Искусство

Меня задолбало преклонение перед Мариной Цветаевой. «Один из крупнейших поэтов XX века», — сообщает Википедия. Цветаеву восторженно цитируют в блогах и статусах. На стене нидерландского города в честь юбилея поэтессы вывесили огромный баннер с её стихами.

Между тем эта женщина изуродовала психику своей старшей дочери Али и уморила голодом младшенькую, Ирину — жестоко уморила, обделяя её едой в пользу себя и старшей, препятствуя попыткам родственников спасти её, взяв из приюта на воспитание. Ребёнок двух с половиной лет, замёрзший, больной, в крайней степени истощения голодными глазами смотрел на хлеб и сахар, которые Цветаева при ней давала Але — а у матери это вызывало только раздражение. Мол, не отнимать же у Али в пользу «этой».

Когда читаешь письма и дневники Цветаевой — волосы встают дыбом от чёрствости и эгоизма. Себе, себе, всё только себе, любимой.

А, ну да. Стихи писала талантливые. Адольф Гитлер тоже был неплохим акварелистом.

Когда мы основали, как гордо говорил шеф и его инвесторы, «продакшн-студию» и начали сотрудничать со всякого рода фрилансерами — дизайнерами, писателями, художниками и музыкантами, я вспомнил об одном дальнем знакомом, который вроде бы занимался как раз творчеством и вроде даже посвятил этому свою жизнь. Я восстановил контакты, встретился и предложил сотрудничество. И меня поразила до глубины души одна вещь. Сами его работы, рисунки (я сначала не поверил, что это он сам — подумал, может, скачал где и хвастается) — настолько это было круто, самобытно, качественно и цепляюще, что у меня невольно даже возникли в глубине души такие слова, как «настоящий талант» и «художник от бога». И при этом парню было 35, и он был нищим — влачил жалкое холостяцкое существование в съёмной комнате в замкадье и работал на своём компьютере чуть ли не 15-летней древности. У него было несколько болячек и откровенный лишний вес. По старой дружбе (да и по работе) мы много общались впоследствии, и я для себя смог сформулировать три его беды.

Несмотря на то что знакомый действительно был мастером — и очень ответственным, заказы выполнял быстро, точно и на таком уровне, какого я не видел ни до, ни после него, — он не был торгашом в самом худшем понимании этого слова и просто не мог нормально выбить себе цену. У него было хорошее профессиональное портфолио, он был зарегистрирован на всех крутых сайтах фриланса, оплачивал какие-то свои порталы с графикой и шрифтами, мастерски подыскивал себе работу, но в наших реалиях этого не хватало. Потому что дальше, помимо собственной работы с заказчиком, ему приходилось… не то чтобы договариваться, а практически выклянчивать себе оплату своей работы, и получалось у него плоховато, а зачастую приходилось соглашаться на те крохи, что дают, чтобы просто продлить своё существование.

Вторая беда — наша среда заказчиков и профессионалов, которая, увы, не блещет ни хорошими предложениями, ни хорошим спросом. Грубо говоря, всем нужна «канарейка за копейку, чтобы пела и не ела», заказчики (как, впрочем, и моя контора, увы) предпочитали работать со студентами, которые за 1000 рублей вечерком накидают картинок из интернета, просто загугленных, без очистки прав, криво склеят в фотошопе, и всё — студентов на такую работу можно было найти хоть сотню за один вечер. Самое смешное, что на фоне того продукта, который они предлагают в огромных количествах, заказчик сам не пытался найти что-то уровнем выше и изначально не закладывал на это бюджет (за такую работу платить-то стыдно).

И третья беда, которая стала следствием первых двух. У парня напрочь отсутствовала вера в себя, он жутко себя недооценивал, стыдился слова «художник» и сравнивал себя с теми студентиками, которые подрабатывали по вечерам. Ибо его жизнь, его дешёвая комната и голодное существование говорили ему о том, что он просто некомпетентный работник, ему не светит ни семья, ни будущее, ни, в общем-то, минимально достойная старость (о последнем он старался не думать вообще, а если и думал, то с содроганием). Я не знаю, откуда он, в одиночестве и безнадёге, брал силы что-то создавать.

