— Очевидно, что формула Б следует из формулы А. — Покажите, пожалуйста, — тяну я руку, — как именно формула Б следует из формулы А? — Эй, ты чё тупишь, чё там непонятного? — ржут однокурсники.
Удивительно, но почти все, кто угорал на лекции, на экзамене на этот же вопрос ответить не могут. А я могу, потому что сделал нужные пометки и разобрался дома, как это работает.
На практическом занятии:
— Ну, ребята, вы поняли, что делать? Приступайте! («Да, да, поняли!») — Поясните, пожалуйста, что именно нужно сделать в пункте 2?
И опять утомлённое выражение на лицах одногруппников. Вы ж сами не поняли — а не спрашиваете, потому что всё равно сдуете у соседа-отличника. С такой точки зрения, действительно, нет смысла задавать вопросы. Мне же так не интересно: я хочу въехать и сделать сам. Моя цель — знать дело, а не получить диплом. Вы же лучше будете участвовать в групповом цирковом номере «сделать вид, что понял, хотя не понял», чем рискнёте публично задать вопрос и показаться глупым.
Так и получается по жизни. Плюгавый, чернявый кособокий дядя со скошенной челюстью брызжет слюной с трибуны, рассказывая про прекрасную высокую голубоглазую белокурую арийскую расу, а полный зал быдла ему важно кивает. Потому что нет среди них десятилетнего ребёнка, который скажет очевидное: «А король-то голый!»
Я историк. Будущий. Или, как говорил наш уважаемый преподаватель философии, коммунист, софист и диалектик, «в становлении». Стать историком — мой осознанный выбор; это мечта, к воплощению которой я шёл по крайней мере последние пять лет.
Всё это время я, безусловно, понимал, что наука в нашей стране находится в огромной заднице, погружаясь глубже с каждым годом. Это относится не только к исторической науке, но и к любой другой серьёзной дисциплине: гуманитарной, естественной или технической.
Сейчас я в достаточной мере осведомлён о том, сколько получает лаборант и м. н. с., насколько трудно получить даже такую ставку и продвигаться вперёд и вверх; насколько тяжело и дорого издать собственные труды (за свой же счёт, как понимаете); насколько мерзко и унизительно ждать публикации своей статьи в издании, аккредитованном ВАК, и о многом другом.
Дело вовсе не в этом. Дело в людях, ко мне и моему выбору вроде как непричастных.
Оставим в стороне родителей — это вообще отдельная история. Только сейчас, по прошествии года, я понял, насколько мне на самом деле повезло учиться в другом городе. Достали бывшие одноклассники, учителя, просто знакомые. Кто-то высказывал это прямо, кто-то — намёками. «Зачем тебе этот истфак? Перед тобой все дороги были открыты!» — и заинтересованная рожа с ловко замаскированным разочарованием на сладкое.
А затем, что история — это всё. Это прошлое, настоящее и будущее. И горе тому, кто этого не может понять. История — это не только (но в первую очередь) наука, которой можно будет заниматься не только как основным делом. Ну да, куда нам против бухучёта, работы с персоналом и муниципального управления…
«Ты же мог любую специальность выбрать!» Далеко не любую. И всё же выбрал эту. Очень давно. Да, я не афишировал свои намерения и никогда не отвечал прямо на вопрос о продолжении образования, зная, что это вызовет неадекватную реакцию.
«С твоими баллами можно было и на юрфак поступать!» Можно, вот только зачем? Я не планирую всю жизнь копаться в хитросплетениях нашего законодательства. Кроме того, всем известно, насколько сейчас востребована специальность юриста на рынке труда.
«Ты мудак, потому что учишься на истфаке!» Мудаки — это, на мой взгляд, те, кто понятия не имеет, зачем ему (ей) история и что он (она) вообще здесь делает. А таких, к сожалению, слишком много.
Хочется напоследок пожелать всем непонятливым и заинтересованным: разберитесь сначала в себе, а потом уже бегите устраивать чужую жизнь. Удачи.
Как же задолбали чиновные борцы за здоровье и нравственность подрастающего поколения!
