Образование

Представьте: вы архитектор. Или даже нет — простой человек с образованием весьма средним и мировоззрением более чем заурядным. Ну, самый обычный такой человек.

Вы приходите в гости к друзьям, которые позвали на новоселье. Переступаете порог — и замираете. На полу ужасные разводы, окна выбиты, в стене дыра размером с телёнка. Клочьями свисают обои. Мебели нет. В углу груда битого стекла. Зловоние.

Вы удивлены. Новоселье же! Осторожно спрашиваете: почему так? А на вас обрушивается шквал обвинений и возмущения. Вы вдруг оказываетесь занудой и тупицей. И вообще, самый умный, что ли? Больше придраться не к чему? Или тебе так скучно, что ты только и знаешь, что ходить по домам и искать недочёты? Что, неужели непонятно, что это квартира?

Глупо, правда? А аналогия проста. Как часто, столкнувшись с неграмотностью на интернет-просторах, я получаю именно такую реакцию на замечания! Поверьте, я не ищу ошибки специально. Просто вы настолько тупы и ленивы, что за нагромождением этого словесного хаоса суть текста разглядеть почти невозможно. И задолбало меня это неимоверно.

Здоровьица вам. Читая сайт, понимаю, что есть и «тыжучителя», и «тыжадвокаты», и «тыжпсихологи». Таких много. Очень. И я тоже «тыжучитель». Если бы от природы мне были даны хромосомы ХХ, то ничего бы и не предвещало беды. Но родился я мальчиком.

Да, учителя-мужчины обязательно являются педофилами и пристают к старшеклассницам.

Да, учителя-мужчины обязательно работают только из-за женского коллектива.

Да, учителя-мужчины обязательно будут лояльно относиться к старшеклассницам и постоянно унижать старшеклассников.

Нет, учителя-мужчины никогда не сделают вам замечание за списывание. Вы же девушка!

Ну, это основное. Теперь с коллегами.

Да, уважаемая Татьяна Ивановна, я обязательно должен знать постоянную Эйлера. Ну и что, что я преподаватель французского языка? Я же учитель!

Да, уважаемый Дмитрий Фомич, если я преподаватель французского языка, я обязательно гей, а соответственно, педофил.

Что такого в том, что я мужчина? Мне нравится мой предмет, мне нравится его преподавать. Я обожаю видеть в глазах своих учеников огонёк, который зажгла в моих глазах мой учитель французского языка. Мне нравится, когда мои ученики приносят плоды и ездят за границу по обмену.

А вы, шаблонщики, задолбали! Отсутствие вагины не значит, что я должен быть верстальщиком, айтишником, сисадмином или грузчиком.

На днях ехала в троллейбусе с целым детским садом: около 30 штук живых орущих детей, не способных усидеть на месте полчаса. Думаете, меня дети задолбали? Нет, меня задолбало, что на такую группу был только один воспитатель, а всё его внимание к детям сводилось к крику «Я тебя сейчас прямо через стекло вышвырну, дебил!» и ругани на шумных детей. А дети играли в слова (да, громко, но я готова была потерпеть: хорошая, мирная, развивающая игра же) и с ненавистью смотрели на явно недолюбливающую детей воспитательницу.

Помню таких тёток и в своём детстве. Тогда они «по праву взрослого» считали, что на их оскорбления дети не имеют права отвечать, а если отвечают — хамы малолетние, наказать, сказать ребёнку, что из него только преступник вырастет… Ненавижу таких. Как подобные люди вообще оказываются среди детей и подростков — в детсадах, школах, да даже в университетах? Задолбали неимоверно!

Зато научили на хамство отвечать вежливо и с улыбкой. О, как же вас самих бесит и коверкает от злости, когда человек не следует вашим правилам и не срывается!

Меня задолбали пословицы и поговорки. Не сами, а люди, употребляющие их в качестве аргумента. Когда говоришь о, мягко говоря, некотором несоответствии поговорок действительности или просишь привести аргумент, подтверждающий декларируемое, собеседники теряются.

Для того же «исключение подтверждает правило» никто не смог привести примеров подтверждения. Были лишь жалкие попытки отсылок к правилам русского языка. Как «исключения», входящие в состав правил, являющихся искусственными конструкциями, их подтверждают, никто объяснить не смог.

В конце всё сводится к «ну это же просто поговорка». Так какого же ты приводил этот набор слов в качестве железобетонного аргумента?

Задрал меня мой любимый институт. Бюрократы чёртовы.

