Меня заколебали представительницы прекрасного пола, а именно их оригинальный подход к выбору спутника жизни. Нет, я очень люблю и уважаю прекрасных девушек и женщин, но те законы, по которым проходят взаимоотношения «любящих» друг друга людей, приводят меня в благоговейный ужас.

Если парень воспитан, неглуп, вежлив, учтив, внимателен, заботлив, то любая девушка скажет ему, что он такой замечательный, такой классный и незаменимый... друг. Вот лично мне после такого хочется эту девушку ударить головой об угол, хотя я питаю к ним исключительно тёплые чувства. Почему только друг? А потому, что вежливый, внимательный и заботливый парень никак не подходит на роль альфа-самца, который привлекал бы девушку на уровне инстинктов.

Удивительно то, что мужчины, соглашаясь посвятить свою жизнь только одной женщине, идут против своего инстинкта оплодотворить как можно большее количество самок. Такое поведение должно расцениваться женщиной как нечто очень положительное, ведь это полностью соответствует её желаниям: крепкая семья, домашний очаг, продолжение рода. Но как только она видит представителя мужского пола, более доминантного по сравнению с её текущим избранником, — увы и ах, теперь ей нужен этот альфа-самец.

Обычно на роль «альфы» хорошо подходит гопник из подворотни. Впрочем, в большинстве случаев после ближайшего рассмотрения оказывается, что такой индивидуум как раз не хочет отказываться от своих природных инстинктов ради стабильных отношений и совокупляется со всем, что движется и дышит, не оказывая девочке внимания и заботы. Отсюда, как правило, рождается мнение «все мужики — козлы». Но почему-то о том, что сама такого барана выбирала, девушка обычно не вспоминает.

Дорогие девушки, присмотритесь к парням, которые с вами «дружат», и включите мозг, дабы не следовать бессмысленному и беспощадному инстинкту. Постарайтесь просто любить парня за то, что в нём есть, а не за то, что он самый крутой. Хотя в последнее время я начал сильно сомневаться, что девушки способны любить. По моим ощущениям, они способны только инстинктивно выбирать партнёра, который в данный конкретный момент им больше всего нравится. Это в их понимании и есть любовь...

Меня люто, бешено задолбали так называемые активно-социальные граждане нашей необъятной. Встретить этих существ можно везде, но в общественном транспорте они прямо-таки сферические и в вакууме. Вот сидит сзади тебя подобный экземпляр: женщина лет так тридцати, не хромая, не беременная, не больная. В трамвай входит человек чуть постарше, лет пятидесяти. Активист «ненавязчиво» хлопает тебя по спине, а когда ты оборачиваешься, выдаёт гневную тираду: «Молодой человек, как вам не стыдно! Быстро уступите место! Э-э-эй, мужчина, мужчина-а-а! Идите сюда, садитесь!»

Теперь расставляем точки над «i». Я не хам, не бездушная тварь. Когда в трамвай заходит бабушка времён первой мировой, я без вопросов встану и уступлю ей место, равно как и другим людям, которые в этом нуждаются. Всё, что для этого требуется — кодовая фраза: «Пожалуйста, уступите мне место», — и вот вы сидите, а я стою. Так какого же чёрта вы, гражданка, суётесь не в своё дело?

Во-первых, человек может быть и не против постоять — моя бабушка, к примеру, в свои 75 ходит быстрее многих молодых-здоровых и ничуть не обломается, постояв 15 минут. Во-вторых — он не ребёнок, если ему надо — он сам попросит, и ему, я абсолютно уверен, уступят место. Скажу более: я ещё ни разу не видел обратной ситуации. В-третьих, какого ляда вы сгоняете с места именно меня — человека, сидящего вообще в другом конце салона? Ну и в-четвёртых, уж коли вы такой весь из себя справедливый человек, почему бы вам самой не оторвать жопу от сидения и не уступить своё место?

