Медицина

Время от времени перевожу деньги в благотворительный фонд, помогающий детям с тяжёлыми заболеваниями. Очень нравится, что сотрудники фонда постоянно обновляют странички детей, рассказывают о новостях, показывают свежие фотографии. Особенно радуют новости вроде: «С момента операции прошёл уже год, у нас всё хорошо». Но как же задолбали некоторые жертвователи!

Тип первый — агрессивно-верующие. Они обязательно спросят, крещён ли ребёнок. Если выяснится, что нет, повздыхают и порассуждают, что понятно теперь, откуда рак у такого маленького. Очень трепетно относятся к оскорблениям чувств верующих, но о чувствах близких больного даже не задумываются. Собрал фонд деньги на лечение мальчика в Израиле. Но онкология — штука мерзкая, в какой-то момент стало понятно, что ребёнку осталось жить несколько дней. И вот тут время появиться подобному типу и требовать, чтоб мама бросила ребёнка одного и ехала в какой-то чудесный монастырь прочитать определённые молитвы. Потом этот гад не поленился несколько дней после смерти мальчика писать, что родители виноваты, не сделали ничего для спасения. А могли — им всё сказано было и про монастырь, и про молитву. Не захотели. Вот результат.

Второй тип — надзиратели. Они считают, что перевод денег даёт им право вмешиваться в жизнь семьи, которой нужна помощь. Они требуют дать телефон мамы, чтоб лично проверить, куда пошли пожертвованные сто рублей. Они тщательно отслеживают жизнь родителей в социальных сетях. Увидел фотографию мамы с прогулки в парке со вторым, здоровым ребёнком — впадает в ярость, пишет разоблачающие комментарии везде, куда дотянется. Чуть что — встаёт в красивую позу: «Я жертвователь, имею право».

Тип третий — истеричка. «Уже несколько часов нет новостей о состоянии Ванечки! Я так волнуюсь, плачу-плачу!» Ей прямым текстом объясняют, что маме Ванечки, который умирает в реанимации, немножко не до того, чтобы звонить и докладывать. В ответ: «Я понимаю. Но так переживаю, плачу-плачу. Как там Ванечка, какие новости?»

Ещё бывают обвинители. Врачи-убийцы в России загубили ребёнка! Нельзя так оставить. Надо написать в министерства, президенту и в Спортлото.

Славных, милых и прекрасных жертвователей больше. Но эти — задолбали.

Вот сидит ваш друг. Он вчера вывихнул ногу. Можно подойти, ударить его по лодыжке и смотреть, как он корчится от боли — весело же!

Или вот коллега — у неё отит. Можно сзади с двух сторон ей хлопнуть по ушам — уверяю, от боли у неё просто глаза закатятся. Ну как не посмеяться?

Странно? Дико? Идиотизм? Да.

Так какого, объясните, хрена вы делаете то же самое с людьми, у которых «проблемы с нервами»? Какого чёрта вам так весело специально подойти тихонько сзади и напугать, а потом смотреть, как человек «истерит» и пытается прийти в себя? Нервная система — такая же часть организма, как сухожилие на ноге или внутреннее ухо. Из какой параллельной вселенной вы прибыли, что бить по больному для вас является смешной шуткой?

Знаете, задолбайте сами себя. В следующий раз, когда у вас будет что-нибудь болеть, попросите кого-нибудь почаще в это место бить. И, главное, веселитесь при этом — у вас что, чувства юмора нет, что вы шуток не понимаете?

Нет, тётя Лиза, я не беременна, а тошнит меня от вашего угощения. Я предупреждала, что плохо усваиваю рыбий жир, но вы таки добились своего и впихнули в меня вашу фирменную рыбу, оперируя бессмертными аргументами: «чуть-чуть», «хозяйку не уважаешь», «я старалась, а ты нос воротишь», «да нет там ни капельки жира, постная-постная она».

Нет, одногруппник, не месячные виноваты в том, что я грубо ответила на твою попытку взять у меня конспект. Если ты не помнишь, два выданных ранее вернулись ко мне в изрядно подранном состоянии, а один так и вовсе сгинул.

Нет, милая подружка, в том, что я не одобрила твоего нового парня, виноват не недотрах и зависть к тебе. Просто бывает, что люди друг другу не нравятся, и раз уж ты спросила о моём мнении, изволь принять его с пониманием или не спрашивай вовсе.

