По поводу дверей в метрополитене и не только: сначала нужно разобраться в предмете, а только потом качать права и разносить всё в пух и прах. Если останется, что разносить. Метростроевцы-любители и такие же любители-регулировщики задолбали до кошмара. Всем креативщикам, рвущимся регулировать двери и пассажиропоток в метрополитене, объясняю по пунктам.

Поставить автоматические современные двери быстро невозможно, а на некоторых станциях невозможно в принципе. Это вам не магазин и не офис. Куда дверям раздвигаться, по-вашему? В метрополитене даже стены делаются особым образом: чтобы ничего не обвалилось, чтобы можно было встроить рабочие системы вентиляции и обогрева, ведь без них вам душно и то жарко, то холодно.

Придётся закрывать порой единственный выход со станции. За рабочую ночь двери не заменить, а одну из нескольких заменить на раздвижную… Не смешите.

Рабочая ночь в метрополитене — это не «тёмное время суток», не период с 18:00 до 9:00 (время отдыха офисных перекладывателей бумажек), а небольшой промежуток времени с 1:00 до 5:00, максимум — с 23:00 до 6:00, пока нет пассажиров. Значит, надо закрывать станцию на несколько дней.

Снова уточню: это если конструкции позволят. Чаще всего не позволят. Метрополитен — не рай, а земное (а чаще подземное, со своими правилами и степенью прочности) средство передвижения, зависящее от законов обычной, неволшебной физики.

Почему нельзя снять двери совсем?

Две линии дверей и тамбур с воздуховодами между ними способствуют поддержанию нормальной температуры на станции (да, даже на платформе — это то место, где вы ждёте поезда). Если снимать двери, придётся отключить тепловую завесу, как делают только на летний период (и только в одной части станции), а заодно и приточно-вытяжную вентиляцию (как делают только на время проверки и ремонта). В таком случае тёплый и свежий воздух минует двери станции, а небольшая его часть, всё-таки попавшая внутрь, снова и очень быстро выйдет наружу, выталкиваемая тёплыми воздушными потоками, которые создают поезда по принципу поршня. Короче говоря, можно сделать вам холодно и душно. Кто будет виноват? Уж точно не вы, «инженеры»-жалобщики.

Ещё одна причина, по которой нельзя снять или зафиксировать в открытом положении все двери на станции одновременно — это снова из-за любителей ломануться. Одна-две специально закрытые входные двери ограничивают количество пассажиров внизу, у той самой опасной черты на платформе. Если все двери открыть, на станцию одновременно будет спускаться намного больше людей, чем может вывезти состав. Иначе говоря, на платформе скопится слишком много народу, и поезда, идущие в час пик с интервалом всего-то в минуту (а то и меньше), не будут успевать вывозить это самое количество пассажиров. «Дальние» будут напирать на «передних», и люди начнут падать на путь. А сами ждать вы не умеете. Работникам метрополитена, чтобы избежать кровавых жертв, приходится ограничивать пассажиропоток физическими методами.

Допустим, произошло чудо, физику отменили, и на всех станциях метрополитена стало возможным врезать современные раздвижные двери с датчиками движения. Представители «самой читающей нации» чаще всего игнорируют любые бумажки: правила использования, предупреждения и так далее. Вы будете ломиться в закрытые двери, вы не будете дожидаться, пока сработают датчики (а на это нужно время). Поверьте, подождать, когда вы один в выходной ждёте открытия дверей в супермаркет, время «идёт быстро». А когда плотная стена народу ломится и ломится, и всем надо срочно… Вы же сломаете датчики заодно с дверями, не дожидаясь, пока они сработают. Пассажиропоток в метрополитене в час пик и поток покупателей в супермаркете несравнимы в принципе! Что произойдет дальше — смотри предыдущий пункт.

Да, метрополитеновцы просят двери придерживать. Не ради себя, а ради вас, между прочим. Если вы не придержите дверь, вы сделаете хуже не конструктору дверей, не «сооруженцу», не начальнику метрополитена и не мэру, а ни в чём не повинному идущему сзади пассажиру. Такому же пассажиру, как и вы сами. Потом не обижайтесь, что вам никто ничего не придерживает, не уступает место, толкает и ходит по ногам. О вас никто не будет думать, потому что вы не думаете о других.

И вообще, придержать любую дверь для того, кто идёт позади вас — это проявление хотя бы формальной, «внешней» вежливости. В XXI веке, чёрт возьми, её отменили?