Давеча ехал вечером домой и наблюдал, как подобный экземпляр сгоняет с места замученную студентку с кучей сумок, тубусом и ещё чёрт знает чем. Пикантность ситуации в том, что в трамвае свободные места были. Студентка спорить не стала — видимо, просто сил не было; встала и пересела на свободное место. Всю оставшуюся дорогу согнавшая её духовно богатая женщина, судя по выражению лица, ощущала свою неоспоримую значимость на фронтах борьбы с мировой несправедливостью.

Было это довольно давно. Шла в гости к другу, он попросил купить ему пачку «St. George». Захожу в магазин совкового типа, за табачным прилавком необъятная женщина соответствующего вида.

— Здравствуйте! Будьте добры пачку «St. George».
— Чего?
— Пачку «St. George», пожалуйста.
— Я не понимаю, покажите.

Пожимаю плечами, тычу пальцем в витрину. Лицо продавщицы становится презрительно-хищным. С гордым видом она вопрошает:

— Де-е-евушка, вы русская?
— Да, — начинаю я недоумевать.
— А вы в России живете?
— Ну да, — недоумение возрастает.
— Ну вот и говорите по-русски: «Святой Георгий»! А то ишь, выпендривается тут мне!

Выхожу из магазина, минут пять осмысливаю произошедшее. Возвращаюсь.

— Ещё раз здравствуйте. Будьте добры один «Счастливый удар».

Лицо продавщицы вытягивается.

— Что-что?
— «Счастливый удар», пожалуйста.
— Я не понимаю.

Тычу пальцем в «Lucky Strike».

— Это «Лаки-страйк»! Какой ещё удар?! Совсем с ума посходили!
— А вы русская? — спрашиваю с лёгким прищуром.

Ушла под маты.

Я самый натуральный киборг. Один-единственный неудачный (по моей вине) прыжок с парашютом привёл к тому, что на сегодняшний день у меня искусственные: правый локоть, обе шейки бёдер, правое колено; титановая пластина в черепе; кости правой руки по середину бицепса практически сплошняком заменены на металлические; практически то же самое — с правой ногой. В левой половине тела тоже прилично металла. Суммарный вес всего имплантированного «железа» — более 20 кг. Суммарный вес тела — 140. О том, что у меня в четырёх местах переломан позвоночник, и только чудо и мастерство врачей привело к тому, что я сейчас нормально хожу, я уже и не говорю.

Так вот, меня задолбали несколько категорий лиц. Первая — те, кто начинает проявлять немеряное сочувствие. «Ах ты бедненький, ах ты несчастненький, как тебе в жизни не повезло. А какая группа инвалидности?» Так вот — у меня группы инвалидности нет, поскольку я не считаю себя инвалидом. Мне если с чем и не повезло в жизни, так это с наличием в определенный момент жизни нужного количества мозгов в голове, чтобы о последствиях подумать. И не надо относиться ко мне, как к хрустальной вазе. Второй раз сломать то, что уже поменяно, затруднительно.

Вторая категория, как ни странно — те, кто не учитывает некоторых моих особенностей. Например, в гостях я предпочитаю сидеть на полу (если это неформальный приём) или стоять. Раздавить икеевскую табуретку или стул, на котором сидел ещё ваш прадедушка, мне раз плюнуть, а низвергаться с грохотом пиджака Брежнева со стула на пол я не желаю. Удар копчиком об пол, когда я этого не ожидаю, и мощнейший мышечный корсет спины частично расслаблен, вполне может привести к тому, что еле-еле сросшиеся позвонки разрушатся окончательно. Да и пожалейте соседей снизу: падение такой туши вполне может обрушить соседям лампу с потолка.

Третья группа лиц — это всевозможные вахтёры и охранники в местах, где установлены металлодетекторы. Да, когда меня собирали врачи, кое-где ставили по принципу «что было», поскольку объём работ был очень большим. Как следствие, я «звеню». Нет, я ничего не имею против личного досмотра — понимаю, что справку подделать можно, а за нарушения вас вздрючат. Но изображать стриптизёра и раздеваться до трусов, как меня последний раз попросили в аэропорту, я не собираюсь. Если вы подносите свой переносной металлодетектор к моей руке, на которой я закатал рукав, и он всё равно звенит, это не значит что у меня, цитирую, «в руке спрятан пистолет»! Я не Т-800, в конце концов, и кожу с мышцами с руки сдирать не умею!