Нет, уважаемый участковый терапевт, я к вам пришла с острой болью в животе и не пойду на обследование к гинекологу, если вы так и не удосужитесь меня осмотреть и опросить.

Друзья и родственники, знакомые и случайные, особенно мужчины — задолбали уже оценивать всю женскую жизнь через п@#$у!

Кидайте в меня тапками, но задолбали зоозащитники. Нет, я не за отстрел собак — даже совсем наоборот, но…

Нашлась у меня лишняя сумма денег, которую я хочу потратить на благотворительность. В соцсети регулярно публикуются сообщения с подобными просьбами. Захожу я в такое сообщество: срочно-пресрочно требуется погасить долг в ветклинике. Причём часто сумма невелика, и я могу погасить долг в одиночку, раз помочь больше некому. Но все долги сразу — нет. И тут я теряюсь, кому мои деньги нужнее: Пусеньке или Бусеньке? На какое объявление следует реагировать в первую очередь: «срочно!», «очень срочно!» или «умоляем?». Или предлагаете дробить сумму на количество нуждающихся в помощи, а потом эти копейки переводить каждому куратору отдельно? Правда, как поступить-то?

Это обилие ваших просьб в новостной ленте, честно говоря, задолбало. Не только тем, что из них нельзя понять степень срочности той или иной недостающей выплаты, а тем, что информация так и тонет в ваших сюсюканьях. Ребят, если я захочу почитать подробности той или иной истории несчастного зверя, я сама приду к вам в группу. А новостную ленту люди просматривают быстро, поэтому объявление должно быть коротким. Не надо писать, какая лапочка ваша подопечная Муся, какие люди, обидевшие её, изверги, а девочки-спасительницы — отважные спортсменки, комсомолки и просто красавицы. Только по факту: что требуется, будь то деньги, лекарства или свободные руки. Укажите район, где вся эта история происходит. Если животное в плохом состоянии и деньги нужны срочно — опишите одной фразой, что с ним произошло, без лиричных эпитетов и прочих сюсюканий.

Поток новостей об очередной процедуре в ветклинике (с просьбой финансовой помощи) вечно сопровождается порцией подробных фотографий. Новостная лента превращается в пособие начинающего ветеринара: постоянные раны, швы, иногда недостающие конечности или лишай. Думаете, это разжалобит людей, особенно любящих посидеть в соцсети во время еды?

Хоть бы разбавляли это всё объявлениями, что очередную Пусеньку или Бусеньку всё-таки вылечили, в знак благодарности помогающим. Но этого никогда нет: несчастная обезображенная Пусенька собрала свою долю пожертвований и словно испарилась.

Короче, зоозащитники задолбали, хотя животных я люблю.

Убеждалась не раз, что никто бесплатно помогать тебе не будет, а ещё и выразит сомнения по поводу твоего состояния.

— Хронический цистит в 21 год? Да не смешите, пейте витаминки.

— Болезненные месячные? На стену лезешь? А всё вроде в порядке…

— Ты опять пришла? Сказали же: всё у тебя хорошо. Родишь — пройдёт.

Ну, вот и подошла я к родам. Выбор был невелик, больших возможностей тоже не было. Послушала подруг, которые рожали у нас бесплатно, вроде успокоилась. Даже какое-то уважение появилось к этому учреждению.

Настал тот час. Скажу сразу: я настраивалась на позитив, в роддом ехала, как на праздник. Не боялась абсолютно. Была на 100% уверена в себе и во врачах. Это к тому, что боль провоцируется страхом, бла-бла-бла. Боль в родах физиологична, бла-бла. Роды — естественный процесс, бла-бла…

Опережаю возмущённое сопение тех женщин, у которых всё прошло как по маслу:

— Да, больно, но вытерпеть можно, зато какая эйфория потом…

— Раньше в поле рожали и не жужжали.

— Всё должно быть естественно.

Рада за вас. Молодцы. Но так не у всех.

«Роды — естественный процесс. Мы за минимальное вмешательство в него», — твердят акушеры и врачи. Так какого ж рожна всем поголовно прокалывают плодный пузырь в самом начале, когда, по идее, он должен лопнуть ближе к концу? Так быстрее? Отработанная схема? Да, но не со всеми прокатывает. И где тут естественность?

