Образование

Привет, я студент старейшего университета страны, и я задолбалась.

Многие сверстники подрабатывают репетиторами. Это логично: общие вещи из школьной программы мы ещё не настолько прочно забыли, а свой предмет успели изучить уже на достаточно высоком уровне — явно выше, чем выпускники педа. К выпуску из бакалавриата появилось достаточно свободного времени и смелости попробовать себя на этой ниве. Окей, Гугл, подбор репетиторов… Вот, пожалуйста, сотни сайтов по первому же запросу. Регистрируйся — не хочу.

Что меня задолбало? Нет, даже не то, что мой предмет далеко не так популярен, как математика или английский. На худой конец, эти навыки тоже можно прокачать до необходимого школьнику уровня, что я потихоньку и делаю.

Тыкаем на имеющиеся заявки — вуаля, «требуется женщина 30–35 лет с опытом не менее 5 лет». Ну, или без опыта, просто возраст. Особый цимус, если при этом указанная цена — до 600 деревянных за час. С выездом. Высунув язык, бегаем по кругу: чтобы работать, нужен опыт работы; чтобы получить опыт, надо поработать, а без опыта ты там на фиг никому не нужен. По достижении 30 лет, видимо, женщины моментально обретают педагогическую суперспособность. А возраст менее 25 перечёркивает всё: обучение на бюджете в нехилом вузе, медальку с международной олимпиады. Ясен перец, цена занятия по достижении тридцатника тоже подскакивает от 600–1000 до 2000–2500 рублей за час, но это уже дело десятое.

Ладно, иногда бывают заявки, в которых желаемый возраст и опыт репетитора не указан. Но, чёрт возьми, студенты — вы не поверите! — тоже люди и хотят капельку уважения. И если студент приехал, провёл пробное занятие, а вы пообещали подумать и позвонить по принятии решения — будьте добры, позвоните и скажите прямо, что передумали, что женщина старше 30 справится лучше.

Пойду настраивать своё сарафанное радио — вдруг чего более дельного поймаю? Или подожду тридцатилетия и причитающейся мне суперспособности.

Всем привет!

Меня задолбали — вы не поверите — «полиглоты». Не поймите неправильно, я не имею ничего против людей, которые посвятили иностранным языкам свою жизнь и всё свободное время. Те же, кто от природы наделён необычайной памятью и способностями, вообще вызывают искреннее восхищение. И слово «полиглоты» я не зря беру в кавычки. Меня, как человека околофилологического образования (журналист я), поражает то, с какой лёгкостью и частотой народ этим словом злоупотребляет. Со всех сторон только и слышно:

— Ох, я вот начал учить китайский…

— Она знает шесть языков! И учит седьмой.

— Подумаешь, эссе у тебя сложное! Я вот в совершенстве знаю английский и итальянский, а ещё говорю по-французски, по-немецки, по-испански и начала учить параллельно норвежский с японским. И справляюсь!

Как правило, через месяц первый человек на вопрос, как там его дела в мире иероглифов, только отмахивается. Вторая имеет привычку учить язык по путеводителям той страны, куда собирается поехать отдыхать. А в третьем случае хочется просто выругаться, ибо тут «я владею» подразумевает, что человек умеет поддержать диалог на тему погоды и купить билет на метро.

Люди! Вы мните себя лингвистами, уча языки по манге и французским песням, но почему вы отказываетесь понимать, что значит действительно изучать и знать язык? Вы хоть осознаёте, что значит владеть языком в совершенстве? В этом вам не поможет куча справочников туриста и самоучителей из ближайшего книжного. Не зря люди учат язык по несколько лет в университете.

Я дружу с английским с детства. Сейчас, при наличии престижного международного сертификата, я всё ещё не могу считать себя его носителем. Параллельно я несколько лет изучаю европейский язык, у нас в стране, пожалуй, самый популярный. Я отдаю ему львиную долю своего времени. Я ругаюсь на знакомых носителей, когда они перескакивают на английский или русский, потому что жадно схватываю каждую минуту практики. Я влюблена в него и готова шлифовать до блеска столько, сколько потребуется, и все попытки параллельно учить что-то ещё оканчиваются крахом: я не могу взяться за что-то новое, пока не довела до блеска, до совершенства уже начатое. Я чувствую этот язык и через него с обожанием смотрю на культуру и обычаи страны. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но именно это и означает «изучать язык».