Честно говоря, он тогда практически всё бросил. Всё, чему осознанно и с любовью посвятил свою жизнь, всего себя. Он готов был идти осваивать форекс, копил на платные курсы, а потом чуть не пошёл продавать телефоны…

К счастью, его история имеет хэппи-энд. Моя жена в прошлом каталась на доске и была знакома на этой почве с сотрудником одной зарубежной компании. Короче, звёзды сошлись. Ныне друг мой уже как пять лет живёт и работает за океаном, в одной из самых крупных компаний по производству видеоигр. Он прошёл за рубежом лечение, и сейчас это другой человек. Когда мой «мелкий атаман» заводит на компьютере одну из своих крутых игрушек, я знаю, что мой друг приложил к её атмосфере свои руки и свою душу, и я невольно улыбаюсь…

И одновременно колет что-то внутри.

Именно это «что-то» меня задолбало. Это у нас модно ругать «отечественный отстой», нашу музыку, наши фильмы, наши программы, рекламу, дизайн, прочая-прочая… А на деле, что, талантливых нет? Мастеров, способных выдать высший уровень? Есть, я лично видел. И знаю, что многие нашли себя там, за рубежом.

И так будет дальше, пока заказчикам будет пофиг на результат. Зачастую они даже не видят разницы между авторской работой и наспех склеенных клочков из интернета с явными косяками. Не видят не сослепу, а просто не хотят видеть — их интересует цена, максимально явное наличие каких-то своих хотелок в заказе и прибыль, не более.

Пока заказчикам будут нужны в большинстве своём раздолбаи, которые способны только надёргать картинок (звуков) из интернета и криво их слепить.

Пока четверо из пяти заказчиков будут пытаться кинуть на бабки своих горе-работничков (как минимум стараться кормить их «завтраками» или вообще избегать вопросов об оплате), а художники — невольно тратить тучу времени и сил, чтобы получить законную оплату за свою работу.

Пока за работу, за которую за рубежом платят полторы тысячи долларов авансом плюс роялти, у нас будут платить три тысячи рублей единоразово (в лучшем случае).

Пока «матёрые спецы» будут поливать грязью друг друга, топтать молодых и учить заказчиков, «как правильно».

Пока пользователи будут воровать контент, оправдывая себя чем угодно — и тем, что «художник должен быть голодным», и тем, что «художник должен питаться святым духом, не думать о деньгах, а думать только о великом», должен «работать на заводе, а творить по вечерам», и тем, что самим живётся хреново — кому-то платить нечем, что автор предлагает говно, которое ничего не стоит, а то и просто не оправдывая себя и не задумываясь воровать…

Пока наш творческий сегмент будет напоминать гадюшник, где надо драться за своё место, и драться не своими работами, опытом, качеством и талантом, а чем-то другим — политикой, связями, панибратством, подхалимством и подковёрной вознёй, — и, отхватив себе жирный кусок, продолжать заниматься именно этим, а не творчеством.

Именно до тех пор наши ребята и девчата будут влачить голодное существование и заканчивать работу в «Евросети», продавая телефоны. С набором хронических болячек, мизантропией, ненавидя эти телефоны, своё творчество, весь мир и прежде всего себя — за слабость, за то, что не сумел пробиться…

Или же заканчивать за рубежом, создавая мировые, крутейшие компьютерные игры, музыку, фильмы, медиаконтент под именем и на благо себя, других стран, других компаний. Но не наших, о которых и дальше только и будет, что куча соплей, слюней и грязи о том, как всё плохо и некачественно сделано — неужели мы не можем лучше?

Никогда не смотрела кино о супергероях, а недавно неожиданно для себя с большим удовольствием сходила на «Стражей Галактики». И не из-за Ракеты, как вы могли подумать. Меня зацепила Гамора. Впервые за долгое время я увидела на экране реалистичного персонажа. В фильме, снятом по комиксу, угу. Зрелая, харизматичная женщина, шикарная, одна из лучших в своём деле, заслужившая свою репутацию.

А неистово задолбали меня такие слащавые образы, как мистер Грей. Мальчики и девочки, только что вышедшие из пубертата, но владеющие в совершенстве (обязательно в совершенстве!) всеми искусствами, от изящных до боевых, умеющие управлять вертолётом, идеально сидящие в седле, знающие несколько иностранных языков, получившие престижное образование и открывшие своё дело, которое уже через пару лет позволило им купить себе дома и прочие атрибуты шикарной жизни. Ах да, ещё эти супергерои с шестнадцати до восемнадцати одновременно с получением высшего образования, работой, изучением мандаринского диалекта, курсами сомелье и уроками бачаты успевают объехать весь мир с какой-нибудь гуманитарной миссией, поработать фотографом на National Geographic и побывать на войне.

