Месяц назад умер мой муж — человек, с которым мы прожили вместе десять лет. На следующий день после похорон я вышла на работу. В тот же день меня дважды вызывал шеф и настойчиво предлагал взять отпуск. Кое-как отказалась. Через неделю все знакомые начали косо смотреть, а некоторые прямо высказывали своё недовольство: почему это я не рыдаю дома, убитая горем, а продолжаю ходить на работу? Потом друзья мужа встретили меня в обувном магазине — я как раз сапоги зимние примеряла. Теперь иначе как бессердечной тварью меня не зовут. Лучший друг мужа пьёт не просыхая уже месяц, его жалеют, навещают, кормят.

Хочу обратиться ко всем тем людям, которые прямо посылают меня и откровенно жалеют его, пусть даже они этого не прочтут. Знаете, все люди разные. И горе все переживают совершенно по-разному. Если я прекращу работать и буду сидеть дома, «убитая горем», то через три дня меня найдут в петле. Вы не понимаете, что я просто не могу находиться в квартире, где умер мой муж? Не понимаете, что каждая вещь там как будто кричит о нём? В этой квартире мы вместе делали ремонт, строили планы на будущее; там всё ещё стоят его фотографии, всё ещё лежит его одежда и техника. Я вхожу туда и чувствую, как бесшумно и легко открывается дверь, потому что он её починил. Я захожу на кухню и вижу кофемашину, которую он мне подарил, с которой он каждое утро он варил мне самый вкусный кофе. Я захожу в ванную комнату и вижу плитку, которую он клал. Я не могу продать эту квартиру чужим людям, потому что в ней есть частичка любимого человека. Я не могу жить в ней, потому что с ума схожу от этой пустоты, которую уже ничем не заполнишь. Работа и магазины — это то, чем я пытаюсь забить сознание, чтобы не сойти с ума окончательно, а те, кто видит в этом что-то аморальное, — просто ослы. В моменты слабости, перед сном, когда уже некуда прятаться, я реву в подушку на раскладушке в кухне, потому что спать в той постели, в которой он каждый вечер меня обнимал, в которой пел мне им же написанные колыбельные в дни, когда я болела, я никогда не смогу. Я выплакалась, спасибо, а теперь мне пора работать.

Ты говоришь едва знакомой девушке, что она ТП, так как «насосала на айфон». А у самого какой телефон? Ах, это другое: ты же сам на него заработал!

Ты говоришь едва знакомой девушке, что она ТП, так как у неё есть дорогая машина из-за того, что она «продалась богатому папику». А сам на чём катаешься? Ах, это другое: тебе родители подарили!

Ты заведомо считаешь ТП тех девушек, которые ждут принца на белом коне. А у самого какие требования к потенциальной второй половине? Ах, это другое: список обязательных качеств из 149 пунктов, начинающихся отсутствием вредных привычек (включающих надувание пузырей из жвачки и ужин после шести вечера) и заканчивающимся кратким перечнем пабликов «Вконтакте», на которые она не должна быть подписана, — это нормально. Курить, пить, ругаться матом, трахать каждую вторую шалаву на районе, но при этом желать отношений с девственным ангелом — тоже нормально.

Ты утверждаешь, что девушка ТП, если она много времени проводит в соцсетях? А сам-то почему постоянно онлайн? Ах, это другое: ты музыку слушаешь!

Ты бесишься и вспоминаешь все стереотипы о женщинах, если одна из них опаздывает, и тебе приходится её ждать. А сам-то всегда вовремя приходишь? Ах, да, это же совсем другое: пробки, проспал и так далее.

Ты считаешь девушек, «дающих на первых двадцати шести свиданиях», ТП и шлюхами, но сам начинаешь склонять её к постели уже на первом. Это тоже «другое»?

Ты называешь жадных и меркантильных девушек ТП, однако тебя напрягает то, что она хочет, чтобы ты заплатил за неё в кино или в кафе, и каждый раз, отдавая деньги за неё, ты примерно подсчитываешь, сколько она тебе должна. Ах, это другое… Хотя если бы она каждый раз, когда ты у неё остаёшься, подсчитывала стоимость съеденных тобой продуктов, потраченной воды и электричества — вот это была бы жадность!

