Записала ребёнка ко врачу — за три недели, блин! Приходим за десять минут до назначенного времени. Перед дверью мается пара подростков.
— Вы на какое время? — Мы по очереди просто, записи нет.
Я начинаю обалдевать. Какого ж фига меня записали за три недели именно на это время? Регистратура сама, что ли, придумывает? Ну, решили, что иду всё же я: ребёнок грудной, да и запись...
За семь минут до приёма вваливается бабуля с внучком, становится перед дверью и громогласно заявляет, что идёт она! Начинаю закипать.
— А, собственно, почему именно вы-то идёте? — (гордо) У меня запись.
На часах 10:55, а запись у них на 16:00. В общем, в боевой стойке с младенцем наперевес я замираю у двери врача. Думаю, всё, бои выиграны, ура! Не тут-то было.
Появляются следующие действующие лица: мамочка и сынок метра под два ростом. Мамочка становится рядом со мной и выдаёт уже привычную фразу о том, что идёт она. Привычно объясняю, что у меня запись уже прямо на это время и ребёнок грудной. Никого не хочет слушать: размахивает удостоверениями, кричит, что многодетная, мальчик после операции, и вообще тут одни сволочи и симулянты, а запись я придумала. В общем, нервяк полный.
На вопли выходит врач и говорит, что идёт сейчас ребёнок по записи, а остальные по очереди. Быстренько посмотрела мою малышку и спрашивает меня, не буду ли я против, если она мамочку с сыночкой позовёт, пока я одеваю ребёнка. Я соглашаюсь. Заходят — и что же я слышу! Оказывается, сынуля тоже может говорить. Парню удалили селезёнку почти год назад («только с операции мальчик»), и у него вот уже полгода отказывают ноги. В ужасе выпадаю в коридор с мелкой под мышкой.
Решила сделать «инъекции красоты». Разговор с косметологом до процедуры:
— Это больно? — Да что вы, абсолютно безболезненно. — Когда будет виден результат? — Сразу! Морщинки немедленно разгладятся. — Синяков и отёков не будет? — Да не-е-ет, что вы? — с говорящим взглядом «понаберут из деревень» отвечает девушка. — Стоимость процедуры? — 12 000 рублей.
Соглашаюсь. Процедура назначена на вечер субботы. Косметолог предупреждён, что в понедельник я должна выглядеть нормально. Клянётся, что так и будет, а в случае чего можно воспользоваться корректором.
Б#я, это больно, несмотря на анестезирующую мазь! Чувствую, что без синяков не обойдётся.
— Что, синяк? — спрашиваю. — Ну да, небольшие синячки будут, а как вы хотели? Это ж лицо, тем более область под глазами!
После процедуры подхожу к зеркалу. По всему лицу маленькие ярко-фиолетовые синяки из тех, что не сходят две недели. Морщинки, носогубные складки и слёзные борозды на месте, к последним добавились отёки от инъекций.
— Чё за хрень?! — спрашиваю грозно. — А как вы хотели? Результат будет заметен только через две-три недели. — До процедуры вы мне говорили совсем другое! — Кто, я?! — искреннее недоумевает косметолог. — Вы меня неправильно поняли, видимо.
И апогей:
— С вас 15 350 рублей. — Вы же говорили: 12 000? — Это стоимость препарата. Остальное — за анестезию и работу.
Сижу дома четвёртый день. Синяки проступают откуда-то из глубины, замазать их невозможно. Красавица — просто п&$#ец.
Поздний вечер. Голова разболелась до слёз, я упала в короткий обморок. Тошнит, в ушах шумит... Решила позвонить в «скорую», но вызывать бригаду не стала — не умираю же, а кому-то, может, сейчас гораздо хуже меня, и врачи не успеют доехать. Попросила соединить с доктором для консультации: может, достаточно просто таблетку принять.
Более полутора часов я слушала: «Скорая помощь. Ждите — вам обязательно ответят». Это как? Если не совсем труп, значит, подождёшь пару часиков?! В итоге, так и не дождавшись ответа, я плюнула на «скорую» и позвонила в платную службу, где мне практически моментально ответил врач, сказал, что выпить, и сам перезвонил через полчаса, уточнив, помогло ли. В этот раз обошлось, но в бесплатную медицину веры больше нет.
