Медицина

Я преподаю в медакадемии. И я боюсь.

Несколько дней назад, не поддавшись натиску своего студента, так и не поставил ему экзамен. Но сегодня обнаружил, что этот экзамен парню поставил другой преподаватель нашей кафедры. Вот тот ничего не боится.

Я не желаю ему ничего плохого. Мне просто хочется увидеть его лицо, когда, лёжа на операционном столе и готовясь принять наркоз, в вошедшем хирурге он вдруг узнает того студента. А сказать или сделать уже ничего нельзя: наркоз начинает действовать.

Ребята, вы не боитесь не проснуться?

Я медик. Пока ещё студент. Храни вас судьба, чтобы не услышать всё то, что почти ежедневно вливают в уши мне.

— У меня болит третья мышца на левой пятке, отдаёт аж в ухо, что мне пить?

Я не фармацевт, могу посоветовать только из своего опыта.

— У меня камни в почках, язва, я не ем трое суток, и вообще, у меня хронический шлангит по хитрожопому типу! Что мне делать?

К доктору обратиться, болезный. Что? Я доктор? Нет, родимый, доктором я буду, когда универ закончу и отпашу на наше дорогое государство.

Отдельная категория — смотрящие псевдонаучные программы на ТВ и сидящие на форумах. Ну кто тебе сказал, жертва пергидольного окраса, что глистов выводят принятием дикой смеси из моющих веществ и аспирина? И не переубедишь же.

У меня вечно тяжелая сумка, которая всем мешает, и вечно сонный вид. Ко всему этому я девушка. Не эротичная медсестра, не хожу в халате на голое тело и не соблазняю пациентов — свои фантазии оставьте для дедушки Фрейда или психиатра.

Видимо, я пошла в медики из человеколюбия. Так не задалбывайте уже сейчас, чтобы мне потом не хотелось на вас срываться.

Я учусь на врача. То есть это я думала, что я учусь на врача. На самом деле шесть лет я учусь вырабатывать в себе деонтологический потенциал. Выяснилось это только сейчас, что, впрочем, и понятно: если б мне раньше объяснили, что шесть долгих лет меня будут учить не лечить, а входить в дзен, я бы, пожалуй, попрощалась с родной системой здравоохранения и обратилась в более специализированные учреждения. Должен же быть на территории моей маленькой, но гордой страны хоть один тематический монастырь?

Выяснилось это не случайно: я дожила до государственных экзаменов. Первым из них будет экзамен по ОЗЗ. Это переводится как «организация здоровья и здравоохранения». Или «общественное здоровье и здравоохранение». Недобитый филолог в моей душе плачет от обеих расшифровок.

Эти люди ни дня не работали в практической медицине. Они сами нам в этом признались. Больше скажу — этим хвастались. Все, кроме одного дядечки, который работал, молчит и в кафедральных приколах не участвует.

Эти люди требуют буквального заучивания текста лекции. По крайней мере, так было на прошлом экзамене, не государственном, а простом. Не уверена, что ситуация изменится. Лекция представляет собой несколько списков, в которых апериодично повторяются слова «теоретический», «здравоохранение», «показатели», «разработка» и «медикосоциоэкономический». Никто, кроме обитателей кафедры, не может просечь разницу межу одним списком и другим. Они слипаются в голове комком, и я с ужасом предчувствую, что в моих кошмарах ближайшую неделю непременно будут теоретикосоциомедикоэкономические монстры.

Эти люди считают, что «графический метод выравнивания динамического ряда — выравнивание от руки или с помощью линейки, циркуля графического изображения динамики изучаемого явления», ЭВМ используются только для обработки данных по большим совокупностям, а одним из главных критериев оформления гистограммы является соотношение длины её осей 1,6:1, потому что золотое сечение. Я не шучу. Это тоже надо выучить наизусть, и не дай боже усомниться.

Эти люди, кстати, составляют нормативы, по которым потом работают врачи. Вот именно эти люди.

Я хочу спать. Меня безмерно задолбало. А уже завтра женщина-доцент-заведующая-кафедры будет мне рассказывать, что я какашка и мне не повезло, что она не мужик, а я тупая. Причём рассказывать она мне это будет вне зависимости от того, что я ей скажу, различаться будет только длина её спича. Мы это уже проходили, мы знаем, как оно будет.

А теперь самое смешное. В маленькой, но гордой стране есть распределение. И оно в меде уже было. Я уже приписана к поликлинике, и хрен кто меня от неё отпишет. На пересдачу меня никто отправить не должен. Но моё достоинство и мою потрёпанную честь снова будут топтать ножками. Снова.

Пойду дальше проникаться деонтологическим потенциалом.

Я мама ребёнка-инвалида. Инвалида-колясочника. В принципе, наверное, на этом стоило бы и закончить, но…

Я не буду говорить об отсутствии пандусов, широких лифтов и удобных проходов-проездов. Я не буду говорить о невозможности нормального обучения и просто о возможности выйти погулять.

