «такая полненькая в возрасте в прошлый раз была». На чей-то совет спуститься в регистратуру и спросить номер кабинета она отмахивается и идёт дальше.

Уважать старость? Сочувствовать возрасту? Ну-ну…

Каждый человек, путешествующий на электричках, должен неукоснительно следовать следующему своду правил.

Если вы едете утром пятницы в набитом до отказа поезде, никогда не кладите свои сумки/рюкзаки/баулы на полки — пусть занимают место на полу. Обязательно обложите трёхэтажным матом товарищей, случайно протеревшихся ногами по мешку с вашей драгоценной закаткой. Не могли они по потолку пройти, что ли?

Обязательно сложите руки на груди крестом. Это так приятно — сорок минут поездки чувствовать чьи-то локти, упёршиеся в печень.

Вместо того чтобы потратить утром целых десять минут на душ, вылейте на себя ведро одеколона перед выходом. Ничего, люди в вагоне полчасика позадыхаются, а там и свежий воздух.

Не забудьте покурить перед тем, как сесть в электричку. Вы же такая важная офисная планктонина! Вы опаздываете. Вы не можете покурить на вокзале, когда приедете.

Если вам таки повезло сесть на свободное место у прохода, обязательно вылезьте в проход на полкорпуса, чтобы проходящим приходилось двигаться боком. Не забудьте высказать вслух все свои прекрасные мысли, если к вам вдруг случайно прикоснулись.

Если вы — стервозный пенсионер-маразматик и сели у окна, охраняйте его и, аки цербер, бросайтесь на всех, кто попытается его открыть, ведь вы можете простудиться! Ведь сейчас уже осень! Начало сентября! Ну и подумаешь, что температура всего-то +25 градусов и вагон забит полностью.

Если вы видите уставшего студента, севшего у окна, протянувшего ноги под сиденье напротив и дремлющего с закрытыми глазами, обязательно обматерите его, скажите, какой он свинья: вообще невозможно сесть! Какая разница, что рядом ещё четыре свободных скамейки? В конце концов, просто вежливо попросить тоже не в вашем стиле.

Его же, студента треклятого, обматерите, если он не собирается уступать вам место в набитом вагоне. Докопаться с теми же претензиями к сидящим рядом 10–12 гоповатого вида жлобам вы не хотите. Странно.

Начните читать лекции о морали и взаимопомощи человеку, который вежливо и без мата отказал в деньгах очередной цветной попрошайке, у которой уже четвёртый год всё никак не сдохнет спиногрыз от неведомой страшной болезни.

Всем спасибо за внимание — и счастливого пути!

Есть у нас на этаже соседка — бабка-которой-до-всего-есть-дело. Мы с мужем пошли с собакой гулять, она выползает:

— Вот, чтоб не говорили, что я сплетница, я всё всегда в глаза, режу правду-матку! Что за мужик был у твоей вчера, когда ты на смене был?

И уже предвкушает мои сопли и оправдания, а его гнев праведный и обиду лютую. Муж, спокойно:

— Так это брат.

— Вот! Пока ты работаешь, она с твоим братом…

— Это её брат. (Образец терпения.)

— Она одна у матери, я ж знаю!

— Это двоюродный брат. (Демонстрация сверхтерпения.)

— Это кузен, получается? (Прикидывает в полуразрушенном старческом мозгу.) Так с кузеном можно!

Бабки! Откуда вы такие берётесь?

Едем с сестрёнкой к морю, валяемся каждая на своей полке — специально берём верх и низ в одном отсеке, чтобы никто не мешал. Идиллию нарушает появление древней бабульки, которая со словами «Вот мы и пришли, а полочку мне девочка уступит» плюхается мне на ноги. Естественно. Билет на верхнюю, хочет ехать на нижней и считает, что я обязана уступить. За «девочку», конечно, спасибо, но уступать я не буду: специально мониторила продажи билетов и купила свои за сорок пять дней, чтобы ехать с комфортом. Да, я не знаю, как этому реликту ехать на верхней полке, но разве это моя проблема? Это проблема тех, кто купил ей этот билет. Почему, если её родным всё равно, не всё равно должно быть мне?