Сколько лет нужно заниматься верховой ездой, чтобы стать профи? А сколько часов в неделю?

Сколько занимает изучение трудного иностранного языка? Сколько нужно языковой практики? А на несколько сразу?

Сколько часов в день нужно заниматься, чтобы стать музыкантом? А у балетного станка?

Как подросток в представлении киношников успевает закончить школу, подготовиться к поступлению, заработать на учёбу, втянуться в трудоёмкий процесс, не отказывая себе в свиданиях, путешествиях, регулярных вечеринках? Ведь современный киногерой, молодой да ранний — это не просто вундеркинд, супермен-ботаник, аутист со сверхспособностями, он же обязательно секс-символ, лишённый подростковых комплексов. Старый добрый Кларк Кент рядом с ним — сельский дурачок.

Я вспоминаю, как в выпускном классе мы засыпали в душе от переутомления, возвращаясь домой после уроков-курсов-репетиторов за полночь. Как на первых курсах спали на задних партах после изнурительных ночных подработок. Помню, сколько сил и времени отнимали поездки на конюшню в пригороде. Как приходилось выбирать между рисованием и фехтованием, которые, как нарочно, шли в одно и то же время в разных частях города. Сколько радости приносили долгожданные, вымученные результаты.

Получается, чтобы стать всесторонне успешным и всесторонне развитым супергероем, нужно либо загружать мануалы по управлению вертолётом себе через разъём в голове, либо работать над собой год за годом. Вот только в нефантастических фильмах нет штекеров в мозгу, как нет и харизматичных тридцатилетних персонажей, с которыми захочется себя идентифицировать.

В последнее время, думаю, каждый ежедневно сталкивается с понятием «мейнстрим». Не раз я слышала фразу вроде: «Что, слушаешь эту группу (читаешь эту книгу, одеваешься так-то)? Фу, мейнстрим!» И знаете, если послушать этих «экспертов», которые только и могут, что лежать на диванах с ноутбуками и судить о том, что круто, а что нет, что популярно, а что нет, проще выпрыгнуть в окно.

Вообще, что означает понятие «мейнстрим»? «Мейнстрим — преобладающее направление в какой-либо области (научной, культурной и др.) для определённого отрезка времени. Часто употребляется для обозначения каких-либо популярных, массовых тенденций в искусстве для контраста с альтернативой, андеграундом, немассовым, элитарным направлением». По крайней мере, так говорит Википедия. Но если сказать своими словами, то мейнстрим — это то, что на пике моды, и неважно, музыкальная группа это, книга или же какое-то направление в искусстве.

Но вот что, собственно, мне интересно. Почему мейнстрим — это плохо? Почему мейнстрим считается чем-то позорным, и если ты читаешь что-то весьма популярное и известное, то сразу: «Фу, мейнстрим, ты такой, как все»? И что, чёрт возьми? Читать то, что нравится большинству, не плохо. Есть то, что нравится большинству, не плохо. Слушать то, что нравится большинству, не плохо. Когда же до ваших таких осведомлённых голов это наконец-то дойдёт, уважаемые вы диванные критики и эксперты? Если говорить начистоту, то и дышать — мейнстрим, и спать — мейнстрим, и чистить зубы — мейнстрим, да вообще сам процесс под названием «жизнь» представляет собой всеми так ненавистный мейнстрим.

Мне плевать, слушаете ли вы мою любимую музыкальную группу, читаете ли мои любимые книги, смотрите ли мои любимые сериалы — всё равно я буду продолжать слушать, читать, смотреть, делать и думать то, что хочу, и плевать на ваше идиотское мнение и такое надоедливое понятие «мейнстрим». Задолбали!

Бытует мнение, особенно среди старшего поколения, что всё западное — это Великое Космическое Зло, созданное хитрыми американцами, чтобы разлагать психику наших замечательных детей. Я достаточно хорошо помню свои детские и подростковые годы и в связи с этим хотел бы разобрать суть вопроса. Да, заодно и выплеснуть эмоции. Простите.

