Пенсионеры

Ходил в районную поликлинику выписываться после болезни, но главврача нужно было ждать часа три. За это время я умудрился сгонять на рынок, купить деду для дачи раскладной стульчик и вернуться обратно. Оставался час. Я разложил стульчик рядом с больничной банкеткой и стал спокойно читать книжку.

На этаж влетела бешеная бабка и, распихав плотную массу народа в коридоре, подбежала ко мне с воплем:

— Уступи место, молокосос ё$@#ый!

Я медленно и степенно закрыл книжку, встал, сложил стульчик, ушёл к противоположной стене, разложил его там и продолжил читать. Народ аплодировал.

Стоял сегодня в очереди в кассу на вокзале. Впереди, у окошка, надолго застряла какая-то бабка. Как выяснилось, она забыла, куда ей надо купить билет. Очередь помалу закипает, бабка нервничает, судорожно пытаясь вспомнить.

— Ну, мне... туда нужно. Где ни холодно, ни жарко... А, в село Прохладное мне нужно!

Выхожу из электрички, иду в туалет. Народу много, но решаю дождаться. Подходит моя очередь. Туалет не высший класс: открытый, благо что под крышей, кабинки без дверей и разделены только маленькими стенками. Естественно, всё, что делаешь, видно окружающим. Пристраиваюсь... И тут под напором любопытных взглядов ловлю себя на мысли, что так хотела писать минуту назад, а сейчас не могу.

Минуты две пыталась побороть смущение, пока не услышала возглас пожилой женщины на весь туалет: «Не идёт, да?» Тему подхватила товарка: зачем, мол, сидеть, если нету ничего? Так хотелось сказать в ответ что-то гадкое, но в голову ничего не пришло — я выскочила из туалета, проклиная весь мир.

На детской площадке стоят качели, где с двух концов садятся дети и катают друг друга вверх-вниз. Впрочем, чаще всего садится один ребёнок, а с другой стороны ему помогает родитель. Я эту железную арматурину качаю двумя руками, прилично напрягаясь и быстро устаю — при том, что мне 23 года, я молода и сильна. Другие мамки тоже пыхтят изо всех сил, напрягая обе руки.

Смотрю на картину: у бабули уселся внук лет четырёх, килограммов под двадцать, а бабушка давай внука катать. Сказать, что я засмотрелась — ничего не сказать. В одной руке «слабенькая» бабуля на весу держала большую детскую лопату и металлический самокат, а другой наяривала так, как не каждый насос смог бы! Хватило её надолго — я так и не дождалась конца зрелища. Пока смотрела, меня распирали две мысли: откуда столько силы у старого больного человека, который не способен несколько станций в транспорте простоять, не обматерив при этом всю молодёжь, и насколько же жалко было поставить этот самокат на землю, чтобы его, не приведи господь, никто не тронул? Все велики, машинки и самокаты всегда лежат вокруг площадки, пока хозяева гуляют, и никуда ещё не девались. Ну, покатается кто-то пару минут — и что?

Так и не разобрала, было ли мне смешно или горько.

Зимой был очень тяжёлый нервный срыв. Сидела на транквилизаторах, не выходила из дома с декабря по май практически никуда. А когда стала выходить... Почему, ну почему из всей толпы в домоуправлении, в которой стоят два десятка активных бабушек, с удовольствием готовых вам разъяснить, кто последний и в какой кабинет с какими бумажками вам надо, пообсуждать сериалы, внуков, погоду, политику Путина и работу чиновников, вы выбираете девушку с выражением лица «не тронь меня», стоящую в углу с книгой и заткнувшую уши плеером? Почему именно меня надо трясти за руку или за плечо, пока я не выну наушники и не спрошу недружелюбно: «Ну что?» — только ради того, чтоб завопить: «Де-е-евушка, а вы меня что, не слышите?!»

