Образование

Я учусь на четвёртом курсе в юридической академии. Всегда искренне не любил «активистов», желающих нарочито выделиться и показать преподавателю, какие они положительные, как много знают и насколько сильно интересуются предметом. Особенно запомнилась мне история, произошедшая перед летней сессией.

У нас учится девушка А., посещавшая решительно все лекции по одной важной экзаменационной дисциплине. При этом лекции она заносила в ноутбук. Накануне экзаменов у неё попросили конспекты. Конечно же, ответом был отказ по формуле: «Я трудилась, а вы все тунеядцы, поэтому я буду пользоваться ими только сама». Не, ну а то, что ты сидишь на шее у родителей, а мы работаем — нормально? Попахивает дешёвой пионерией. Ладно. Но фраза вдогонку — совсем шедевр: «Мой ноутбук за время его использования амортизировался, так что...» Что «так что»? Если ты перепишешь конспект, твой ноут что, ещё больше износится? Или ты намекаешь, что деньгами «амортизацию» неплохо бы компенсировать? Если услышала умное слово, но ни черта в этом не смыслишь — имей хоть скромность помолчать. Любой нормальный человек, естественно, и так в долгу бы не остался. Моё мнение таково: все студенты в одной лодке, и именно пресловутая студенческая кооперация всегда может помочь и поддержать. Я никогда не отказывал в помощи даже людям, с которыми мы друг друга недолюбливаем, а они не отказывали мне. Такого отношения мне точно не понять. Задолбали.

Отдельный привет двум подружкам из нашей группы, которые любезно согласились поделиться лекциями, но обозначили цену в полторы тысячи рублей. Мы не тупые, могли бы по сотке скинуться и раздать всем бесплатно, но не хотим кормить такое убожество из принципа. Желаю всем этим людям такого же отношения к себе в дальнейшем. У меня они ничего, кроме презрения, не вызывают. Дело не в лекциях — чёрт с ними, дело в отношении.

Не поощряйте выскочек и эгоистов. Будьте человечнее.

Я — мама из родительского комитета класса. Задолбали родители (в основном мамаши), приходящие на родительские собрания без денег и вообще очень небрежно относящиеся к оплате за своих детей.

Не первый класс — шестой! Все уже давно прекрасно знают школьный порядок. Раз в четверть собрание, на собрании собирают деньги: попечительские взносы в школу, оплата дополнительных факультативных часов, ремонт, классные нужды (подарки учителямx и организация детских праздников). Нет, это не дикие суммы — всё вполне умеренно. Нет, никто ничего не кладёт себе в карман — бухгалтерия школы и класса прозрачна. Да и никто из родителей не протестует: все теоретически готовы оплачивать требуемую сумму, которая практически не меняется, так что известна заранее.

Но вот родительское собрание, и начинается: «Ой, я сегодня без денег! Ой, у меня деньги в машине остались! Я потом принесу». А потом мы месяц-два, а то и до следующей четверти звоним домой, передаём записки через детей — раз, два, десять! А директор треплет классную, что на носу какой-нибудь Новый год, и все хотят, чтобы учительницам подарили по коробке конфет, а детям вручили на празднике подарки! Ага, за свой счёт? И ведь ещё и обижаются! «Я же сказала, что отдам, что пристали? Неужели нельзя подождать? У меня сейчас проблема с деньгами». Ага, в семье две машины, на родительские собрания приходит ухоженная-наряженная и в золоте, а за родного ребёнка заплатить три тысячи рублей за четверть — тяжко.

Интересно, что аккуратнее всех с деньгами обращаются небогатые люди — вопреки известной поговорке, что богатые потому и богатые, что умеют считать каждую копейку. Видно, как они её считают! В классе всего несколько детей, у которых в семье нет машины — ни с одним нету проблем!