Я спрошу у вас, люди на улице, в поликлинике, в магазине: зачем вы так остервенело пялитесь на моего ребёнка? Он раскрашен во все цвета радуги? Что в нас такого интересного, что нужно долго-долго идти с нами параллельным ходом и смотреть-смотреть-смотреть? Почему вы говорите своим, надеюсь, так же любимым детям: «Не будешь слушаться — будешь таким же!»? Так вот, не будешь! И дай Бог…

Люди, будьте милосердны и оставьте нас в покое! Да, нам тяжело, но мы тоже умеем радоваться той жизни, которая у нас есть. Другой нет и не будет. Дайте нам прожить её без вашего «Отойди от этой коляски, сыночек, заразишься!»

Спасибо. Счастья вам и здоровья, добрые люди.

Я врач-хирург. Если кто-то из окружающих об этом узнаёт, практически все, вне зависимости от пола, возраста, профессии, образования, уровня интеллекта, цвета волос и нахождения в мировом пространстве с ухмылочкой задают вопрос, который кажется им, наверное, крайне остроумным:

— А-а-а, людей режете?

Господа-товарищи! Вам не кажется, что подобная «шутка» является а) нисколько не смешной; б) имеет дли-и-инную бороду; в) бестактна сама по себе; г) оскорбительна?

Но мы люди не гордые. Любой хирург от Калининграда до Сахалина устало и обречённо в десятитысячный раз вам ответит:

— Режут в подворотне, а мы как раз потом оперируем…

Неужели вы никогда не задумывались, что столь фривольное отношение к нашей (нелёгкой, между прочим) работе нас не может порадовать? И что есть некоторая разница между маньяком с тесаком и врачом со скальпелем? И неужели вам никогда не приходило в голову, что однажды такое «разрезание» может спасти вам или вашему близкому человеку жизнь?

Работаю в реанимации. После тяжёлых суток лёг поспать. Звонок в дверь. Сонный, иду открывать. На пороге стоит соседка и просит дать ей стремянку напрокат. Даю стремянку и снова заваливаюсь спать.

Через час снова звонок. Всё та же соседка просит алебастр, если остался от ремонта. Отдаю пакет — и снова спать. Заснуть не могу, ворочаюсь, но недолго.

В дверь звонит бабка. Она вернула стремянку и теперь просит дать ей таблетку от давления. Отказываю в таблетке и прошу вызвать на дом врача или «скорую», если она плохо себя чувствует.

— Как ты можешь? Ты же гипоклятву давал!

* * *

Дача. Отпуск. Лежу на качелях, одним глазом сплю. На улице +37. Вдруг что-то большое отбрасывает на меня тень так, что вначале я благодарно улыбаюсь, а затем у меня возникет желание узнать, что это за природное явление. Передо мной стоит соседка.

— Ой, не разбудила? Мне N. сказала, что ты тут в отпуске. Вот, пришла посоветоваться.

Я приподнимаюсь на локте и вздыхаю.

— Здравствуйте, что случилось?
— Да вот, у меня давление. Может, померяешь?
— У вас же есть свой тонометр.
— Так это мой! А у тебя он совсем медицинский, да и потом, может, ты ушами что-то там услышишь?
— А вы таблетки пьёте от гипертонии?
— Нет, там одна сплошная химия! Я пью перекись водорода, как N. порекомендовала.

Я врач-дерматолог. Проблемам большинства моих пациентов можно посочувствовать. Вылечить или хоть чуть-чуть уменьшить их язвы, лишаи, дерматиты, нарывы и прыщи. Но есть и такие посетители, которые люто, до зубовной дрожи задалбывают. Как правило, эти девочки (понятие вне возраста и пола) попадают ко мне от косметологов. Я давно научился делить их на категории.

Глупые девочки и их самоуверенные косметологи

Такие приходят, покрытые прыщами в полкулака, и громко жалуются. Рассматриваю, отправляю на анализы, выношу вердикт. Выписываю рецепт на средство А. Назначаю прием. Приходят, горделиво сияя ещё большими прыщами. Спрашиваю:

— Пользовались ли вы А?
— Ой, знаете, я тут сходила к хорошему косметологу, и он сказал, что А использовать нельзя, и назначил мне Б.

Хватаюсь за голову, услышав про Б. Начинаю допрашивать, что и как. «Хороший косметолог» на поверку оказывается какой-нибудь Машей, прошедшей пару курсов и теперь снимающей комнатку при парикмахерской на соседней улице. Естественно, хорошего ждать не приходится.

Жадные девочки и их бессовестные косметологи

Эти приходят с жалобой на то, что у них были когда-то прыщи/гнойники/шелушение по всему лицу. Они сходили к косметологу Анечке-Танечке, и та сделала им чистку/пилинг/маску. Хорошо и на удивление недорого. Только лучше не стало, а стало вот так. «Вот так» вызывает желание зажмуриться, чтобы не видеть этот адов кабздец.

Девочки! Милые! Не может хорошая чистка/пилинг стоить 500–700 рублей. Не может! За эти деньги над вами разве что надругаются шарлатаны от косметологии, те самые Анечки-Танечки, под чьими цепкими лапками ваша неидеальная кожа превратится в ужасающее нечто, которое даже мне очень трудно исправить.