Готовил я как-то материал о том, что практически в любом ларьке нашего города несовершеннолетние школьники могут легко купить сигареты и пиво. Естественно, понадобился комментарий начальника отдела местной администрации по делам несовершеннолетних и защите их прав о том, как они с этой напастью борются. За столом восседала баба, напоминающая чугунную статую. Хриплым прокуренным басом она стала рассказывать о достижениях своего отдела.
— А сами курите? — интересуюсь я. — Я? Давно бросила, — без зазрения совести отвечает баба. — А почему в кабинете пахнет табаком? — С чего вы взяли, что это табак? — сделав удивлённое лицо, вопрошает чиновница. — Кофе мы недавно пили, вот оно и пахнет!
Затем она призвала свою подчинённую, которая рьяно взялась убеждать меня, что Марьиванна не курит ни в коем случае. Потом дамы хором пригрозили мне, что подадут в суд, если в статье я упомяну о курении в их отделе. Это, мол, вмешательство в частную жизнь!
Недавно жена рассказала мне, как в очередной раз увидела эту Марьиванну на крылечке своего учреждения с сигаретой в зубах.
* * *
Сам я, кстати, не курю, хотя в ранней юности добросовестно попробовал несколько раз. Моя знакомая, работающая психологиней в колледже, проводила какой-то антитабачный тренинг и пригласила меня в качестве живого некурящего примера, чтобы я рассказал подросткам, как дошёл до такого здорового образа жизни.
Что ж, почему бы и нет! Пришёл, рассказал, ответил на каверзные вопросы подрастающего поколения. А потом увидел психологиню, пыхтящую сигареткой на крылечке колледжа в компании с этим же самым поколением.
Директора школ, институтов и причих альма-матер! Вместо того, чтобы платить зарплату таким психологам, попробуйте сами бросить курить. Право, толку от этого будет больше. И деньги сэкономите.
«Всего лишь мнением» называют позицию человека, хорошо знакомого с предметом, которая основана на опыте, обширных теоретических познаниях и банальном здравомыслии.
«Тоже имеют право отстаивать своё мнение» те, кто это самое мнение взяли с потолка или вообще неизвестно откуда извлекли. Такое мнение, несомненно, имеет с предыдущим абсолютно равную ценность.
«Общественное мнение», конечно же, важнее позиции учёных, инженеров, врачей, капиталистов и аристократов. Все эти категории, ясно, ошибаются с гораздо большей вероятностью, нежели большое стадо амёб.
Люди! Плюрализм — это, конечно, хорошо, но не до такой же, мать вашу, степени!
Представьте себе, музыка действительно может быть качественно разной. В следующий раз, когда встретите меломана, обязательно спросите его о том, что он слушает и почему. Поверьте, фигни не посоветует.
Встретив любителя видеоигр, расспросите его о них — он расскажет много интересного.
Встретив коммуниста (настоящего), расспросите его о Ленине и Марксе — вот увидите, это отнюдь не глупые мужики были.
Поймите: ваши представления о мире, к сожалению, ошибочны в 99% случаев. Для того, чтобы действительно в этом мире что-то понимать, нужно долго и кропотливо его изучать. Да-да, при помощи всё тех же «скучных» (о ужас, даже не художественных!) книг, «скучного» радио «Маяк», серьёзной профильной периодики и так далее. Музыки придётся переслушать много — и далеко не всегда той, что нравится вам в данный момент. Фильмов придётся посмотреть не одну сотню, зачастую без перевода. И так далее, и тому подобное. А иначе…
Вы ничего не знаете и не хотите знать? Изучать скучно? Не модно? Долго? Просто мозгов нет? Что ж, готов понять. Только вот в таком случае, люди, уж будьте так добры, засуньте себе в задницу своё «мнение».
Или всё вышесказанное тоже «всего лишь моё личное мнение», м-м-м? Задолбали!
Я давно подозреваю, что за модной концепцией «позитива» скрывается банальное людское желание представить свои пороки в радужном свете.
На работе начальник — дурак и сволочь, эксплуатирует подчинённых? Если будешь называть вещи своими именами, обязательно найдётся «позитивный» коллега, которому это не нравится. Он трус и лицемер; ему хочется, чтобы начальник его любил, поэтому «негативные» дискуссии его пугают. Вдруг начальник услышит? Его «позитив» — в заискивающих улыбочках перед боссом и отсутствии собственного мнения. Он — мальчиш-плохиш из старой истории, давно продавший свою совесть. Только таких плохишей сейчас столько развелось, что это почти стало нормой.