Нет, не слышу и не хочу. Мне вообще проблемно с вами общаться, я вас не знаю. Я не готова раз в три минуты отвечать, сколько стоит билет до Москвы — вот же касса; хороший ли тут уролог — вот девушка на ресепшне, а я зубы лечить пришла; что я такое слушаю — сейчас играет «Пикник», а потом будет Анджело Брандуарди, вам это что-то скажет? Ах, ваша дочка слушает группу «Звери»? Вот и идите на... концерт.

Чем орать мне в ухо, перекрикивая плеер, какая я хамка, обсудите это между собой — и не трогайте меня.

Ужасно задолбали соседи. И совсем не те, что ночью музыку врубают, — задолбали старушки-сплетницы.

Родители переехали в другой город. Все соседи об этом знают.

— А невысокий тёмненький мужчина — твой папа? А куда он делся?
— В другой город переехал.
— А мама где?
— Тоже переехала.
— Да ты что?!

Соседка работает в налоговой. Она по работе пересылала документы моих родителей в другой город.

— А я теперь знаю, сколько твои родители получали!
— Рада за вас.
— А сколько они теперь получают?
— Не знаю.
— Да чё ты врешь? Всё ты знаешь, просто говорить не хочешь.
— Да, не хочу.
— Больше, чем здесь?
— Больше.
— А там, наверное, всё жу-у-утко дорогое, и им не хватает!

Спасибо за беспокойство, но считайте лучше свои деньги.

Вышла в подъезд в стареньком халате на молнии. Многие знают, что длинные молнии имеют обыкновение выгибаться. Соседки, заговорщическим тоном: «Беременна, да?!»

Затопила соседей, но моей вины не было — труба лопнула. Прибегает соседка, начинает орать: «Позови родителей!» Спокойно рассказываю про переезд. Небрежно, с отвращением: «А-а-а, ну всё понятно тогда». И смотрит на меня таким взглядом, будто я из родительской квартиры устроила притон.

Приезжают родители в гости. Тут же соседки налетают и рассказывают, что у меня молодой человек живет. Мама спокойно отвечает, что прекрасно об этом осведомлена и уже готовится стать тёщей. Соседки сникают: как же так, не удалось насплетничать! Впрочем, быстро находятся: «А он хороший мальчик — ни разу его пьяным не видели!»

Моя свадьба. Соседки ломятся посмотреть на меня:

— А где фата?
— А почему платье не белое однотонное?
— А когда выкуп начнётся? Как без выкупа?

У нас в поликлинике приём по записи. Обычно перед посещением терапевта я записываюсь по телефону. Объявления об обязательности записи и всех возможностях её осуществить, набранные весьма крупным шрифтом, висят на каждом этаже. При этом каждый раз, приходя в поликлинику, я натыкаюсь на очередь минимум из четырёх бабулек, которые хором возмущаются моей беспардонностью и требуют «встать в очередь».

Я уважаю пожилых людей и просто не могу повышать на них голос, но спокойные логичные аргументы они воспринимать, видимо, не способны. Выходит, что если медсестра не озаботится вызовом по времени записи, я вынуждена тратить час, а то и два на бессмысленное разглядывание стен, хотя записывалась на определённое время не просто так. Всё это время я вынуждена слушать рассуждения на тему падения нравов современной молодежи.

Остаётся добавить, что наш участок состоит из восьми домов, семь из которых — студенческие общежития. Как в одной пятиэтажке может жить столько пожилых женщин, я не понимаю. И почему все они, регулярно посещая данное заведение, упорно игнорирую элементарную процедуру записи, призванную сэкономить всем (им в том числе) время, так и останется для меня загадкой.

Работаю в аптеке. Располагается она в центре города, рядом ещё целая плеяда аптек других сетей, в том числе одна государственная. Не секрет, что в государственных аптеках всё чуть-чуть дороже, чем в крупнооптовых частных. Бабулечки-пенсионерки, желающие сэкономить — понятное и логичное явление, но ведь вовсе не следует с порога кричать:

— А у вас дорогая аптека? А?