Четвертая группа — продавцы обуви, мебели и прочего, что имеет ограничение по прилагаемому весу. Да, я прошу это монументальное кресло не потому, что мне оно так уж нравится — оно жутко выглядит, сам знаю, — а потому, что на нём написано: «Разрешённая нагрузка до 200 кг». Да, я покупаю этот велосипед для даунхилла, хотя ездить буду по городу, только потому, что обыкновенный подо мной просто развалится.

Пятая — врачи, преподаватели медвузов и адепты нетрадиционной медицины. Нет, я не пойду служить для ваших студентов наглядным пособием — не люблю, когда на меня глазеют. Нет, мне не нужно пройти курс лечения супер-пупер-лекарством всего-то за пятьсот баксов курс, которое вырастит мне новые кости — я уже большой мальчик и не верю в сказки. Нет, я не намерен немедленно начать вести лежачий образ жизни, потому что мне «ходить вредно при таких травмах». Мои травмы давно зажили.

И как же я благодарен тем людям, которые, услышав «Мне самое прочное», несут мне пусть неказистое, но такое, которое выдержит и слона. Тем, кто не смотрит меня, как на экспонат кунсткамеры. Спасибо вам! А все остальные — подите к лысым ёжикам!

Троллейбус. Пью сок, жую сникерс. Заходит чудо-женщина: метр в прыжке, центнер на весах, возраст в диапазоне 40–55. Садится рядом, привалившись и «случайно» попытавшись ткнуть локтём в живот. Вздыхает. Рыгает. Громко испускает газы. Затем разворачивается ко мне (уже начинающему вставать с места, ибо подобное соседство неприемлемо для моего чувства брезгливости) и громко заявляет:

— Между прочим, молодой человек, есть в транспорте неприлично!

Ну да, неприлично, я даже согласен, но мой сок хотя бы не издаёт утробных звуков и не воняет на пол-салона, да и ем я на ходу не от хорошей жизни, а от спешки, о чём я и поведал чудо-женщине. Нимало не смутившись, она заявила:

— Ишь, какой нежный! Мне пятьдесят лет, мне всё можно, а ты, если хочешь жрать, иди домой и жри!

Каюсь, грешен. Однако я считаю, что зарвавшееся хамьё необходимо учить, иначе оно будет борзеть и хаметь дальше и дальше. И ни возраст, ни пол не являются смягчающими факторами: если тебе нечего предъявить обществу, кроме наличия половых органов определённого вида и количества оборотов планеты вокруг звезды, в течение которых ты коптишь небо этой самой планеты, то извиняй уж: заслуг у тебя перед обществом нет, и учительствовать, а тем более хамить права ты не имеешь. Примерно это, пусть и в иных выражениях, сообщил я чудо-женщине, аккуратно выводя её из салона троллейбуса за немного заломанные пальцы.

Вы можете осуждать меня: «Ну что, здоровый мужик, справился со старой тёткой? Самоутвердился?» Возможно, меня немного извинит тот факт, что у тётки не будет синяков, шишек, повреждений суставов — ничего. Она просто почувствовала боль. Переживёт. Почему я написал именно о тётке, хотя мне неоднократно приходилось одёргивать и пьяных мужиков покрупнее меня размерами, и стайки малолетних волчат с балисонгами? А потому, что и пьяницы, и малолетки, ведя себя неадекватно, отлично понимают последствия своего поведения, и потому, как ни странно, делают это не так и часто. А вот комбинация возраста (почему-то дающего в нашем обществе индульгенцию) и пола («у меня между ног ничего не висит, значит, я — священная корова, и мне можно всё!») становится подчас термоядерной. А так, глядишь, уберегу кого-нибудь более робкого от изрыганий старой дуры.

Неожиданно попала в больницу. С утра была дома, а после обеда уже лежала в палате с трубкой в животе, швом, расплывающимися в глазах предметами и людьми. В палате со мной лежали чудесные женщины: всегда звали медсестру, если у меня заканчивалась капельница, подносили мне утку. А вот медперсонал вёл себя странно.