Ты будешь в голос ржать над женской тупостью, если девушка в разговоре с тобой упомянет о том, что не знает какой-то распространённый факт. Если тебя в подобном уличат (особенно если это будет девушка) — ты сразу начнёшь выезжать на том, что ты силён в другой области, результат твоего теста на IQ — 180, и вообще, «умный» и «эрудированный» — вещи разные.

Ты считаешь недалёкими девушек, верящих в гороскопы, а сам не бреешься перед сессией и чешешь нос левой рукой.

Ты бесишься в ответ на подаренную пену для бритья на 23 февраля, хоть и не служил, а каждый твой подарок на 8 марта — дешёвый «веник», увядающий уже к утру.

Ты считаешь, что девушка не должна обижаться, если ты её подкалываешь в компании друзей. Ты же смертельно обижаешься, если она пошутит над тобой в этой же компании (особенно если ещё и пацаны посмеялись).

Ты имеешь гораздо больше общего с ТП, недалёкими девушками и полными идиотками (вернее, с теми, кого ты такими считаешь и над кем смеёшься), чем большинство особей женского пола вокруг. Ах, это другое: я всё время забываю, что ты парень, а не истеричная баба в период ПМС.

А на меня сегодня впервые за трёхлетний стаж работы в одной сети магазинов накричали из-за ассортимента товара.

Продаёт наша сеть настольные игры. Возрастная категория — от 3 до 99 лет (так написано на всех рекламных щитах). В один из магазинчиков площадью двенадцать квадратных метров, где мне в тот день пришлось работать, зашёл с виду солидный дядечка. Спросил «Монополию». Я указала ему на целый стенд с этой игрой — разновидностей у нас больше десяти штук. Пока рассказывала про особенности каждой версии, взгляд покупателя скользнул к стеллажу чуть левее. Тут глаза дядечки чуть кровью не налились. В этом месте стояли коробки с игрой «Фанты флирт». Кто не знает, это эротическая игра для двоих. На коробках изображена «фишка» серии: улыбающиеся женщина и мужчина, держащие губами клубнику, а под ними — рисунок, выражающий степень извращённости. На самом хардкорном наборе практически порно нарисовано.

— Это ещё что такое?! Что за порнуху вы в детском отделе продаёте?!

Дядечка схватил тот самый хардкорный набор и был готов порвать его в клочья. Я попыталась успокоить его, пояснив, что мы — не детский магазин, а магазин настольных игр. Между этими понятиями бездна разницы. Даже указала ему на наклеечку «18+» на лицевой стороне фантов. Дядя продолжил изливать желчь и ненависть:

— Совсем оборзели, малолетки драные! (В тот день я не накрасилась, а без макияжа выгляжу лет на пятнадцать в свои двадцать три.) Вы что, с ума посходили — порнухой торговать посредь бела дня?! По кой чёрт детей развращаете?!

Я ещё раз максимально спокойно попыталась объяснить буйному, что его претензии не имеют смысла, и если ему что-то не нравится, я могу дать жалобную книгу и даже номер горячей линии, куда он может вылить всё своё недовольство. Это дядечку разозлило ещё больше: он запустил в меня коробкой с игрой и уже замахнулся, чтобы снесли все наборы со стеллажа.

Успокоился клиент комплексной сексуальной психиатрии только после того, как я рявкнула на него, что если он сейчас же не успокоится и не уберёт свою задницу из моего закуточка, я двину ему по причинному месту гаечным ключом (который очень кстати забыл вчера у нас начальник), а если продолжит вякать, то я нажму на тревожную кнопку, прибегут охранники и сдадут его ментам как буйного. Вон там, там и там — камеры, две из них записывают звук. Так что отмазаться, что это я затеяла бедлам, у него не выйдет. Солидный дядечка попыхтел, ударил кулаком в стену и быстро ретировался в сторону лифта.

Клиент не всегда прав. Клиент иногда мудак.

Сидим с подругой в кафе в курящем зале, мило беседуем. Справа от нас трое мужчин под тридцать пьют пиво и что-то живо обсуждают. И тут заходит она — мамаша с детьми. Один в коляске, другой на её сильных мужественных руках. За ней плетётся подруга. Садятся правее мужчин, упомянутых выше. Мамаша орёт на сына, что тот не может сесть нормально и ему что-то от неё надо. Мы все делаем вид, что ничего не замечаем. А зачем? Научить мамашу воспитывать своих детей всё равно не сможем.