Одного заученного диалога про Колизей и парочки комплиментов недостаточно, чтобы приписать себя к носителям итальянского и с чистой совестью пойти купить учебник латышского. Да, это интересно и увлекательно, но, чёрт возьми, не мните себя экспертами! А если и мните, то хоть, как говорится, лет ми спик фром май харт и не обвиняйте в том, что я просто «не способна на большее».

Закончила бакалавриат и учусь в магистратуре в одном из старейших вузов нашей страны, занимаюсь научной работой. Хорошее образование, ответственность и заинтересованность дают выхлоп в виде отличного знания своего предмета. Дело не в том, как печальна жизнь учёного, да ещё и историка литературы в России. В этот раз обидело другое.

Я подрабатываю репетитором; русский язык, литература — это то, что я люблю, знаю, могу объяснить, заинтересовать. Но тут решила, что маловато мне опыта, да и хочется сеять разумное, доброе, вечное масштабней, и решила устроиться в известный образовательный центр. У фирмы филиалы по всей стране, 25 лет они существуют, курсы для школьников ведут самой разной направленности: от подготовки к ЕГЭ до робототехники и фотографии. Занятия проходят по выходным, атмосфера дружественная, коллектив молодой и активный, есть свои методисты, курсы повешения классификации и прочее. Куча восторженных отзывов от учеников, родителей и преподавателей, среди которых есть и мои знакомые — короче, школа без минусов. Принимают на работу в несколько этапов: сначала присылают непростой тест по твоему предмету, если пишешь его хорошо, приглашают на коллективное собеседование, где нужно провести мини-урок. Его оценивают эйчары, в классе сидят такие же претенденты, как ты, но на разные специальности: английский, русский, фотография, химия, математика…

Вот тут-то и ждало разочарование.

Меня не взяли на вакансию преподавателя русского языка. Взяли девицу, нашедшую в слове «лисий» окончание -ий (склоняем: лисья (нора), лисьего (хвоста) — суффикс -j-, окончание в «лисий» нулевое, беглая гласная; это даже если не знать, с помощью какого суффикса образуются притяжательные прилагательные), и другую, которая сказала, что в словах «обжорка», «жрать» и «сжирать» разные корни (чередующаяся гласная в корне, аблаут — не, не слышали; «друзья», «дружба» и «друг», наверное, тоже не однокоренные). Зато они обе поиграли с аудиторией, устроили конкурсы, одна даже притащила два ватмана с нарисованными корабликами, чтоб «топить» корабль противника правильными ответами. Класс. Как ваши детки сдадут свой ЕГЭ? «Не знаю, может, повезёт». Я, глупая, думала, что моя задача — объяснить мнимым девятиклассникам сложную тему, которую 80% и к одиннадцатому классу не может понять и выучить, а потом всю жизнь так и ставит запятые: «Ну, я так имею в виду, это аффторский знак и вообще уточнение», — а требовалось, оказывается, повеселить девочку-эйчара, стишок там рассказать, в ладоши похлопать, игрушки принести…

А бесит и задалбывает меня некомпетентность. Подозреваю, что такое происходит не только в сфере образования.

Никогда не думал, что когда-нибудь напишу, поскольку читает сайт супруга, а я слушаю пересказ избранного. Но жизнь — дама с причудами, и я попробую выступить в амплуа «чукча не читатель, чукча — писатель».

Среди знакомых и лично, и виртуально, а иной раз и так, и так одновременно наметился какой-то лавинообразный процесс: все становятся психологами. Не кухонными психологами с рюмкой чаю среди друзей, а дипломированными психологами. Дипломы эти получают в растущих как на дрожжах неведомых университетах и академиях. Сроки получения корочек — ураганные: от полугода до года.

Уж на что дурную репутацию имел в 90-х годах психфак МГУ среди профессиональных врачей, но теперь, право слово, он выглядит вполне приличным учебным заведением. В результате студент, за полгода осиливший от силы дюжину книг вперемежку со статьями, становится дипломированным психологом с правом лечить больных — хорошо, не лечить, а консультировать.

Новоявленный психолог чаще всего презрительно относится к классической психологии, но с упоением рассказывает о всевозможных экзотических школах психотерапии: сказкотерапия, арт-терапия, водная терапия, контактная терапия, танцевальная терапия.

Я бы не стал возражать против всего этого шарлатанства, если бы не одно обстоятельство: эти люди напрочь не умеют отличать своего клиента от реально больного человека, которому нужна помощь психиатра и медикаментозное лечение. Даже больше: некоторые с самоуверенностью, достойной применения на тяжёлых физических работах, берутся лечить хроническую или вообще эндогенную депрессию. Некоторые храбрецы уверены, что им по силам суицидники. Тревожные расстройства для них вообще что-то вроде насморка.