Я с раннего возраста читаю комиксы, смотрю мультфильмы, боевики, приключения, ужастики. Я, вероятно, долбаный гик. Но я благодарен за то, что дали мне все эти произведения. Первое — развитую, богатую фантазию. Второе — творческие способности. «Американщина» научила меня таким качествам, как альтруизм, милосердие, вера в себя, вера в добро, привила чувство долга и ответственности. «С великой силой приходит великая ответственность», как говорил Бен Паркер. Есть, правда, исключение: из-за посмотренных в дошкольном возрасте ужастиков я некоторое время боялся темноты. Возможно, я вырос немного наивным, но я бы не сказал, что это недостаток.

Теперь российское кино. Как минимум три фильма сломали мне психику: «Ворошиловский стрелок» (я посмотрел его в семь лет), «Брат» и «Брат-2». Про последние два могу сказать, что фильмы неплохие. Герой Сергея Бодрова навсегда останется в моем сердце, но в фильме много чернухи. Особенно меня потряс фрагмент, где американец смотрит любительское видео… А о перестроечном кино и говорить нечего: чернота мазутом из него изливается.

Российский кинематограф «наградил» меня страхом, который преследовал меня достаточно долго. Я боялся, что мать может оказаться в такой же ситуации, как героиня «Ворошиловского стрелка», я боялся за отца, который может стать жертвой «братвы». Боялся и за себя тоже, чего скрывать. И даже сейчас страх незаметно подкрадывается, пытается захватить. Я стал ревнивым, иногда во мне возникает некоторая злоба на собственный пол. Я не до конца доверяю ему.

Небольшая поправочка, чтобы меня не посчитали прозападным шпионом или русофобом: я с радостью смотрю советский кинематограф и мультипликацию. Но и в Голливуде в те годы была мода на аналогичные фильмы. В качестве примера можно вспомнить «Бэтмена» 60-х годов, где мрачный протагонист внезапно становится комичным и забавным. Можно сказать, это признак кинематографа середины XX века.

Быть может, меня не задолбало, но раздражает разделение на «западное» и «русское». Есть хорошее и плохое, качественное и некачественное. Наконец, есть продукция для детей, есть для взрослых.

Это всё, что я хотел сказать.

Прочитала тут уже несколько историй про переводы фильмов, которые всех задолбали. Знаете, меня они тоже задолбали. Дублированные фильмы давно уже не смотрю (там и перевод хромает, и голоса актёров странные); фанатские субтитры в сети часто удивляют ляпами, которые даже пятиклассник заметит. На первом курсе при виде таких ошибок я страшно кривила нос и спрашивала, как так можно. Если такое попадалось у профессионалов, тут даже говорить не о чем — ужас-ужас, больше этот фильм не смотреть.

А сейчас я переводчик, и я прекрасно понимаю, как так можно.

Во-первых, очень часто заказ приходит к тебе ночью, а дедлайн был вчера, но «наш штатный переводчик заболел, вы, пожалуйста, побыстрее». И ещё звонить будут каждый час, чтобы легче переводилось. При таком раскладе все сверки названий, имён, цитат и т. д. идут лесом, потому что некогда. В студии тоже никто ничего не сверяет, потому что им тоже некогда. В итоге получаем Джона Лэкленда вместо Иоанна Безземельного, зрители не врубаются, любители истории плюются, переводчик посыпает голову пеплом.

Во-вторых, тайм-коды и диалоговые листы почему-то я получаю только при переводе фильмов для фестивалей. Это часто волонтёрская работа, но люди находят способы облегчить друг другу жизнь и повысить качество перевода, хотя им за это не платят. А вполне профессиональные студии, которые получают деньги за эти субтитры, почему-то не могут прислать диалоговый лист и советуют искать готовые титры на другом языке в интернете (в них время может быть проставлено совсем по-другому, но это никого не волнует). Раскладчики субтитров корректируют время по первой реплике, потому что некогда. В итоге тайм-код не совпадает с репликами оригинала, зрители плюются, переводчик посыпает голову пеплом.

В-третьих, люди не понимают, что нельзя просто взять и перевести готовые субтитры, не пересматривая при этом фильм (отсюда, кстати, ляпы в любительских титрах — переводчик просто не проверяет контекст). Иначе брутальному мужику в кадре скажут: «Ты красивая, но немного грубая», а учительница физики будет кричать: «Я учитель науки!» На то, чтобы перевести несколько страниц титров, нужно Х часов. На то, чтобы перевести это же, просматривая фильм, нужно в среднем 6Х часов. Если приходится переводить со слуха, то и 10Х. Не видела ещё ни одной студии, которая бы думала про эту разницу (поэтому дедлайн всегда «вчера»). Переводчик посыпает голову пеплом в процессе перевода, но дедлайн не передвинешь, поэтому либо не просматривается фильм, либо сверки чего бы то ни было идут лесом.

