Я подросток. Мои родители — чудесные люди. Они не лезут в мою жизнь, не придираются к моему внешнему виду, не осуждают моё хобби. А я помогаю по дому, готовлю, мою посуду, стираю, бегаю с пылесосом и мокрой тряпкой.

Всё было бы хорошо, если б не одно обстоятельство. Есть у моего отца одна мерзкая мелкая привычка, которая когда-нибудь меня доведёт до нервного срыва.

— Та-а-ань! — раздаётся с другого конца квартиры. И так постоянно. Каждый день.

Я не пойду. Я не собака, чтобы подбегать по первому зову. Я устала, читаю книгу или готовлю ужин. Я в наушниках, музыку слушаю. Я занята.

Ты здоровый мужчина 47 лет. Не инвалид. Ты можешь подойти. Подними попу с дивана и скажи всё нужное. Не развалишься. Но ты упрямо орёшь своё «Та-а-ань!».

Почему идти должна я, а не ты? Ведь это надо тебе, а не мне. Мне нужно пожарить котлеты, домыть тарелки или домучить этот несчастный реферат по географии.

А если я всё-таки подойду, знаете, что будет?

— Налей мне кофе, а?

@#$! Ты же не инвалид. Ты можешь сделать это сам. Я понимаю, что ты много работал и устал. Но вот в чём загвоздка: я тоже работаю. И тоже устаю. А ещё я учусь и занимаюсь домашними делами.

Честное слово, задолбало.

Здравствуйте, товарищи задолбавшиеся! Прочитала тут историю мамы с коляской и поняла, что сама с тихим ужасом жду появления малыша — отчасти именно из-за этих рельсов. Всё дело в том, что я знаю подноготную, так как работаю архитектором. Позвольте рассказать вам, почему рельсы не совпадают, почему плитка зимой скользкая у входов в здания и почему входы в аптеки и в магазины по большей части не оборудованы вообще никакими подъёмными механизмами. Кстати, это касается и поликлиник, и больниц, где люди как раз нуждаются в этом больше всего.

Ребята, мы не виноваты, честно! Ну, по крайней мере, я могу сказать за свою контору. В каждом проекте, в каждом жилом доме, в каждой маленькой пристройке на пять человек от нас требуют пандусы — и СНиП, и проверяющий. И мы проектируем, разрабатываем пандус со специальным ограждением, находим для него место, даже когда от земли до пола первого этажа больше двух метров, и пандус получается с тремя-четырьмя разворотами. Так почему же их нет?

Первое: потому что строитель считает, что это закопанные в землю деньги, и просто игнорирует наши чертежи. Второе: большая часть лестниц уже существует, пристраивать пандусы места нет. Тогда строители бросают те самые пресловутые рельсы. Именно бросают, для галочки, и никто никогда не выверяет расстояние между ними. Типа, подумали об инвалидах. Теперь представьте себе марш в 11 ступеней (пусть даже с обычными размерами ступеней 15×30 см), две рельсы и ни единого поручня. Как туда заедет инвалид на коляске? Никак. Да и мама коляску вряд ли затолкает, если она не мастер спорта. А нормы позволяют проектировать ступени высотой до 20 см и шириной 22 см — представили уклон? И третье: как ни прискорбно, но инвалидов у нас как будто бы нет, так же, как и детей. Все просто игнорируют этот вопрос или откупаются.

То же самое происходит с плиткой на ступенях. Архитектор закладывает нескользящую, но она же в два раза дороже, поэтому мы поставим даже не экстерьерную, а обычную плитку для ванны, которая не только скользит, но ещё и разваливается на морозе. А чё, пускай походят по снегу вперемешку с кусками отломанной плитки!

Я никого не обвиняю; даже не знаю, кто виноват во всей это ситуации. Но прежде чем упрекать проектировщиков и архитекторов в неграмотности, задумайтесь, что после нас за проект берутся строители. Мы не кладём лично плитку, не ставим заборчики на месте тропинки и не прибиваем швеллеры к ступеням. После нас ещё куча людей что-то делает, прежде чем вы получаете то, что получаете. Не зря мы учимся семь лет; даже самому тупому студенту за это время что-то да вдолбят в голову. Мне больно от неграмотных специалистов, от безалаберных строителей, от подкупных чиновников, от заказчиков, трясущихся над каждой копейкой. Я лишь попыталась объяснить, почему так происходит. И то, что это происходит — задолбало.

Печалит, что слова теряют своё изначальное значение.

В какой-то момент сотрудники превратились в коллег. Господа, коллеги — это те, кто учился на одной с вашей специальности или смежной с ней. Поэтому один врач другому — коллега, независимо от того, где они работают. А вот программист уборщице не коллега. Они друг другу сотрудники.

В какой-то момент спусковой крючок пистолета стал курком, курок — ударником, а ударник вообще потерял своё название. А ещё у пистолета выросло дуло. Странно это: зачем ему дуло, если у него есть ствол?

Метрополитен превратился в метро, а ещё сменил пол с мужского на средний. Аналогичная метаморфоза ждала такой хороший напиток, как кофий. Сначала он стал кофе, а затем сменил пол. Наверное, это мода.

Философия перестала включать в себя математику, физику, биологию и инженерию. Теперь это наука о заблуждениях древних людей. Культура тоже ужалась до области, в которую входит то, что официально одобрено снобами от искусства. Сельскохозяйственную культуру и физическую культуру, видимо, культурой считать больше нельзя. Зато логика из науки о мышлении превратилась в неведомое нечто: есть мужская логика, женская логика, а ещё какая-то мифическая «своя логика». А ведь раньше логикой звалась только наука о мышлении со строго определёнными правилами, единая для всех.