Все эти люди не имеют никакого медицинского образования, они даже не парамедики.

Я не понимаю: где у них совесть, ответственность и, простите за трюизм, принцип «не навреди»?

Меня задолбали закомплексованные ханжи, которые считают, что детям можно не объяснять, что такое секс и как им заниматься, пока они не вступят в брак.

Родители! Ну сядьте вы и объясните своему чаду, что и как. Да, трудно, но ребёнок не виноват, что вы стесняетесь. Ему самому, между прочим, ещё не привит панический стыд перед такими темами, так что пользуйтесь этим и расскажите всё максимально правильно и понятно. Только, пожалуйста, не тяните слишком долго. Я, послушная и домашняя городская девочка, в первом классе в общих чертах уже знала, что такое секс, а это ещё до интернета. Можете представить средний возраст такого «узнавания» сейчас.

Более того, многие безответственные взрослые ещё и поднимают крик, когда их работу делает за них кто-то другой.

Сексуальное воспитание в школах? Разврат, бордель, как так можно?

Подросток покупает в аптеке презервативы? Не продам, иди уроки учи!

Гинеколог рассказывает девочкам 13 лет (прошу заметить, у многих уже есть месячные, и они теоретически способны зачать) о том, что надо не забывать предохраняться при половых актах? На костёр её, им в 13 лет вообще ещё рано об этом думать! Ага, а учить правила ПДД рано, пока не купил машину. Вот как выедешь на дорогу в первый раз, тогда и начинай учить.

Подобное наплевательское отношение к детям задолбало. Вот что вам стоит вовремя рассказать, что такое секс и как правильно им заниматься, чтобы потом не получить неприятных последствий? Всем же лучше! Неужели ваша чёртова стеснительность в вас сильнее, чем любовь и беспокойство за ваших детей? Неужели вы правда считаете, что если вы отмолчитесь в тряпочку, то ваша дочь останется девственницей до замужества, а ваш сын не будет дотрагиваться до девушек (но магическим образом вырастет уверенным в себе и быстренько обзаведётся хорошей женой)? Нет, они всё равно сделают по-своему. Это как пытаться отобрать у подростка шарф, чтобы он не ушёл гулять в холодный день. Вы его не остановите, плюс он ещё и ангину заработает. Кому оно надо?

Представьте себе разговор, скажем, ваших знакомых:

— Ты прикинь, у нас во дворе год назад мужик завёл машину какую-то странную, натюнингованную всякой всячиной. Занимался всё время только ей — увлечённый был человек. Нет, он нам не вредил, да и не особо мешал: разве что гудела она иногда негромко, когда он в ней копался. Но мы всегда боялись: а вдруг он её взрывчаткой там начиняет? Или вдруг не затормозит на этом своём механическом чудовище и собьёт наших деток? Да и мужиков каких-то подозрительных вечно возил… В общем, давили-давили на него — и машина всё-таки исчезла из нашего двора. А он злой ходил, но тихий.

— Ничего себе! А у нас соседка сверху пианину купила для дочки. Нет, играла девочка неплохо, да и не шумела особенно. Но мы всё время боялись: а вдруг эта махина паркет проломит и упадёт к нам? Или вдруг она начнёт у себя дома концерты устраивать и нам покоя не даст? В общем, ругались-ругались, да и вывезли они эту пианину. Теперь дома тихо, соседи не здороваются, но зато не страшно.

— Да вообще! Строили бы себе отдельные дома и ехали бы туда со своими машинами и пианинами. Нечего соседей нервировать!

Звучит абсурдно? Нелепо? А чем лучше ситуация из недавней истории про мужчину и его соседа сверху, которого весь дом считал безумным учёным?

У людей, не разбирающихся в технике, всегда присутствует какой-то первобытный ужас перед техническими сооружениями любого уровня — хоть перед Большим Адронным Коллайдером, хоть перед обычным резистором. Тем не менее, они не пытаются хоть как-нибудь разобраться в том, чего боятся, и всерьёз считают, что сложная, опасная для жизни и непредсказуемая в использовании техника вполне может находиться в квартире любого человека. А что — времена-то какие сейчас? Опасные…

Когда я пришла в девятый класс физико-математического лицея, я по ошибке попала в лаборатории для одиннадцатых классов. Вид приборов меня просто поразил: огромные стойки, полные приборов, усеянных ручками-экранчиками-кнопочками, везде свисающие провода, устрашающие сооружения… Я смотрела на все это с благоговейным придыханием, и обычная лаборатория мне казалась кабинетом злого маньячного учёного, который планирует в скором времени как минимум поработить мир, если не Вселенную.