Я с радостью помогу вам — мне приятно видеть вокруг людей с чистой, здоровой кожей. Но, ради всего святого, не губите вы сами себя! Не экономьте на себе. Следуйте моим советам. И дай вам Бог красоты и здоровья.

Люди часто жалуются на то, что когда они приходят к врачам с жалобами и проблемами, их просят покинуть кабинет и не отнимать время, так как у них целая очередь стариков за дверью, а до 40 лет ничего болеть не может по определению. И знаете, иногда таким людям я даже в чём-то немного завидую. У меня по какой-то неясной науке причине дело обстоит в точности наоборот. Уже просто сил нет бодаться с врачами, которые так и норовят донести до меня, физически вполне здорового парня, что я настолько болен, что мне разве что инвалидность не нужно оформлять. За два года общения с врачами — что из больницы, что из поликлиники, что из военкомата — уже почти не остаётся приличных слов для того, чтобы охарактеризовать ситуацию.

Почему вы так и норовите наставить мне каких-то диагнозов и ненужных ограничений? Почему вы меня раньше времени хороните? Кстати, кто и когда в последний раз умирал от дистонии? Тем более что на самом деле это не дистония никакая, а «синдром белого халата». Почему, однажды попавшись вам в руки, я должен тратить столько сил и времени на то, чтобы доказать вам, что я не верблюд? Почему вы, прекрасно зная, что по одному методу обследования и уж тем более по одной циферке диагнозы не ставятся и заключения не делаются, позволяете себе подобное в отношении меня? Кстати, то, как вы читаете протоколы специальных обследований, — это отдельная песня, которая вызывает лишь ассоциацию с басней «Мартышка и очки». Почему вы считаете, что если нести полную чушь и вздорный бред, нелепость которого очевидна даже мне, ни разу не медику по образованию, а когда нечем крыть, начинать про то, что я не врач, то это придаст вам авторитета в моих глазах? Почему вы позволяете себе с умным видом рассуждать о том, в чём недостаточно разбираетесь, и при этом строить из себя светил медицины, хотя сами, как говорится, лечите все болезни зелёнкой? Почему, в конце концов, вы удивляетесь и обижаетесь, что после всего этого ваши пациенты называют вас коновалами? А ведь если всю ту ересь, которую я слышал от вас, рассказывать вам буду уже я, то вы, вероятно, посчитаете, что я симулирую или аггравирую. Опять же, почему?

Задолбали меня подобные деятели неимоверно. Настолько, что иногда хочется кого-нибудь из них порвать с особым садизмом. Может, на самом деле начать ходить к ним и постоянно жаловаться? Вот просто чтоб посмотреть, как они тогда запоют.

Уже более пятнадцати лет я четыре раза в год сдаю кровь. Где-то даже пылится грамота почётного донора. Да и группа у меня дефицитная: первая отрицательная. Делаю я это не ради денег, тем более что платят гроши, а чтобы помочь людям, попавшим в критическую ситуацию.

Разумеется, я знаком с правилами сдачи крови. За три дня до сдачи не употреблять алкоголь, выждать не менее недели после излечения инфекции. Вот именно из-за инфекции я и задержался с очередной сдачей.

Разумеется, в нашем городском центре переливания крови меня знают, знают и мои адрес и телефон. Не прошло и двух дней моего «отсутствия», как раздался телефонный звонок регистратора из центра:

— Здравствуйте! Скажите, вы больше не планируете сдавать кровь?
— Планирую, просто сейчас я простужен, а как вылечусь, подожду неделю и приду к вам.
— А нельзя ли сегодня? А то у нас мало доноров приходит, а за посещаемость нас могут премии лишить.
— Девушка! У меня температура 39! Я хожу с трудом. Какой из меня сейчас донор?
— А давайте мы за вами «скорую» пришлём!

Тут я не нашёлся, что ответить. Надеюсь, что самому не понадобится переливание. А то ещё попадётся такая плазма «для посещаемости»…

По самое «не хочу» задолбала ориентированная на пользу общества вещь, именуемая социальной рекламой. Я говорю не о призывах бросать курить, употреблять алкоголь, наркотики или о напоминании быть осторожнее на дорогах — это всё верно, и, возможно, минутный ролик будет для кого-то хорошей мотивацией. Но ставший недавно регулярным ролик на пятом канале со слоганом «СПИД есть!» просто взрывает мозг своей нелепостью.

Да, замечательно, если вы объясните подростку, что если он будет колоться — заболеет. Будет иметь случайные половые контакты — заболеет. Что надо вести здоровый образ жизни. Но в рекламе этого нет! Просто тупое напоминание, теряющее всякий смысл.

Момент второй. Предположим, ваш близкий умирает от рака, вы пытаетесь не думать об этом, как-то отвлечься, а по телевизору через каждые полчаса слышите: «Рак есть!» Люди, больные сахарным диабетом, что тоже не оставляет им много шансов на полноценное существование, тоже, наверное, счастливы вместо анонса спасающих им жизнь лекарств видеть лозунг: «Сахарный диабет есть!»?

Не надо злорадствовать. Не все больные СПИДом — наркоманы и проститутки. Зачем капать на мозги людям, которые и так знают, что им немного осталось?