Общество вокруг уверено в том, что я тварь, мразь и сволочь, о чём мне в пылу спора нередко напоминают даже моя мать и друзья. Отчего же? От правды жизни, увы. В первую очередь эта правда жизни касается абортов и детского вопроса.

Не могу я проникнуться состраданием к дурочке, родившей в 17 лет ребёнка, а теперь бегающей с воплями, что ей нечего жрать, все мужики козлы, учиться она не может, и вся жизнь кончена. Зачем рожала? Особенно в ситуации, когда на первом месяце беременности после появления «отметки бурундука» твой благоверный сбежал вприпрыжку, но мама и прочие благодетели убедили в том, что материнство — это счастье, и нужно обязательно рожать. В итоге трёхлетнее дитё знает лишь с десяток примитивных слов, еле-еле ходит и глобально отстаёт в развитии, не говоря уж о подорванной истеричными воплями мамаши нервной системе.

Материнство будет счастьем лишь тогда, когда рядом муж, есть свой угол (пусть и съёмный) и некоторая сумма денег для нормального существования. Во всех остальных случаях эти «героические поступки» во глазах моих выглядят инфантильным идиотизмом.

Зачем ты рожала, самка гоблина, если заведомо знала ещё на первом месяце, что у ребёнка отца нет, денег у тебя тоже негусто, ребёнок тебе не нужен и станет лишь обузой, жить вам в голоде и холоде или (в лучшем случае) у родителей в бесконечных упрёках и скандалах? Но ты родила, а теперь давишь всем на жалость. Страдает в итоге ребёнок, виновный во всех грехах и в том, что не даёт жить, спать, гулять.

Не надо всех этих соплей про «аборт — это убийство» с демонстрацией умильных фоточек радостных малышей и окровавленных зародышей с пафосным позёрством: «Вот что могло быть и что стало!» Убить можно то, что может в данный момент жить, а в первые два-три месяца у вас внутри лишь биомасса. Да, я сама была такой биомассой. Да, я отдаю себе отчёт, что и моя мать могла меня «убить» в то время. Поверьте, если бы мне грозило полунищее существование в качестве нежеланной и быстро надоевшей игрушки, самое ласковое обращение к которой — «Чё ты, б#я, опять воешь?!», лучше бы меня на свете не было.

Увы, беременяшки-овуляшки, сидящие в тёплой квартире на полном мужнином содержании и обеспечении, не способны здраво оценивать реалии современной суровой жизни, которая ограничена для них детским горшком и пропахшей памперсами квартирой. С их точки зрения рожать должны все и всегда. Я по роду деятельности насмотрелась на сотни детей из неблагополучных семей, и всё увиденное там не идёт ни в какое сравнение с вашей голимой агитацией из «контакта» с фотографиями жертв абортов.

Глядя на пятилетнюю девочку, спящую в картонной коробке; пытаясь вытянуть хотя бы слово из шестилетнего мальчика, жившего два года в сарае; видя шестерых детей с разницей в пределах года, спящих, как котята, на ворохе тряпья в углу грязной комнаты; наблюдая годовалого ребёнка в синяках, мешавшего своим плачем 17-летней дуре жрать «ягу», я задаю себе вопрос: кто убедил их рожать, какое материнское счастье им пророчили и как крепко спит теперь тот «знающий» человек?

Может быть, это вы, господа моралофаги?

Ой, таки не нравится мне за сходство с реальной жизнью анекдот: «Это вы нашего Мойшу из речки вытащили? А где его шапочка?»

Ехал в самый ливень по рабочим делам, увидел тётку, у которой сломался зонт. Остановился, посадил, подвёз до метро — и в благодарность получил только козью морду, что не до пункта назначения. Я ж буржуй на колесах, посреди рабочего дня просто так покататься поехал, никуда не спешу — что мне стоит довезти её с Кузьминок до Новослободской?

Знакомая позвонила в истерике: не успевает подготовить урок по английскому. Мне не жалко, перевёл ей шесть страниц, пока сидел на работе. Остался виноват: «Почему на абзацы не разбил? В оригинале всё по-другому, как я нужное место найду?»