Сейчас я учусь в одиннадцатом классе этого же лицея и работаю в этих самых священных лабораториях. Что представляют из себя эти «военные стойки»? Ничего особенного: на одной полке находится осциллограф, на другой — генератор сигналов, на третьей стоят мультиметры. Провода, естественно, выполняют лишь соединительную функцию.

Страшно ли мне? Нет. Приборы очень просты в использовании, раз их спокойно доверяют даже криворуким подчас школьникам.

Интересно ли мне работать с этой техникой? Очень. Как было интересно и тому соседу из истории копаться в своих приборах.

Мне искренне жаль мужика, который никому не мешал и лишь тихо занимался любимым делом, таская всякий радиохлам к себе домой. Надеюсь, он не забросит своё хобби.

А те, для кого увлечение чем-нибудь более оригинальным, чем рыбалкой и футболом, кажется странным и даже опасным для жизни, задолбали. Хоть бы разбирались в том, что пытаетесь искоренять!

Я стараюсь быть адекватным родителем. То есть я не сильно ругаю ребёнка за плохие оценки, по возможности провожу с ним все праздники и выходные, езжу на соревнования и концерты, стараюсь интересоваться его взаимоотношениями с одноклассниками, вожу его с этими самыми одноклассниками в кино и на природу, даже иногда проявляю инициативу на родительских собраниях. Вот инициатива-то меня и губит. Потому что классная руководительница, обнаружив, что мне небезразлична учёба сына, стала меня форменным образом доставать. Когда она просит принести деньги в родительский комитет, я отношусь с пониманием. Когда она просит помочь развлечь детей, я помогаю. Когда просит провести мероприятие, я провожу и даже присылаю ей для сайта школы фотоотчёт. Но теперь она мне регулярно ябедничает на сына и его друзей. Да-да, как в детстве: «Щас пойду и всё твоей маме расскажу!»

Историческая справка: сыну скоро 14 лет. Аркадий Гайдар в его возрасте был принят в Коммунистическую партию и воевал в Красной Армии, Валя Котик в 14 лет вовсю воевал с фашистами и стал самым молодым Героем Советского Союза, Александр Македонский в 16-летнем возрасте остался за царя в Македонии… В 14 лет нормальный ребёнок должен быть вполне взрослым, и общаться с ним можно как со взрослым. Многие проблемы можно решать, не привлекая маму и папу. Но не так считает наша классная дама. И ладно бы она жаловалась на непосещение уроков, плохие оценки, невыученные уроки. Не-е-ет, тут из неё ничего клещами не вытянешь. Она жалуется на поведение, требует принять меры, истерично вопит и требует немедленного возмездия.

Запись в дневнике: «Постоянно разговаривает на уроке! Примите меры!» Хотела написать: «П#$&@лей дали, больше не будет!» Сдержалась — а зря…

Представьте себе: звонок, беру телефон. Слышу истеричные вопли, сквозь которые понимаю, что это классная руководительница. Прислушиваюсь. Думаю, что же случилось, начинаю волноваться. Оказывается, мой ребёнок вместе с группой товарищей злостно хулиганил и издевался над одноклассником. Так как она кричала, я думала, что мой сын уже кого-то убил с особой жестокостью. Сквозь вопли прорвалось: «Обливал водой! Примите меры! Не доводите до больших проблем!» Подумала, что обливал вёдрами на морозе, как генерала Карбышева, оттого-то она так и орёт… Оказалось, набирал воду из фонтанчика в рот и брызгал на одноклассника. Обещала принять меры, посмеялась и забыла.

Опять звонок, опять она. Кричит… Что? «Продырявил потолок самострелом. Вызывали к директору. Директор в ярости! Примите меры!» Спрашиваю: сколько потолочных плиток надо заменить? Какие, у кого уточнить? «Ничего не надо, накажите его, и пусть он покается в кабинете у директора!» Что, простите, сделает?.. Три дня звонила, каждый раз я ей обещала, что примерно накажу паршивца, выверну и высушу. Сотрудники лежали на полу от хохота. Ребёнок сам сходил к директору, извинился, спросил, что надо починить, и спокойно ушёл.