До защиты диплома — ровно неделя. Заведующий кафедры отказывается подписывать диплом, потому что в приложении нет диска. Диска, на котором должны быть отсканированные титульные листы дипломной работы… с его подписью!

Я студент-заочник, в этом году защищаю диплом. И я в шоке от организации итогового экзамена и уровня будущих дипломированных специалистов. Нет, я не мальчик и понимаю, что студента на госах и защите уже не валят. Но такое…

Ходил утром сдавать. Я в последний раз открывал учебник около года назад. Я был на двух из десяти лекций, которые должны были подготовить нас к этому самому экзамену, и потерял конспект. Я не готовился вообще, пересказал материал билета по памяти, домысливая на ходу на основе логики и общей эрудиции. Итог — «отлично». Это шутка, да? С такой подготовкой должно быть «удовлетворительно». Ну, «хорошо», если вдруг офигенно повезло с вопросами. Так ведь нет, не повезло — я хоть и работаю по специальности, но вопросы к моей специфике никаким боком.

А теперь другие студенты, эти без пяти минут специалисты в сфере банковского дела и финансового менеджмента. На экзамене разрешено пользоваться всем. Ко мне, пришедшему с одной ручкой, подошёл методист и предложил помочь найти добродетеля — авось кто шпаргалками поделится. Народ переписывает учебники целыми главами. На черновик ответа, ага. Уже смешно. А потом читают чуть ли не по слогам. Гении, @#$! Естественно, в комиссии сидят не манекены — они всё это видят. И задают вопросы.

С вопросами тоже весело. Ни одного не по билету: комиссии дано строгое распоряжение. По сложности вопросы на уровне десятого класса средней школы. «Вы знаете, какова основная статья доходов бюджета? А что такое активы?» Но народ выпадает в осадок и потом в коридоре с горящим взором вещает: «У них план по заваленным студентам горит». План по выпускникам у них горит, иначе тебя бы гнали ссаными тряпками в лучшем случае на следующий год.

А теперь я сижу на работе и обсуждаю с начальником очередную перспективу набора людей в наш отдел. У него за плечами неизвестный заштатный институт, у меня — высшее в процессе. За неполных два года мы «по-плохому» расстались с тремя мегаспецами с опытом работы главбухами и замдиректорами, с красными корочками известных в регионе вузов, один — аж с двумя высшими. Причина — полнейшая тупизна и грубейшие ошибки, которых дрессированная и исполнительная обезьяна избежала бы. Мне кажется, или это как-то связано?

Надеюсь, это кто-нибудь прочитает. А если ещё и примет к сведенью — совсем хорошо. Студенты, ваши корочки никому не упёрлись. Они нужны только кадровикам, чтобы приложить бумажку к личному делу. А вот знания, причём не абсолютные (знать всё может только Онотоле — вот ему это и оставьте), а на уровне основ плюс чуть глубже по конкретному направлению, и умение систематизировать информацию крайне необходимы. Все равно 99% людей — это исполнители, которые работают по придуманным не ими методикам. И лишь 1% эти инструкции пишет, но если вы такой — этот текст всё равно не про вас.

Вы пишете шпоры? Это хорошо. Нет, правда. Хорошая шпора — это выжимка основного смысла из стены текста. Вы её сначала подготовили, потом ещё переписали — и вот уже основное запомнилось. А на работе вы точно так же прочитаете закон, статью, кодекс, стандарт, инструкцию — и выполните работу как надо, а не как левая пятка сказала. А после шпор, изготовленных тремя аккордами (Ctrl+C, Ctrl+V, Ctrl+P), вам самое место в «Макдаке».

Недавняя история любительницы черешни без мяса зажгла и меня. Как надоело слышать со всех сторон: «Это химия»! Это ещё и физика, во время отпуска — география, по дороге на работу в транспорте — механика и математика, а в постели — сплошная биология.

Что такое генная модификация? Когда-то Мичурин создал много сортов растений. Как? Генной модификацией! Методом селекции, так как другого тогда не было. Видели французских бульдогов? Представляете, как это нечто может жить в дикой природе? Правильно, никак: это результат генной модификации природных собак методом селекции. О боже! Уберите своего той-терьера, это же сплошная химия и ГМО! Скажу даже больше: вы сами — результат генной модификации вашей мамы вашим папой.

Разница только в методах. Если раньше занимались селекцией природным путём, на что требовалось много времени, то теперь можно работать напрямую с геномом в лаборатории, получая более точный результат гораздо быстрее. Простая аналогия: если раньше читали молитвы и делали припарки неделями в надежде, что пройдёт, то теперь аппендикс просто вырезают — и через три дня ты снова в норме. Или, если быть точнее: там, где раньше надеялись, что сам собой вырастет новый орган, сегодня умеют пришить донорский.