Другу экстренно понадобилась крупная сумма, а у меня всего пять штук свободных. Остался с таким ощущением, как будто не отдал ему последние деньги, а сам должен остался.

Мать работает на «скорой». Четыре дня назад доставили пожилую тётку. Отрубилась на остановке, и два молодых парня почти полчаса до приезда «скорой» держали тётку на непрямом массаже сердца, чем, собственно, жизнь ей и спасли. Мать их видела. Одному пришлось самому укол делать — перенервничал, у второго руки не поднимались и куртка (не рубашка!) от пота промокла. Тётка уже домашний хавчик лопает, а сердобольные родственнички хотят знать, не осталось ли координат спасителей. Не поблагодарить — на лечение стрясти: устроили тётеньке трещину в ребре в процессе реанимационных мероприятий. И даже уверения, что профессиональный медик был бы не столь деликатен и пару рёбер бы сломал как пить дать, не работают…

Люди, задолбали! Будьте людьми! А то помогать вам — просто страшно.

Эта история началась год назад, аккурат перед летом. На собрании жильцов был поставлен вопрос о малолетках, тусующихся в подъезде. Предложений было много: домофон, кодовый замок, консьерж (в типовой пятиэтажке, ага). Я предложил обратится в мэрию, чтобы посодействовали в сооружении спортивной площадки. Места было предостаточно. На меня, естественно, обрушился шквал критики: сам этим, мол, занимайся, им это не надо. Мне тогда было 23 года, и я лучше всех, наверное, знал, что нужно молодым.

Пришлось действовать самому. Подошёл вечером к толпе: «Вы тут курите да пьёте, а могли бы на пустыре щит баскетбольный повесить и мяч покидать. А то так вся юность пролетит. Если нужна помощь, подойдите ко мне, дам молоток, пилу и гвозди». Молодёжь идею поддержала — и с огромным энтузиазмом. Ребята расчистили пустырь, выкорчевали пни, воткнули деревянные столбы. Тройка скамеек, столик, урна, худо-бедная, но клумба, и освещение из 12-вольтовых лампочек, которые питались от аккумулятора. Молодцы, что сказать.

Уже через месяц кто-то спёр лампочки, после кто-то увёз скамейку. Клумба стала местом выгула собак. Всё это явно сделали жильцы нашего и соседнего домов — вряд ли кто-то из подростков стал бы гадить самому себе. К концу лета кто-то завалил половину площадки песком, и место оккупировали маленькие дети с мамашами. На замечание, что здесь играют в баскетбол, а получить тяжёлым мячом по голове неприятно, посыпались угрозы. Вскоре место стало пунктом распития спиртных напитков и поедания пищи, и урна превратилась в помойку. К началу холодов площадка была разбомблена окончательно.

Я бы не написал этого, если бы сейчас не вернулся с очередного собрания жильцов. Что там обсуждали? Да-да, опять подростки пьют пиво и гадят в подъезде.

Пешеходный переход без светофора. По сторонам машин нет. Начинаю переходить и вижу несущийся по дальней полосе Мерседес. По другой стороне дороги идут мамаша с ребёнком лет шести. Ребёнок выскакивает на проезжую часть. Сообразив, что его сейчас собьёт «мерс», успеваю на бегу схватить мальца, но край моей ноги машина (даже не думающая притормозить) всё-таки цепляет.

Прокрутившись в воздухе, падаю на лопатки. Ребёнок оказывается на моей груди целым и невредимым. Мамаша тут же подбегает, кричит благим матом, какой я, дескать, пи#@рас, что её ребенка чуть не убил, забирает малыша, пинает меня по рёбрам и спешно уходит.

Секунд 20 пытаюсь встать. Подходит незнакомый парень, помогает подняться.

— Забей на них. Ты ребёнка спас и должен этим гордиться. Таких, как ты, мало осталось. Пойдём куда-нибудь, я тебя коньяком угощу, хоть в себя придёшь немного.