А вот теперь сижу опять и жду звонка. Причина — ну очень уважительная, нарушение — ну очень страшное. Какое-то вручение паспортов каким-то детям в какой-то соседней школе. Туда вознамерился приехать губернатор, и велено было согнать учеников окрестных школ. Классная руководительница позвонила мне часа за четыре до предполагаемого мероприятия. Видимо, я должна была на крыльях ночи прилететь в школу и палкой загнать сына на эту многообещающую встречу. Но она не учла, что кроме школы меня ещё беспокоят и спортивные успехи сына. А потому я сказала ему собираться и идти на секцию дзюдо. Президентский, между прочим, вид спорта, олимпийский. Областные соревнования на носу…

А сегодня сын сказал, что она верещала, как летучая мышь, заставила написать объяснительную записку, обещала позвонить всем родителям, чтобы они наказали всех убежавших. Велел ждать звонка.

Я всё придумала: как только позвонит, я ей доложу, что, мол, показательная порка прошла в подъезде в присутствии соседей по лестничной площадке, задницу надрали, клеймо «Беглый раб» на жопу поставили. Соседи снимали на телефон и уже выложили на Ютуб. Может, тогда она от меня отстанет?

Думал побыть «мимокрокодилом», но история о халявщиках настолько запала в душу, что никак не могу её проигнорировать.

Мне 30 лет, я руковожу конструкторским отделом предприятия, работающего в области микроэлектроники. Сначала хотел написать длинную историю о тяжести работы со студентами-раздолбаями, которых стало как-то уж очень много. Но потом вспомнил забавного товарища, пришедшего в мой отдел четыре года назад. Про него и расскажу. И в тему будет, и действительно товарищ эпичен во всех отношениях.

Приходит студент на первый из двух годов практики. Понятно, что если я выдам ему задание вида «на тебе схемы, сделать нужно это, вперёд», то он вряд ли что-то поймёт. Посему трачу час-два, чтоб разъяснить ему, что, как и зачем нужно сделать. Поминутно (наученный горьким опытом) пинаю, чтоб записывал мои слова и делал пометки по ключевым вещам. В конце прошу его рассказать мне суть задания, чтоб убедиться, что человек понял всё правильно. Наконец, учу пользоваться и показываю:

• архивы документации готовых изделий, где можно посмотреть примеры оформления КД лучшими инженерами предприятия. Предупреждаю, чтоб искал свежие по дате, поскольку с течением времени меняются требования, материалы, принципы оформления;

• специально купленную базу данных ЕСКД, ГОСТ, ОСТ и прочих нормативных и предписывающих документов, регламентирующих работу конструктора. В них можно найти ответ на любой вопрос, несмотря на корявость составления;

• шкаф с литературой, содержащий книги, ценность которых для конструктора неизмерима. Учебники, справочники, таблицы и многое другое — пользуйся на здоровье!

• стендовую комнату, где стоят на регулировке десятки наших изделий, которые можно посмотреть, пощупать и вживую выяснить, как и что выглядит и ведёт себя на практике. А уж если сподобиться и поднять из архива документацию, сравнивая прописанное в КД и наблюдаемое вживую, то, по моему мнению, вопросов остаться не должно;

• наконец, куратора, к которому можно обратиться с вопросом, если совсем уж что-то непонятно и информация не находится.

Казалось бы, к четвёртому курсу студенты должны научиться самостоятельной работе, защитить уже несколько проектов и курсовых работ, подготовиться и сдать пару десятков экзаменов… Но выясняется странное: большинству из них проще спросить, чем воспользоваться хоть чем-то из предложенного мной в качестве справочного материала. И вот этот перец собрал в себе и приумножил всё самое стереотипное, что говорят о студентах-халявщиках.

Со спокойной совестью проведя вышеописанный вводный инструктаж, благословил его на труды праведные. В итоге через пару дней ко мне подходит работник-куратор и жалуется:

— Олег, я больше не могу! Этот баран уже задолбал! Он постоянно спрашивает всё подряд, по десять раз одно и то же! Я не успеваю делать свою штатную работу. Помоги, пожалуйста. Мне воспитание не позволяет его послать, а он говорит, что я обязан ему все рассказать, так как начальник (то есть ты) приказал.

Сказать, что я охренел от такой наглости, это не сказать ничего. Ну ладно, таким психологическим давлением пользуются не так уж много практикантов, но вот задалбывают вопросами девять из десяти. Притом, когда я спрашиваю: «Какого плана вопросы?», охреневаю ещё раз. Это те самые вопросы, которые я ему озвучивал, давал на них ответы и заставлял записать и повторить. Как? Ну как такое возможно?!