Официантка принимает заказ у мамаши и подруги. Отчётливо слышно, что на просьбу ребёнка дать ему фруктовый коктейль мамаша категорично отвечает отказом и заказывает стакан морковного сока.

Мы сидим в курящем зале, как вы помните. Но мамаша, похоже, то ли тупая, то ли слепая, то ли непонятно какая:

— Эй, мужчины, перестаньте курить, дым на меня идёт!

— Так мы в курящем зале, пересядьте в некурящий.

— Вы чё, слепые? Я с детьми тут сижу. Почему они должны давиться дымом? Идите на улицу курить.

Мужчины, явно охреневшие от такой постановки вопроса, тушат сигареты. Она же мамаша, что с ней спорить?

В эту минуту хостес усаживает за столик перед мамашей парня с девушкой. Идиллия вечера опять прерывается криком:

— Молодой человек, вы можете прекратить курить? Вы не видите, я тут с детьми сижу!

— Пересядьте в некурящий зал.

— Там мест нет! Я что, должна из-за вас, дегенератов, оставить своих детей без еды?

На столе у ребёнка до сих пор стоит лишь полный стакан морковного сока.

— Девушка, давайте вызовем менеджера, он решит вопрос, — заступаются за парня мужчины справа от меня.

— С радостью!

Вызывают менеджера. Я в полной тишине курю сигарету, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

— Мы можем пересадить вас в тот угол, там дым не доходит.

— Почему я вообще куда-то должна пересаживаться, когда мешают мне они, а не я им?

— Но у нас нет свободных мест в некурящем зале на данный момент. Вы доставляете другим клиентам неудобство.

— Я? Вы что, издеваетесь? Кто вообще вас учил так с клиентами работать? Из деревни понаедут…

— Девушка, — вмешивается парень, — пересадите тогда нас, раз женщине мы нереально мешаем.

Менеджер пересаживает пару, мужчины расплачиваются. Онажемама закуривает сигарету.

Суровый город Ч., одна из центральных улиц. Примерно час дня. Долгожданный снег с переменным успехом идёт с утра, так что на дорогах появился небольшой слой грязного ледяного месива. Еду в крайнем правом ряду на своём «мицубиси-кольт» на скорости около 50 км/ч.

И тут появляется главный герой моего повествования — девочка. Лет десяти, шапочка с помпоном на голове и большой розовый портфель за плечами. Как истинный самурай, презрев смерть, наша героиня решительно сворачивает с тротуара и, смотря только вперёд, бегом начинает пересекать шестиполосную дорогу по пешеходному переходу.

Далее, как это всегда бывает, время замедляется. Между бампером и переходом метров семь. И я понимаю, что даже если я сейчас выжму тормоз и выверну руль, то наши траектории в любом случае пересекутся, и шипованная резина мне никак не поможет. Я нажимаю на сигнал, пытаясь пробудить в ребёнке инстинкт самосохранения. Инстинкт успешно просыпается — девочка резко останавливается. Слегка вывернув руль, я объезжаю её слева.

Не буду писать ни о родителях, что не научили смотреть налево перед тем, как переходить дорогу, ни о дорожниках, что не успели почистить снег. Нет. Я напишу свои пожелания девочке. Желаю тебе обоссаться на этом переходе. Желаю тебе получить детскую психологическую травму и бояться, до дрожи бояться переходить дорогу. Потому что только так ты запомнишь, что нужно быть внимательной и осторожной на дороге всегда. Потому что я в этот день чуть не вкатал тебя в грязь, переломав все кости. А потом бы сел в тюрьму очень надолго, потому что я сбил насмерть ребёнка на пешеходном переходе. И никто не встал бы на мою защиту.

Выйдя на свободу, я никогда больше не садился бы за руль. Всю жизнь бы мне снилась девочка лет десяти, с шапочкой с помпоном на голове и большим розовым портфелем за плечами.