Паренёк помог отряхнуться, и мы проследовали в ближайший бар. Теперь мы друзья.

Спасайте жизни, если это в ваших силах. Помогайте другим, когда остальные только смотрят или снимают на камеру. Жизнь человека дороже похвалы других. Если, не дай Бог, вам будет грозить опасность, я надеюсь, найдётся человек, который, рискуя жизнью, хотя бы попытается вам помочь.

В ресторанчике приносят счёт на 1135 рублей. Кладу 1200 и двигаюсь ко входу. Внезапно меня за рукав останавливает официантка:

— Молодой человек, чаевых положено оставлять 10% от суммы заказа!
— Чаевых положено оставлять на усмотрение клиента. На моё усмотрение. Вы очень плохо работали, и если бы у меня нашлись ровно 1135 рублей, я бы только их и оставил. Теперь простите, я тороплюсь.
— Ви-итя, тут платить не хотят!

Подползает охранник — что-то среднее между аспирантом ботанического факультета и школьником.

— Молодой человек, оплатите счёт, пожалуйста.
— Счёт был на 1135 рублей, я оплатил 1200. В чём проблема?
— Чаевых принято оставлять 10%.
— Администратора зовите. А лучше я сам позвоню в полицию — там расскажете, сколько требуется отжать у клиента сверх суммы заказа.

Приходит администратор, на вид — очень приличный человек.

— Здравствуйте, что случилось?
— Говорят, чаевых им мало, не выпускают. А я, между прочим, тороплюсь.
— М-м, и сколько же вы оставили? Пройдёмте в мой кабинет, там всё обсудим.
— Нечего обсуждать. Всю сумму я оплатил полностью. Если меня сейчас же не выпустят, я вынужден буду позвонить в полицию.

Достаю телефон, начинаю набирать номер. Охранник пытается отобрать трубку, сил у него не хватает, и администратор бьёт меня в затылок.

Завершилось всё дракой и приездом полиции. Нас разняли клиенты этого заведения, поэтому серьёзных травм никто никому причинить не успел. В суд подавать я не собираюсь — всё равно это больше проблем принесёт мне, чем работникам этой кафешки. Остался только один вопрос: работники ресторанов, вы совсем обезумели со своими чаевыми?

Задолбала грязь во дворах? Задолбали обгаженные лифты? Задолбали засранные подьезды? ЖЭК ничего не делает? Правительство не обращает на вас, бедных-несчастных, никакого внимания? Посмотрите на себя.

Некоторое время назад, поругавшись с госслужбой, возвращаясь домой и шагая по полутёмному родному подъезду, я осознал, что помощи от государства как не было, так и не будет, наверное, никогда. Вспомнил поход в гости к друзьям и свое искреннее удивление чистотой и ухоженностью их подъезда. Дёрнула нелёгкая меня сотворить эту самую чистоту и ухоженность и в моём подъезде.

Скооперировавшись с соседом-единомышленником, пошли выяснить, сколько выйдут по деньгам ремонт, покраска и прочие работы по наведению красоты. Нашли подходящую фирму, определились более-менее с суммой, пошли по квартирам с «рацпредложением». Из 42 квартир, исключая мою и соседа, согласились выдать деньги 9. Остальные оказались неизлечимо больными, многодетными и льготниками всех мастей. Ну да ладно, бог с вами. Разделили сумму на 11 квартир. Трое отказались сразу: не смогли выделить такие деньги из семейного бюджета. Подъезд у нас, мягко говоря, небогатый, людей можно понять. Ладно. Озвучили возросшую сумму остальным. Согласились. Собрали деньги, купили материалы, наняли рабочих, ребята постарались на славу — в подьезде кра-со-та!

Красота продержалась ровно два дня. На второй день я заметил первую робкую «наскальную живопись», повествующую мне, что некий Коля — «лутьший». Судя по всему, в тот же день кто-то высадил лампы на первом и втором этажах. На следующий день меня встречал запах, пардон, ссанины в лифте, а возле мусоропровода между моим и следующим этажом красовалась россыпь отходов.