Я каждый раз морально готов, что работа, которую я и любой другой конструктор сделает за час, студент будет мусолить пару недель, о чём студента предупреждаю, говоря, что это нормально и пусть он лучше потратит это время на разбор материалов и привыкание к процессу, но сделает работу полностью сам. Но подавляющее большинство подходит к решению вопроса по старинке, методом «ночь перед экзаменом». Они с выпученными глазами ищут «шпаргалки» и донимают «ботаников», лишь бы сдать экзамен и выкинуть всю эту муть из головы. И ведь выкидывают!

После двух недель скрипа и скрежета проект сдаётся, я выдаю следующий, охреневая в третий раз. Освоившийся и перезнакомившийся с конструкторами студент применяет убойную тактику — задаёт вопросы последовательно каждому работнику! У нас 20 человек в отделе, и на каждого приходится всего по паре вопросов в день, притом студент, как щенок, которого бьют по попе, когда он гадит в неположенном месте, вместо того чтобы делать, как приказано, начинает шифроваться от меня. Пока я в отделе, он сидит и копит вопросы на листочках, а стоит мне выйти — начинается штурм сотрудников. Я пару раз палил это дело и делал внушения: на тему самостоятельной работы, на тему «в одно ухо влетело, в другое вылетело», на тему «ты же в предыдущем проекте делал всё то же самое, почему не можешь хотя бы повторить?». На меня смотрят и моргают два няшных глазика, как у котика из «Шрека», пустые-пустые, виноватые-виноватые… И всё продолжается по новой. Только шифроваться начинает сильнее.

Ну, окей, думаю, ты у меня научишься работать сам, или я не я! Даю при студенте приказ всему отделу: «Студенту практической помощи не оказывать, на любые вопросы отсылать к справочным материалам, чтоб сами думали». Успокаиваюсь и занимаюсь дальше своими делами. На следующий день обнаруживаю студента, сидящего «в обнимку» с одним из сотрудников и что-то живо обсуждающим. Точнее, работник что-то утомлённо вдалбливает студенту. Ну, думаю, ща выговор объявлю за нарушение указания о помощи студентам! Подхожу тихонько и слушаю беседу. Очередной раз охреневаю: ушлый студент из всего моего приказа вычленил главное для себя, «отсылку к справочным материалам», и сидит, довольный, долбает работника, чтоб тот ему показал книжку, страничку и абзац, в котором находится ответ на вопрос, и если ответа или готового решения там нет, продолжает долбать, пока не получит требуемое.

Ушёл курить и успокаиваться, поскольку понял: ща убью на месте.

Возвращаюсь, даю новый приказ: со студентом не общаться вообще, ни на какие темы, ни на какие провокации не вестись. Студенту объясняю персонально, громко, на весь отдел, как маленькому ребёнку, что такое самостоятельная работа, как и что требуется сделать, и чтоб до создания полной КД из этого угла не было ни одного вопроса.

Казалось бы, всё. Ну что тут ещё можно придумать? Ситуация безвыходная, всего один путь остался: работать с материалами и штудировать документацию. Я был наивен. Страсть к халяве и нежелание напрягать мозги способно творить чудеса! Я не учёл, что у нас на предприятии восемь конструкторских отделов, а у студента отличные коммуникативные навыки. Отсутствие студента на рабочем месте и постоянную беготню туда-сюда я списывал на то, что он наконец-то занялся самообразованием и бегает за справочниками и в цеха за примерами, пока не отловил его в соседнем отделе, долбающим вопросами конструктора там. Я был потрясён. Я был подавлен — и в то же время восхищён. Оставив всё как есть, я пошёл писать докладную на имя главного конструктора завода с просьбой дать указание отделу кадров уволить студента или избавиться от него любым доступным образом. Записку не донёс: стало попросту интересно, что же будет дальше. Принял меры против его последнего демарша, переселив на рабочее место прямо перед моим, буквально вися у него над душой.