Пожалуй, рискну сказать, что слово «выплакаться» мне подходит как нельзя лучше. Я вчера бабушку похоронил. За восемь дней от вызова неотложки до окончания поминального ужина накопилось несколько коротких историй о том, как я не столько задолбался — слово всё же не очень уместное, — сколько удивился.
Во-первых, всё же спасибо нашим малооплачиваемым доблестным врачам из неотложки и больницы, в которую карета «скорой помощи» нас отвезла. Они были в меру деликатны, минимально выражали недовольство тем, что шесть утра и ночная смена — да и то, конечно, не вслух. Все до одного адекватно восприняли то, что муж моей бабушки — врач, и с ним можно говорить на профессиональном языке. Одно лишь удивило до крайности: оказывается, в некоторых наших больницах в реанимационное отделение не пускают посетителей. Вообще никаких и вообще никогда. Те, кто видел хоть раз «Клинику», помнят, что у них там в intensive care тусуются чуть ли ни все, кому не лень. Может, это и преувеличение, но и мои друзья из Великобритании весьма удивились этой детали. Нормально ли это, когда ты привозишь в больницу человека, его увозят в реанимационное, а видишь ты его в следующий раз уже на отпевании? Ладно я, внук без медицинского образования. Но муж, врач высочайшей категории, — его могли бы и пустить. Благо он научен опытом, что врач правила не устанавливает, и права качать не стал.
Вторая история — из более классического «продавец-клиент». Нас с девушкой попросили купить нижнее бельё. Для трупа, простите уж. Заходим в магазинчик. Моя девушка с немного серым лицом просит у продавца лифчик. Описывает примерно так: «Размер такой-то, на пожилую женщину». Нам что-то там показывают. Когда девушка уточняет, что цвет не имеет значения, лицо продавца озаряется: «А, так это не на вас!» Моей девушке 18 — она уж точно не тянет на пожилую женщину. Чем слушала продавец?
Последняя история — самая тоскливая. Едем на кладбище в катафалке. Я сижу перед гробом, рядом мама в состоянии, близком к нервному срыву. Спереди, ближе к водителю, сидит стайка знакомых. Сижу, погружённый в безрадостные мысли. Вдруг спереди слышу негромкий говор. «Шу-шу, а мы живём в такой же пятиэтажке... Шу-шу, а мы теперь каждый год туда отдыхать ездим: водичка, лес...» Знаете ощущение, когда хочется тишины, и любой посторонний звук хуже бензопилы? А они не знают, видимо. Не понимают, что за их спинами стоит гроб, рядом с которым сидят родственники покойной. Только незнанием можно объяснить такую бестактность. Я могу понять, что некоторые из них не виделись, наверное, несколько лет, но это совсем не мои проблемы. Не в этот момент уж точно. Могу понять, что они, возможно, уже не на первых похоронах, и уже начинают относиться к ним как к чему-то бытовому. Но разве мы обязаны им потакать в этот момент? В общем, я надеюсь, что никогда больше мне не придётся делать кому-либо замечание в катафалке. А уж тем более группе людей, которая в сумме старше меня раз, наверное, в пятнадцать.
Всем остальным, кто помог, кто соболезновал, кто пришёл и был с нами — спасибо.
Меня задолбали продавцы «гербалайфа» и прочих супердорогих и бесполезных биодобавок, гомеопатии и псевдотехнических девайсов. Каждый день мне или родственникам предлагают (точнее, насильно всовывают) что-то из этого.
— Прибор от глистов. Как говорит инструкция, прибор кладётся на живот и «сам настраивается на частоту волны глиста». Очевидно, глист, узнав об этом, умирает от смеха. Когда жена предложила пригласить «консультанта» домой, я пообещал лично испытать прибор на нём, засунув поглубже — поближе к глистам.
— Суперкастрюли из обычной нержавейки, но по 500 у. е.
