С вами снова на связи магазин детской обуви. С наступлением нового сезона работы у нас прибавляется: все жаждут купить своим масикам и зайкам новые «такие вот нарядные на каждый день тёмненькие без украшений ортопедические сандалики, мягонькие с твёрдой пяткой, без дырок, чтобы в дождь носить, из натуральной кожи, чтобы нога дышала и не мёрзла, не китайские за 500 рублей». И вот в этот пик многие покупатели ещё раз заставляют меня крепко задуматься об их психическом здоровье.

Откровенно говоря, я никогда не понимала людей, получающих удовольствие от сидения в тёплый весенний воскресный день в душном магазине с кучей орущих детей и два часа заставлять мерить дочь 350 пар практически одинаковых белых балеток. И кайф от покупки внуку туфель «на вырост» 33-го размера, хотя у него сейчас 28-й («ну, лето длинное же, он знаете как у нас растёт, уххх»). И радость от того, что задолбанный кассир через десять минут начинает заниматься бумажной волокитой, потому что вы передумали и решили поменять их на 29-й размер, так как пришёл ваш муж и настучал вам по голове. И восторг, когда вы тащите замученного продавца к своему (цитирую дословно) «принцу ненаглядному», чтобы он «сунул свой профессиональный пальчик» в уже мокрый и вонючий кроссовок 38-го размера (на липучках, а не на шнурках — боже упаси, мы же не умеем!) и определил «запасик». И недоумение от того, что иногда на полках стоит другой, не нужный вам размер, а некоторых размеров и вовсе не осталось в наличии…

Но пусть каждый развлекается, как хочет. А мне кажется нужным дать несколько советов родителям:

• просмотрите обувь ребёнка перед началом нового сезона, поймите, что нужно купить;

• наведайтесь к ортопеду, чтобы узнать, нет ли нарушений и не нужна ли какая-либо коррекция;

• определитесь с длиной стопы, для этого поставьте ножку на лист бумаги или картона и обведите её (ребёнок должен стоять, опираясь всем весом на ногу и полностью расправив пальцы), затем вырежьте и измерьте. Так как разные производители маркируют свои размеры по-разному, мы будем ориентироваться на длину и ГОСТ;

• изучите ассортимент на сайте производителя, узнайте у менеджера наличие размеров и моделей в нужном вам магазине;

• если у вас маленький ребёнок, закажите доставку на дом;

• подумайте заранее о времени кормления. Не стоит проситься на склад или расстёгиваться прямо в зале, устраивая столовую для младенца;

• если ваш ребёнок обкакался, не надо ходить с ним лишний час по всему магазину: никому, кроме вас, это не понравится;

• если вы видите, что ваш ребёнок забежал «к тётям» на склад, виснет на продавце и требует в приказном порядке дать ему вот тот чемодан, сделайте ему замечание. На складе на ребёнка может что-то упасть, он может упасть сам. «Тёти» не должны воспитывать, это должны делать вы;

• если вы видите, что в магазине очень много покупателей и мало продавцов, зайдите попозже и передайте привет владельцам сети, сокративших штат сотрудников.

Помните, что уважение и здравый смысл — ключ к успешным взаимоотношениям и приятным покупкам.

А меня задолбало современное телефонное бескультурье. С появлением сотовых люди всё чаще стали забывать, что телефонный разговор, как и любой другой разговор, в общем-то, не всегда и не везде уместен.

Идёт плотный поток машин. Каждый второй водитель — с сотовым телефоном у уха. В результате половина ведёт себя неадекватно: рулит одной рукой, не вовремя реагирует на сигналы светофора, не включает поворотники, не успевает смотреть в зеркала, то тормозит, то рвёт с места, как на старте «Формулы-1». Ладно, я увернусь от такого: обгоню или пропущу вперёд. А если два таких общительных гонщика найдут друг друга? Здравствуй, пятичасовая пробка на дороге!

Вот движется на выход из магазина мамаша: в одной руке телефон, в другой — сумка с продуктами. Коляску с малышом дамочка пихает вперёд животом. Вот женщина дошла до дверей и пытается их открыть, используя коляску в качестве тарана. Хорошо, кто-нибудь откроет и придержит дверь, потому что ему будет жаль ребёнка, которого головой долбят о створки, но, мадам, отложите телефон и придержите коляску хотя бы одной рукой! Нельзя ли обсудить животрепещущие темы как-нибудь позже, хотя бы когда вы дойдёте до дома? А потом, куда ни плюнь, в интернетах стон и крики: «Я с тяжеленной коляской хожу по городу — и никто не поможет, никто дверь не откроет!» Не болтала бы по телефону — хватало бы рук самостоятельно открывать двери (или хотя бы могла сказать «пожалуйста» и «спасибо» тем, кто тебе помог).

А вот ещё шедевральный случай: недавно в наш офис зашёл с улицы человек. Прилично одетый мужчина, явно зашёл не просто так, а по делу… Да вот беда: он говорил в это время по телефону. То есть товарищ вошёл в кабинет, где сидело шесть человек, встал посерёдке, при этом даже не поздоровавшись, и продолжил важное телефонное производственное совещание в стиле «мазут на сгущёнку буду менять». И слушали мы это добрых двадцать минут. Уважаемый клиент, что мешало вам договорить в машине или, на худой конец, на улице (к слову, весна на дворе, не минус тридцать)? Зачем ползти в офис и мешать мирно работающим людям своими громогласными разговорами? Кроме того, вы зашли даже не в тот отдел, куда вам было надо — голова была настолько занята разговором, что вы не прочли табличку на двери.