В проекте допущен просчёт, и нужно принимать меры? Упаси Боже, требуется поработать побольше? Ну что вы «сеете негатив в коллективе»? Некоторые «позитивные» товарищи уже договорились между собой, что на просчёт можно закрыть глаза, чтобы обед и послеполуденный сон на клавиатуре были по расписанию. Они даже придумали, как в конце сделают вид, что не знали, и на кого потом свалят вину. Правда в глаза о том, что проект накренился — это «негатив».
Кстати, и тот, на кого свалят вину, по умолчанию «негативен». Мог бы молча проглотить обиду и не выступать, что не виноват. Разводит тут «негатив», когда все нормальные, позитивные люди получили свои премии и отдыхают. «Позитивные» сотрудники редко оказываются при делах, даже если команда постоянно допускает промахи. Всегда найдётся «негативный» крайний.
Я первый раз ещё в университете с этим столкнулась. Решали сложную математическую задачу. Сорок минут перетирали, наконец пришли к результату. Ещё через пять минут до меня дошло, что в решении на доске — ошибка, причём тупейшая: (−5)² = −25. Донесла это до общего сведения: надо пересчитать результат. Скандал! Студент, который ошибся, молвил: «В перспективе вещей это не важно». Знаете, я устала, да и не видела смысла искать компромисс — в общем, сказала просто: «Учите матчасть». После урока преподаватель, желавший побыстрее закончить занятие, вывел мне четыре балла и сказал: «Весь класс был очень доволен результатом, пусть даже и неправильным — главное, поняли формулу. А вы со своим негативом потратили 20 минут общего времени, да ещё и обидели однокурсника».
Вот и выходит, что «позитив» зачастую — это красивое имя для лицемерия, трусливости, недалекости и простого нежелания стремиться в жизни к чему-то, кроме сохранения энергии, как у одноклеточных.
В связи с приближением нового учебного года среди обывателей участились разговоры, какие новые предметы надо ввести в школьную программу. Кто-то за обязательное обучение игре на музыкальных инструментах; кому-то кажется необходимой математика в большем объёме. Так вот, граждане, фигня это всё. Лучше введите такой предмет, где людей будут учить читать. Не складывать буквы в слова, а видеть в этих словах именно то, что написано, а не то, что подсказали голоса в голове. Как показывает практика, у многих людей с этим проблемы.
Заранее приобрела билеты на крупное увеселительное мероприятие, а потом выяснила, что посетить его из-за внезапной командировки не смогу. Разместила в интернете объявление:
Есть два билета на ***, отдам по номиналу. Готова встретиться в центре города после семи вечера в любой день.
Казалось бы, разночтения маловероятны — ан нет! Первый же ответ гласил: «Если не два, а четыре и бесплатно, то я возьму». Взрослые люди с высшим образованием реально не понимают, что «два билета» значит именно два билета, а не один, три или четыре; «по номиналу» — значит, что я продаю их за деньги, а не отдаю даром и ещё приплачиваю; а если написано «после семи вечера в центре», не надо предлагать мне в обеденное время привезти билеты в посёлок Первомайский.
Я преподаю в крупном вузе, а сейчас тружусь в приёмной комиссии.
Примерно треть зависает при просьбе указать отчество папы или мамы. Моя фраза: «Как звали вашего дедушку? Петя? Значит, папа — Петрович!», судя по выражению лица, звучит для них откровением.
Список документов, указанный во всех возможных источниках, трактуется ну очень творчески. Кто-то не приносит половину нужного; кто-то пытается доказать комиссии свою замечательность, принося грамоты, полученные в третьем классе за солирование в школьном хоре. Остаётся только гадать, каким образом это должно повлиять на зачисление на техническую специальность.