И наконец — моя любимая категория заказчиков. Никто не хочет тратить в три раза больше денег на перевод тех же двух часов экранного времени, правда? Поэтому, если у нас фильм на экзотическом языке, мы дадим переводчику английские титры и заплатим как за перевод субтитров с английского!

Знаете, даже при переводе качественных титров смысл теряется, если не можешь сравнить с оригиналом. Но английские субтитры сейчас делают все, кому не лень, и часто вписывают в них то, что персонажи не произносят. Например, один из таких «экзотических» фильмов был на языке, который я знаю, и 50% титров там были совершенно не о том, о чём говорили персонажи. Этот перевод я до сих пор храню в двух вариантах: перевод самого фильма и перевод английских субтитров. 50% разницы.

Поэтому теперь я не беру на перевод фильмы с «вторичными» английскими субтитрами, если не понимаю, что говорят на экране. Переводчик задолбался посыпать голову чем попало…

На днях мне довелось побывать на спектакле с говорящим названием «Только для женщин».

Мы вошли в зал театра, заняли свои места на шестом ряду и принялись терпеливо дожидаться начала представления. На сцене расположилась довольно симпатичная декорация, подсвеченная холодным синим светом. Центральным объектом декорации выступала барная стойка с несколькими стульями, один из которых вскоре занял импозантный мужчина в возрасте. Он сел, достал пачку сигарет и закурил. Зрители начали аплодировать.

В этот момент мне стало смешно и неловко от этой странной восторженности. Конечно, я отдаю себе отчёт в том, что овации давали своеобразный старт спектаклю, но эта картина — когда человек закурил на сцене и зал начал рукоплескать — показалась мне такой… подчёркнуто откровенной, подтверждающей давно тиражируемую мной мысль о том, что театр точно так же, как и стриптиз-клуб, продаёт услугу, потребление которой отчего-то стало признаком высокой культуры и хорошего вкуса.

Мне довелось поработать в здании театра и увидеть оборотную сторону этой «культурной» медали. Я каждый день наблюдала, как эти моралисты, которые со сцены рассказывают душещипательные истории, напиваются вдрызг, рассказывая друг дружке о том, как жесток зритель и как жестока сцена, которая так и не поняла их дарованный богом талант. Большего лицемерия, чем в театре, не найдёшь нигде. В той же мере это касается оголтелой самости и безосновательной гордыни.

Но дело даже не в этом. Я решила написать этот текст не для того, чтобы уличить актёров в непотребном для людей из «высшего общества» поведении, нет. Я искренне недоумеваю, почему мне пытаются навязать услугу, которая, на мой взгляд, своих денег не стоит. Отказавшись от посещения театров, каждый из нас рискует прослыть бескультурным и ограниченным человеком, неспособным воспринимать искусство. Но так ли это на деле? Так ли много культуры в театре? Так ли необходимо делать эти непомерные взносы в фонд уничтожения актерской печени для того, чтобы стать культурным?

Спектакль «Только для женщин» рассказывает забавную историю о том, как мужчины в возрасте решили попробовать себя в качестве стриптизёров — не славы, но денег ради — и как это у них получилось. Уважаемые знатоки, внимание, вопрос: разве не за такие сюжеты ругают современное молодёжное кино? Юмор в рамках спектакля был достаточно примитивный. Со сцены слетали слова и сочетания, по которым принято определять невоспитанных и грубых людей: «трахаться», «у тебя что, больше не стоит?», «зассал»… Заканчивается всё не самым эффектным шоу в жанре стриптиза, сдобренным обнажёнными попками мужиков в стрингах.

Я ничего не имею против этого спектакля. Более того, я без осуждения отношусь к любителям театра в целом. Но вот чего я искренне не выношу, так это общественной манипуляции, в связи с которой у театра есть эффективным рычаг воздействия на потребителя. Здания некоторых театров разваливаются, внутри всё пропитано совком, но никто не говорит об этом; все говорят о том, что театр — это место культуры.

Посетив кинотеатр, в котором слишком узкое пространство между сидениями, мы пишем гневные отзывы на каком-нибудь специализированном сайте и ищем другое пристанище для своих денежек, тогда как разруха в театре зачастую принимается как должное. Билет в кино перед Новым годом обошёлся мне в 150 рублей, тогда как театральный псевдостриптиз лишил меня (а точнее — человека, который меня пригласил) 900 рублей.

