Искусство

Кто-то жалуется, а я люблю своё начальство без меры. За что люблю, спросите? За умение правильно играть чувствами подчинённых.

Я артист оперного театра. Рядовой труженик голосовых складок и ног: именно этими четырьмя частями человеческого тела такие, как я, и зарабатывают себе на квартплату, пенсию и остальные глупости. Музыка — штука, неподвластная бухгалтерскому учёту и другим математикам, поэтому работу музыканта работодатель оценивает исключительно по собственному желанию, вкусу, капризу и бюджету.

Как вдохновить музыканта? Схема проста. Дать музыканту кучу материала, потом, когда этот материал сделан в совершенстве и подтверждён признанием публики, опустить музыканта, сказав ему, что он полный нуль, лишить его работы на время, а потом, когда зарплата и премия, мигнуть ему этими цифирями, что всё окей. И опять с начала.

Друзья! У нас, музыкантов, эта схема работала, работает и будет работать. Я люблю и уважаю свое начальство. И, что самое интересное, к себе уважения я не теряю. Я понимаю, почему они так делают. А вот понимаете ли своё начальство вы?

Я балерина. Не профессиональная, нет — всего лишь чуть больше пяти лет занимаюсь в студии для своего удовольствия и поддержания хорошей фигуры. Что задолбало меня и моих подруг? Не вопросы «А ты можешь сесть на шпагат, да?», «А у тебя ноги уже совсем нормально не ходят?», «А покажи мне, как вы так в воздух выпрыгиваете?», а всего лишь…

— Ух ты, балерина? Как в «Чёрном лебеде», да?

Спасибо тебе большое, Даррен Аронофски! Оставим в стороне то, что в вышеупомянутом «Лебеде» общего с балетом разве что костюмы; что на то, как актрисы держат руки, любой балетный не может смотреть без истерического смеха; что при выполнении фуэте надо очень постараться, чтобы сломать ноготь, да ещё и с таким хрустом, будто сломалась вся нога… Нет, просто теперь при слове «балет» люди даже не пытаются вспомнить Анну Павлову, Матильду Кшесинскую, Майю Плисецкую, господи, да хотя бы Цискаридзе — куда там, все сразу представляют нас истеричными девочками, одержимыми мечтой станцевать партию Одетты-Одиллии, страдающими галлюцинациями и готовыми убить за роль.

Люди, опомнитесь, пожалуйста. Не всё, что показывают в кино, правда. Балетный мир прекрасен и жесток, имеет свою изнанку, это так. Но мы не сумасшедшие — мы всего лишь любим танцевать.

Магазин канцтоваров. Длинная полка с цветной мелованной бумагой, цветным картоном, бумагой для оригами, бархатной бумагой, бумагой под металлик, гофрированной цветной бумагой, фольгированной, люминесцентной… 10 цветов — 20 листов, 8 цветов — 8 листов, 16 цветов — 32 листа. Розовый, бежевый, сиреневый, охра, цвет морской волны, само, электрик, маренго, хаки, индиго, фуксия, карминовый — все цвета найти можно. Но ни один набор — ни один! — не содержит в себе полностью всех базовых цветов радуги.

Занимаемся японскими танцами. Учим этому всех желающих исключительно на энтузиазме. Сами шьём костюмы, выступаем бесплатно на любых праздниках. Хобби у нас такое.

Скажите мне, почему в этой стране нельзя найти место в бесчисленных молодёжных центрах, где можно бесплатно учить молодёжь во всех отношениях полезному искусству? «Дайте нам на два часа в неделю тренировочный зал, а за это мы будем бесплатно ваших детей учить и бесплатно на ваших мероприятиях выступать». Куда бы ты ни пришёл с таким предложением, слышишь в ответ только вялое: «Ну, я не знаю, как-то это по формату не подходит…»

Чем вы занимаетесь, молодёжные центры? Чему и когда вы вообще учите детей, если никто от вас ничего добиться не может? Для чего вы вообще нужны? И для чего каждый раз с высокой трибуны деятели от спорта и молодёжной политики стонут, что молодёжь у нас в стране не активная, и ничего-то ей не надо?

