Люди, скажите мне, пожалуйста, откуда в вас такая страсть прижиматься друг к другу в очередях? Неужели вам так нравится животом (реже — грудью) и попой тереться о совершенно незнакомых вам людей?

Поверьте мне на слово, соблюдение некоторой дистанции — где-то полметра, в зависимости от величины помещения, — никак не замедлит движение очереди, но сделает пребывание в ней чуть более комфортным. Сами же потом цыкаете, вздыхаете, ворчите или толкаетесь в ответ, если вас нечаянно задел сумкой или локтем стоящий перед вами человек (например, я).

И не надо, не надо подпирать меня сзади тележкой, сумками, руками или чем вам там в голову взбредёт, чтобы я встала поближе к другому человеку! Я не просто не сделаю ни шагу — я ещё могу как бы случайно сделать шаг назад, долго реагировать на движение в очереди, чтобы вас лишний раз позлить. А вы злитесь, я знаю. А ещё я знаю, что человек, стоящий впереди меня, не заденет меня сумкой-локтем-ногой, что он может спокойно переминаться с ноги на ногу, что он имеет относительную свободу действий и что никто не будет дышать ему в затылок.

Запомните, пожалуйста, что личное пространство в многомиллионном городе — полметра, и найдите в себе силы относиться к нему с уважением. Вы хотите жить в свободной стране, чтобы можно было говорить и делать то, что вам вздумается? Так живите, говорите что хотите, делайте что хотите, только оставьте мне полметра моего собственного, личного и максимально неприкосновенного пространства, мои полметра свободы.

Меня задолбали летописцы. Это те люди, которые шагу не могут ступить без своего фотоаппарата или мобильного телефона.

Если приглашаете на пикник — я рассчитываю, что попаду на пикник. Я одеваюсь в полуспортивное, наношу минимум макияжа, беру тяжёлые сумки с продуктами. Я не нанималась быть вашим штативом. Я не нанималась быть вашим фотографом. Я не нанималась быть вешалкой для ваших шмоток, которые вы не хотите светить на фото. Я вообще иду на пикник, мне тяжело, жарко и я не понимаю, почему жалкие 500 метров мы идём два часа.

Я понимаю — раз или два остановиться пофотографироваться. Но, блин, вы останавливаетесь у каждого куста. У каждого цветка. У каждого жука. Вы выгибаетесь и извиваетесь у каждого дерева, гнёте и ломаете цветущие ветки, лезете на них. Вы рвёте цветы и тут же их швыряете, когда подручный реквизит становится ненужным. Вы лезете по буеракам и оврагам, таща за собой незадачливого фотографа. Вы выстраиваете странные композиции из несчастных друзей, а потом громко ржёте с их физиономий, перекошенных от светящего в глаза солнца. Вы даже пожрать спокойно не дадите — надо сфотографировать блюда, а потом всех участников пикника, не обращая внимания на пережёвываемую пищу и непрезентабельный вид.

Независимо от того, где мы — в дорогом ресторане, в боулинге, в кинотеатре, на улицах города, — везде надо всех опозорить и самой опозориться.

Задолбали!

Диктатура закона, говорите? Я согласен! Только сначала сделайте законы справедливыми.

Был у нас в городе один маршруточный перевозчик. Лет пятнадцать на маршруте работал. Минимальные интервалы. Ночные рейсы. Единственный маршрут, которого можно было с гарантией дождаться после десяти вечера. Очередной конкурс проиграл какому-то перцу с второстепенного маршрута, у которого даже автобусы не факт, что есть. Теперь ждём, когда лучший маршрут в городе превратится в стандартное «выиграл один, а возят другие по договорённости с победителем». Зато предприниматели, чьи маршруты фиг дождёшься уже после восьми вечера, работают и не тужат. Люди уже митинговать хотят, бывший мэр намекнул, что не нужны конкурсы, отсекающие лучших, но нынешние власти тыкают всех носом в бумажки. «По закону всё правильно, любой суд скажет».

Диктатура закона, говорите? Я согласен! Только сначала сделайте законы стабильными.