Эта колоссальная разница в цене не раз служила основанием для того, чтобы я задумалась об этой безупречной маркетинговой концепции, взращиваемой веками. То, что сегодня демонстрируют театры, зачастую выглядит гораздо более плоско и дёшево, чем кино или клубные шоу, потому как последние рискуют остаться без клиентов в случае мелкой оплошности, а на первых — работает имидж театра как социального института.

Мне бы хотелось, чтобы общество перестало навязывать мне «культуру», ибо, абстрагировавшись от существующих убеждений, касающихся театра, я отчётливо вижу, что никакой культуры в этом нет. Только деньги. Только продажа услуги по заоблачной цене. Только прекрасная маркетинговая работа с целевой аудиторией, готовой «хавать» всё что угодно с высококультурного блюдечка под названием «театральная сцена».

Меня тоже жуть как задолбал дубляж. Про смысл текстов (а точнее, его отсутствие) уже сказали, а теперь расскажу про мою кровь из ушей — крики и песни.

Безусловно, советские переводы были страсть как хороши — даже если голоса и не были совсем уж похожи на оригинальные (скажем, существенно выше или ниже тембром), актёры говорили и пели правильно: с чувством, с толком, с расстановкой. Вот только минус — иностранных фильмов переводили мало, а цензура резала и переводила в угоду партии даже мультфильмы.

У российских переводов, наоборот, вообще комплексов нет — переводят с матом, криками, чихами… Вот только скажите мне, «профессионалы», это так сложно — наложить на записанный голос эффект эха или просто открытого пространства? Или, на худой конец, во время записи микрофон подальше поставить? Это даже в любительских переводах есть, в профессиональных — никогда. Возьмите любой дублированный фильм — герой стоит в поле, церкви или даже туалете, а голос — будто в комнате с мягкими стенами. Крики — ещё лучше. Падает герой с башни, ему оторвало конечность или он теряет друга, он истерично вопит, говорит с хрипами и надрывами — в оригинале. У вас же он голосит, как детище «Фабрики звёзд» без фанеры: ровно, тускло, фальшиво и настолько ненатурально, что даже в игру лучших актёров перестаёшь верить. Ну, а ваши «а-а-пчихи» вообще не тянут на реальный чих, да и в переводе вообще-то не нуждались.

Однако самое страшное — это когда «профи» пытаются спеть. Я лично на первой «ноте» просто начинаю искать другую озвучку. Индийское кино, примерная девочка-пискля лет шестнадцати внезапно начинает хриплым контральто петь полуматерные частушки. Американский андеграунд, брутальный чернокожий гангстер, читающий рэп, внезапно превращается в юного Децла. «Лучшая джазистка Америки» фальшивит мимо ритма, а к её ногам падают расчувствовавшиеся поклонники. Китайские девочки, чьи ежесекундные форшлаги переводчицы даже не берутся повторять, поют какие-то чукотские напевы на трёх нотах… Да что там, даже в попсовых «Голодных играх» (уж казалось бы, бюджет есть даже у перевода) переводчица в единственной на фильм песне секунд в тридцать даже не попыталась изобразить нечто, похожее на ноты!.. Ребят, ну не умеете петь — не беритесь! Заплатите пятисотку троечнице-студентке музучилища за тридцать секунд без распевки, оставьте оригинальную дорожку с речью за кадром, как это честно делали те же советские переводчики, но не мучайте наши уши!

Третий вариант — фандаб. Фанатский перевод то бишь. Качество перевода — лучше любого профессионального, переводчики находят даже аналоги пословиц и жаргонизмы, озвучивающие читают по ролям и с выражением, накладывая туеву хучу эффектов на все случаи жизни… Вот только пафоса в каждом втором голосе столько, что хочется пристрелить, чтоб не мучился, а каждый первый из раза в раз повторяет грубейшие ошибки в ударениях. Многие ещё и косноязычны: либо картавые, либо проглатывают слоги…

Кровь из ушей, мозги в трубочку. Ребят, вы задолбали.

Не секрет, что дублированный перевод (когда оригинальные голоса актёров не слышны) подавляющего большинства иностранных фильмов, вышедших у нас в прокат, выполнен профессиональными компаниями. Тем не менее, с некоторых пор, если у меня есть выбор, иностранные фильмы я смотрю только с многоголосым (когда оригинальные голоса актёров слышны) или на крайний случай с одноголосым переводом.