Я затрону проблему малой части граждан РФ. Примерно 2,5 миллиона человек, если верить статистике, а каких-то веских причин не доверять ей в этом у меня нет. Так случилось, и об этом гласит даже Конституция РФ: мы живём в многонациональной стране. И из этого многообразия национальностей найдется несколько десятков, представители которых характеризуются ярко выраженной азиатской внешностью (то бишь монголоидная раса). 2,5 миллиона азиатов, а паспорта у них с изображением двуглавых орлов. Нет, они не «понаехавшие», за редким исключением типа вьетнамцев или советских корейцев. Но даже «понаехавшие» рождались, жили и будут жить в России, так что они — те же граждане РФ. Бывало же, что вам приходилось слушать Виктора Цоя, есть хе из рыбы или морковь-ча, смотреть какие-нибудь выступления Ирины Хакамады (дело это на любителя, не спорю), видеть по телевизору Сергея Шойгу, слушать анекдоты про чукчей, ходить на фотовыставки о России, где всегда найдутся изображения каких-нибудь оленеводов, или слушать горловое пение. В общем, вроде бы все так или иначе знают, что в России живут азиаты. Но реальность сурова.

Иду по Москве, навстречу паренёк идёт и кричит: «Конничива!» В год Россию посещают от силы 50 тысяч японцев, в Москве живут от силы несколько тысяч японских экспатов и студентов. Как думаете, у вас больше шансов встретить какого-нибудь казаха или японца? Китайцев приезжает 300 тысяч, а корейцев 100 тысяч, так что в любом случае шансы маловаты.

Как-то занесло меня в Архангельскую область, где ко мне подошли с вопросом: «А вы говорите по-японски?» Я растерялся, не знал, что ответить, ибо по стечению обстоятельств я говорю по-японски, но я не японец, а человек, спросивший меня, ясное дело, искал у меня японские корни. Да и вообще, на фига японец приедет в поморскую деревню?

Сижу в Емельянове, в Красноярском аэропорту, и у меня спрашивают, не китаец ли я. Довольно неожиданно для Красноярского края, где живут ханты и манси, по соседству — хакасы, тувинцы и алтайцы.

В общем, уважаемые соотечественники, если вам очень любопытно, то вы можете подойти и спросить, желательно сначала на русском: «Откуда вы? Кто вы по национальности?» Мы не кусаемся, мы ответим честно. Только если чётко уверены в том, что человек перед вами такой-то национальности, то подходите к нему соответствующими приветствиями типа «конничива», «салам», «сайна байна уу» и т. д. А если не уверены, то не надо. Ведь собеседник может оказаться российским казахом или казахом из Казахстана, сахалинским корейцем, калмыком или вообще чукчей (а их всего 15 тысяч человек). Может оказаться, что это у вас удачный день — попробуйте поучаствовать в лотерее.

И только если человек смотрит на вас непривычно широкими глазами и не очень понимает вас, то можете попробовать произнести всяческие «ни хао» или «тхэквондо» (ибо корейское приветствие «аннен хасэе» запоминается сложнее). Таким образом и вы не будете выглядеть глупо, и нас смущать не будете.

Мы живём с тобой уже почти пять лет. За всё это время мы купили плазменный телевизор, компьютер и новый отечественный автомобиль в кредит, а также простенькую спальню, шкаф от которой уже безнадёжно испортили очередным переездом на очередную съёмную квартиру. Я не нищий, наоборот — весьма востребованный программист, который приличную по статистике, но недостаточную по реальным меркам провинции зарплату в 30 тысяч рублей добирает шабашками и халтурками, не гнушаясь даже систему настраивать знакомым. Если верить самым примерным подсчётам, я зарабатываю почти втрое больше, чем в те годы, когда я жил один. Ты сделала из меня мужчину! Но при этом мы еле сводим концы с концами, подчас не имея даже тысячи свободных рублей на внезапные траты. Отложенные деньги? Не смешите.

Ты не работаешь, конечно же, ведь за семь-десять тысяч это «западло», а выше почему-то без опыта и с неоконченным высшим (которое ты и так бросила) никто не платит. Но я тебя не виню: нужно отдать должное, ты и впрямь не требуешь от меня звёзд с неба, довольствуясь простеньким телефоном за семь тысяч, неброской дублёнкой и тоненькими золотыми украшениями. Но последнее время всё чаще идут намёки о целесообразности дальнейшей совместной жизни, поскольку ни морей, ни домов, ни квартир в самом обозримом будущем не маячит. Даже в ипотеку влезть нет возможности, так как официальный доход весьма невелик, остальное — серые доходы и кредиты.