В день мне ставили восемь капельниц. Не раз медсестёр искали всей палатой, потому что капельница заканчивалась, и к вене по трубочке медленно и верно шёл воздух. Я всё понимаю, законы физики, но это их работа, а я ни черта не понимаю в этих законах, и мне страшно.

Мне кололи антибиотики. Одна медсестра разгонялась от дверей и колола с разбега; другая практиковала принцип «уколол и резко ввёл»; третья вместо того, чтобы использовать одну иглу для двух уколов, колола два раза в разные полупопия, и я чуть не плакала от боли. Лишь одна-единственная медсестра, когда я вся сжалась и вцепилась руками в кровать, начала со мной разговаривать и поставила уколы так, что я их не почувствовала.

Я начала приходить в себя и стала ходить. Соседки выписывались, и другие женщины ложились на плановые операции. Помню, одна из женщин приходила в себя после наркоза, а вторая еле-еле вставала на второй день после своей операции. В комнату зашли две представительницы медперсонала, распахнули огромное окно на всю стену и стали его мыть. На наши мольбы и возгласы, что люди только после операции, на нас обратили невозмутимый взгляд и предложили получше укрыться. Окна мыли два часа, зато сестрички успели поговорить со своими родственниками по телефону и куда-то уйти, оставив всё нараспашку.

У одной из женщин начал болеть живот после операции, и нужен был укол обезболивающего. Я пошла за медсестрой, но мне ответили: «Конечно, у неё болит живот, а что она хотела? Её недавно привезли, пусть спит пока», — и не пошевелили и пальцем. Вот тогда-то мне и стало страшно.

Врачи и медсёстры, у вас маленькая зарплата и чёрная, нервная работа. Так зачем вы идёте учиться в медуниверситеты и училища, если у вас нет человеческого сострадания? Мы приходим к вам, сами будучи этому не рады. Нам больно и страшно, некоторые и вовсе находятся на грани жизни и смерти, поэтому ваше равнодушие, пренебрежение и попустительство страшнее учителя-недоучки, бесталанного актера или лицемерного бюрократа. Должен, просто обязан быть критерий, измеряющий человеколюбие и гуманность людей, продолжающих дело Гиппократа.

Вы не просто задолбали — я из-за вас икала от страха так, что это не сравнится с тем испугом, когда мне сказали, что у меня уже несколько часов внутреннее кровотечение, и пять-шесть человек суетились вокруг меня, выясняя мою группу крови, уточняя анамнез, раздевая меня для операции и подбодряя меня в операционной. Какое счастье, что в приёмном отделении в тот день дежурили понимающие люди!

Недаром моя сестра, студентка медвуза, говорит: «Я ужасно боюсь врачей, особенно моих одногруппников». Задолбали!

Не так давно устроился на работу в один торговый центр. Предыдущий арендатор не удосужился оповестить своих партнёров о переезде, посему вот уже полгода мне приходится отвечать на одни и те же вопросы по телефону. Поскольку съехавшая компания ещё занималась сервисом и ремонтом, то на эти же вопросы приходится отвечать и их бывшим клиентам. Это всё, конечно, задолбало, но поскольку звонящие нам в этом не виноваты, отвечать приходится. Каюсь, грешен: со временем я стал к этому делу относиться несколько по-хамски, просто отвечая, что контора съехала, и бросая трубку.

Очередной звонок.

— Аллё, здравствуйте, это ИП ***?
— Нет, они съехали. (Вешаю трубку.)

Снова звонок, тот же голос:

— Ещё раз здравствуйте.
— Нет, не подскажу, не знаю. (Вешаю трубку.)

Финальный звонок этого же человека меня добил:

— (абсолютно спокойно и доброжелательно) Снова здравствуйте.
— (заинтригованно) Слушаю вас.
— (так же спокойно) А можно я так же невежливо трубку брошу?

Я был готов аплодировать. В такой просьбе я не смог отказать.