Что-то пошло не так. Схватки не нарастают, хотя должны. «А-а-а, надо что-то делать! Давайте их стимулировать. А то ведь ребёнок без воды!» А кто просил его без воды оставлять? И не надо смотреть на меня так, будто это моя вина.

Товарищи врачи, вы прекрасно знаете, что при стимуляции схватки больнее в разы, чем при обычном течении родов. И вы несколько раз предлагаете моему мужу «пойти погулять, развеяться». Вы отпускаете в мой адрес фразочки: «А что, ты думала, приятно будет?» Нет, не думала, но всему есть предел. Шесть часов до этого я терпела и в истерике не билась. «Это естественный процесс, ничем помочь не можем». Он перестал быть естественным, как только я сюда приехала! «В ванну хочешь? С ума сошла? Ребёнок без воды!»

Если я не кричу, это не значит, что мне хорошо, у меня просто уже нет сил. Через час сплошной острой боли я умоляла сделать мне обезболивание и узнала, что я слабая, глупая неженка. Через три часа я хотела умереть. Мне было абсолютно всё равно, что будет со мной и с ребёнком. А ребёнок тоже очень страдал от этих противоестественных схваток без воды. Во время родов он получил гипоксию, в чём, разумеется, оказалось виновата я.

Всего от прокола пузыря прошло 17 с половиной часов (бедный малыш!), 6 часов под капельницей с непереносимой болью (именно непереносимой — и не надо задвигать про правильное дыхание). Эти шесть часов я вообще плохо помню. В полуобморочном состоянии я подошла к решающему моменту, кое-как смогла вытолкнуть ребёнка сама, при этом получив ещё порцию упрёков в том, что я слаба, ничего не могу и плохо соображаю — да ладно?

* * *

Прошло четыре месяца, а я до сих пор с ужасом (именно с ужасом, когда перехватывает дыхание и руки холодеют) вспоминаю тот день. Нет, боль не «забылась, когда я увидела малыша». Ребёнок получил поражение ЦНС вследствие гипоксии. И не надо меня уверять в том, что это произошло до родов: он мучился, как и я, все эти долгие часы, пока схватки накатывались одна на другую.

Это не страшилка для беременных, не провокация. Это наша бесплатная медицина. Остаётся только спросить: зачем нам полис ОМС? На что мы перечисляем взносы? За что платят по сертификату страховые компании? Все живы — и ладно? Давайте честно скажем, что без денег к тебе будут относиться как к ничтожеству. В нынешней ситуации не мужу нужно присутствовать на родах, а юристу и двум свидетелям из страховой компании, и не просить нижайше, а требовать. И самое главное — до каких пор беременные в нашей стране должны будут «бороться и искать» того самого хорошего и бесплатного врача, «найти и не сдаваться», потому, что он, видимо, один на всю страну? А вы, господа доктора и акушеры, выбирайтесь из пещер и идите в ногу со временем. И будьте же, наконец, людьми!

Улучшать демографическую ситуацию в этой стране? Без меня. Задолбали.

Современная медицина стремиться сделать жизнь больных более удобной и внедряет повсеместно запись к врачам, начиная от терапевта. Как жаль, что болезни никак не хотят приходить к нам по записи!

В один непрекрасный день обнаружилась во мне злокачественная опухоль. Быстро выросла большая, но локализованная — есть все шансы полностью удалить и жить долго и счастливо. Гинеколог срочно отправил к онкологу, но вот беда: запись к нему на месяц вперёд. Хорошо, что со страху получилось прорваться сквозь очередь счастливых обладателей номерков.

Онколог срочно отправил на обследования всего. Срочно — это через десять дней одно, ещё через пять — другое… Потом собрать всё в кучку и попасть к онкологу — опять по записи. Ай-яй-яй, какая плохая опухоль, ай-яй-яй, вам поплохело, сделайте ещё анализов и приходите ко мне… Когда там есть свободная запись? Через две недели.

Позади три месяца похождений. Наконец великое событие — комиссия, на которой решат, как меня лечить. Опухоль очень распространённая, неоперабельна, попробуем терапию, посмотрим… Увы, агрессивный рак, слишком обширный процесс, слишком плохое состояние организма, прогноз печальный.