Долгожданное воскресенье наступило. У нас с мужем — первый за месяц выходной. Мы отлично выспались, вкусно позавтракали и валяемся в постели перед телевизором. Почти одновременно к нам приходит идея, а с ней и желание заняться, наконец, сексом, которого у нас обоих тоже месяц не было.

И вот уже все прелюдии пройдены, я, извините за подробность, занята минетом. И если щелчок ключа в двери я списала на своё воображение, то шуршание пакетов в коридоре, возмущённое бухтение на тему «почему меня никто не встречает, я с тяжёлыми сумками, а вы бездельничаете» из коридора и обречённые слова мужа «здравствуй, мама» не оставляют места для иллюзий.

Свекровь, которая считает, что вместе с ключами от квартиры сына ей дано право вламываться туда без предупреждения и рушить нашу личную жизнь, ты задолбала!

Добрый день, уважаемый любитель беречь электричество! Я живу в мегаполисе, Европа рядом, наблюдать приходилось многократно, так что давайте обсудим ваше недавнее заявление.

В Европе много кто готовит дома. Домашний обед в Италии объединяет всю семью по воскресеньям. Много прекрасных кулинаров живут в Сербии и Черногории — и представьте себе, они готовят дома. В Европе множество мигрантов, многие привозят туда свои кулинарные традиции, и их даже перенимают европейцы — и начинают готовить дома. Много прекрасных обитателей Туманного Альбиона варят по утрам овсянку, а уж французская кухня вошла, кажется, во все путеводители по этой прекрасной стране. С приходом социалистического правительства французы начинают экономить на ресторанах и готовят дома.

В той же Европе полно геймеров. Игры становятся самостоятельным направлением в искусстве, способом снять напряжение, завести друзей или найти свою половинку. И многим геймерам в Европе (равно как и у нас) нужны большие мониторы.

С развитием вполне легальных площадок для просмотра кинофильмов большой монитор — это возможность заплатить сто рублей за фильм и наслаждаться им дома. Да, сериалы можно смотреть на нетбуке. Но что останется от «Властелина колец» на таком мониторчике? Диалоги и саундтрек?

На лампочки не так давно жаловался мой друг из Германии, описывая, как трудно его детям делать уроки при скупом освещении, да и не все могут сделать светодиодное освещение дома самостоятельно. Приходится вызывать специалиста, а по факту это дороже. У многих денег на подобный квест просто нет, и остаются старые добрые обычные лампочки.

В холоде живут многочисленные обитатели российского Севера, которым недоступна оплата счетов за свет, но они вынуждены платить за отопление, не прогревающее квартиру выше 10 градусов при −30 зимой. Расскажите в Европе о положении в коммунальном хозяйстве России. Для него даже придумали отдельное министерство, однако воз и ныне там.

Говоря о норме, давайте посмотрим вокруг и подумаем о кругозоре человека, который его придумал. В Финляндии норма на электроэнергию около 200 кВт⋅ч, в солнечной Флориде — 250 (и сверх этой нормы придётся платить копейки). Даже наши соседи в/на Украине ввели разные нормы в 150 и 300 кВт⋅ч.

Мы, конечно, всегда можем надеть не только свитер, но и ватник, читать электронные ридеры при свечах, жить исключительно по «Домострою», пороть детей по воскресеньям, лечиться гомеопатией и молитвами и верить, что бояре плохие, а царь хороший. Мы россияне, мы всё можем. Но, к сожалению, недолго.

Привет, православная христианка! Я так тобой нелюбимый «отэизд». Я был бы рад относиться к вам всем нейтрально, но вы уже перешли все границы.

Это вы пытаетесь протащить свои убеждения в школы (и чем младше дети будут, тем лучше). Это вы пытаетесь исключить из школьной программы факт эволюции и представить её как глупую устаревшую теорию.

Это вашей церкви безвозмездно передают в собственность школы и музеи. Хотя она и так далеко не бедствует, ведь налоги со своей деятельности ей платить необязательно, даже когда она торгует табаком (употребление которого сама называет «грехом»).

Именно вы проталкиваете безумные законы — про оскорбление религиозных чувств и про гомосексуалов служат отличной иллюстрацией. По сути, сажать можно уже за заявление «бога нет». Попытки запретить всё подряд, от Гарри Поттера до абортов, вообще очень типичны для верующих любой религии.