Почему? Как ни странно, потому, что слово «профессиональный» в вопросах перевода вовсе не означает «качественный».

Приведу пример. Посмотрев какой-нибудь фильм в многоголосом переводе, в дубляже я его смотреть уже не могу. Меня корёжит от голосов российских актёров, от того, как они пытаются передать каждый ох, ах и пук персонажа на экране, даже если в действительности он вообще молчал и не издавал ни звука. Я не шучу: в одном фильме героиня в озвучке ахала на каждый свой шаг, убегала от преследователя и стонала на весь коридор, причём не открывая рта: «Ах! Ах! Ах!»

Увы, все минусы дублированного перевода для меня этим не ограничиваются. Во времена видеомагнитофонов особого выбора звуковой дорожки у нас не было: с какой купил кассету, с такой и смотри, и один мультик (свой любимый) я смотрела в дублированном переводе. В одной сцене во время сильного мороза разговаривают два персонажа, один раздет по пояс и не вооружён, второй ему говорит: «Оденься, а то глаз кому-нибудь выколешь». Эта фраза оставалась для меня загадкой, пока не настало время DVD-плееров и дисков сразу с несколькими звуковыми дорожками. Услышав оригинальную озвучку, я поразилась тому, что фраза звучала иначе: «Оденься, на тебя смотреть больно». Таких примеров не счесть, из-за них часто теряется соль шуток, смысл сюжетного поворота, да даже банальная логика.

И третье, последнее, из-за чего мне никогда не захочется по своей воле снова смотреть фильмы в дубляже — это последователи пресвятого магистра Йоды. Несть числа им и результатам их трудов. Не могу припомнить ни одного фильма, где не была бы видна их карающая длань:

«Сегодня в клуб идёшь ты?»

«Армия неприятеля с востока идёт»;

«Нет, аллергия у меня на фрукты».

С какой планеты свалились горе-составители этих текстов? Они не могут быть землянами, иначе точно имели бы хотя бы малейшее понятие об особенностях устной речи. Да-да, мне могут заявить защитники переводчиков, что такая перестановка слов делается для того, чтобы губы персонажей на экране как можно точнее совпадали с произносимым текстом. Но я всё равно не понимаю, зачем нужно это делать, зачем нужно насиловать родную речь. Разве это достойная цена, если в результате у зрителя от таких кривых фраз лицо перекашивается, как от проглоченного лимона?

Горе-переводчики, владеющие лишь Гугл-транслейтом, актёры озвучания, даже мельком не видевшие оригинал, не знающие, что персонаж не может охать и ахать с закрытым ртом, последователи Йоды — вы должны делать фильм понятным и лёгким для просмотра русскому зрителю, но вы страшно задолбали!

Меня задолбали коллекторы. Это не те, что профессионально взыскивают просроченную задолженность по кредитам, а те, которым все должны. Последний пример — недавняя статья, где автор с какого-то перепугу заявляет, что кино должно показывать райские сады на Марсе и общество будущего, построившее коммунизм. Кому оно должно? Наверное, самому автору. Когда оно успело ему задолжать, не поясняется. И таких авторов у нас в стране становится всё больше. Кино, фильмы, телепередачи, эстрадные песни, заметки в прессе вместе с их создателями должны таким вот авторам. Все коллективно задолжали им светлое будущее, духовность и рай на земле.

Так вот, кино — это способ рассказать сказку, только не печатным языком книги или журнала, а визуальным. Кино должно выразить некую идею, заложенную в него режиссёром и сценаристом; ещё, как правило, кино должно принести деньги инвесторам, выделившим средства на его создание. Всем остальным кино не должно ничего. И идея, которую создатель в своё кино заложил, совсем не обязана быть доброй, светлой и зовущей к вершинам. В конце концов, мы живём в де-юре свободной стране, где каждый имеет право публично высказывать свои мысли, в том числе и языком киноискусства. И уж точно кино не должно служить локомотивом чьей-то жизни. Оно, конечно, может, но совершенно не обязано. И если кто-то строит свою жизнь исключительно по фильмам, песням и передаче «Дом-2» — у меня для него плохие новости…

Так что, граждане коллекторы, свыкнитесь, пожалуйста, уже с мыслью, что в этом мире вам должны только те, кто у вас одалживался, а не те, кого вы сами себе записали в должники. А пока — задолбали.