Да, мы не нанимались за зарплату. У каждой из нас есть работа. Да, мы работаем в родительском комитете, потому что мы, как говорят, люди «энергичные и общественные». Нам нравится держать руку на пульсе обучения наших детей, нам не жалко времени и сил для организации мероприятий или экскурсий, приятно видеть, как наши детишки счастливы. Но вот работать при этом попрошайкой на паперти — извините.

До чего же мы любим свой вуз, особенно его руководство! Только проучившись здесь три года и вдоволь насмотревшись на всё вокруг, мы поняли смысл выражения «мягко стелет».

Вы с улыбками расписываете, какие кафедры отремонтировали, какие аллеи посадили. Вы зазываете студентов в художественную самодеятельность и спортивные секции. Потом в общежитиях отключается вода, закрывается туалет и горит проводка. Вы подписываете каждый семестр освобождение от занятий для артистов самодеятельности, а потом объявляете им выговоры за «заваленные» сессии, потому что преподавателям эти освобождения до лампочки. Если концерт не особо удался — вы недовольны.

Вы требуете справки из медпункта в течение трёх дней после выдачи. В медпункте справку мурыжат неделю, всем ставят диагноз «ОРЗ» и дают больничный на три-пять дней. Наличие у пациента на момент выписки температуры под 40, мокрого кашля и хрипов в бронхах не мешает им написать в карточке «здоров» и выпихнуть пинком. После второго обращения больной обычно слышит в свой адрес обвинение в лени в непарламентских выражениях. Если ты посмел лечиться дома — привези для заверения справки все-все-все документы, включая те, что выдаются только больному на руки и только по его особому желанию. Если ты не пошёл на занятия в –25 по Цельсию в аудиторию, переделанную из громадного гаража, боясь примёрзнуть к стулу — расстрел на месте.

Вы отчисляете пятикурсников в июне из-за того, что окончательно свихнувшийся препод вашего же факультета не желает засчитывать им курсач на тему, выданную завкафедрой. Парни, пять лет честно сдававшие сессии, отправляются в ряды Российской Армии, не получив диплом, до которого оставалась одна курсовая и два госа.

Вам совершенно точно известно, что половина ваших преподавателей по профильным предметам давно за гранью маразма. Вы разводите руками перед студентами и их отчаявшимися родителями и говорите, что ничего не можете поделать. Вы держите в штате алкоголиков, выгнанных отовсюду, ссылаясь на то, что они — грамотные специалисты. Ага. Когда-то были. Но у нас же гуманное руководство... Вы наблюдаете, как эти субъекты методично разрушают то, что по крупицам создавалось до них. Когда уставшие от этого студенты, искренне переживая за гордость вашего факультета, идут к вам с жалобой, вы выставляете их глупыми детьми, делаете вид, что всё хорошо, и выражаете надежду на то, что все помирятся и всё будет замечательно. Эх — взрослые дяденьки, а в сказки верите.

Да-да, мы все прекрасно помним характеристику жизни: «как сказка: чем дальше, тем страшнее». Мы уже поняли, что жизнь нашего университета полностью ей соответствует. От того, чтобы повернуться и хлопнуть дверью, многих из нас удерживает лишь то, что вуз, дающий аналогичную специальность, находится далеко, и заочное обучение очень уж дорого стоит. А вы продолжайте, продолжайте в том же духе. Только не удивляйтесь, когда вы потеряете статус вуза из-за отсутствия нормального преподавания и малого количества студентов.

А адекватным преподавателям, кому небезразличны проблемы нашего образования и беспредел, творящийся вокруг — искреннее спасибо. Вашими усилиями этот гадюшник всё ещё на плаву, а студенты не разбежались в ужасе в первый же год обучения.

Начало учебного года.

— Ребята, у нашего куратора был день рождения. Срочно сдаём деньги, будем дарить 51 розу!
— С какой стати меня должен волновать день её рождения?
— Ты что-о-о?! Нам же ей курсовик сдавать! Ты его вообще сдать хочешь?