Два года девушкам — отличный пример. За убийство человека при определённых обстоятельствах могут дать меньше, но верующих это не волнует: невыносимо оскорблённые были бы рады и пожизненному сроку.

И новости со временем становятся лишь безумнее. «Казачьи патрули», десантируемые храмы в войсках — есть от чего потерять чувство реальности. Продолжать этот список можно бесконечно; желающие да найдут информацию.

Наверное, где-то есть хорошие и правильные верующие, не навязывающие свою веру даже собственным детям и понимающие, что их мораль не единственно возможная, но за общим шумом их не видно.

Сейчас ваша позиция выглядит так: «Мы будем всеми силами продвигать наше мировоззрение и запрещаем всем сопротивляться или даже критиковать нас и наши действия». Эту позицию я понимаю, но не принимаю. Прекратите вмешиваться в жизнь окружающих — через какое-то время все атеисты забудут о вас, а пока вы агрессивно навязываетесь и решаете судьбу посторонних людей, не жалуйтесь на ответную агрессию. И обзывательства это не изменят, ведь задолбать вы успели решительно на всех уровнях.

Учился я тогда в славном медицинском вузе Первопрестольной. После занятий тряслись с одногруппницами в поезде, уносящем нас подальше от станции Измайловская. Тряслись, болтали, как вдруг:

— Пода-айте кто сколько смо-о-ожет! У моего сына опухоль мозга-а, вызвавшая синдром Да-ауна!

Справки прилагались.

Пассажиры смотрели на нас как на последних ушлёпков. Старушки недовольно бранились и осыпали нас проклятиями, пока мы, угорая, сидели на полу вагона, выясняя причины, по которым перерождение клеток мозга вызвало хромосомные перестройки у всего организма…

К слову, сударыня та же до сих пор методично завывает на пути от Измайловской. Если будете там, гляньте, что там с её дочкой.

Дорогие сердоболы! Займитесь благотворительностью, сдайте вещи в детдом, станьте донорами… Но не поощряйте вы этот идиотизм — это не помощь.

Еду в электричке. Сижу в полупустом вагоне на второй от выхода скамейке, читаю книжку, посматриваю в окошко.

Входит он. В натовской форме из ближайшего военторга, с электроскворечником и микрофоном. Ругаюсь про себя, но думаю, что встанет около двери или на крайний случай у ближайшей к тамбуру скамейки — можно и потерпеть очередные излияния про «несчастного ветерана».

Не тут-то было. Встаёт в сорока сантиметрах от меня и начинает толкать свою речь в микрофон. Хотите узнать, что почувствовала я, — включите колонки на максимум и приложитесь к ним ухом. Рявкнула без всякого стеснения, чтобы отошёл от меня на пять метров и с той позиции клянчил деньги. Попрошайка состроил оскорблённое лицо и сказал примерно следующее:

— Хорошо, я буду петь без микрофона. Я понимаю, что мы живём в демократической стране, и вы вправе высказаться, но вы же могли надеть наушники! И вообще, я ветеран Афганской войны, контуженный. Эта песня тебе, матушка Чечня!

В общем, понятно: человек собрал в кучу всё, что вспомнил. И демократию, и Афганскую войну, и Чечню для пущего драматизма упомянул.

Поражает, что ему дали деньги. Спасибо хоть, что на меня не шипели из-за того, что посмела сохранить свои уши. Люди, вы поймите, никакой это не ветеран, особенно с учётом того, что в одну сторону он ветеран Чеченской войны, а в другую — уже Афганской. Таких составов, просящих только на моем родном направлении, несколько — ходят группами, парами, поодиночке. Сначала на просьбу показать удостоверения ветеранов убегали из вагонов, потом прокачались, стали показывать документы… напечатанные на обычном принтере.

Милосердные господа, пока вы таким способом заглушаете голос совести, незнакомые дядечки зарабатывают тысячи и тысячи рублей в день, а здоровые мужики рады им помочь, ведь куда проще спеть жалостливую сказку, чем пойти работать.

Студенты, вы в большинстве своём отдаёте не кровно заработанные, а деньги ваших родителей. Они кормят вас, а не левых самозванцев.

Бабушки, купите лучше внукам «киндер» или себе продуктов.

Не кормите наглых бездельников.