Иностранцы

Я уже год учусь за границей, в Финляндии. Не так далеко, казалось бы, от родины, но условия тут совершенно другие. Многие русские, приехав сюда в первый раз, считают всех финнов отмороженными: «Что это он тупит? А побыстрее нельзя?» Да, они не особо торопятся, но делают всё чётко и качественно — вам не придётся десять раз приходить в один и тот же офис, исправляя и уточняя какие-то мелочи.

Вы зашли в банк, а там в очереди десять человек перед вами? Вы спокойно берёте талончик и садитесь ждать. Никто не клянёт судьбу и «тупых девиц», которых понабрали тут, а системой пользоваться толком не научили.

Вчера подбегаю купить бутерброд (учёба через пять минут начинается, опаздывать нельзя), а продавца нет на месте. Я спокойно жду, пока она подойдёт. С улыбкой отдаю деньги, получаю сдачу и бегу на пару. К чему это я? А к тому, что у меня не возникло ни капли злости на отсутствующего продавца. Мне не захотелось кричать на весь магазинчик: «Задолбали! Где ж вы, блин, ходите?!» Аж самой удивительно, но в стране, где все уважают друг друга и готовы подождать лишние пять секунд, жить одно удовольствие.

Через месяц мне возвращаться на родину, а весь мой патриотизм куда-то делся. Смогу ли я выжить без годами накопленной злости на всех и вся?

Я встречаюсь с молодым человеком, который по национальности японец. В России он живёт уже несколько лет, имеет высшее образование, и вообще человек он прекрасный. Но не проходит и дня, чтобы по поводу наших отношений меня не начинали доставать.

Особенно радуют дамы околопенсионного возраста: «А почему ты такого выбрала?!» Простите, какого «такого»? «А как к этому относятся твои родители?» Ну, в отличие от вас, они судят о человеке не по разрезу глаз, а по личным качествам.

К тому, что если меня куда-то приглашают с молодым человеком, я обязательно должна упомянуть его национальность, я уже привыкла. Если я этого не сделаю, первые тридцать минут на меня смотрят так, как будто я пришла с инопланетянином, а потом глазеют на него, наверное, ожидая, что он сейчас прилюдно сделает себе харакири. Потом начинается: «Странно, что ты встречаешься с казахом (китайцем, бурятом)». Эти национальности, конечно, тоже замечательные, но нельзя ли сначала уточнить? Если я стану присваивать вам другую национальность, вы-то обидитесь наверняка! А шутки насчёт его имени, фамилии, традиций его страны и того, что он подцепил «европеечку», считаются верхом остроумия.

Есть разряд совершенно потрясающих вопросов, на которые у меня уже готов ответ:

— А на каком языке вы говорите?
Конечно, на суахили!

— А у него глаза узкие?
Да, и квадратные.

— А кожа жёлтая?
В крапинку. Чёрную.

— А что он ест?
Такое ощущение, что речь идет об экзотическом домашнем животном. Сырым мясом кормлю, блин.

— А где вы живете?
В Японии, конечно. Десять часов летела, чтобы попить с вами кофе.

Вопросы на интимные темы тоже задолбали ужасно. И это вечно удивлённое выражение лица… Но как только я куда-либо отхожу, эти «удивлённые» девушки беззастенчиво начинают строить глазки — молодой человек действительно симпатичный.

Если пытаются обидеть меня, я не начинаю ссору, стараюсь идти на компромисс и вежливо улыбаться. Но интересно, представляют ли они себе, что при всём этом чувствует мой любимый человек? Убить их всех уже хочется, честное слово.

Расскажу несколько мини-историй, случившихся со мной на предыдущим месте работы при разговорах с одним из начальников. На то время я числилась исключительно переводчиком английского и немецкого языков и даже не начинала учить испанский, не говоря уж об итальянском.

— Аня, нам срочно нужен переводчик итальянского, найдите в интернете соискателей на эту должность.
— Не вопрос, только кто их будет проверять на знание языка?
— Вы и будете — вы же переводчик!

— Аня, там реквизиты в контракте — английскими буквами написаны китайские слова. Переведите их на русский!
— Но я же не знаю китайского....
— А при чём тут китайский? Там же английскими буквами написано!