— Пилюли от рака и СПИДа. Полагаю, продавцы не должны стоять на улице, а сидеть в своем 30-этажном офисе. На входе пусть стоит Билл Гейтс с табличкой: «Подайте миллиард».
— «Продукт изготовлен по древним рецептам с применением нанотехнологий». Прямо как в анекдоте: «Рабинович, вы или крестик снимите, или трусы наденьте».
Из-за вас даже в аптеке уже нужно всё проверять. Большая часть товара — биодобавки или гомеопатия. Доктора Хауса на вас нет, чтобы излечил вас вашими же приборами и лекарствами. Задолбали!
Я самый натуральный киборг. Один-единственный неудачный (по моей вине) прыжок с парашютом привёл к тому, что на сегодняшний день у меня искусственные: правый локоть, обе шейки бёдер, правое колено; титановая пластина в черепе; кости правой руки по середину бицепса практически сплошняком заменены на металлические; практически то же самое — с правой ногой. В левой половине тела тоже прилично металла. Суммарный вес всего имплантированного «железа» — более 20 кг. Суммарный вес тела — 140. О том, что у меня в четырёх местах переломан позвоночник, и только чудо и мастерство врачей привело к тому, что я сейчас нормально хожу, я уже и не говорю.
Так вот, меня задолбали несколько категорий лиц. Первая — те, кто начинает проявлять немеряное сочувствие. «Ах ты бедненький, ах ты несчастненький, как тебе в жизни не повезло. А какая группа инвалидности?» Так вот — у меня группы инвалидности нет, поскольку я не считаю себя инвалидом. Мне если с чем и не повезло в жизни, так это с наличием в определенный момент жизни нужного количества мозгов в голове, чтобы о последствиях подумать. И не надо относиться ко мне, как к хрустальной вазе. Второй раз сломать то, что уже поменяно, затруднительно.
Вторая категория, как ни странно — те, кто не учитывает некоторых моих особенностей. Например, в гостях я предпочитаю сидеть на полу (если это неформальный приём) или стоять. Раздавить икеевскую табуретку или стул, на котором сидел ещё ваш прадедушка, мне раз плюнуть, а низвергаться с грохотом пиджака Брежнева со стула на пол я не желаю. Удар копчиком об пол, когда я этого не ожидаю, и мощнейший мышечный корсет спины частично расслаблен, вполне может привести к тому, что еле-еле сросшиеся позвонки разрушатся окончательно. Да и пожалейте соседей снизу: падение такой туши вполне может обрушить соседям лампу с потолка.
Третья группа лиц — это всевозможные вахтёры и охранники в местах, где установлены металлодетекторы. Да, когда меня собирали врачи, кое-где ставили по принципу «что было», поскольку объём работ был очень большим. Как следствие, я «звеню». Нет, я ничего не имею против личного досмотра — понимаю, что справку подделать можно, а за нарушения вас вздрючат. Но изображать стриптизёра и раздеваться до трусов, как меня последний раз попросили в аэропорту, я не собираюсь. Если вы подносите свой переносной металлодетектор к моей руке, на которой я закатал рукав, и он всё равно звенит, это не значит что у меня, цитирую, «в руке спрятан пистолет»! Я не Т-800, в конце концов, и кожу с мышцами с руки сдирать не умею!
Четвертая группа — продавцы обуви, мебели и прочего, что имеет ограничение по прилагаемому весу. Да, я прошу это монументальное кресло не потому, что мне оно так уж нравится — оно жутко выглядит, сам знаю, — а потому, что на нём написано: «Разрешённая нагрузка до 200 кг». Да, я покупаю этот велосипед для даунхилла, хотя ездить буду по городу, только потому, что обыкновенный подо мной просто развалится.
Пятая — врачи, преподаватели медвузов и адепты нетрадиционной медицины. Нет, я не пойду служить для ваших студентов наглядным пособием — не люблю, когда на меня глазеют. Нет, мне не нужно пройти курс лечения супер-пупер-лекарством всего-то за пятьсот баксов курс, которое вырастит мне новые кости — я уже большой мальчик и не верю в сказки. Нет, я не намерен немедленно начать вести лежачий образ жизни, потому что мне «ходить вредно при таких травмах». Мои травмы давно зажили.