Как вы думаете, что мы ответим? И вот как-то очередная экономная бабулечка опять-таки от дверей (отдельное приятное качество: плевать, что у провизора очередь, вот же я пришла и ору, бросайте всех и отвечайте мне немедленно!) громко вопрошает:

— Вы государственная?
— Нет, не государственная, но и не дорогая.
— А-а-а, не государственная... Ну, пойду тогда в государственную — там дешевле, наверное.
— Конечно, как хотите. Но дешевле всё же у нас.
— Ну... Зато там честнее!

Если вы в аптеку за честностью — тогда пожалуйста.

До глубины души порой удивляют достопочтенные пенсионеры. Я не имею в виду одуванчиков — задолбали типичные скандальные бабки. Решила написать для них краткое руководство, благодаря которому они всегда будут горячо «любимы и уважаемы» окружающими. Итак:

Если вы зашли в транспорт и не нашли свободного места, обязательно приглядите занятое местечко, подойдите к наглецу, который его занял, и как можно громче начинайте разглагольствовать о невоспитанной молодежи, которой в ваши времена не было. Угрожайте Сталиным в частности и всей партией в целом. По пути не забудьте растолкать всех стоящих пассажиров сумкой на колёсах. Старайтесь сгонять сидящих беременных женщин или больных людей — они же по определению не имеют права сидеть в вашем присутствии.

Отправляйтесь на дачу на электричках и автобусах исключительно в выходные дни, самыми популярными рейсами. Вы, не работая, можете поехать и в любой другой день, но интереснее путешествовать так, чтобы было побольше возможностей потолкаться, поругаться и исполнить любимую песню на тему хамов, что не желают расступаться при вашем появлении. Коробки с рассадой ставьте только посреди прохода, а всех, неудачно переступивших, кройте матом, ибо нефиг!

Почаще суйте нос в чужие дела. Люди обожают, когда их обсуждают на лавочке у подъезда, делают замечания, обвиняют в лёгкости поведения, наркомании и алкоголизме.

Пристальнее следите за всей окрестной молодежью, получше запоминайте всё увиденное и докладывайте родителям, участковому, омоновцам и президенту, не забывая приврать процентов эдак на 150. Тому же участковому надо звонить как можно чаще, при каждом услышанном шорохе и шуме — пусть блюдёт вверенную территорию!

Свою собачонку никогда не водите на поводке, а при приближении более крупной собаки начинайте вопить что есть мочи о сволочугах, которые заводят волкодавов и честных граждан распугивают. Особенно колоритно это смотрится, когда ваша болонка рвётся в бой и заливается лаем, как бы поддерживая свою хозяйку, а человек с волкодавом-убийцей на поводке спокойно удаляется вдаль.

А главное — никогда не теряйте уверенности в том, что перед вами должны открываться все двери и расступаться все людишки.

* * *

Поверьте, дорогие вы наши, мы вас любим и ценим, уважаем ваш возраст, правда-правда! Но иногда невольно вкрадывается мысль: «Надеюсь, что через -дцать лет я не буду таким же».

При работе в ОМОНе случаи бывали разные, но один очень уж запал в память.

В одном городе жил-был паренёк 25 лет от роду. И была у него бабушка, которая этого внука любила, несмотря на то, что парень очень уж любил оружием приторговывать, да ещё и без лицензии. Так нагло паренёк всё проворачивал, что им заинтересовались соответсвующие органы. Хитрый парень думает: не буду никому дверь открывать — авось не поймают. Вызвали нас. Документы все на руках — беспредела не творим. И началось: дверь слетает с петель, парни в масках дружно и весело с автоматами наперевес врываются в квартирку...

И тут на эти вооружённые до зубов камуфлированные шкафы вылетает вышеупомянутая бабка, с ходу колотит ближайшего бойца в грудь и вопит дурным голосом:

— Вы что делаете, ироды?! Я сейчас милицию вызову!

Парни так и присели с немым вопросом: «А мы тогда кто?»