— Кто переводил контракт с «*******»?
— Я переводила.
— А почему же вы не догадались, что там цифры неправильно посчитаны, и перевели как есть?

— Аня, рассчитайте сумму по договору, НДС и впишите эти расчёты в договор.
— Конечно, только вы подскажите, как рассчитывать правильно.
— Откуда я знаю, как? Вы что, сами не можете догадаться?! Вы кто по образованию?
— Переводчик.

Есть у нас человек в штате, который говорит по-китайски и живёт «на два дома» — часть года в России, часть в Китае. Так вот, у нас намечались торговые партнёры из Японии.

— Слушай, Андрюх, а китайские и японские иероглифы — это ведь одно и то же. Ты же сможешь с япошками-то поговорить?

Работаю в оптике в Чехии. Честное слово, уже сами очки задолбали — но я не об этом.

У нас все работы по ремонту очков проводятся абсолютно безвозмездно, то есть даром. Естественно, реакция у людей положительная, поэтому на ремонт (или хотя бы на чистку ультразвуком) очки несут каждый день. Но что клиенты с этими очками делают... Каждый второй на них садится, каждый третий засыпает, придавив оправу тушкой, каждый четвёртый дает поиграть ребёнку или собаке — и так до бесконечности... Так и хочется им сказать: неужели нельзя нормально следить за тем, что используешь изо дня в день?

Задолбали соотечественники — те, кто из стран бывшего СССР. Почти никто не считает своим долгом поздороваться (при том, что европейцы вообще очень вежливы и всегда приветствуют продавца). Как только узнают, что я говорю по-русски, вальяжно разваливаются на стуле, сразу начинают «тыкать» и вообще показывают, какие они хозяева жизни, приехали в ЕС тратить деньги, а я тут за обслугу, раз просто работаю, а не отдыхаю. Само собой, стараются поторговаться и выбить скидочку — мы же соотечественники, как-никак.

И без неадеквата не обходится. Чего от меня только не хотели, но особенно запомнился один дедушка. Пенсионер желал у нас купить очки для сварки (чего у нас отродясь не бывало), при этом твердил, что ему для зрения. Выяснилось, что он ездит в метро, а там, видите ли, микроорганизмы, которые так и норовят обустроиться непосредственно в его глазах, поэтому он придумал купить себе такие очки. Отослали дедулю в магазин спецодежды. Он не унимался и подробно рассказал, что на метро он ездит два раза в неделю с одного конца Праги на другой, потому что там, на противоположной стороне, самая лучшая выпечка. А в трамвае пенсионеру жарко, вот и приходится бороться с метрошными микроорганизмами! Я всё слушала внимательно, поддакивая и не подавая признаков начинающейся истерики, а вот очередь очень веселилась.

А пару раз в неделю к нам заходит среднего возраста мужчина и спрашивает, где в нашем торговом центре часовая мастерская и продают ли там ремешки на часы. Ей-богу, уже задолбал!

Случилось несколько лет назад оказаться мне в круизе на корабле в Средиземном море. Русских в ресторане сажали к русским, поэтому компания подобралась тёплая: совладелец порта на Н-ском море, производитель жратвы, почитаемой всеми программистами, питерский чиновник и я — простой айтишник, сделавший жене необычный подарок на десять лет совместной жизни.

Помимо «новых русских», которые вели себя весьма прилично и интеллигентно (да-да, бутылка сухого на четверых вечером — максимум), была бабка с дитём, которая воротила нос ото всех русских, вопила по любому поводу, что «не может сидеть со всеми», и требовала индивидуального обслуживания. Нас она не совсем задолбала, но гид видеть её уже без трясучки не могла.

Развязка наступила в конце круиза, в Барселоне. Тётка согласилась-таки сесть в автобус «со всеми остальными» и доехать до отеля. Презрительно задала пару таких вопросов, что стало ясно: она за границей первый раз, а денег у неё в обрез. На фоне трёх миллионеров и бедного айтишника, который привык отдыхать за бугром три-четыре раза в год, её пафос был весьма смешон.