Меня по-настоящему задолбали скупщики билетов. Я люблю оперу и театр, изредка хожу на рок-концерты. Я презираю эту «профессию» и считаю, что это нелегальный бизнес, граничащий с преступной деятельностью.

Хорошие люди не будут прятаться по подворотням возле театра и предлагать что-то там из-под полы, напоминая повадками эксгибиционистов.

Хорошие люди не будут нанимать бабушек и голодных студентов с горящими глазами, чтобы те изо дня в день изображали, будто всю жизнь мечтали попасть именно на это представление, но не могут себе позволить, так что подарите им, пожалуйста, ненужный билет. А дальше они побегут в ту же самую подворотню, где ненужный билет предложат следующему прохожему за цену в пять раз выше номинала.

И нет бы эти нехорошие люди имели хоть чуть-чуть совести и ограничивались, скажем, 10–20% всех билетов! Нет, тут этика полностью прогнулась под перспективой лёгкой наживы. Иногда ждёшь даты открытия продаж месяцами, а через три минуты после момента «Х» узнаёшь, что все 2000 с лишним мест уже как-то кем-то забронированы, причём на весь сезон. Ах, неужели все поклонники Плисецкой или «Раммштайна» в эти три минуты лихорадочно колотили по клавишам и щёлкали мышкой, оплачивая покупку на скорость? Ну-ну. На следующий день сотни билетов появляются на разных аукционах, где им чуть ли не новый нолик приписывают.

Сегодня на глаза попался целый сайт, посвящённый «бизнесу» спекуляции на билетах, а там — статья про этику бизнеса. Оказывается, скупка билетов — это дело благородное. Таким образом осуществляется рыночная регуляция «искусственно заниженных цен на билеты» (это про первый ряд партера за 300 долларов, ага), и билеты не достаются лохам, а попадают в руки «настоящих ценителей искусства», которые, оказывается, готовы платить за них любые деньги.

Я желаю, чтобы гадам-скупщикам хлеб в магазине продавали по законам рыночной регуляции. Ах, ты жрать захотел? Вон, бабушка в подворотне скупила весь хлеб, продаёт буханку за стопятьсот миллионов. Что, дорого? Ну, в другой раз приходи, а пока лопай воздух.

Мне интересно наблюдать за тем, как посторонние люди обсуждают прочитанное и посмотренное. Но есть один маленький нюанс. Как говорится, один раз — случайность, два — закономерность, а три — идиотизм. Когда я в очередной раз натыкаюсь на страдания в стиле «Ах, как бы мне, несчастному страдающему слэшеру, пережить отвратительный и тошнотворный гет в книжке/фильме/сериале», у меня сжимаются зубы, а руки сами собой тянутся к топору.

Заечки, если вам от читаемого или смотримого нужен только один фансервис, это всяко не проблемы автора или сценариста. Скачайте же, блин, себе очередные …дцать гигов гей-порно и возрадуйтесь, ибо там обрящете искомое. В самой полной, блин, мере.

Если в сюжете однополые отношения присутствуют, значит автору это зачем-то было нужно. Но когда слышишь чьи-то неземные откровения о том, что сюжет невероятно уныл, если срочно не уложить перед своим мысленным взором в постель персонажа Икс и персонажа Игрек, потому что все бабы там отвратительные, я скриплю зубами.

Во времена моего детства маленькие девочки развлекались идеями «переженить всех». Сейчас они заняты тем же самым, только в другом варианте. И попробуй возрази — количеству агрессивных писков и визгов не будет числа.

О вкусах, конечно, не спорят, но потом из-за таких вот няшек и слышатся дебильные обвинения в «гей-пропаганде» и «ущемлении меньшинством большинства». Ребята, вы задолбали!