Перечислять можно бесконечно. Сколько людей не знают разницы между замужеством и женитьбой и не уверены, кто на ком женится, а кто за кого выходит замуж? Идиот — это теперь не отклонение в развитии, а человек, где-то затупивший, а ублюдок — не человек, родившийся вне брака, а состояние души… Грустно всё это.

Я ненавижу своих клиентов. Какими бы они ни были, в 80% случаев я буду их ненавидеть.

Они задают совершенно идиотские и неуместные вопросы. Перед входом в наш офис есть множество вывесок, плакатов и штендер, и на всех большими буквами написано: «ФОТОСАЛОН». Там имеется перечень оказываемых услуг и время работы. Казалось бы, всё просто. Ан нет! Как минимум пять раз в день у меня спрашивают: «А фото здесь?» и раза три: «А фото на документы делаете?»

Они жалуются, что в половину десятого утра меня нет на рабочем месте, хотя на двери крупно написано время работы: с 10 до 19. Зачем читать, лучше уж полчаса стоять и названивать на рабочий номер. Да, кстати, с некоторыми периодически бывает подобный разговор:

— Здрасте, а я вот у вашего офиса стою, а никого нету чё-то.

— Мы работаем с 10 часов.

— А-а-а. А можете тогда завтра к девяти приехать?

— Нет.

— А если я всё-таки приеду?

Конечно, дорогие мои, ради вас я и к семи утра приеду в праздничный день в ливень и грозу! Вы просите меня подъехать пораньше, задержаться подольше, чтобы я распечатала двести штук ваших некачественных красноглазых и красномордых фотографий, ведь у меня нет личного времени и собственной жизни. Я — неотъемлемая часть фотосалона, я всегда на посту и с радостью проторчу лишние полчаса ради ваших 20 рублей.

90% моих клиентов просят распечатать фотографии «обычного» размера. Быть может, они думают, что я должна читать их мысли или в мире существует только один-единственный стандартный размер фото? «Ну, мы купили рамку, она такая… стандартная». А потом оказывается, что им нужно овальное фото 8×16. Да, и вырезать его я тоже сама должна.

Все хотят быстро, дёшево и качественно. Всем срочно. Все хотят скидку оптового заказчика (ага, печать ста фотографий — ох, какой опт). Они удивляются, почему так долго, так дорого и почему за «простенький» коллаж, на который я убила два часа своего времени, я бессовестно требую 350 рублей. Кошмар! Грабёж!

Иногда хочется заорать и швырнуть в них степлером. Но каждый раз я мило улыбаюсь и говорю:

— Здравствуйте!

Неуважаемый банк «О****»! Ты меня задолбал.

Наши с тобой отношения не сложились с самого первого дня знакомства. Пришлось мне на новой работе самой оформлять зарплатную карту в вашем чудесном банке. Пришла я в отделение сразу после обеда. Передо мной в очереди было пять человек на два окошка. К слову, для юридических лиц у вас почему-то были открыты все четыре окна. Грязь в помещении и отсутствие лавочек для ожидающих мы в расчёт не берём. Просто учтём то, что пять человек с простыми вопросами вроде оформления и перевыпуска простой дебетовой карты обслуживались ни много ни мало четыре часа. Потому что нельзя написать заявление и сдать или получить карту в одном окошке. Нужно написать, подождать, пока девочка сходит и подтвердит его, принесёт вам, отправит в кассовое окошко, в которое, между прочим, тоже очередь. При этом обслуживание следующего клиента начать нельзя: не положено. Все мои мытарства были окончены к закрытию. Карту, к слову, я получила не через десять рабочих дней, как во всех банках, а через восемнадцать, так же простояв в очереди (правда, на этот раз всего два часа).

Дальше начался квест с картой. Найти в десять вечера банкомат, да ещё и рабочий, в котором есть наличка — занятие не для слабонервных. И да, не пытайтесь снять деньги или оплатить покупку раньше, чем через три часа после зачисления. Неважно, что написано: «Деньги станут доступны через час». Все три часа банкомат будет уверено слать вас лесом. Поэтому домой вы не уедете и кот вечером будет перебиваться подножным кормом.

Оказалось, самое сложное ещё впереди. Так получилось, что карту я потеряла. Попытка дозвониться в колл-центр и заблокировать её потерпела крах. Благо денег там оставалось меньше двухсот рублей. На следующий день вновь квест с очередями. И тут выясняется: карта зарплатная, никто мне её не восстановит без справки с места работы. Серьёзно? Справку? Я за рабочий стаж сменила около десятка зарплатных карт, и ни один банк не требовал ничего, кроме паспорта и заявления. Офис наш находится на другом конце города. Трачу выходной, беру справку. Начинаются рабочие дни. На восстановление карты ушло в общей сложности три недели и четыре потраченных впустую выходных. Снять деньги со счёта тоже невозможно: карта на переоформлении! Пришлось откопать заначку.

Последней каплей стали утренние звонки. Это просто гениально! Звонить человеку в девять утра восемь раз подряд и спросить: «Доброе утро, А. А., вы можете сейчас говорить?» А вы как думаете, если я восемь раз за полчаса сбрасываю ваши вызовы? Конечно могу. Почему бы и не побеседовать о культуре телефонных звонков, например. Или о качестве обслуживания в вашем замечательном банке. Я понимаю, это работа оператора — звонить и предлагать услуги. Но это всё же человек, а не машина, которой алгоритм не даёт оставить номер до тех пор, пока не дозвонится.

Дорогой банк! Я с нетерпением жду того дня, когда наша компания перестанет с тобой сотрудничать. А пока ты меня несказанно задолбал.