Есть у нас в вузе один примечательный абитуриент — дядечка тридцати лет, который в этом году совершает восьмую или девятую попытку поступления. Для того, чтобы диагностировать у товарища психические отклонения, медицинское образование не требуется. Он твёрдо уверен, что ручка — изобретение дьявола, и вопреки всем правилам документы заполняет исключительно карандашами, причём цветными. После того, как оформленные таким образом документы у него не принимают, он каждый раз пишет в ректорат телегу (теми же карандашами), где указывает, что сотрудник приёмной комиссии такой-то (здоровым бы такую феноменальную память, как у него!) состоит в сионистском заговоре против потомков Рюрика, каковым он и является, и поэтому не пущает бедного абитуриента к знаниям. Коряво нарисованное красным карандашом генеалогическое древо прилагается. После того, как он пришёл в третий раз за неделю, очень захотелось собрать всех сетевых бойцов с «карательной психиатрией» и запереть с этим человеком в закрытом помещении. Интересно, кто кого.
Забирая документы, примерно треть не поступивших на прощание язвительно бросает: «Зато всяких полуграмотных хачей зачисляете!» Так, блин, те мифические «хачи» хотя бы полуграмотные, а у большей части тех, кто так говорит, по русскому языку 15–20 баллов из 100 возможных. Кстати, большой привет всяким националистическим движениям: среди набравших по русскому меньше проходного балла явных неславян примерно треть. Остальные две трети состоят из ивановых, петровых и сидоровых.
Я начинающий лингвист и полиглот, при этом имею не очень серьёзные, но всё же проблемы с дикцией. При всём моём оптимистичном настрое и жизнелюбии меня уже порядком задолбали.
Устный экзамен по английскому языку (учу 11 лет). Моя учительница, привыкшая за два года к моему говору, монолог более-менее понимает. Экзаменаторы, которые меня видят впервые — с большим трудом. Результат: «У вас отличный вокабуляр, грамматика, но за произношение мы вам поставим 90 из 100». Чёрт. Ну что ж, я честно старалась. Их можно понять — хотя я искренне не въезжаю, какого рожна моей однокурснице с её «эврисинг» и «носинг» поставили балл чуть выше.
Пара у той учительницы. Щебечу что-нибудь по теме. Закончила — её вердикт: «Очень интересно, но не понимаю, зачем ты учишь английский. Всё равно он тебе с такой дикцией не пригодится». Пошла на %@#!
После девятого класса шло распределение по профилям. Я выбрала физмат (люблю информатику, а она там — профильный предмет). Комментарий одной из учительниц: «Конечно, всё-таки филологам нужно хорошо говорить…»
Я закончу ещё два класса, получу высшее образование программиста — и пойду поступать на филолога. И поступлю, уверяю вас. Не только потому, что жить не могу без языков. Я хочу заткнуть тех, кто считает, что заниматься нужно лишь тем, что даётся легко и без усилий.
В каждой группе наверняка найдётся пара-тройка «вечно болеющих» студентов.
Разбили большие группы на мелкие, делаем лабораторные работы.
— Ты к лабораторной подготовился? — Мне было так плохо вечером, что я даже методичку не прочитал.
— Ты свою часть данных по лабораторным обработал? — Мне было так плохо, что я ничего не мог сделать. Но к следующему занятию обязательно всё принесу.
Следующее занятие наступает так же внезапно, как и зима в России для коммунальных служб.
— Так что там с данными? — Извини, не успел. За неделю столько всего накопилось, а когда разобрался, то так голова разболелась. Но завтра… — Ты хотя бы на следующее занятие приди, чтобы преподаватель на тебя хоть раз посмотрел за весь семестр. — Хорошо, приду.
Следующее занятие сваливается на голову неожиданно, как сосулька с крыши. Вся группа уже собралась, нашего героя ещё нет. Звоним:
— Мы тут уже все на месте, только тебя ждём. — Я сегодня не приду. — Почему? — Мне плохо. — Тебя всю неделю в университете нет. В деканате уже с нас спрашивают, что им говорить? — Мне плохо.
— Ты пойдёшь переписывать контрольную? — Мне плохо.
— Ты на зачёт придёшь? — Мне плохо.
— N. N., не спрашивайте меня сегодня, пожалуйста. — Почему? — Мне плохо.
— L. L., можно я с лабораторной уйду? — Почему? — Мне плохо.
«Вечно болеющие» собираются к доктору завтра, послезавтра, через неделю — но ни разу ещё там не были. Задолбали!
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li