Услышав отказ, бабулька начала скандалить на весь вагон, проводница же додумалась попросить меня уступить полку, чтоб прекратить крики. Забавно. Я посоветовала проводнице самой уступить скандалистке проводницкую койку, если не умеет решать конфликтные ситуации по-другому. Вопрос решали с начальником поезда, который отправил бабульку куда-то в другой вагон.

После того как всё утихло, сестрёнка с грустью подвела итог: «Вот ты умеешь огрызаться, ты и будешь на нижних ездить, а меня бы точно согнали». Что ж, будем учить «включать хабалку», чтобы отстаивать то, за что заплатила свои деньги. А то цены, как при капитализме, а уступать надо почему-то, как при коммунизме.

Выхожу вечером после работы с дочкой и братом гулять во двор на детскую площадку. Мне 28, дочке 8 лет, брату 13.

Обе лавочки на площадке оккупированы бабульками, чуть поодаль — пара мамочек с малышами в песочнице. Мамы стоят, дети копошатся в песке, более взрослые носятся, как черти, и орут так, что уши закладывает. Это продолжается ровно до тех пор, пока мы не показываемся на горизонте. Вокруг меня и моих киндеров тут же собирается стайка детишек в возрасте от 7 до 13:

— Тётя Оля, а давайте в мячик поиграем!

Да пожалуйста — конечно поиграем! Отходим в сторону от песочницы, качелей, скамеек и малышей. Начинается мирная игра. Кто-то не очень хорошо умеет бросать мяч, кто-то ловить, а кто-то вообще его впервые в руки взял. Детям нравится — они не орут, не дерутся, не бесятся.

Неловко брошенный мяч подкатывается (подкатывается!) к одной из лавочек с благообразными старушками. Поднимается крик до небес:

— Ах вы, такие-сякие-разэдакие паскуды-ы-ы, да если б меня сейчас мячом по голове! Да я вас тут щас всех разгоню к чертям собачьи-им!

Дети пугаются, я подхожу к продолжающей вопить бабульке и пытаюсь извиниться за свою честную компанию: мол, простите, мы же не нарочно, да и мяч не упал с небес, а просто прикатился к вашим ногам. Бабка орёт, аж покраснела, товарки её сидят поддакивают: иди, мол, отседа, доживи до наших лет — поймёшь, как важна тишина и покой. Вежливо вопрошаю, не удобнее ли им будет разместиться на лавочке у подъезда. Благо двор у нас хороший, чистый и благоустроенный. Меня обкладывают трёхэтажным русским народным, не стесняясь детей, у которых уже лёгкая паника в глазах. Молча разворачиваюсь, подхватываю мяч и иду к детям. Отходим ещё дальше и начинаем просто катать мяч по земле… Настроение испорчено.

На другой день выхожу с работы. Пробежка до остановки, запрыгиваю в маршрутку, пристраиваюсь у окошка. Стою. Справа от меня на два сиденья сразу развалилась бабка в возрасте далеко за сотню в непонятной хламиде. Боевая раскраска указывает как минимум на близкое родство с индейцами всех племён сразу. Но мне-то какая разница? Мирно стою, никого не трогаю, в ушах бананы с любимыми Depeche Mode, в руках книга Пехова. Полное отстранение от всего происходящего прерывается редким поднятием головы — остановку не проехать бы, увлёкшись. И тут следует грубое вмешательство: увесистый кулак прилетает мне в правое плечо, так, что я роняю книгу. Поднимаю книгу, достаю из правого уха наушник и слышу в свой адрес:

— Ишь, стоит тут, умную из себя корчит! Книжку раскрыла и не слышит ни хрена! Думаешь, лучше всех? А ну быстро скажи, сколько времени!

Я в лёгком шоке, смотрю на часы на руке бабки.

— Женщина, у вас же есть часы. А если вам нужно было узнать именно от меня, который час — можно было просто аккуратно прикоснуться к руке, я бы почувствовала. Зачем бить-то?

— А ты мне тут не дерзи! Можа, не ходють они, часы-то мои, а можа, и ходють. Не доорёшься до молодёжи нынче! Тебе какая разница — тычком больше, тычком меньше?!

Откровенно офигевая от такого хамства, поднимаю правую руку, смотрю на часы и произношу время. Бабка меж тем не унимается:

— А чё часы нацепила на правую руку, убогая, что ль? То-то смотрю: стрижка короткая, волосья рыжие да на майке всякая дрянь нарисована.