Господа, вы задолбали. Похоже, буквально до смерти.

Я — продавец-консультант в салоне оптики, и меня задолбали. Да-да, меня задолбали клиенты. Казалось бы, люди в очках — милые и интеллигентные. Чем же они могли задолбать? А вот есть один типаж, который просто выбешивает: «Хочу всё хорошее и качественное за три копейки».

Очки у нас делаются на заказ: отдельно выбирается оправа, отдельно линзы. Линзы разных производителей, разного качества материала, с разными покрытиями, разной толщины, обычные, асферические, фотохромные и так далее. Итого под сотню наименований.

Эти экземпляры (клиентами их уже язык не поворачивается называть) сразу же отвергают китайских и корейских производителей — им же нужны «хорошие». Косо смотрят на японских и израильских. В восторге от немецких. Типичный диалог:

— Нет-нет, нам только не китайские.

— Ещё есть японские, корейские, немецкие…

— Во, немецкие! — обрывают на полуслове. — Немецкие хорошие сколько?

— Пара линз от двенадцати тысяч рублей и выше.

И тут же — круглые глаза и искривлённые ротики. Потом раздаётся возмущённый возглас:

— А что так дорого?! Я вот эти свои очки за полторы тыщи сделал!

Дорогой мой, в твоих очках стоит китайский ширпотреб, который, как ты видишь, уже пришёл в негодность. На нём расслоилось самое дешёвое покрытие, на нём куча мелких царапин, они пожелтели из-за того, что материал для изготовления взят самый дешёвый. Не знаю, что тебе там наплели в той оптике при заказе, но это явно не «хорошие» и тем более не немецкие. Но тебя это всё не волнует. Тебе нужны хорошие немецкие линзы с оправой. Причём «ну-у-у, тыщи две чтоб всё вместе было. Ну, три». Это каким же образом у тебя всё будет за три тыщи, если ты сам с открытого стенда уже выбрал оправу стоимостью две с половиной? Конечно, это в той оптике тебе подобрали «хорошие немецкие линзы за семьсот рублей», а я тут подлая обманщица, деньги из тебя вытянуть пытаюсь.

Некоторые ещё начинают возмущаться:

— Что вы нам предлагаете? Что за бред — линзы за двенадцать тысяч рублей? Кто такие вообще купит?!

Даже не попытавшись выслушать объяснение, почему, собственно, так дорого, эти люди собирают вещи и, уходя, по дороге возмущаются, какая у нас дорогая оптика, как тут сдирают с людей деньги — и вообще, мы тут скоро закроемся с такими ценами.

Есть другой вариант. Спрашиваешь у человека, какие бы он линзы хотел поставить, какого качества, какого производителя. Ответ всегда один:

— Ну, хорошие. Какие у вас хорошие есть?

Радости мои, «хороших» линз много. В таких случаях уточняю, на какую сумму покупки они рассчитывают. Ха! Ответ всегда один:

— Не, ну вы скажите, какие у вас хорошие есть, а там посмотрим.

«Хорошие» наши линзы стоят от шести тысяч: японские, асферические, утончённые, с хорошим долговечным покрытием. Что следует после озвучивания суммы? Правильно, закатанные глаза и искривлённые ротики. Они-то хотели хорошие линзы за пятьсот рублей, а я им, такая-рассякая, за шесть тысяч пытаюсь впарить!

— Девушка, что вы нам такое предлагаете?

— Что за цены у вас неадекватные? Мне в другой оптике за две тыщи эти линзы предлагали! (Разумеется, не эти, как выясняется позже.)

— У вас не слипнется от таких цен?

— Вы охренели?

— Вам не стыдно такие дорогие цены ставить?

— Да у вас сердца нет малоимущим такие цены предлагать, у нас четверо детей!

Милые мои, почему вам было не сказать, что вы рассчитываете, например, на две тысячи рублей? Я подобрала бы вам неплохие китайские линзы и более-менее приличную китайскую оправу. Но нет, надо кидать с порога понты, а потом закатывать истерики.

Отдельно спасибо нормальным людям. Они даже если начинают: «Мне хорошие», то всегда спрашивают: «А что в них такого?» Дальше либо оформляют заказ, либо соглашаются, что да, хорошие линзы, но, к сожалению, для них это слишком дорого. С такими мы запросто выбираем приемлемый по соотношению «цена/качество» вариант и расстаёмся довольные друг другом.