Через день я случайно подловил двух малолеток, рисующих на стене своё послание миру, раздал подзатыльников и прогнал подальше. Минут через десять ко мне в дверь ломился не слишком трезвый папаша из числа «многодетных и больных» и орал матерком на весь дом, что я посмел обидеть его отпрысков, и за это он меня по стенке размажет.

Прошёл месяц со времени ремонта. Подъезд вернулся в исходное состояние свинарника. И ведь гадят-то явно люди из числа тех, кто на ремонт не скидывался. Почему я так решил? Мне было бы жалко портить созданное на свои деньги. Появилось мерзкое такое чувство, будто бы я попросту кинул всех тех, кто выделил деньги на общее дело. Последний гвоздь вгоняют бабушки около подъезда, стенающие про «сволочей-коммунальщиков», которые ничего с благоустройством делать не хотят.

Ей-богу, Дарвин где-то прокололся: не все люди произошли от обезьян. И церковники ошибаются: не всех людей создал бог. Где-то в эволюцию явно затесались свиньи…

Я никогда не понимал, откуда у современных женщин столько требований к мужикам.

Умный, с высшим образованием, начитанный, цитирующий Канта, Ницше и Франсуа де Ларошфуко направо и налево, разбирающийся одинаково в квантовой физике и современных течениях альтернативной литературы навроде Паланика, Мураками и прочей псевдоэлиты.

Успешный: обязательны высокая должность, машина (седан А-класса как минимум, лучше представительского, почему именно седан — непонятно), престижная профессия, лучше без командировок (или, наоборот, командировки подальше и подольше). Всю зарплату на жену — ей жить хорошо больше хочется, чем ему.

Галантный и чувствительный, как целомудренная институтка. Должен понять и выслушать в случае чего, простить и оценить любое прегрешение. Должен знать всех одинаковых подруг в лицо по именам и помнить дни их рождения. Подарки и стихи — само собой.

Спортивный: как минимум мастер спорта, должен увлекаться большим теннисом и заботиться о породистой лошади в элитной конюшне. Лошадь, конечно же, его. По утрам он должен бегать, прыгать и скакать, как будто завтра ему участвовать в Олимпиаде.

Самостоятельный. В случае хвори женщины или просто в качестве романтического сюрприза должен уметь приготовить обед из 12 блюд с тройной переменой горячего и всё аккуратно сервировать. Конечно же, сам должен уметь штопать носки, брюки и прочее — что ему ещё в длительных командировках делать?

В сексе — огонь. Три-пять раз каждую ночь. И пофигу, что утром ему бегать и прыгать, как умалишённому, нестись в командировку, писать стихи и штопать себе носки. Женщине надо — а то найдёт любовника.

Без вредных привычек. Какое пиво (виски, вино) по вечерам? Какие посиделки с друзьями? Не-не-не, домой, к ноге, а то жене скучно. Она будет весь вечер трепаться с подругами по телефону или торчать в интернете — ну и что? Зато муж дома и не шляется не пойми где. Пусть сидит и перечитывает Канта и Омара Хайяма — вдруг забыл что? С таким в приличном обществе не покажешься.

Аккуратный. Как у заправского педанта, всё должно лежать по полочкам. Всегда гладко выбрит, всегда пахнет, как морской бриз (не забываем, всё утро бегал и прыгал), всегда в наглаженной рубашечке.

И никакого общения с женским полом — даже секретарша тоже должна быть мужиком!

А что взамен-то, женщины?

Огромный торговый центр. Целый этаж с кафе быстрого питания, самые большие очереди — в небезызвестный «Макдональдс». Вперёд меня, довольно щуплой, прёт здоровенный блондинистый крейсер лет сорока с шести-семилетним прицепом.

— Женщина, вы в курсе, что тут очередь?
— У меня ребёнок!
— Ваш ребёнок не грудной, он уже школьник. Вокруг вас ещё полно мам с детьми, но все они стоят спокойно. Сделайте то же самое.

В ответ — мат, крики. Кто-то, правда, вступается, но настроение всё равно испорчено.