Смею заметить, на футболке у меня Дюдюка Барбидокская из мультфильма «Подарок для слона», рыжая вредина с большим розовым бантом. Футболку подарил любимый со словами: «Рыжему лису нужна рыжая вредина».

Бабка продолжает распаляться на тему внешности, литературных предпочтений, манеры одеваться нынешней молодёжи. Стараясь не обращать внимания, молча кладу книгу в рюкзак и отхожу подальше от старой перечницы. Стоящий рядом мужчина долго смотрит на всё это, слушает, а затем глубокомысленно выдаёт со сталинским акцентом, показывая на склочницу:

— Товарищи, не мешало бы расстрелять. Для профилактики!

Так вот, дорогие наши, уважаемые, пожилые и глубоко пожилые тёти! Вы задолбали со своими суждениями, придирками и вечным недовольством всем и всеми вокруг. С вами все должны быть вежливы, должны сюсюкать, как с младенцами. А на деле вы старые вороны. Каркайте тише.

Я — симпатичная молодая женщина, со вкусом одеваюсь, умеренно пользуюсь косметикой. Я умею делать злобный и отмороженный вид, поэтому ко мне уже давно не пристают на улицах с «вашей маме зять не нужен?». Я умею настолько незаметно себя вести, что преподаватели в университете потом требуют от меня отчёта о причине пропуска пар, на которых я была. Меня никто никогда не достаёт, я умею вращаться в социуме предельно обособленно. И у меня короткие волосы, что называется, под мальчика.

Кто задолбал? Назову их нежно: старушенции. Сегодня у них, видимо, старушенчечье полнолуние.

11:00. В благодушном настроении еду в центр своего небольшого города. На дороге небольшая пробка. Напротив меня сидит старушенция и злобным въедливым голосом через весь салон убеждает водителя объехать пробку (через реку переправиться, видимо), так как она опаздывает. На четвёртой такой реплике я слишком громко вздохнула от избытка невысказанного и узнала, что я проститутка-малолетка-пигалица, к любовнику старому жирному еду. На автобусе-то, в 11 утра, с известным колечком на известном пальце. А огромная сумка виагрой набита, конечно. Хихикаю в кулак.

13:00. Забегаю в аптеку купить хлоргексидин. Старушенция-аптекарша, с тонкой ехидцей:

— Чё, венерическое подцепила, да? А нечего со всеми одноклассниками спать!

Боже упаси, я знать не хочу даже, как они выглядят сейчас! В смысле, кхм-кхм, мне ранку животному промыть, но вас-то это не касается, особенно с таким тоном. Вылетаю из аптеки без хлоргексидина.

16:00. Табачный павильон. Я привыкла, что сигареты мне не продают, так что паспорт всегда лежит в сумке. Старушенция-продавщица:

— Тебе хоть семнадцать-то есть? А мамка-то знает, что ты куришь? А ты чё, замужем уже? А муж по морде не надаёт за сигареты?

Б#@&ь! Ну зачем, зачем вам надо это знать, старушенция? Выхожу из павильона, покупаю сигареты в супермаркете.

18:00. Снова автобус, путь домой. Час пик, стою, прижавшись к двери, ибо больше негде. Каждую остановку вместе с дверью отхожу в сторону. И тут глас откуда-то из-за плеча:

— Молодой человек!

Я силюсь вспомнить слова какой-то песенки, застрявшей в голове, поэтому воспринимаю все вопли как фоновый шум. Тут снова:

— Молодой человек!

И почти сразу меня с силой разворачивает к себе старушенция. И вот стою я такая, с ободранным о поручень двери плечом молодой человек в платьишке, с накрашенными глазами и третьим размером груди, и ржу уже в голос. За спиной шёпот: «Вырядились тут, пи&@ры».

Хороший день получился. Но старушенции — задолбали!

До глубины души задела история про бабушку-телефонистку. Да так, что на глаза наворачиваются слёзы. Возможно, потому, что я тоже принадлежу к огромной армии детей, из поколения в поколение воспитываемых бабушками. Но дело совсем не в этом.

Наши бабушки очень любят телефоны. Для них телефон — это чудо, способное соединять людей, находящихся на огромном расстоянии друг от друга. Панацея, избавившая от необходимости ждать писем неделями и встреч годами. В их время не было ни спамеров, ни телефонных разводов — телефон звонил только по делу. И поэтому для телефона не существует никаких отговорок. Мы же с детства окружены всякими гаджетами, ценность звонка сводится к нулю, поэтому порой нам легче не обращать внимания на телефон, чем отвлекаться от своих дел.