Поймите, никто с вас не пытается ничего содрать. Мы не смартфонами торгуем. Чем дороже линзы, тем они лучше. Правда. Они дольше прослужат и в них будет лучше видно. Но вас это не волнует. Вам нужны хорошие немецкие линзы с хорошей оправой, и чтоб тыщи полторы за всё.

Кстати, для вашего сведения, мои обожаемые понтующиеся нищеброды: «самые хорошие линзы», про которые вы тоже часто спрашиваете, сделаны по очень сложной технологии и стоят сорок тысяч рублей пара. И да, у нас их заказывают.

Когда человек, который казался образцом жизнерадостности и позитива, молодой и по-настоящему талантливый парень, которому нет и тридцати лет, в минуту слабости признаётся, что у него не просто проблемы со здоровьем, а последняя стадия рака, что он ждёт смерти и у него уже опустились руки — это страшно. На вопрос о лечении он, горько смеясь, отвечает, что химиотерапия не помогла, а лечение в Германии, которое, по словам врачей, могло бы помочь, для него, жителя глубинки, недостижимо, даже если он продаст вообще всё, хотя по стоимости это примерно равно новенькому BMW X5. Сбор денег через соцсети не хочет даже начинать:

— Ну, я же не Жанна Фриске, кто мне денег даст? Ты знаешь, с каким трудом собирают деньги больным детям? А детям нужнее, пусть лучше дадут денег детям.

Он смирился. Просто ждёт смерти, хотя до слёз хочет жить. Ждёт без необходимого лечения, без нормальных обезболивающих.

Задолбало, что из-за нищеты люди покорно ждут смерти, когда уровень современной мировой медицины позволяет их спасти.

Задолбало, что никто никому ничего не должен, и что люди, для которых сумма в несколько миллионов рублей не критична, предпочтут проиграть их в казино или разбить очередную машину, а не спасти человеческую жизнь.

Задолбало, что нормальной благотворительности на постсоветском пространстве нет, и что если ты обычный совершеннолетний человек из русской (украинской, белорусской) глубинки, без денег, связей в шоубизе и мимимишной истории для «Пусть говорят», то, тяжело заболев, ты сдохнешь. Просто потому, что ты никому не нужен.

Настал момент, когда говорить тяжело, а молчать уже невозможно.

Меня задолбала вся это Олимпиада с её совершенно нелогичной организацией. Проносили олимпийский огонь через наш небольшой город, перекрыли главные улицы, поставили сцену, народ стянулся — праздник же, артисты. Как День города, например. Единственное отличие — перекрыли гораздо большую часть улиц, нежели в любой другой праздник, и на целые сутки.

Практически ни для кого это не было заметно, кроме одной небольшой семьи и бригады скорой помощи, путь которой увеличился с 5 минут до 30. На нашей стороне было всё, кроме времени. Время беспощадно.

Ночью улицы открыли, люди разъехались на такси, разошлись пешком, мы провели ночь в больнице. К нам подошёл водитель скорой и сказал: «Простите». Он извинился не за себя — он просил прощения за правительство города, которое запретило пропускать вообще любые машины, которое бездумно поделило город на несколько секторов, и один из них по трагичной случайности (случайности ли?) оказался отрезан от остальных совсем.

Власти, вы задолбали. Почему вы не думаете о чужих жизнях?

Нас всех учили хорошим манерам в детстве. Не показывать пальцем, не складывать локти на стол, пропускать женщин в дверях, уступать место в подобающих случаях и ещё куче мелочей, отличающих воспитанного человека от дикаря.

Где-то далеко в этом списке была ещё одна заповедь, гласящая, что дамам дозволительно не снимать головной убор в помещении. Вы подумали, что речь идёт о шляпке, не снятой в ресторане? Чёрта с два!

Работаю в больнице. Зимой почти ежедневно вижу «дам», сидящих у постели своих прооперированных родственников в меховых, блин, шапках. Всё чинарём: пальто в гардеробе, на ногах бахилы, а на голове — папаха, как у английского часового. Делаешь замечание — смотрят с немым укором в глазах: чего, мол, привязался?