* * *

Стою на эскалаторе. Сзади меня раздаются какие-то вопли, и вот на мою ступеньку с левой стороны плюхается ещё один такой довесок. Прыгает на ступеньке, раскачивается и колотит кулаком по поручню. Сзади ребёнка образовывается толпа из тех, кто спускался по левой стороне. Оборачиваюсь — мамашка стоит за моей спиной.

— Женщина, потрудитесь объяснить своему ребёнку правила поведения на эскалаторе.

В ответ снова крики и советы не лезть не в своё дело.

* * *

Иду по улице, навстречу несётся очередной малолетний идиот на самокате. Отхожу в сторону — едет на меня. Резко отпрыгиваю в другую — разворачивается и снова на меня выруливает. Въезжает со всей дури мне в живот и гогочет. То ли от злости за испачканные брюки, то ли от резкой боли в колене, травмированном в спортивном прошлом, которым я попыталась задержать самокат, я инстинктивно отвешиваю придурку такую оплеуху, что он заваливается на бок вместе с транспортным средством. Тут же вырисовывается невесть что делавшая до этого мамаша и грозит мне всем на свете, от полиции до расстрела.

— Где вы были, когда ваш ребёнок сознательно пёр на меня?
— Ах ты тварь, я на тебя в суд подам, мой малыш плачет!

А теперь запомните, тупорылые мамаши. Я ничуть не жалею, что ударила ребёнка на самокате. Я ничуть не жалею, что наорала на первых двух куриц, невзирая на то, что их дети стояли рядом. Я буду это делать и дальше. Ребёнок — это не универсальный билет в волшебную страну, где можно творить что угодно безнаказанно. Прожили вы порядочно, наклепали отпрысков — молодцы. А теперь повторите правила поведения в общественных местах и расскажите их заодно своим детям. Невыносимо задолбали.

Задобали старпёры-грамотеи, которые почему-то думают, что могут диктовать мне правила общения с ребёнком.

Пусть ребёнок соседский, а я не мать, а репетитор по английскому. Так я всех детей своих друзей репетирую за символическую плату, а кто беден, тех и за так. Всех своих теперешних учеников я с пелёнок знаю; по младости была им «тётя Света» и на «ты», а уж коли им по 14, так просто «Света». Ежели прежде я им куличики лепила, то теперь учу йоху вертеть и перса в АО или WoW грамотно прокачивать. Им меня «тётей» называть как-то не с руки: я ж для них всё равно, что старшая сестра. Их родаки мне их так и скидывают, покамест самим некогда. Своих-то нет у меня, а «Света плохому не научит, слушайся Свету». Они и рады.

Перед сентябрём взяла двоих поднатаскать по инглишу. Заниматься решили во дворе — там столик и скамейки вкопаны. Лучше на свежем воздухе, пока тепло. Разложили тетради, учебники; переводим, учим, пишем. Вдруг бабка какая-то. Не своя, не соседская, дети её не знают, я тоже.

— Занимаетесь?

Нет, мля, траву курим. А то не видно?

— Вот и молодцы! Ну, занимайтесь, занимайтесь…

Ну спасибо, позволила! А сама стоит и смотрит. Будто не понимает, что при постороннем с детьми работать нельзя: психуют и мнутся. Но ничего, я продолжаю. Один из ребят говорит:

— Свет, я тут не понимаю, объясни…

Бабка пихает меня в бочину:

— Твои?
— Нет, соседские, — отвечаю честно. — А я так, репетитор.
— Репетитор — это воспитательша, значит?
— Ну, наверное, да…

Пожевав губами, бабка начинает горланить:

— Так что ж ты их, девка, распустила? Ведь ты старше йих, а они тебе «ты» говорят! Позор!

Ребятам стало обидно, как бабка меня при них «девкой» величает. Один, что побойче, не стерпел:

— Света не девка, она наш друг!

Может, что неприличное про слово «девка» подумал… Бабка разохалась:

— Ах ты! Ах ты! Сопля, а туда же! Со старшими спорит! Ты бы и мне «ты» сказал, а?