Честно говоря, я была бы рада, если бы бабушка брала мой телефон и просила бы перезвонить позже. Но, к сожалению, она просто не может его разблокировать, хоть я её не раз учила. Но у меня есть товарищ с продвинутой бабушкой, которая порой берёт трубку его телефона и мило сообщает: «Паша купается». Настроение поднимается моментально. Порой с бабушкой очень тяжело жить под одной крышей, но поймите одно: привычки человека сформированы десятилетиями (в отличие от ваших), и не так легко их поменять. Зато всегда возможно их подкорректировать (например, рассказать, что с незнакомых номеров трубку брать не нужно), а лучше — принять их как есть и перестать раздражаться.

Бабушки — они как дети. Им больше всего на свете нужно внимание. И пусть для вас очередной звонок тётушки — это вынос мозга и жалобы на окружающих, а для бабушки, в первую очередь, это звонок дочери, которая о ней помнит, ей доверяет и делится своими переживаниями, хоть и носящими бытовой характер. Как бы вам ни казалось, что бабушка привыкла выслушивать эти получасовые тирады, она всегда ждёт этого звонка и всегда готова бросить ради него всё. И сейчас моя мама звонит бабушке каждый вечер. А та, хоть и делает вид, что чем-то занята, всегда готова часами разговаривать с дочерью.

Бабушки, которая воспитала меня, больше нет. Она очень долго болела и находилась в лежачем состоянии, поэтому радиотелефон стал для неё единственной связью с внешним миром. И когда она звонила, я бросала все дела. Звонила ей сама и говорила с ней. Может, и не так долго, как ей хотелось, но всё равно я старалась, чтобы голос звучал бодро и весело. А потом плакала от осознания тех перемен, что произошли с ней за время болезни. Знаете, до сих пор, приезжая в родительский дом и снимая там телефонную трубку, я хочу услышать её голос.

Поэтому относитесь к своим бабушкам так, как вы хотели бы, чтобы ваши внуки относились к вам. И, положа руку на сердце, могу сказать, что потом (и пусть этот момент наступит очень и очень нескоро) вам будет очень не хватать этого родного топота после каждого телефонного звонка.

Я учусь в российском вузе, к тому же не в столице и не в Питере, поэтому значительное количество моих преподавателей — граждане весьма преклонных годов. Некоторые из них — без шуток, блестящие профессионалы своего дела, которые пришли в вуз не байки травить и не на девушек в мини-юбках кряхтеть, а работать и передавать знания тем, кому они нужны. Но их, как вы уже догадались, меньшинство. Остальные большую часть учебного времени посвящают невероятно интересным и полезным беседам о религии, политике, морали и нравственности, а также нынешней молодёжи, которая не хочет учиться и уважать старших, а хочет только в гаджеты играть. Вот к этим гражданам и им подобным я и обращаюсь.

Когда я была маленькой (и вообще большую часть своей жизни), я была жирной и уродливой. Кроме того, у меня был целый букет болячек — проблемы с позвоночником, с речью, я с трудом ходила… Естественно, что при таких стартовых условиях я росла тепличным ребёнком и была не общительной и энергичной, как «нормальные» дети, а пугливой, смирной и неразговорчивой. Поэтому моей несчастной матери приходилось выслушивать много приятного: например, «Ой, у вас такой мальчик дебильненький!» от кондуктора в трамвае (меня коротко стригли).

Однажды мы с матерью шли через двор дома, где тогда жили. Неподалёку от нас стояло двое старичков. С одним была собака. Старички мирно беседовали между собой. Завидев нас, старичок с собакой указал на меня и сказал: «Фас!» Собака не пошевелилась, что автоматически ставит её по крайней мере на десять ступеней эволюции выше, чем этих старичков.

Второй сказал:

— А моя бы послушалась.

Так вот, уважаемые senior citizens Российской Федерации, Содому и Гоморре хватило бы десяти праведников, чтобы не сгореть. Вам хватило тех двух старичков, чтобы заслужить и нынешние пенсии, и девяностые, и аферистов, которые вас обкрадывают, и те квартиры, в которых вы живёте, и молодёжь, которая вас не уважает.