Задолбали борцуны за мораль и нравственность.

Стоит такой, воняет носками и пóтом, чуть ли не в рукав сморкается, повествует о соборности, духовности и народности. Богоизбранный у нас народ, короче. В документах пишет: «25 синтебря», а туда же: вот эту книжку читать нельзя, вот ту нельзя, а чтобы дети до этих книжек не добрались — сжечь, и точка. Два часа разглагольствовать может, особливо если под водочку: это запретить, то уничтожить, этих вообще расстрелять, чтоб не развращали молодёжь.

Стоит такая, в шалечку закуталась, пучком на башке подрагивает, ручки к щёчкам прижимает: «Ах, какой кошмар, какой ужас, у известного поэта Икс в одном стихе есть матерное слово! А у известной поэтессы Игрек есть просто неприличное стихотворение про месячные! А ведь их читает молодёжь! Запретить немедля!» Зато она с удовольствием посидит в запылившейся за последние десять лет библиотеке на очень творческом вечере пенсионерки Марьиванны, позавчера случайно научившейся рифмовать «ботинок» и «полуботинок», и всё будет очень культурно и возвышенно.

Спросишь их: а не слишком ли круто забираете, господа-товарищи, не слишком ли много на себя берёте с этими вашими «Запретить!» и «Расстрелять!»? В ответ будет только пафосная тирада о моральном и нравственном облике молодёжи, который дóлжно воспитывать. И чтоб показать свою либеральность и не окончательный ещё маразм, добавят: «Вот ты человек неглупый, сам подумай: если бы у тебя была возможность отделить тяжёлой рукой… тьфу, то есть, огнём и мечом, плевелы от козлищ… тьфу, то есть, искусство от разврата, ты бы такой возможностью не воспользовался?»

Воспользовался бы, ясен хрен. И самое замечательное было бы в том, что если бы культурой, искусством и образованием на этом прекрасном свете заведовал я, то вы бы, дорогие борцуны за нравственность, даже читать бы не умели. Ни к чему оно шпалоукладчикам и дояркам.

На выходных я посетил солидный московский театр — смотрел спектакль «Вишнёвый сад». Примадонна величественна. Постановка деликатна, местами до уныния, но здесь все вопросы к автору. Впрочем, плач не о том. Я забыл, что была суббота, а произведение — программное для старших школьников, и за это неприятно поплатился.

Правое и левое крыло бельэтажа оккупировали кадеты. Тут никаких претензий: они держали спину прямо, как египетские сфинксы. А посередине уселись обычные московские подростки. Они барагозили вполголоса, ели, играли в «тетрис» на айфонах, ложились спать на партнёров. Словом, ошиблись дверью и забрели на киносеанс 5D. Под непрекращающийся гул меня мучили вопросы:

Если это запланированный культурный поход, то где воспитательница, учитель, проверяющие органы?

Если детей отпустили на просмотр и велели принести билеты, то почему нельзя было оторвать корешки и уйти тусоваться в соседний кинотеатр, раз настолько скучно? Это не мог быть естественный позыв к разумному, доброму, вечному. Нет, ни за что. Кактус слишком солиден для мышек, больных СДВГ.

Я-то посчитал, что артисты не оценят командирского баса с задних рядов: «Господа, @#$, вы маралы!», поэтому дети получили коробку люлей от граммар-наци только в антракте. А стыдно было гораздо раньше.

Литература? Нет! Я читал слэшные фанфики по «Гарри Поттеру», это ужас и отстой! Вся литература — сплошная порнография!

Кинематограф? О, я смотрел домашнее порно в интернете. Отстой! Весь кинематограф — сплошная порнуха низкого качества, а ведь кино могут смотреть дети!

Музыка? М-м-м, я слушал «Ранеток». Нет, музыка — для малолетних идиотов!

Живопись? А, Вальехо! Сплошные голые тётки и кислотные цвета. Живопись — это сплошное извращение.

