Искусство

Уважаемые любители кино! Пожалуйста, спросите себя: вы правда любите именно кино? Или же страдания ваших случайных несчастных соседей по ряду?

1 сентября решила отметить максимально филологично: вместе с подругой отправилась в кинотеатр на премьеру ещё одной экранизации романа «Джейн Эйр». По самому фильму мало что можно сказать. Если честно, не самый лучший вариант режиссёрской интерпретации классики. Но, возможно, если бы не мои соседи, то фильм мне показался бы много лучше.

* * *

Соседка справа просто опоздала на начало фильма. Усевшись, она начала спрашивать у друзей, с которыми зашла, куда и почему идёт главная героиня. Видимо, устав от непонимания, она решила отдохнуть: сняла свою обувь, о чём меня немедленно оповестил неприятный аромат (что я нянчусь — это был отвратительный запах!), и, согнув ноги в драных джинсах, села чуть ли не в позу лотоса. После девушка начала достаточно громко рыться в своей сумке, что сопровождалось шуршанием пакета и неким странным щёлканьем и клацаньем, потом извлекла жвачку и стала её жевать. Жевать! Боги, нет, не просто жевать, а ещё надувать пузыри и лопать!

На протяжении фильма она задавала различные вопросы по сюжету парню из своей компании, который, видимо, был знаком с текстом книги. Конечно, апогеем всего были ёмкие комментарии о происходившем на экране. В моменты, когда показывали жизнь юной Джейн в Ловуде, в частности, моменты наказания, соседка громко вскрикивала: «Боже мой! Ах! Как так можно?» и тесно прижималась к своему соседу, у которого, наверное, и спрашивала о неясных ей сюжетных линиях. Как, объясните мне, как можно было в момент, когда Эдвард объясняется в любви Джейн и предлагает ей стать его женой, сказать: «Клёва!»? И как можно было на момент раскрытия истины о первой жене мистера Рочестера отреагировать громким словом «жопа»?

* * *

Наверное, всем известно, что дети малого возраста, лет до семи точно, если им что-то неинтересно, всячески это демонстрируют. Позади нас сидела некая особа, которая на просмотр фильма взяла мальчика лет пяти-шести. Начало кинокартины ребёнок стойко высидел в спокойствии, но когда фильм стал ясен только ярым любителям и тем, кто читал книгу, пустился во все тяжкие. Сначала он начал задавать вопросы: «Что это?», «Кто это?» и «Почему это?». На первые женщина ещё пыталась отвечать, но пока она озвучивала ответ на один вопрос, уже появлялись пять новых. В конце концов отвечать она перестала и просто шикала на ребенка. Поняв, что «интервью» окончено, мальчик стал просить выйти, затем после парочки шиков потребовал пить. Через несколько минут просьб и шуршания пакетов бутылка с питьём была отдана в детские руки. Минута звуков глотания сменилось 15-минутной симфонией скрипа: мальчик стал тереть бутылку своими маленькими пальчиками с разной частотой и силой давления. После нескольких многозначительных покашливаний с разных сторон женщина смекнула, что что-то не так, и отобрала пустую бутылку у ребёнка. Недовольное дитя поёрзало немного, всем своим видом (а для нас — поскрипыванием сидения) выказывая наивысшую степень своего недовольства. Последние минуты фильма, трогательная сцена, когда Джейн, послушав зов сердца, возвращается к мистеру Рочестеру и застаёт его, слепого, среди сгоревших обломков поместья Торнфилд, прошли под равномерные удары маленькой детской ножки о спинки кресел.

Когда в зале зажёгся свет, я обернулась и увидела прелестную выжженную блондинку в коротком леопардовом платье (прямо хоть портрет пиши для потомков: «Цыпа обычная, подвид блондинистый»), вышагивающую на высоком каблуке, и маленького мальчика, отчаянно тянувшего эту премилую особу за руку в сторону выхода. Зачем идти на взрослую классику, когда в соседнем зале идёт классика детская про знаменитого медвежонка Винни?

* * *

Мне казалось, что всё это зря. Что это был один из… нет, самый ужасный мой поход в кинотеатр. Но, проводив взглядом блондинку с мальчиком, я увидела своих соседей, что сидели впереди. Это была пожилая пара — полагаю, муж с женой. Они поднялись, посмотрели друг на друга, взглядом сказав больше, чем могут позволить себе слова. Мужчина взял сумку своей спутницы, она взяла его под руку. Вместе они вышли из зала как раз в тот момент, когда медленная мелодия титров фильма сменилась какой-то современной тунц-бэмс-бум-музыкой. Ради этого момента стоило высидеть полтора часа.

— Посмотрите этот мульт! Так выносит мозг! Автор точно под кайфом был!

Смотрю. Мультфильм снят по забавному стихотворению Чуковского про дерево с обувью, развивающему фантазию.