Да, хочу. Но при чём тут день рождения куратора? Простите, я не лучшая студенка, я даже стипендию не получаю, но уж курсовик как-нибудь сделать и сдать смогу — без роз, пузырей и прочих подарков, без подлизывания и преданного собачьего взгляда. Пусть на тройку, зато она будет моя и честная. А вы продолжайте дальше таскать цветы-пакеты и сдавать экзамены с гарнитурой — посмотрим, что из этого выйдет.

Я айтишник. Одновременно с этим — студент юридического факультета, на который я пошёл ради общего развития. Я не хочу обсуждать, что юристов — как собак нерезаных. Я хочу вопросить: за что, чёрт побери, я плачу свои деньги?

Неделю назад у меня начался очередной семестр, вместе с ним — предмет «гражданское процессуальное право». Преподаватель — женщина примерно пятидесяти лет, бывший сотрудник прокуратуры, по словам руководства вуза, бесценный профессионал.

Окей, началась пара. Первые сорок минут прошли в стандартном сеансе запугивания: мол, сдавайте мне сразу, никакие слёзы не помогут, и вообще беспринципные нынче студенты пошли. Я человек спокойный, такое слушаю уже третий год кряду, сдаю всё вовремя — в общем, принимаю к сведению, не обратив особенного внимания.

Следующие пятьдесят минут (спасибо кому-то с галёрки) она говорила о том, что стоит ей щёлкнуть пальцами — и нас посадят; о том, что при Союзе было лучше; о том, что сейчас вокруг куча нитратов, нитритов, пестицидов и прочей отравы, и лучше ничего не есть, а сразу завернуться в простынку и ползти на кладбище; о том, что любой телефон можно засечь с точностью до десяти сантиметров, и о многом другом.

Вы не поймите меня неправильно — я охотно верю, что и связи у неё хорошие, и продукты сейчас чистыми от всего не бывают. На здоровье, я не против. Только я так и не понял: я ради этого, что ли, пришёл на юридический?

А я староста. Парень-староста. Друзья, товарищи по учёбе, соседи, родители, родные, прохожие на улицах, как же вы меня задолбали!

— Лучшие старосты — только девочки!

Отлично, а благодаря кому ты третий год подряд остаёшься в нашем славном институте, если тебе подобные уже давно оттоптали землю кирзачами и теперь в цирке не смеются? Благодаря кому декан видеть и тебя, и меня уже не может, но всё-таки подписывает очередной твой «бегунок»? Я не прошу ни признания, ни славы — просто заткнись и иди уже выучи очередной предмет, чтобы я больше не унижался перед нашим дорогим и любимым начальником. А твои «лучшие старосты» курят и меряются бюстами, глядя, как их одногруппники пытаются выучить таблицу умножения.

— Да что там за нагрузка? Всё равно ты ничего не видишь, кроме гитары и компа.

Ну да, а ты — кроме своего обожаемого мотоцикла и телевизора. Только гитара помогает мне выступать на всех праздниках института, за что мне на карточку капает хоть и несущественная, но денежка, а с помощью компа я в лучшие месяцы зарабатываю столько, что ты удивишься.

— Ты сам вызвался? Вообще офигел (заняться нечем, с дуба рухнул)!

Назначили нас на первом курсе. Никуда я не вызывался, но обязанностями своими вполне доволен. Посещение деканата каждый день иногда всё-таки аукается кое-какими привилегиями, как-то: талончики в столовую, которые вы у меня отрываете с руками, небольшой блат в очередях касс института, благоприятное отношение деканов, замдеканов, начальников кафедр и даже Самого Ректора, который зачастую беседует с нами проще, чем дядя Вася с первого этажа, да и небольшая прибавка к стипендии, в конце концов.

И всё же я очень люблю и своих родителей, которые до сих пор уверены, что я просто вешаюсь от огромного количества занятого времени, и соседей, которых удивляет маленькая прищепка на лацкане форменного пиджака (и как только увидели — я полтора года приучался видеть эту прищепочку в потоке студентов), и своих дорогих одногруппников (иначе не кормил бы своими завтраками и обедами). Для меня дружба, студенческое братство и помощь в качестве старосты — понятие круглосуточное. И пока для меня, коммуникабельного парня, открыты в нашем институте, не совру, почти все двери, обращайтесь.