Я знаю, что мы транжиры. Точнее, я так думал до того момента, пока ты не покинула меня на два с половиной месяца и не уехала к маме за полторы тысячи километров в связи с её проблемами личного характера. Я дал тебе 15 тысяч с собой, затем ещё переводил три раза по две-три, но по приезде ты с огромным удивлением и радостью обнаружила в нашей семейной копилке — забавном пиратском сундучке — тугую пачку купюр на общую сумму почти в 100 тысяч рублей. Впрочем, радость была преждевременной: этих денег как раз хватило на почти полное закрытие кредита на машину. Несмотря на то что мы высвободили почти десять тысяч в месяц, жизнь опять вернулась на круги своя. И я начал догадываться почему.

Ежедневная еда. Разом забить холодильник мясом и полуфабрикатами на месяц тебе почему-то «дорого» — три-четыре тысячи после зарплаты можно было бы выделить легко! Тратить по 500–600 рублей ежедневно на поход в супермаркет — нормально, чё.

Пицца. Суши. Китайская еда. Шашлык. Всё это дерьмо мы заказываем минимум по разу в неделю — каждую позицию! Пиццу и шашлык — когда лень готовить. Суши — под слезливый фильм. Китайскую еду — на выходные.

Сладости. Килограммы дорогих конфет. Не ириски, не леденцы — только истинно шоколадные конфеты, трюфели и пралине. Так как ни ты, ни я не толстеем, то умять килограмм сладостей нам по силам за двое суток. А затем нужно идти за новым килограммом.

Всякая фигня на вечерней или выходной прогулке. Вчера мы набрали бижутерии и всяких мишек у торговцев на площади на 700 рублей. На майские праздники спустили на мороженое и коктейли больше тысячи.

Болезнь шопинга. Купить нормальный спортивный костюм за три-четыре тысячи? Не-е-е, дорого! Купим за 800 рублей на распродаже сразу три, убьём их меньше чем за два месяца: штаны на одном лопнут при неловком движении, остальное разлезется во время стирки. Хорошие кроссовки? Да ну, купим «Naik» за 500 рублей. Подошва отстанет после трёх километров пешком. Купим «Адибас».

У нас три кредитных карты, каждая из которых пуста более чем наполовину, но ни с одной из них мы не купили ничего дороже пары тысяч рублей. Нет денег на кафе? Щёлкни кредиткой. Нужна помада? Наберём косметики на 1500 рублей и оплатим в кредит, ведь через неделю зарплата. И что, что она уже расписана до копейки?

Список можно продолжать бесконечно — и, что самое страшное, любые попытки ограничить эти мелкие ручейки транжирства встречают просто бешеное противодействие с твоей стороны. Не купил конфетки по пути с работы? Смертельные обиды, испорченный вечер. Купил себе шоколадку за 25 рублей, но ничего не купил тебе? Бегом, бегом за коробкой конфет! Отказался от захода в очередную барахольную лавку, где наверняка будет куплена дурацкая икебана или глупый плюшевый пёс? Всё, губки бантиком и ворчание до конца дня. Попытался откосить от вечерней пиццы или предложил самим пожарить стейк вместо шашлыка от дяди Гиви втридорога? Кухонный тиран и домостроевец, готовый сгноить женщину на кухне ради копейки. И так каждый день.

Милая, уж лучше айфон на этом фоне. Я хотя бы сам с ним повозился и знал, куда пошли деньги.

Я не жадный, я не жалею для тебя ничего. Я лишь хочу научиться вместе с тобой разумно экономить. Для нашего с тобой блага!

Как надоели работнички, которые не желают сделать лишних телодвижений, чтобы не переработать и не перенапрячься!

Делаем ремонт, ищем, где заказать кухню. Для упрощения жизни себе и менеджерам-дизайнерам нарисовали детально в масштабе все шкафы и полки, которые нам нужны. Кухня небольшая и, конечно же, со своими неудобствами в виде выпирающих труб и подоконников. Поэтому размеры шкафов приходится делать необычными, чтобы всё влезло и открывалось. Из совсем необычных вещей нужна дополнительная тумба под технику — опять же, нестандартных размеров.

Как здравомыслящие люди, мы понимаем, что делать всё придётся на заказ и стоить это будет на порядок дороже готовых вариантов. Мы согласны, только сделайте нам всё как следует.

При входе в магазин мы сразу обозначаем габариты кухни, желаемый цвет и материал, а также сумму, в которую нужно уложиться. Спасибо тем продавцам, которые сразу говорят, что у них это невозможно: надо либо поднимать бюджет, либо менять материал и конфигурацию.

Первое, что задолбало — это те, кто не соотносит стоимость образцов в их же магазине с предлагаемым нами рисунком и не может сразу хотя бы примерно назвать порядок цен. 50, 70, 100, 150 тысяч рублей — это существенно для нас при выборе. С точностью до десятка тысяч-то можно прикинуть быстро, чтобы не терять время? Нет, не могут.