Мальчишка ответил честно:

— Вам не сказал бы. Вы чужая. На «ты» только родных зовут.

С аханьями и оханьями бабка удалилась. Но дети были возбуждены, а урок скомкан. Мы тебя просили нас поучать, старая? Какое тебе дело? Задолбали такие.

Меня задолбали двойные стандарты. Они повсюду, они сквозят в каждом слове, жесте и действии сограждан. Суть в том, что надо жить правильно, гадостей делать нельзя, но если мне очень надо, тогда можно.

Некурящий сосед по подъезду возмущается задымлённостью лестничной клетки. «Да сколько можно? Топор можно вешать! Дышать нечем!» На днях увидел, как этот гражданин красил табуретку в пролёте между лестничными маршами. Ацетоновая вонь с первого по девятый этаж. Спросил у него: «Как же так? Ты ж за чистый воздух?» — «Да ладно, оно выветрится. Что же мне, в квартире задыхаться?»

Компания из двух немолодых семейных пар приехала на речку. Долго искали место — везде мусор. «Что за люди, свиньи просто!» Нашли местечко почище, отдохнули. Мусор с собой забирать не надо — проще свалить пакет в кучу таких же в десяти метрах (а что, куча-то всё равно есть, пакетом больше — пакетом меньше), а шкурки от семечек оставить на земле (это ж натуральный материал, разложится). И ведь не докажешь ничего.

Коллега по работе, законопослушный и уверенный водитель, ненавидящий «водятлов», «стритсракеров» и призывающий на их головы все юридические и небесные кары, ты куда летишь-то? Мы в городе, скорость под 100, разворот через сплошную без включения поворотника. А, ну да, мы к клиенту опаздываем, и вообще, эти козлы там что, педаль газа потеряли? Кстати, недавно ты распинался о том, что пьющих за рулём «отморозков» надо лишать прав пожизненно, а позавчера приехал на работу с красными глазами и похмельным перегаром. Ах, забыл-забыл, у тебя же 12 лет стажа, ты был свежий, адекватный и ехал очень аккуратно.

А вот перед нами патриот, весь за Родину переживает. Армию развалили? Служить некому? А своего сына ты через два года в армию отправишь? Нет? А как же Родина, обороноспособность? Ах да, учиться надо, специальность получать, он у тебя умный и перспективный, нечего время терять, карьера ждёт. Сам, к слову, тоже не служил.

Ещё одна дама с работы возмущается тем, что кондуктор в автобусе требовал с пенсионера десять рублей, а у того нашлось только восемь. Спрашиваю: чего ж ты не дала два рубля кондуктору? В ответ — удивление и непонимание. Объясняю: «Вот смотри, ты доплатила за несчастного старика два рубля. И деду приятно, и кондуктора пристыдила бы этим, и самой хорошо — доброе дело сделала. И цена вопроса минимальная». Ответ: «А почему я должна?» Нет, ты не должна. Все вокруг должны сочувствовать и помогать, а лично ты от этой обязанности свободна.

С детьми — отдельная боль. Компания пьющих, курящих и матерящихся подростков — «Наплодили быдла! Куда полиция смотрит?» А когда твоего 15-летнего сыночка приняли в РОВД за то, что он, в зюзю пьяный, матерился посреди остановки и приставал к незнакомым девчонкам, что ты верещала? «Менты, сволочи, фашисты! Не имеют права, он несовершеннолетний! Да мой сын не такой!»

Чужая дочь гуляет по ночам — «шлюха». Своя — «ну, надо же девочке развлекаться».

Кто-то поставил машину враскоряку — «козёл, кирпичом бы по лобовику». Сам встал поперёк — «блин, ну некуда воткнуться же, и вообще, я на десять минут».

Примеры можно приводить до бесконечности, числа им нет. Люди живут в двух системах координат: одна для себя и своих, другая — для остальных. То, что в первой — случайность, шалость и невинная шутка, во второй — смертный грех и преступление против человечества. Это и есть та самая «разруха в головах» и «сбившаяся программа», о которой на этом сайте писали не раз.