Несколько лет назад меня угораздило поступить на биологический факультет. С тех пор все родственники и знакомые считают своим долгом узнать у меня, почему завял их цветочек, а кошечка не хочет кушать вот эту штучку, хотя раньше прекрасно ей питалась. Я откуда знаю?! Я могу рассказать об этом общие вещи, которые вы сами прекрасно знаете. Но вы же сразу возмущаетесь: «Как не знаешь? Почему не знаешь? И чему вас там на биофаке учат?»

Действительно, зачем же мы учимся пять лет, три из которых у нас очень узкая специализация? Наверное, чтобы вы раздражались, почему я не проявляю никакого интереса к вашему цветочку. Гугл в помощь, дорогие!

Четвёртый год живу в общежитии. Четвёртый год наблюдаю одну и ту же картину с первым курсом.

Привезите с собой на заселение всю семью с домашними животными.

Возьмите обязательно полный комплект мебели. Старую мебель выставьте в коридор — она сама поймёт, что нужно спуститься на улицу и залезть в мусорный контейнер.

Переберите дюжину комнат, прежде чем выберете нужную. И плевать на то, что вы мешаете живущим в них людям.

Заселяясь в комнату, ни в коем случае не знакомьтесь с её обитателями — ещё чего! Через месяц громко возмущайтесь по поводу того, что те вас не уважают.

На кухне оттолкните от раковины старшекурсницу. Потом помоет свои помидоры — вы-то последний раз покушали аж полчаса назад!

В общаге ходите исключительно на шпильках и в мини-юбке — пусть облизнётся старшекурсник. И чего эти девчонки в пушистых халатах и удобных тапочках так хихикают?

Напейтесь с парнем так, чтобы выплескивалось. Он ведь только подружиться хочет, не зря к себе ночевать зовет.

Завидев знакомую в конце коридора, поприветствуйте её диким воплем — чем больше мата, тем лучше.

* * *

И вот так четыре года подряд. Люди, это общежитие, а не ваш личный остров в Тихом океане.

Выплакавшиеся школьники, готовьтесь — дальше будет круче!

Я второкурсник. У нас до сих пор нет списка учебников — каждый препод только на своей первой лекции сообщит, а то и через пару недель, на первом семинаре. А в библиотеке что-то дадут только седьмого сентября после пары часов очереди в духоте на ступеньках. И половины предметов не будет, а половина будет устаревшей. В середине месяца мы будем вечерами штурмовать опустевшие магазины в надежде найти хоть что-то.

Сотню человек посадили слушать и записывать лекции в комнатушку вместимостью 50 несчастных. Кондея нет. Температура под 35, духота. Окна не откроешь — под ними на скамейках без столов те, кому не хватило места, с нечеловеческой скоростью пишут на коленках. Препод то ли боится простыть, то ли шум с улицы ему мешает.

И это только начало года в одном из лучших вузов Москвы. Старайтесь на ЕГЭ — теперь вы точно знаете, что встретит вас после милой школы.

Я не понимаю, куда у людей из головы исчезают знания средней школы?

— А орфоэпический — это как? Как правильно писать?
— Нет, это орфографический, орфоэпический — это...
— Понапридумывали!

— Что такое фразеологический словарь?

Каюсь, я лингвист. Ответила, не задумываясь:

— Это словарь идиом.

Судя по оскорблённому лицу, слово «идиом» произносить не следовало, ибо никаких других ассоциаций оно не вызвало.

— Вот шпаргалки по морфологическому разбору слова.
— Да зачем шпаргалки?! Что он, по слогам слова разделить не сможет?!

Это ведь не слишком специальные термины, кстати говоря. Толковые, орфографические и прочие словари — раньше они столи на каждой полке, в каждом доме... Меня даже не задолбал никто — просто грустно от всего этого.