Обедать наша средних размеров конторка ходит в кафе через дорогу. Выделенного получаса хватает только на то, чтобы взять еду, съесть её и успеть вернуться на рабочее место.
Задалбывают своей то ли глупостью, то ли наглостью люди, на первый взгляд серьёзные и взрослые.
Стою в очереди, иду с подносом к единственному свободному столу. Вижу — сумка стоит на стуле. Убираю на соседний стул, сажусь, ем. Подбегает мадам:
— Здесь занято! — Как? Здесь никто не сидел. — Но сумка же стояла! — Но вы-то здесь не сидели. Обеденный стол предназначен для употребления пищи, а не для хранения сумок. Здесь ещё три места. Присаживайтесь. — Сейчас ещё мои подруги придут. Я им этот столик тоже заняла! — Ну вот три сядут здесь, а вот там, — показываю на дальний столик, — место скоро освободится. — Мы хотим вместе сидеть. — Надо было раньше приходить! — Мы курили… — Приятного аппетита. Пересаживаться я не буду.
Народу много. Я пришёл первым. Подхожу сделать заказ. Подбегает парень:
— Я тут стоял! — Я тебя не видел. — Да я стоял в очереди. Домой бегал — деньги забыл. — Ладно, расплачивайся. — Мне пива кружку, «кириешки», фисташки, салатик…
Сограждане! Очередь для того и придумана, чтобы в ней стоять. В девяностых я занимал очередь в кассу рано утром, чтобы получить аванс только вечером. И стоял, никуда не убегал, потому что знал: уйду — встану в конец.
Вы не представляете, сколько ажиотажа вызывают люди, которые едят на улице булочку или пирожок!
Лето, первое июня. Сидим в парке с большой сдобной булочкой с маком и лимонадом. Перекусываем. Каждый второй счёл своим долгом обернуться, проходя мимо нас. Каждый третий чуть ли не тыкал в нас пальцем. Когда мимо прошла колонна детей, три или четыре ребёнка попытались сфотографировать нас на телефон.
Сентябрь, утро. Тороплюсь на занятия, быстро покупаю пирожок. В ожидании автобуса начинаю его кушать, тихо и аккуратно. На меня откровенно пялятся человек пятнадцать, которым посчастливилось стоять со мной на остановке. Один мужчина раз пять повернулся проверить, что я такое интересное делаю, а уж когда я достала минералку, встал ко мне лицом и долго наблюдал, как я доедаю несчастную сдобу и допиваю воду.
Люди, ау! Это пирожок, а не пакет с кокаином или бомба, готовая взорваться! Почему вы никак не реагируете на курящих, распивающих пиво и матерящихся девушек, но не можете спокойно пройти мимо человека, перекусывающего на ходу?
Кассир, как нацист, вскидывает руку и сообщает громогласно, что он свободен. Так, протискиваемся мимо людей, непонятно зачем стоящих у кассы, сообщаем кассиру желаемое меню на сегодня, попутно уведомляя о нежелании разбавлять последнее салатиками, пирожками и прочими гастрономическими изысками. Всё, заказ сделан. Умная касса сообщила на кухню о моих желаниях, десяток поваров бросились готовить, денежные знаки переместились из моих рук в кассу. Поднос стоит, сверкает, ждёт, когда его наполнят моим обедом.
О, боги! Что это? Почему кассир сообщает, что он свободен? Он же только что рассчитал меня! Оказывается, не меня одного — люди, непонятно зачем стоящие у кассы, тоже ждут еды, слушая недовольное урчание в животе соседа. Так вот же он, мой обед! Лежит на выдаче, его надо всего лишь взять и переложить на поднос, пожелав мне приятного аппетита. Но кассир занят — он принимает заказ у следующего клиента, который решил себя побаловать пятью позициями, написанными мелким шрифтом над кассой. Ой, не пятью, шестью. Ой, нет, четыре позиции. Ой, а что у вас там написано, я не вижу! Салатик? Ну, я не знаю, давайте, наверно. А с чем салатик? Ой, друг звонит, сообщает, что тоже голоден. «Что кушать будешь, друже? Не слышу, повтори! Что?» — кричит человек в трубку.
Женщина, что вы меня толкаете? Ах, вы к свободной кассе?..
Захожу сегодня в магазинчик быстрого питания за пиццей. Становлюсь в очередь. Подходит мальчик лет восьми, весь грязный и в драной одежде, и просит немного мелочи на еду. Даю десять рублей — говорит, мало. Прикидываю, сколько у него уже есть, и добавляю до цены гамбургера. Он пересчитывает и сразу выходит.
Становится интересно. Выглядываю из окна. Мальчик отдаёт все деньги своей нетрезвой и не менее чистой матери; та, радостная, обнимает его, берёт за руку и отправляется за очередной бутылкой. Приятного, блин, аппетита!
Сейчас я ежедневно радуюсь, что работа моя не связана с услугами, а те люди, с которыми я общаюсь, «смотрят мне в рот»: я репетитор.