Само собой, технология ещё не совершенна, не всегда результат идеален, но говорить о вреде продуктов, которые мы потребляем уже столетиями, только потому, что тот же результат достигается более рациональным современным путём, — просто мракобесие какое-то.

Да, черви не едят модифицированные от этих червей ягоды: они не источают нужного запаха, чтобы нужные мошки отложили в них свои яйца. Но мы-то не черви, мы же знаем, что это та же черешня!

Я экскурсовод и люблю свою работу. Люди, естественно, ко мне приезжают разные. Есть и такие, угнетённые общим течением жизни, которые думают, что купили не рассказ экскурсовода, а самого его в рабство, и стараются оторваться за все жизненные унижения. Но задолбали не они.

Экскурсии я вожу в том числе и на Куликово поле. Догадываетесь, к чему я? Я устала объяснять, что если великий историк Дормидонт Пупкин убедительно доказал, что Куликовской битвы не было, то это ещё не значит, что Васисуалий Тряпкин, не менее великий, не доказывал так же убедительно, что она была.

Археологическая наука едва насчитывает около двух столетий. Изучение источников чуть ли не ежегодно обрастает новыми методиками, всего два десятка лет русские историки могут пользоваться архивами зарубежных стран и свободно писать о найденном в них. Но, главное, никто не знает точно, как оно было на самом деле, поэтому при всей вере в Дормидонта Пупкина всё-таки выслушайте, что по этому поводу думает Васисуалий Тряпкин, какие аргументы приводят обе стороны и какими фактами это подтверждается или опровергается, а не вопите на весь автобус, что один из них несёт ересь, а другой, почти что свидетель событий XIV века, — истинную правду.

Кстати, здесь нельзя не припомнить десятки высказываний в негативном ключе по поводу «переписывания истории». Единственная опасность — это умалчивание, а переписывать историю, в том числе и учебники в виде «издание такое-то, переработанное и дополненное», необходимо: открываются архивы, идут раскопки. Так что я не «переписываю историю», а рассказываю вам недавно открывшиеся факты и свежие версии. Потому что очень люблю свою работу.

Когда вы выпускались из школы, о чём вы думали? Чаще всего (и это правильно): с какой профессией связать свою жизнь, чем заняться? Сегодня всё не то и не так — выпускники выбирают вуз. Система ЕГЭ раскрепостила и вузы, и абитуриентов.

При классической экзаменационной системе абитуриент готовился к экзаменам, посещал специализированные курсы, целенаправленно изучал конкретные науки и отдельные отрасли (к примеру, радиотехнику). В общем, школьник определялся в жизни. В университете проводили вступительные испытания с целью сформировать определённый контингент первокурсников, которые обладали достаточными знаниями для освоения основ профессии и дальнейшего роста. Кстати, цифры о конкурсе отражали реальное количество абитуриентов на место — запомните это.

Конечно, система ЕГЭ значительно упрощает поступление в вуз. Только вот нынешний абитуриент крайне редко имеет чёткие представления о том, кем бы он хотел стать, и поступает туда, куда возьмут. Вуз в этом случае не может проводить столь же качественный отбор абитуриентов. Цифры о конкурсе на место пусты — абитуриент подаёт документы в несколько вузов, многие из которых — «запасной вариант». Возникает забавная ситуация: абитуриент готов идти куда угодно, университету приходится брать всех: больше народу — больше бабла. Ну, а бабло сегодня — решающий фактор для многих вузов. Вот такие пироги.

Кстати, вы знаете, какой в этом году проходной балл для поступления на платное? 99 баллов по сумме трёх предметов. Помнится, ещё четыре года назад всем школьникам говорили: «Имея меньше 170 баллов, даже соваться в нормальный вуз не стоит». Я сторонник простого утверждения: «Высшее образование — не для всех». И я не подразумеваю финансовый ценз, я говорю о цензе интеллектуальном. Проблема качества образования системна. Просто лишая вузы лицензий и проводя аккредитации, ничего не добиться. Это как мастурбировать — вроде просто, понятно и приятно, но в конце концов остаёшься с членом в руке.