У нас же выборы проводятся каждый раз по новым правилам. Что федеральные, что региональные: какая система в конкретный момент наиболее выгодна, ту и подсовывают. На каких выборах побеждают «неправильные» кандидаты — те выборы «реформируют».

Диктатура закона, говорите? Я согласен! Только сначала свяжите законы с реальностью.

Это уже не у нас, а в одной из соседних стран. Приняли ребята когда-то конституцию и теперь мучаются от последствий. По конституции, например, иностранные военные базы не имеют права располагаться в стране — но одна морская база уже триста лет стояла на «святом месте, политом кровью». Новые хозяева земли надеялись, что после принятия основного закона база дематериализуется, а аборигены счастливо позабудут историю? А другая часть страны мечтает о новых военных базах — уже других стран…

Или вот ещё: по конституции президент у них назначает губернаторов во все регионы. Но в реальности страна культурно расколота, и у любого президента в одном регионе рейтинг может быть за 80%, в другом — не более 5%. И едет «президентский» губернатор в неприятельский регион с депутатами ссориться. Каковы будут плоды такой работы? Результат мы видим сегодня: одна часть страны взаимно задолбала другую. Чем думали, когда принимали такую конституцию? Видимо, основывались на своих сладких фантазиях о «стране, единой этнически и культурно», а не на объективной реальности. И даже сейчас так ничего и не поняли.

Диктатура закона, говорите? Задолбали!

А меня вот задолбали «знатоки иностранных языков».

— К сожалению, я знаю английский, приходится слушать «*****». «Раммштайн» не подходит, так как немецкий я знаю тоже…

— Ну я ведь смотрю аниме, то есть я знаю японский…

— Теперь я свободно говорю на английском…

— Я приехала в N. и знаю французский/немецкий/итальянский…

Специфика моей работы подразумевает ежедневное общение с иностранными партнёрами. Языков коммуникации в компании ровно три штуки: русский, китайский, английский. Я более-менее на них разговариваю. «Более-менее» — именно так я и отвечаю на вопросы о знании иностранных языков.

Но, чёрт побери, я легко могу прочитать и перевести с любого из тройки вышеперечисленных языков на любой текст о воинских званиях армии КНР после 1949 года, потом переключиться на вычитку и корректуру перевода админ-панели нашей новой игры, после этого составить и вычитать договор о покупке насосной станции. И то я постоянно вынужден совершенствоваться, читать разнообразные профильные издания, художественную литературу и прочее на всех трёх языках. И даже в русском (я более чем уверен в этом), который для меня родной, существует огромный пласт языка, которого я никогда не знал, не знаю и не узнаю о нём никогда — от твердотопливных ракетных двигателей до мимикрии кольчатых червей. Именно поэтому я говорю:

— Русский — родной. Английский и китайский — более-менее.

Так что, «знатоки», ничего вы не знаете. «Знать» язык ни один человек не в состоянии. Вы в лучшем случае можете на нём разговаривать (и то, к сожалению, далеко не всегда)

Меня тошнит от сериалов, которые смотрит моя бабушка.

Раньше она смотрела детективчики с убийствами и расследованиями. Это хотя бы увлекательно, даже самые низкокачественные детективы имеют какой-то сюжет и интригу. Во времена моего детства была всякая «Санта-Барбара» и прочая классика. Это было хотя бы смешно. Но какие-то непонятные русские сериальчики — это мрак и ужас, и я вам сейчас расскажу почему.

Мне кажется, создатели таких сериальчиков искусственно создали в своей лаборатории девочку-фиалку без мозга и с наивностью более 9000, и она клепает одинаковые сценарии. Поскольку бабушка любит громкость и акустику, а я — фрилансер, можно за месяц услышать их все, не прилагая усилий.

Обязательно кто-нибудь кого-нибудь бросает, потому что у него есть семья и дети, а она — прообраз упомянутой фиалки.

Фиалка обязательно беременеет и сначала пытается сделать аборт (как вариант — покончить с собой), но кто-нибудь её останавливает и забирает к себе несмотря на то, что девушка беременна непонятно от кого, тупит и ревёт, не выдав ни одной осмысленной фразы за эфирное время.