Что творится с современным миром? Ограниченные люди, как только видят что-то, выходящее за рамки их скудного узкого ума, сразу кричат о наркотиках.

«„Винни-Пуха“ точно писал знаток наркоты! Кристофер Робин под психоделическими веществами с игрушками разговаривает, Тигра всё время скачет под экстази, Иа вялый от депрессантов». Вы когда-нибудь были детьми? Что у современного поколения с воображением? Вы уже не способны придумать сюжет для игры с куклами или солдатиками! Всё, на что вы способны — уткнуться в экран и выполнять действия, заранее спланированные и прорисованные создателями игры. Как только вы видите яркую творческую личность, заржавевшие гайки в голове подсказывают вам, что такого просто не бывает — наверняка ведь он настолько оригинален лишь благодаря психотропным веществам, расширившим сознание! А уж все детские авторы точно подкрепляли своё воображение всякими травками.

Сейчас читаю «Пеппи Длинныйчулок» (пробел в детстве) и, восхищаясь полётом фантазии Астрид Линдгрен, периодически представляю подобные комментарии. Скудоумные укурыши, оставайтесь в своём убогом разноцветном галлюциногенном мире подольше и не поливайте грязью обладающих хорошей фантазией людей и их творения!

Отвозил будущую жену с будущей тёщей на дачу. Ехать 200 км. Они устали слушать моих Rolling Stones и попросили включить радио. «Я стояла курила у подъезда, а ты вышел из павильона с другой, ай, какая боль…» Чудесно. Тыкаем дальше — песня про ходки, малявы и купола. Следующая радиостанция — самые сливки блевотины: «Тунц-тунц, motherfucker, yo, nigga».

На четвёртой волне ведущий заявляет: «Лучшая музыка двадцатого века!» Интересно, что сейчас включит. К моему изумлению, зазвучала Metallica — «Nothing else matters». Начало хорошее; что же дальше? Ведущий повторяет: «Лучшая музыка двадцатого века», — и включает короля, прости господи, российской поп-музыки.

Что они курят там на радио? Что пьют, что едят? Кто придумал поставить на одну полочку такие вещи? «Nothing else matters» — одно из величайших творений в роке. Это такая же истина, как и то, что Гагарин космонавтом был. Филипп Бедросович лучшую музыку никогда не исполнял.

Дальше играли Deep Purple, потом Боярский. Лучшая музыка двадцатого века.

Такая белиберда не только на радио. Шедевром литературы называют книгу про проститутку, которая не могла получить оргазм. Это чтиво может нравиться, может не нравиться, но не надо разбрасываться ярлыками «шедевр». Каким словом вы тогда назовёте «Сто лет одиночества»?

Меня, конечно, тоже задолбали — но не клиенты, продавцы и официанты. Меня задолбали те, кто говорят, что я смотрю плохое кино и слушаю плохую музыку, аргументируя как-то так: «Фу, ну как можно слушать (смотреть) эту дрянь, она же старая!» Чёрт, вот тут мне хочется ударить. Мне жаль тебя огорчать, мой друг, но у песен, фильмов и у всего, что хоть каким-то боком относится к искусству, нет срока годности. Они не портятся со временем!

Смотришь только новинки, слушаешь только свежие хиты? Мне тебя жаль: обращая внимание на новомодную дребедень, ты упускаешь огромное количество замечательных вещей просто потому, что они, как тебе кажется, устарели. Как меня ни убеждай, в России никогда уже не снимут вторые «Любовь и голуби», в США — «Побег из Шоушенка» (да, для кого-то и он староват!), и, уж конечно, лучше Синатры никто не споёт «My way».

Давайте не будем ограничиваться временными, национальными и любыми другими рамками. Расширяйте свой кругозор и не задалбывайте глупыми замечаниями окружающих.

Работаю в музее — небольшом, но довольно интересном. На днях выхожу из кабинета и натыкаюсь на женщину, втихую разглядывающую выставку. Подхожу ближе.

— Добрый день. Вы хотели посетить музей? Музей у нас платный, ознакомиться с экспозициями стоит столько-то рублей.

Женщина, не отрываясь от витрины, отмахивается:

— Да ладно, я же посмотрю быстренько!

Интересно, что же, по её мнению, люди делают в музеях? Песни поют, наверное. Задолбали любители халявы!

— Мама говорит, что мой голос — дар Божий.
— Вот и отдай его обратно.

Люди, вы действительно считаете себя певцами, если пару раз случайно попали в ноты? Вам самим не смешно?

У меня нет высшего музыкального образования, только школа по классу фортепиано и 14 лет опыта хорового пения. Но любой специалист скажет вам: дарований мало, а способности надо развивать. Неужели вы не понимаете, что просто так встать и спеть может не каждый? Если баба Маня из далекого села говорит, что вы поёте, это не значит, что вы следующая Леннокс или состоявшийся Бочелли. Да, если вы продолжаете считать себя гениями, значит, вам действительно трудно оценить себя реально. Но попробуйте хотя бы немного проанализировать реакцию на ваше звукоизвержение: над серьёзной лирической песней не станут угорать, складываясь пополам.