Три с лишним года назад я работала в приличном ресторане и старалась всегда всё делать в лучшем виде. Мне вообще доставляет удовольствие вид красиво и грамотно сервированного стола, вкусной еды и людей, с удовольствием её поглощающей.
Одна семейная пара поужинала на довольно приличную сумму. Глава семьи расплатился картой и не оставил ни копейки на чай.
— Скажите, пожалуйста, всё ли вам понравилось: еда, вино, сервис, атмосфера?
— Да, нам всё очень понравилось, спасибо, — ответили уважаемый господин и его супруга.
— Скажите, пожалуйста, знаете ли вы, что в нашем заведении сервис в счёт не включён?
Тут лицо уважаемого господина налилось краской, и началось:
— Да что это такое! Как вы смеете вымогать у меня деньги! Дайте жалобную книгу!..
В книге жалоб и предложений с того вечера красовалась следующая запись (орфография сохранена): «Офицанты вымугают чуевые».
День Победы. Город-герой Ленинград, ныне Санкт-Петербург. В кофейню очень известной сети заходит дедушка. На дедушке пиджак, который полностью увешан орденами и медалями. Подходит к стойке, где мило воркуют четыре молоденькие официантки.
— Доченьки, можно мне кофейку?
Одна из девушек, явно недовольная, что её оторвали от важного рассказа о предстоящей поездке на дачу со всеми вытекающими:
— Вам какой, дедушка? — Ой, мне бы что подешевле. Кружечку самого простого. — Самый дешёвый стоит 99 рублей. Будете брать? — Да, пожалуйста. Только мне побыстрей, я здесь за стойкой быстренько попью и пойду. — Хорошо, присаживайтесь.
Пока делают кофе, дедушка достаёт из кармана пиджака горсть мелочи и начинает пересчитывать. У девушек за стойкой гримаса презрения приобретает вселенский масштаб.
— Девочки, у меня тут три рубля не хватает, ничего страшного?
На стойку плюхается чашка кофе:
— Дед, кофе стоит 99 рублей, а не 96. Ищи!
Дедушка сначала опешил, а потом поник. Засобирался уходить. Девушка, что поставила кофе, выдала:
— Ну вот, только зря делала.
По щеке дедушки покатилась слеза, но девушки её не увидели — он уже стоял спиной. Я не выдержал, молча положил на стол сотню, взял дедушку под руку и вывел на улицу. Мы зашли в ресторанчик за углом, где я угостил его чашкой кофе и лёгким завтраком. К чести этого ресторанчика, они сделали скидку 50% в честь праздника.
Выводы вы сделаете сами. А этим девушкам хочется пожелать только одного: будьте первыми испытателями изобрётенной машины времени, и пусть там стоят такие установки: «1943, Ленинград».
Столовая на работе. В офисе трудится около 500 человек. По будням работает буфет, и столовую убирают буфетчицы. По выходным буфет закрыт, и столовая превращается в свалку пищевых отходов.
Вот идёт девушка — аккуратно накрашена, уложена, при маникюре, в красивом платье. Впечатление благостное. Но что это? Не обманывают ли меня глаза? Она съела суп, вылив ложку случайно на стол, накрошила хлеба и расплескала чай. Фея встала и грациозно ушла, не озаботившись уборкой места, где она трапезничала. Девушка, вы дома так же делаете? Или за вами убирают слуги? Почему люди должны обмакивать руки в ваши объедки? Уборка со стола должна быть безусловным рефлексом любого цивилизованного человека и занимает не больше пяти минут.
А потом я попал в столовую, где питаются в основном рабочие. Ремонтники, мастера заводов, слесари и прочий рабочий класс, который вы, феи из офисов в маникюре, привыкли считать быдлом. В этой столовой чисто. Накрошив, любой из них уберёт за собой.
Жалуетесь на бардак в стране? Посмотрите на себя — вы сами воплощение этого бардака. Булгаков именно об этом писал в знаменитом «Собачьем сердце». Пока вы оставляете за собой объедки, не смываете, пардон, за собой унитаз, разбрасываете предметы интимной гигиены на всеобщее обозрение, не жалуйтесь на бардак — вам в нём самое место. Хрюкайте, свиньи.
Я прохожу практику в должности киномеханика в санатории на берегу моря. Работаю без зарплаты, за жильё и трёхразовое питание. Поскольку я не отдыхающий, мне всё время дают дежурные блюда.
На завтрак частенько бывает манная каша — вкусная, свежая, горячая. Сегодня тоже была. Так вот, я не обнаружил за столиком ложки — были вилка и нож. Когда я попросил официантку дать мне ложку, она сделала удивлённое лицо и сказала полушёпотом:
— Да вы что! Мы на завтрак ложку никогда не ложим!
«Этика питания» порой доходит до абсурда. Ложку я всё-таки получил, но под большим секретом.
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li