Обязательно чьи-нибудь родители против, но их мнение вообще не учитывается. Ну да, они тупые, старые и думают, что образование — это важно, а бросаться под действием гормонов обещаниями типа «я тебя никогда не брошу!» — стрёмное дело. А-ха-ха, посмотрите на дебилов.

Люди, серьёзно, даже не прибегая к фантастике и киберпанку, используя антураж нашего времени и русскоязычной страны, можно придумать намного более драматичные и интересные сюжеты. У моих «симсов» и то поживее всё было.

Зла не хватает. Транслируется такое болото, на котором не построишь будущего. Такая идеология, которая не пропагандирует ни толерантности, ни саморазвития, ибо все персонажи стереотипны до боли, усреднены и одинаковы, не пропагандирует обучения и стремления к карьере, не пропагандирует даже того, какая бывает любовь на самом деле (не всегда красивые сказки и муси-пуси-зая-я-ничего-о-тебе-не-знаю-но-люблю), не говорит ничего о выборе женщины, что делать со своим телом, потому что женщина — либо стерва-мамаша, либо та самая фиалка.

Тем временем в реальном мире ты можешь быть не беременной, достаточно умной и обладать сильной волей. Но чудес не происходит. Потому что это реальный, чёрт возьми, мир, и он куда больше местами похож на чернушные детективы или на поучительный фильм о наркомании у подростков, чем на эти сопли, взбитые с сахаром.

Как же я мечтаю о том, чтобы на тротуарах действовали правила дорожного движения!

Чтобы впереди идущий человек показывал поворотник, прежде чем внезапно изменить траекторию движения.

Чтобы, прежде чем остановиться прочитать очень срочную эсемесочку, человек смотрел в зеркало заднего вида (или хотя бы оборачивался), и позади идущие не врезались в него с разбега.

Чтобы не было людей, идущих навстречу потоку и громко матерящихся о том, как их, таких замечательных, не пропускают, и вообще все толкаются!

Чтобы компания из четырёх-пяти человек, вальяжно прогуливающаяся по тротуару, не занимала всю ширину дороги так, что их не обойти ни справа, ни слева.

Чтобы пешеходный переход не походил на площадку для борьбы сумо, когда оба встречных потока людей не желают пропускать друг друга.

Но этого никогда не будет, потому что столкновение пешехода с пешеходом не смертельно опасно, хотя и очень неприятно.

А меня задолбала краска. Вот странно, вроде бы просто краска. Ведь по весне везде стараются обновить и освежить город. Ненавижу. Тихо. Почти молча. Без возмущений. Но люто.

Субботники прошли две-три недели назад, но краска не сохнет. Этим волшебным несохнущим веществом покрыты все заборы, детские площадки — и общегородские, и школьные. В садике всё ретиво убирали и красили, потом ещё и ещё. Красили родители каждой группы. Всё для детишек.

Да, я согласна. Но кто возместит мне стоимость трёх курток и четырёх пар штанов (и, думаю, это ещё не конец)? Что, если я не так богата, чтоб покупать дешёвые вещи, и купленное мной — это добротная одежда себе и детям на два-три-четыре сезона? Что, если вещи, купленные старшему ребёнку, планировалось потом передать младшему? Что, если у меня всего три пары джинсов, и одни из них, самые любимые, теперь с огромным красным пятном на попе просто потому, что мы с детьми решили покататься на качелях? Нет, не подумайте, я не кичусь какими-то брендами и бирками, но и не собираюсь выходить на улицу в рванье, «ведь всё равно испачкаюсь». Мне приятно смотреть на моих красиво и аккуратно одетых детей, когда мы идём весёлой щебечущей стайкой в приятно зелёной, жёлтой и красной куртках, и прохожие улыбаются, видя нас.

Мой любимый и красивый, такой до блеска накрашенный город, где я могу получить те N тысяч рублей на новые куртки и джинсы мне и моим детям?

А может, это заговор?! Вчера я всё искала какую-нибудь рекламу химчистки, наклеенную тут же, на створе покрашенных качелей.

Задолбало!