К чему это я? Чем больше у человека поводов выпендриться, тем меньше ему это хочется делать. Достаточно сравнить где-нибудь в Домодедове очередь на чартер в Турцию и на регулярный рейс в Ниццу. Люди, которые летят в летний дом на Лазурном берегу, ведут себя, как правило, тихо и интеллигентно — это для них нормальная жизнь, а не светлый миг после годового поста и экономии денег на отпуск.

Так вот, мой дорогой зарубежный друг, то, что ты принял за сливки новорусского общества — скорее всего, подвыпивший прораб с московской стройки. Даже средний класс ведёт себя лучше. Ну, а быдло — оно везде быдло, и не надо заострять внимание на национальности.

Я родилась в России, мой родной язык — русский. Но все мои предки без исключения были немцами, и во Вторую Мировую войну мои прадеды воевали за Германию, а прабабушки служили в Хельфериннен. Они не были ни трусами, ни предателями, ни сволочами. Предателями они были бы, если бы воевали на вашей стороне. У нас дома лежат награды, старые фотографии. Я горжусь своими прадедами ничуть не меньше, чем вы гордитесь своими. Но я не могу понять, почему спустя много лет потомки обязаны отвечать даже не за действия своих предков, а за политику государства, которое было их родиной?

Школа. Учителя накануне Дня Победы дают задание узнать, кто из родственников воевал в Великой Отечественной, и написать о нём сочинение. Задание обязательное — без него оценку за год не поставят. Никто из моих родственников за Красную Армию не воевал; оставалось либо писать о прадедах, либо придумывать. Родители, всегда учившие меня ценить своих предков, велели писать как есть. Итог — «два» (при том, что я шла к тому, чтобы закончить год с одними пятёрками), вызов в школу родителей. Я так и не знаю, о чём они говорили, но милая учительница литературы, открыто тыкая в меня пальцем (при всём своём ханжестве и «правильности манер»), рассказывала одноклассникам о том, какие немцы сволочи. Дети-подростки в целях борьбы с фашизмом через какое-то время решили со мной «разобраться». Результатом той «беседы по душам» стала для меня инвалидность на всю жизнь, а также несколько лет аутизма. В уже новой школе я даже не запомнила лиц и имён одноклассников.

Однокурсница-еврейка напросилась (весьма настойчиво) ко мне домой под предлогом сканирования и обработки нужной для учёбы информации. Придя, узрела награды. На меня началась самая настоящая травля, которую, что интересно, поддержали только друзья однокурсницы. Но осадок остался надолго.

Мой молодой человек — немец (точнее, австриец); в отличие от меня, он и живёт в Австрии, и родился в ней. Россия так и не стала для меня настоящей Родиной, правда, не являются ей в полной мере и Германия с Австрией. Но тот факт, что мне пришёлся по душе не негр, не еврей и не чукча, многократно усилило уверенность окружающих в моём нацизме. Девушка, которую я считала подругой, узнав, кто мой молодой человек, наорала на меня, не забыв упомянуть анально-эротические подвиги своих предков в отношении моих.

Среди моих друзей есть евреи и даже (да-да!) столь нелюбимые многими «лица кавказской национальности». Так кто из нас фашист? Разумеется, историю пишут победители. Но всему же есть предел!

Я работаю все в той же фирме из истории «Мал, да удал». К сожалению, при отсутствии среднего класса в России в Европу едут только либо богатые отдыхать, либо бедные на «гастарбайтен».

С бедными беда: они никак не хотят или не могут выучить иностранный язык. Вот и получается, что они нам по-русски, а мои коллеги «don't understand», «nicht ferstehen», «nerozumím», «ne panimaju», в конце концов. Но языком жестов можно объясниться. Порой бедные приходят пьяными и затевают драки за место в очереди — с такими уже разбирается полиция.

С богатыми ещё хуже: они считают, что им не нужно знать никакого языка, даже международного английского. По их виду, они всех нас на себе вертели. Хамство и ЧСВ переполняет их, выливаясь в негативные эмоции во всём магазине.

Бóльшая часть богатых считает обязательным «тыкать» всем. Да, мне всего 22, а вам за 30. Это не повод для неуважения! Почему-то мои европейские клиенты обращаются ко мне на «вы».