Следом идёт второе: «Давайте я вам быстренько всё нарисую». Давайте, только у нас уже всё нарисовано. «Ой, у вас уже всё нарисовано, значит, это будет совсем быстро». Отлично, думаем мы, просто быстро посчитает стоимость шкафов и назовёт сумму. В итоге дева полчаса рисует у себя в программке ровно то же самое, что нарисовано у нас в блокноте. Получив распечатку, мы ищем стоимость. Увы, она сразу не считается: это же просто рисунок! А считать стоимость дева будет по каталогу, лежащему у неё на столе, выписывая стоимость каждого элемента на листочек. Нет слов. Стоило ли тратить время на рисунок? Когда мы в итоге получаем сумму на порядок больше нашего запроса, становится невероятно жалко тех 40–50 минут, которые мы тут провели. И так везде, к сожалению. Только две девушки сделали расчёт по нашему рисунку и своему каталогу за десять минут.

Третье. «У нас только стандартные фасады и размеры, мы не можем сделать, как у вас на рисунке». Хорошо, поначалу соглашаемся. Давайте попробуем в общую длину уместить те шкафы, которые у вас есть по каталогу. В итоге мы либо лишаемся каких-то двух шкафов, либо сдвигаем плиту почти вплотную к мойке (а стол нам не нужен, видимо), либо нарушается симметрия верхнего и нижнего рядов, либо нам не хватает пяти сантиметров длины стены (вырубать её, что ли?), либо остаётся пятисантиметровая щель между кухней и стеной. Следом идёт: «А у нас в такую ширину шкафа нет подходящих сушилок для посуды, а для такого шкафа нет подъёмного механизма, а этот ящик нельзя сделать выезжающим, потому что слишком большой». Постойте! Это мы заказываем кухню для себя или вы пытаетесь нам продать, что у вас есть? Уходим, поняв, что наш эскиз уже перекроен донельзя.

Четвёртое начинается, когда кухня вроде бы посчитана, и на арене появляется отдельная тумба. Для начала: «У нас нет шкафов таких размеров». Это мы уже поняли. А доски-то есть? Или вы все шкафы на грядках выращиваете уже готовыми? Девы не знают, как выглядят исходные материалы, что доски бывают длиной более трёх метров, что сколотить можно любой ящик, хоть два на два метра. У них в головах только прайс и каталог, больше в этом мире ничего не существует. Хоть бы одна сказала: «Я передам ваш эскиз на производство, может, они поймут, как это сделать». Ведь наверняка любой слесарь Вася, посмотрев эскиз, за полдня сделает всё, что нужно. Про стопроцентную накрутку на нестандарт мы уже поняли. Сделайте же наконец, как вы не понимаете!

В итоге из-за всех этих сложностей ходим кругами по магазинам и никак не можем купить. А в магазинах, особенно в крупных мебельных центрах, с несчастным видом скучают девушки целыми днями, только и способные сказать: «Все образцы перед вами, у нас только так». Вот и будете так сидеть полжизни.

Я очень добрый человек. И всё было хорошо, я жила и радовалась, пока такими, как я, не научились пользоваться грёбаные рекламщики.

Метро. Толпень народу, снующая туда-сюда. И посреди этой толпы мечется аккуратно одетая девушка. Подскакивает ко мне.

— А вы не знаете случайно, как пройти к торговому центру «*****»?

— Знаю, — улыбаюсь я. — Вам нужно пойти налево (направо, прямо, по диагонали, до перекрёстка).

— Ой, а далеко идти?

— Да нет, не очень.

— А вот если…

Задаётся ещё десяток вопросов, на которые я терпеливо отвечаю.

— Ой, вы такая добрая! Дело в том, что там проходит акция и продаются духи — вот они! (Суёт в руки.) И стоят всего 100500 рублей.

Аккуратненько посылаю на @#$, разворачиваюсь и ухожу.

Ребятки, те, кто придумал такой подход, вы сами дурачки или наставник плохой попался? Вы не думали, что после двух-трёх таких случаев желание помогать заблудившимся людям пропадёт напрочь? Да и бог с ними, с заблудившимися. Человек может подойти пожаловаться на боль в груди, может потерять маленького ребёнка и расспрашивать прохожих… Да мало ли в жизни ситуаций! Но теперь люди просто будут шарахаться, думая, что им что-то хотят впарить.

После пяти таких «объяснений» я отвечаю: «Идти недалеко, но духи/сковородка/памперсы мне не нужны».

Как же вы меня…