И как же я благодарен тем людям, которые, услышав «Мне самое прочное», несут мне пусть неказистое, но такое, которое выдержит и слона. Тем, кто не смотрит меня, как на экспонат кунсткамеры. Спасибо вам! А все остальные — подите к лысым ёжикам!
Я уже много лет веду дневник на одном небезызвестном уютном российском сервисе. В 2008 году там появилась секция, где жаждущие помощи могут опубликовать свои объявления.
Я не против объявлений типа «потерялся ребёнок» или «нужны вещи», но меня искренне задолбало, что с недавних пор сей ресурс оккупировали попрошайки. Да, именно так я думаю о вас, дорогие родители маленьких (а зачастую не существующих) Маши, Саши, Кати, Кирюши, Андрюши, Олеси и Судальхады Владимировны, которым срочно нужна операция от неизлечимой болезни в любой стране, кроме России, на сумму, которая примерно равняется бюджету Ватикана. Конечно же, по законам жанра ребёнок в конце умирает, все плачут, а деньги возвращать никто не собирается. Такие сообщения с фотографией милого большеглазого карапуза, девочки в платьице и с хвостиками или серьёзного мальчугана, наивно смотрящего в камеру, появляются там примерно раз в пять дней. Текст везде одинаков, как из генератора; меняются только имена, болезни и размеры собираемых средств.
Да, я циник, и благотворительность явно не для меня. Но всё же, уважаемые господа жулики, хватит выдумывать себе и своим детям болезни, выпрашивая несколько миллиардов евро на слуховой аппарат и лечение анемии с насморком (реальный случай). Среди вашей грязной массы не различить тех, кому действительно нужна помощь.
Работаю врачом-стоматологом в частной клинике. Как же бесят хамоватые клиенты, уверенные в том, что если деньги уплачены, то пломба будет стоять всю жизнь! И ведь не дай бог что-нибудь с пломбой произойдёт лет через десять — врач просто обязан её бесплатно поменять. И всё это несмотря на то, что клиент не чистит зубы два раза в день: ему некогда, вечером он устал, выпил, в командировке и т. д. Не пользуется он и зубной нитью: а зачем, и так ведь всё хорошо. Пьёт газировку, елозит по зубам отбеливающей пастой, истирая родную эмаль.
Нетушки. Фиг вам, а не гарантия на пломбы! Платите за свои прихоти или относитесь к своему здоровью, как к невосполнимому богатству.
А я вот считаю, что мы, бедные задолбавшиеся, должны подходить к нашим ситуациям согласно девизу КВН: весело и находчиво.
Где-то год назад я умудрился заработать обширный ожог рук. Походил с культями из бинтов, настало время их снимать. Проблема была в том, что кожа на руках оказалась очень чувствительной. Прикосновения, холод, жара, — всё это вызывало целую гамму ощущений от лёгкого дискомфорта до резкой боли. Но руками-то пользоваться надо! Выход был найден. Тонкие кожаные перчатки лишили меня всех проблем, но тут же добавили кучу новых, ведь дело происходило летом. Нет, я понимаю, что парень в шортах, майке и перчатках вызывает как минимум удивление. Я спокойно останавливался и объяснял всё подозрительным товарищам милиционерам. Однако постоянные вопросы знакомых, сотрудников и даже совершенно незнакомых людей на улице меня порядком задолбали.
Вместо того, чтобы ныть: «Ах, меня не понимают, ах, они меня достали», я откопал свой старый длинный плащ и чёрный костюм-тройку. С тех пор на улицу я выходил только в этом наряде, нацепив на лицо каменную маску, а на любой вопрос касательно внешнего вида коротко отвечал: «Тетраграмматон. У нас есть право на всё». В душе посмеиваясь, я уходил, оставляя очередного любопытного задумчиво чесать затылок в попытке понять, что бы это значило.
Мораль проста, дамы и господа. Проявляйте находчивость, и тогда популяция нас, задолбавшихся, существенно уменьшится.
bash.im
ithappens.ru
zadolba.li