В этом месте должна быть концовка, которая многих читателей задолбала. Хотелось бы просто пожелать тем «бедным» и «богатым», кто едет в Европу: ведите себя прилично и не забывайте о хороших манерах. А если вы быдло, которое в шальные девяностые урвало свой кусок, то зачем вам в Европу? Сидите дома, братцы — а то задолбали, чесслово.

Я работала в европейском супермаркете, на который по утрам совершали набеги российские туристы.

Магазин открывают в семь. Русские туристы знают, что колбасы на всех не хватит, так что идут напролом. Как только ничего не подозревающий работник приоткрывает одну из стеклянных дверей, туристы плотным напором протискиваются в маленькую щёлку, в результате чего вторая дверь падает и разбивается.

Дальше — бег с препятствиями, перескакивание через друг друга и страшный вопль: «Людочка, возьми мне ящик!» Потом это стадо хватает всё съестное прямо с упаковкой. Естественно, без выяснений отношений никак — взрослые люди дерутся из-за сосисок и бьют друг друга палками колбасы по голове. Работники пытаются их разнять и обещают обделённой стороне поискать на складе ещё колбасы, идут на склад, ждут там, пока первый клиент спокойно удалится, и только после этого идут разочаровывать покупателя: товар будет завтра.

На кассе русские туристы редко меньше чем на сотню покупают. Так как поговорить не с кем, приходится общаться с европейским кассиром — по-русски. Бедняжка-кассир пытается на всех языках помочь клиенту, но безуспешно. А оформление налогового возврата и вовсе похоже на кормёжку зверей.

Русские туристы в Европе — как обезьяна в квартире.

Живу в Израиле. Тут, не поверите, принято убирать за своим питомцем в парках — даже висят специальные ящички с быстроразлагающимися пакетами для собачьего дерьма, а также специальные урны, в которые экскременты положено выбрасывать. Но это только в парках — многие хозяева не имеют времени гулять со своим питомцем в парке (иногда это далековато) и выгуливают собачек на улице. Вот тут-то ситуация совсем иная: убирают за собаками единицы, остальные ссылаются на мэрию города (мол, это их работа убирать), а между уборками какашек на тротуарах, бывает, накапливается много. Потратить четыре бакса на две сотни небольших прочных пакетиков для сэндвичей никто не хочет, равно как и трогать собачие экскременты.

Я нашёл способ, как с этим бороться: сам купил эти пакетики и всегда ношу с собой пару штук. Завидя хозяина с питомцем, замедляю ход в ожидании «чуда». Сделав свои дела где-то посреди тротуара, они, счастливые, продолжают прогулку, оставив за собой кучу свежего дерьма. Надеваю пакет на руку, подбираю экскременты, выворачиваю, быстрым шагом приближаюсь к цели и со словами «Извините, вы, кажется, обронили» кладу хозяину в руку аккуратный пакетик с какашками его питомца внутри. «Ведь несложно совсем?» — задав риторический вопрос, удаляюсь от красного со стыда лица.

Зачастую после этого за собаками начинают убирать. Ежели ситуация не меняется, в дело идет план «Б». Пакетик я не выворачиваю и с теми же словами кладу дерьмо в чистую руку владельца (либо забрасываю за шиворот). Впрочем, тут уже надо уметь быстро бегать.

Работал продавцом в магазине хозтоваров. Однажды подошёл клиент кавказской национальности:

— Минэ эта нада, — горец сгибает-разгибает палец.
— ?
— Ну, эта, билят, дырки делать.
— Сверло?
— Неа, в стене дырка делать.
— Бур?
— Ага-ага, бура на шесть, давай.
— Длина какая?

С неподдельной гордостью, как будто речь идёт о его половом агрегате, покупатель восклицает:

— Длина нэ имеет значений!
— На 210 пойдёт?

Пытается прикинуть на пальцах, сколько это будет.

— Э-э-э, а чё такой длинный?!
— Вам не угодишь. Что ещё надо?
— Ага, эта семечка нада.

«Семечки» на строительном сленге — хромированные саморезы с шайбой на головке длиной 19 мм. Приношу, показываю.

— Э-э-э, какой это семечка, вот семечка, — тычет он в саморезы по дереву.

— С какого перепугу это семечки?
— Так он же чёрный!