Это ещё не говоря про громкие телефонные разговоры в общественном транспорте («Рая, Рая, я тебя совсем не слышу! Тут всё грохочет! Что ты говоришь? Рая? А-а! Да-да-да-да-да! Поняла-поняла! А может, завтра? Нет, завтра, говорю! Да грохочет же всё!»), про тихий бубнёж посередь зрительного зала («Славик, говори тише, я в театре»), про подробные пересказы по телефону симптомов смертельных болезней и специфичного запаха в доме умирающей родственницы…

Уважаемые! Вы накопили денег на новый сотовый? Поздравляю! Накопите хоть немного мозгов, такта и воспитания на то, чтобы пользоваться телефоном без ущерба для остальных.

Я не знаю уже, куда мне деваться и какими антидепрессантами закидываться. В нашем офисе все восемь часов рабочего времени и получасовой перерыв стоит шум, который издаёт всего один человек — мой начальник.

С утреца надо похлебать чай, причавкивая печенькой. Икнуть, рыгнуть, почмокать ещё немного и смачно высморкаться или чихнуть.

Дальше закипает работа. Бедная клавиатура! По ней долбят с такой силой, что любая машинистка позавидовала бы. Всё, что он печатает, непременно диктует себе под нос громким шёпотом. В моменты меланхолии можно мычать себе под нос что-то вроде «Чёрного ворона». По телефону дорогой шеф орёт (да-да, именно орёт) так, что и телефон-то не нужен: оппонент услышит его и так.

В обеденный перерыв возобновляются причмокивания и прихлёбывания, обязательный пункт — оживлённая беседа с набитым ртом. Вилкой с истошным скрипом подбирается с тарелки всё до наночастиц.

И так изо дня в день. «Почему же ты не попросишь его вести себя потише?» — спросите вы. А я попросила однажды не мычать себе под нос. Ответом мне было бескомпромиссное: «Я никому не мешаю» — и пение следующего куплета с абсолютным покерфейсом.

Вот откуда эта непрошибаемость и махровый эгоизм?

Каждый день я езжу на работу на метро. Входные двери на моей станции деревянные, толстые, тяжёлые. И каждый день меня бесит поведение слабого пола в отношении этих дверей. Например, проходит эдакая прынцесса 15–45 лет, взмахнув ручками кверху, как будто её арестовывают, и пытается скорее проскочить за спокойно придержавшей дверь другой женщиной. Вероятно, эта женщина — пауэрлифтер, раз такую тяжесть смогла толкнуть.

Поясню своё бешенство: в часы пик через эти двери проходит туева хуча людей непрерывным потоком, практически каждый инстинктивно придерживает дверь: такая легко зашибить может. Но благодаря действительно слабому полу каждый раз я матерюсь про себя, ибо ловить эту дверь, когда она набирает скорость, не такое простое занятие (двери действительно тяжёлые, придержать их легче, чем толкать с нуля). А как насчёт женщин с детьми в колясках и пожилых людей? Придерживать огромные дубовые двери и тащить за собой коляску с ребёнком, краснея от шипения задерживающихся пассажиров, тоже нелегко, а старикам зачастую это вообще непосильная задача. Поэтому помогаю всегда, если есть необходимость, и неважно, опаздываю я на работу или нет. Кстати, наши вымершие джентльмены непременно приходят на выручку в этой ситуации всегда, в отличие от настоящих леди.

Так почему же я, миниатюрная девушка, в состоянии придержать эти чёртовы двери, а прынцессы — нет? Наверное, они слишком буквально воспринимают значение фразеологизма «слабый пол». Возможно, это выражение соответствует их конституции, так почему бы просто не повесить на спине табличку: «У меня гнилое днище»? Вопросов бы больше не возникало. А пока нет табличек, задолбали.

Когда смотришь сюжеты про паралимпийцев, всегда упор на одно и то же: человек жил и радовался, пока не попал в аварию, потом перенёс 50 операций, но не сдался и уже через три месяца был в спортзале.

У меня один вопрос: где он взял этот спортзал?

Родственник полгода назад попал в аварию, в результате потерял ногу, вторая нога травмирована. Хирурги попались хорошие, все нам объясняли, что операцию сделали прекрасно. После операции ты никому не нужен. Могут родственники ухаживать — хорошо, нет — лежи, как овощ.

Как человеку садиться на кровати? Как восстанавливаться? Никто не знает, все рассказывают, что надо поскорее выписаться, а там уж районная поликлиника вылечит. Еле упросили не выписывать с открытой раной.

Районная поликлиника бегала от нас в ужасе, потому что местный хирург вообще не знал, что такое больной с ампутацией.

Четыре с лишним месяца оформляли инвалидность, потому что в поликлинике считали, что раньше 120 дней нам комиссия не положена (по закону — до четырёх месяцев, а не минимум четыре месяца!).

ЛФК, костыли и коляска положены по закону, но если бы мы их сами не купили, мы бы так и ждали (из ФСС до сих пор приходят письма, что они просьбу зарегистрировали, но предметов пока в наличии нет). Протез делать можно было уже в феврале, но он тоже до сих пор не готов (пока все бумажки не оформлены, а они оформляются неделями, никто даже говорить с тобой не будет).

Про районный центр реабилитации никто ни слова не сказал — ни в поликлинике, ни в ФСС. Наконец, через полгода мы нашли его сами. Он находится у чёрта на рогах, добраться можно только на такси. Для записи нужна куча бумажек и врачебная комиссия (почему-то по умолчанию предполагается, что инвалид обязательно умственно отсталый: когда я сказала, что речь идёт о дееспособном человеке, меня раза три переспросили). Какой зал, мы ещё не знаем — вот пройдёте комиссию, тогда и покажут. В обычные фитнес-центры рядом с домом с ампутацией не берут, так как нет условий (человек может поскользнуться, да и вообще).

Вот честно, прекратили бы после этого писать про заботу об инвалидах. Плевок это, а не забота.