Графика? Да-да, видел сборник работ с голыми тётками! Изврат!

Мультфильмы? О боже, однажды я увидел «Сатиманию» — уродство и непотребство! Мультфильмы — в топку!

Глупо звучит, да? Тогда почему, почему, мать вашу, эта участь постигает аниме? Почему направление анимации судится по работам фанатов, паре случайно увиденных работ или словам Рабиновича?

— Доктор, меня задолбали сиськи.

— Садитесь, девушка, устраивайтесь поудобнее, рассказывайте.

— Я девушка-геймер. И ещё немного анимешница. Иногда я смотрю в сети фэнтези-арт. И я больше не могу, доктор. Эти люди прививают отвращение к женской фигуре, высмеивают её, они масштабно издеваются над всем женским!

— Спокойнее, не надо так переживать.

— Да как же не переживать?! Они лепят коровье вымя на осиную талию и думают, что это красиво! Они вырезают несчастным печень, селезенку, нижние рёбра, рисуют в районе груди воздушные шарики, пририсовывают бронелифчик и удовлетворённо вздыхают: дело сделано!

— Ну, мужчинам нравятся пышные формы, девушка…

— Какие, к чертям, пышные формы?! Если бы этот анатомический кошмар подошёл к ним на улице, они бы убежали за тридевять земель. Они не способны оценить общий образ, общую форму. Понятие гармонии заслонено для них масштабными сиськами диаметром в километр и весом в тонну! «Анатомия для художников» пылится в сторонке, брошенная, никому не нужная. Зачем тратить время на бесконечные наброски скучных греческих Афродит, зачем потеть с карандашом, выверяя пропорции? Зачем рисовать голову Давида снова и снова, пытаясь понять то чудо, которое осталось нам от классики? Ведь есть они — Великие Сиськи! Метод BioWare, Dragon Age II: вы делаете героине пятый размер, и толпы 14-летних хомячков, исходя слюнями, пялятся в монитор, прощая уродский торс, короткие руки-ноги и идиотскую мимику. Метод Вальехо: вы нарисовали дракона, но дракон получился неважно? Добавьте голую бабу, и всем будет плевать на вашего дракона. Бабе, кстати, тоже необязательно быть симпатичной, достаточно быть голой.

— Ох, ну вам, девушка, тоже наверняка нравятся красивые обнажённые мужчины.

— Вы имеете в виду, доктор, фигуру типа «столбик мяса»? Извините, вызывает только гастрономические ассоциации. Вообще, в играх можно встретить хорошую мужскую фигуру — полагаю, это вызвано тем, что художники-мужчины лучше понимают мужскую анатомию, чем женскую, да и сиськи перестают застилать им глаза. Но когда они разрабатывают модель главного героя, к ним приходит чёртик и говорит: «Слышь, сиськи должны быть нашими!» И их снова сносит с катушек, но уже в другую сторону: «Такой, каким я хотел бы быть, чтобы все сиськи были моими». И мы видим перекачанного дебила с уродливо, нереалистично раздутыми мускулами. Да чтоб вас заперли на неделю в Пушкинском музее! Да начните уже набирать художников-женщин или хотя бы геев! И гоните в шею всех без высшего художественного образования.

— Ну неужели всё так плохо, девушка? Должны же быть красивые персонажи в играх! Есть ли альтернатива?

— Есть, но мало: по большей части артхаус. Либо Япония. У них очень сурово: хентай отдельно, крупномасштабные проекты отдельно. Европа и Америка нежатся в сиськах и дилетантстве.

— Что же вы предлагаете?

— Да ничего, доктор, просто хотелось выговориться. Это очень грустно, когда эстетика заслоняется обычным животным инстинктом. Но пока есть подростки-хомячки, пока не будут гнать как самозванцев всех художников без высшего образования, мы будем иметь то, что имеем: сиськи без альтернативы.