Да и самообман выпускников школ, их родителей и учителей порядком задолбал: «Нужна вышка!» Я знаю достаточно людей, которые в своё время получили рабочую специальность, пошли работать, хорошо зарабатывали и учились на вечернем или на заочке, чётко осознавая, зачем им знания в той или иной области и диплом о высшем образовании как таковой. Причём один из них окончил школу с серебряной медалью.

Главное — это оставаться честным с самим собой, и тогда никакие повороты судьбы вас не загонят в угол.

В нашей стране «всё для людей». Конечно. Люди на местах толком не выполняют свои обязанности и даже не натягивают тупые вежливые улыбки (как иностранцы, которых они так не любят), а лишь кричат и придираются по всяким мелочам. Расскажу я, пожалуй, подробнее про свои мытарства длиною в целый год.

Поступил я в так называемый престижный университет культурной столицы нашей родины, и пришло время сбора документов для поступления на военную кафедру. Без бумажки ты букашка — это я всегда знал, но никогда не думал, что настолько. Излучающий хорошее настроение, я прибыл по адресу, где мне должны были дать список того, что мне нужно сделать, как и когда. После двухчасового ожидания и сотни струек пота по спине от духоты я повстречал даму бальзаковского возраста с сигаретой в зубах.

— Здравствуйте, я такой-то такой-то от такого-то факультета. Меня направили получить бумаги для поступления.

— Вы кто? — спросила она, глядя на меня так, будто я и не человек вовсе, а та самая букашка, и до этого стрекотал, а не говорил.

— Такой-то такой-то от такого-то факультета за бумагами для поступления.

— А-а-а, вы от Виталия Сергеевича? — с тем же взглядом продолжала она.

— Я не знаю, кто это. Я от своего факультета с направлением на…

— О-о-о, молодой человек, если вы не знаете его, то вы ничего не знаете, и вам не поступить никогда! До свидания.

В панике я вышел. Набрал деканат, где мне дали направление, и спросил про этого всемогущего Виталия Сергеевича. Деканат ничего не знал. В интернете в списках преподов военной кафедры и начальников его тоже не было. Я решил вернуться и всё-таки получить списки.

— Здравствуйте, я заходил тут, и мне… э-э-э… нужны списки документов и направлений для…

— Вот, держите списки. Удачи, — перебила меня дама с улыбкой, будто 15 минут назад я и не заходил.

Вывод: наши работники — не профессионалы. Они вообще никто. Руководствуясь секундным настроением, они распоряжаются человеческими судьбами. А если бы я отправился в университет искать этого Сергеевича? А если бы я отчаялся в течение года после встреч с ней и её коллегами? (Пардон, я забегаю вперёд.)

Каждый раз после прохождения кучи медкомиссий я должен был приезжать к ним и подшивать в своё дело всё новые и новые бумажки. Иногда глядя, но чаще нет, они регулярно отвергали мои справки и говорили переделать. Я все эти справки собирал по ранним утрам, пропуская лекции и толкаясь в поликлиниках с бабушками. Я делал всё честно и по совести, я сдал целую реку мочи. А когда они отменили справку из моего местного военкомата, то я вообще рассвирепел: я потел там целый день, а теперь снова?! Когда заставили переделать флюорографию, я решил на следующий день привезти им ту же справку. Что вы думаете? Её приняли!

Нервно дёргая глазом, собрав кое-как справки и вытерпев год в очередях поликлиник и военкоматов, я приехал на сборы куда-то в пригород, где нужно было пройти три простых теста: подтягивание, стометровку и бег на четыре километра. Нас было не так уж и много. Организация опять хромала. Часами стояла очередь на подтягивания (ведь человек, который принимает эту дисциплину, опаздывал уже на два часа на свою работу, а приехав, заявил, что всё только после чая), потом минут сорок на подготовку к забегу — и все сорок минут в чаще леса, по уши в комарах и жаре +25, а потом бегом по болотистой местности под матюги тренера военной кафедры, рассекающего на велике…

Испытания пройдены. Мы выдержали. Бумажки подшиты. Фотки перефотканы. Заявления переписаны. Укусы расчёсаны. Я поступил и на первом занятии в своей группе не увидел ни одного человека, кроме себя любимого, из тех, кто мужественно собирал справки, подтягивался тридцать раз и боролся с комарами. Зато я лицезрел дюжину полуросликов в военной форме, которая в три раза больше их, без намёка на мышцы. Все уходили от ответа, где они были в тот самый жаркий летний день, и не были в курсе, какого размера водятся комары в том лесу.

Я знаю, что мои однополчане не могли и до сих пор не могут подтянуться ни разу, зато они, похоже, все знают Виталия Сергеевича.