Через неделю студент доложил, что работа закончена, показав распечатки готовой КД. Я подивился скорости и, на первый взгляд, правильности оформления документации. Но, разумеется, не стал досконально проверять, назначив проверяющего из свободных работников. Очередной раз охренел, когда выяснилось, что те распечатки, что он мне показал, относились к совершенно левой работе, взятой как пример. Студент её распечатал, продемонстрировал, подправив децимальные номера и названия, чтоб примерно было похоже, чуток поменял сборочный чертёж другого изделия, чтоб было похоже на новое… и ушёл к проверяющему с корявыми спецификациями и недоделанной сборкой в надежде, что тот «поправит», а по факту сделает за него или разъяснит, как надо. Благо я догадался отослать студента к самой въедливой тётке советской закалки, которая отхлестала студента по мордасам его листами и не стесняясь наорала, назвав тупым, ленивым, кретином, «которому даже ведро и швабру доверить нельзя!».

Студента уволил без сожалений в тот же день. Вадик, надеюсь ты это прочтёшь и узнаешь себя. Надеюсь, ты хоть что-то поменял в своём отношении к жизни. Мы тебя частенько вспоминаем всем отделом. Ты хоть и оказался бесполезным работником чуть более, чем полностью, но повеселил знатно.

Девочка идёт в первый класс. Первая оценка — четвёрка.

— Света, ты принесла домой четвёрку? Кошмар! Ужас! Ты просто поленилась! Нет, это никуда не годится! Гулять не идёшь! Сидишь дома и учишь!

Выучено. Вызубрено. Со слезами. На следующий день из школы приносится пятёрка.

— Мама! Папа! У меня пятёрка!

— Ну, пятёрка, и что? Это нормальная оценка. Ты что думаешь, мы тут хороводы вокруг тебя за это водить будем? Ты её получила только потому, что мы заставили выучить. В конечном счёте это не ты, это мы получили пятёрку. А тебе ещё надо доказать, что ты можешь учиться сама. Вот тогда будешь молодец.

Девочка учит сама. Девочка получает хорошие оценки. Девочка всё равно не молодец.

Четвёрка? Плохо!

День без оценок? Плохо!

Выучено всё? А почему не сверх программы? Осталось время — сядь и делай следующие упражнения. И что, что «не задали»? Гулять тебе в школе тоже не задавали!

Какие-то предметы идут лучше, какие-то — хуже. И это тоже плохо.

— Что ты мне тычешь в нос своими пятёрками по русскому и природоведению? А математика как? У тебя по русскому пять сама собой получается. Это не труд, это тебе от нас такой талант перешёл. Вот если б ты по математике пятёрки носила — это был бы труд!

Годовая контрольная по математике. Девочка пишет на пять. Радуется, что наконец-то её похвалят.

— А как остальной класс написал? — интересуются родители.

— Без троек! Четвёрки и пятёрки, четвёрок больше… — щебечет не подозревающая подвоха девочка.

— А-а-а, — разочарованно тянут родители, — так контрольная-то лёгкая была…

В пятом классе девочку перевели в другую школу в связи с переездом в райцентр. И к отсутствию мотивации дома добавилось отношение учителей. Что ни говори, а приятно, читая в коридоре, слышать разговор стоящих в пяти шагах училок:

— А эта девочка из какого класса? Из «Б»? Из «Г»? Не помню её в четвёртом…

— Так он не из нашей, она из района.

— О-о-о, опять колхозница. Сочувствую, Марья Васильевна! Они там как колоды тупые. Мне попадались в прошлом году. Идиоты! Читают по слогам, слово «собака» с четырьмя ошибками пишут… А какие угрюмые!

— Да-да, Елена Петровна, эта девочка вроде по успеваемости ничего, но молчунья, класса сторонится, друзей не заводит, не играет, всё в книжке, в книжке…

Особо радовало, что «колхозницей» обозвала учительница русского. С любимым предметом в новой школе тоже не заладилось. Только напиши предложение без ошибок — придерётся: подсказали, спасала, сама бы ты так не сообразила! Садись, два. Литературу вела она же. Девочка два раза блеснула знаниями на фоне «умных городских» учеников, за что получила пожизненную ненависть училки. На свою первую олимпиаду по литературе девочка пошла в десятом классе, когда «любимую» русичку наконец проводили на пенсию.

Переубеждать вслед за родителями ещё и учителей девочка не стала. Махнула рукой, перестала учиться по «нелюбимым предметам» и ходила в школу с накрепко приклеившимся ярлыком «тупая и угрюмая». Да, друзей в школе у неё до старших классов не было. Да, училась она более чем посредственно при хороших способностях и данных. Да, любимые предметы теперь изучались самостоятельно, дома, когда никто не видит. В школе девочка была тише воды и ниже травы: сесть за последнюю парту, сгорбиться, взгляд — в столешницу.