Если уж вам так неймётся, пойте без микрофона и дома. Вас откровенно противно слушать, а порой просто невозможно. Но нет, вам упёрлось позвездить. Что ж, прощайте, наши уши! Открою непостижимую тайну: микрофон выдаст все неточности при исполнении, более того, подчеркнёт все изъяны голоса. Не верите? Караоке много раз показывало, что вы-таки поп-дива? Еще одна тайна: караоке-машины в большинстве своём реагируют на громкость голоса, а не на тон.

Люди, не позорьтесь. Хотя… Позорьтесь, а я повеселюсь.

Как же задолбали сраные «творческие личности»: говнописатели, художники, музыканты, рекламщики и прочие мудаки, строящие из себя невесть что! Либо будь действительно гениальным, чтоб у всех прям дух от твоих творений захватывало, либо, @#$, вали за прилавок, подметать улицы или разгружать вагоны.

Куда ни ткни — мы богема, нас не тронь! Только вот вся эта «богема» по вечерам, ужравшись в кашу, валяется в парках и орёт: вы все, мол, тупые козлы, ничего в творчестве не смыслите, а я после смерти прославлюсь, и вы пожалеете! Накипело. Хоть бы что-нибудь полезное делали — так нет же. Хрень какую-то в Пейнте нарисовала, подпись «Под грибами первый раз» — и внизу сотня восторженных комментов в стиле «ах, как это гениально».

Всех на исправительные работы.

Радует наша гуманитарная интеллигенция: певцы-музыканты (в том числе уличные), второсортные рокеры, учителя музыкальных школ, ресторанные лабухи всех мастей. Им вбили в голову, что они несут народу разумное-доброе-вечное, посему народ на них должен смотреть снизу вверх и всячески ублажать: терпеть, к примеру, многочасовые репетиции в панельных квартирах, где звукоизоляции ноль, и ахать в ответ на заявления: «Я артист».

Проблема, дорогие лабухи, состоит в том, что вся ваша гуманитарно-культурная интеллигенция произошла от королевских и городских шутов. Даже сравнительно недавно Моцарты-Бетховены писали свою нетленку для оркестров какого-нить герцога — и лучше вам об этом не забывать. Человек сначала удовлетворяет свои потребности в еде, питье и сексе, и только потом, сытый и поддатый, изволит слушать ваши опусы. Отличное от этого поведение — извращение.

Ни один представитель технической интеллигенции не позволит себе дома испытывать двигатели или прокатные станы, не принесёт домой вибростенд, чтобы изучать процесс уплотнения суглинистого грунта. Ни один биолог не будет изучать дома брачное поведение павианов. Так какого хрена я должен слушать ваши второсортные завывания и трели? Всех ваших умений — пальцами по пианино шевелить, при этом не всегда обладая музыкальным слухом. Другим тоже есть чем гордиться, причём более обоснованно. Пять лет назад, к примеру, я входил в первую двадцатку людей в мире в вопросе расчёта кратных гравитационных манёвров — а в какой двадцатке в своём деле находитесь вы? Забыли? Чёй-то я Ойстрахов и Паганини на лестничной клетке не встречаю. Но это не мешает вам до десяти вечера пиликать на гармошках и пианино, положив болт на уставших после работы людей, бабулек, прошедших чёрт знает что и заработавших гипертонию, мою матушку, доктора химических наук, которая работает дома после операции, и детей, которым надо спать.

Первый урок бескультурья мы получаем от вас, культурная интеллигенция.

Фламенко я занимаюсь не так давно, поэтому многие знакомые ещё не в курсе. Задолбала реакция тех, кому я об этом говорю.

— А-а-а! Это вот так вот? (Дикое дрыганье ногами и руками.)

— Фламенко? А, знаю-знаю! Пам-пара-пам-пара-па-пам-пара-пам! (Поёт классический пасадобль или деревенскую тарантеллу из рекламы масла фальшивым голоском.)

— О! Я тоже так умею! (Дурной топот в пол.)

Друзья! Я понимаю, что фламенко — это не модерн, не R’n’B и не хип-хоп, поэтому сказать просто «Ух ты, здорово!» вам не позволяет религия. Но это не значит, что нужно стебаться. Дураками-то выглядите вы, а не я. Вы изображаете пьяное чучело, а я выступаю на сцене и участвую в танцевальных программах и шоу.

Подошла к театральной кассе.

— Вы не подскажете, идёт ли сейчас «Медея» по Еврипиду, желательно в хороших театрах, наподобие Вахтангова или МХАТа?

Интеллигентно выглядящая полная женщина в крупных очках посмотрела на меня разочарованно и на манер гламурной кисы чуть в нос протянула:

— Девушка-а-а, серьёзные театры современных малоизвестных авторов не ставят!