Правда, потом был институт. Был второй курс, когда девочка чётко отделила нужные ей предметы от ненужных и имела по первым предметам «отлично», а по вторым «хорошо». Когда девочка получала повышенную стипендию, гранты, приглашения на конференции. Когда родители нарадоваться не могли, а учителя «вдруг» стали узнавать на улицах и с гордостью вспоминать о «школьных годах чудесных». Но это уже совсем другая история.

Прочитала я намедни запись «Пять лет пустой голове». Не согласиться с автором сложно — так действительно выглядит большинство выпускников. Видимо, поэтому преподаватели даже не стараются рассмотреть в общей массе нормальных студентов или хотя бы нормальный диплом (да, он бывает даже у посредственного студента). Предзащита и защита проходят по принципу «хрен с ним, прокатит, защищайтесь, вот ваша корочка — и валите». Взаимный пофигизм всех устраивает. Ну, или почти всех. Тех, кого не устраивает, подгоняем под общие рамки, а потом за чаями на кафедре вещаем о тупости студентов.

Итак, пятый курс, предпоследний (я вечерник). Топаем на кафедру узнавать, что там с дипломами, что готовить. Так, тему формулируем сами, лишь бы была по специальности. Хвала Аллаху, это замечательно!

Ага, начали насильно распределять студентов по научным руководителям: всё равно всем пофиг, у кого писать. Та-ак, стоп-стоп, мне не пофиг. Я знаю, о чём будет мой диплом. Да, уже сейчас знаю, за полтора года. По этой тематике я готова работать только с одним преподавателем. Нет, то, что он нештатный, меня не волнует. Зато волнует то, что у меня диплом о другой культуре и другом языке, и язык этот из моих преподавателей знает только он. Просто общая теория о культуре (читай: сведения из Википедии и школьных учебников) мне не подойдёт. Нужны материалы в оригинале, специальные знания, помощь в переводе. Можно писать у того, у кого хочу? Спасибо.

Ну что ж, а вот и сам диплом. Впереди ещё три семестра, но работы до фига, так как тема объёмная и интересная. Топаю к преподавателю с наработками за четыре года, предыдущими курсовыми, идеями по теме. С лёгкостью находим общий язык — такой общий, что потом от преподавателя хрен отделаешься, потому что ты шаришь в его и смежных предметах, и в кои-то веки можно поговорить на интересные темы. Пишем диплом общими усилиями (это когда студент ищет материалы, пишет страниц эдак сто, присылает на проверку, корректирует вместе с преподавателем, выкидывает лишнее, ищет ещё что-то нужное, спит в обнимку с шестью словарями в ворохе газет из разных стран и статистических данных, находит полезную информацию даже на стене ларька и судорожно записывает её на обороте пятитысячной купюры). В общем, процесс долгий, интересный и захватывающий. Ты с головой окунаешься в выбранную тему, тебе очень интересно, ты стараешься.

Итак, шестой курс. Сто страниц донельзя выверенного диплома, визжащий от восторга научник и его огроменная рецензия, изобилующая хвалебными эпитетами.

Предзащита. Студент радостно тянет диплом на проверку. Радость усиливается ещё и от осознания того, что он примерно знает, что принесли одногруппники. Принесли они ничего и сбоку бантик.

Реакция комиссии:

— Это что ещё за тема такая? Вы не способны написать по ней диплом, вы не можете, она слишком большая.

— Так вы же тему эту сами утвердили больше года назад. И почему не могу? Вот перед вами готовый диплом, всё выверено, есть рецензия.

— Так ваш преподаватель даже на кафедре не работает. Он многого не знает.

Чего, мать вашу за ногу, он не знает? Диплом оформлен по ГОСТу, все формальности соблюдены.

— Вы не в состоянии написать такой обширный диплом. Вот, выберите одну его часть и пишите об этом.

— Эм, первая часть — это моя курсовая за первый курс. И как не могу? Вы же меня выучили на специалиста в этой области.

— Ой, да что вы там выучили! Написали тут воды на сто страниц. Переписывайте.

В итоге на защите все несут полную ахинею, комиссия просит побольше картинок, поменьше болтовни. Все ставят 4–5 на «отвалите». И все вроде бы довольны.

Задолбали вы, дорогие преподаватели и заведующие кафедрами. Вы сами закладываете установку «не учись и не старайся», вы сами подписываетесь под тем, что ничему не учите, сами пропускаете на защите откровенный бред — даже не пропускаете, а просите диплом в таком виде.

Так что вы жалуетесь на студентов?