Села сегодня в пустую маршрутку вместе с хрупкой бабушкой; мы обе оплатили за проезд и отправились. Через несколько остановок дверь маршрутки распахнул какой-то дед: «Я туда-то доеду?» Получив утвердительный ответ водителя, пенсионер вошёл и сел, вжав меня в стенку и не закрыв за собой дверь. Дед расставил ноги и принялся плевать на пол, как заправский верблюд. Дверь закрыл водитель, разогнавшись и потом затормозив. Через две остановки дед вылез, так и не заплатив. Я закрыла дверь, а бабушка молча застелила заплёванный пол газеткой.

Самое интересное, что одновременно с маршруткой на остановке стоял дублируемый ей автобус, который для пенсионеров бесплатен официально. Честное слово, в этот момент я жалела, что я не здоровенный мужик, и физически не смогла бы вытереть дедовой мордой то, что он наплевал. Да, мне было банально страшно с ним связываться.

Таких старших я не уважаю и никогда не буду. Быдло с возрастом не перестаёт быть быдлом.

Вот знаете, как бывает? Приходишь ты, допустим, в магазин. Или не в магазин, а в аптеку, например. Или вообще просто так по улице себе идёшь. А тебя возьмут и обхамят. Или, того хуже, побьют. А ты не ответишь. Бывает: не готов был, как закалённые советским сервисом ветераны, к немедленному отпору в любой момент. Расслабился, задумался, растерялся. Испугался, в конце концов. С кем не бывает?

А потом вспоминаешь это всё. Обидно же, несправедливо. Ведь ты-то прав, а они-то нет! И какие чудесные варианты противодействия на ум приходят — любо-дорого! Искромётный юмор, изящные силлогизмы, вежливые, но жёсткие отповеди. А поезд-то уже ушёл. И так грустно, честное слово! Вот почему вовремя хорошие мысли не приходят, а одна сплошная растерянность и недоумение?

И лежишь вот, ворочаешься. Представляешь, как в другой раз та же тётка, к примеру, тебя за нелепую оплошность мордой по столу возит. Ну, пытается, конечно. А у тебя два высших образования — нет, три! И учёная степень, ага. И разряд по айкидо. Или по боям без правил? И ты их всех — р-р-раз! И как-то прямо легче становится на душе. Но вот только триумфа твоего никто не разделяет, вот что досадно. А теперь «Задолба!ли» есть — можно тут всё это в красках живописать. Хотя тебя-то, получается, никто не долбал. Ха! Задолбаешь тебя! У тебя же учёная степень и разряд, если забыли. А ещё любимая «половинка» (или куча поклонниц — кому как больше нравится), огромная зарплата, машина и дорогостоящее хобби. Ну и пусть называется «выплакаться» — зато теперь не один ты свидетель собственного триумфа. Ещё кто-то плюсик ведь поставит — ух! И минусы не предусмотрены. Красота! Как же мы раньше без этого жили, а?

Сегодня утром я подошёл к автобусной остановке, держа в руках бутылку минералки. Открыв её, я швырнул пробку под ноги, что вызвало несколько недовольных взглядов. Я отхлебнул немного напитка; часть проглотил, а часть выплюнул под ноги, кажется, кого-то обрызгав. Стоящие на остановке недовольно заворчали. Тогда я набрал полный рот воды, и, сделав маленький глоток, фыркнул ею на стоящих. Ко мне бросились с кулаками и матами, но пара айкидошных бросков успокоила драчунов, а самый обрызганный и сердитый получил в челюсть и прилёг отдохнуть.

Зачем я это сделал?

Понимаете ли, каждое утро я приходил на эту остановку и никогда не мог себе позволить стоять на ней. Остановка была оккупирована курящими. Они швыряли целлофан и пустые пачки под ноги, курили, выпуская дым в лицо прочим стоящим. Заходя в автобус, они бросали окурок на дорогу и выпускали в салон полные лёгкие дыма, набранного перед заходом. На все замечания они реагировали исключительно матерными выражениями, в переводе означающими: «Вали с остановки и стой где хочешь, а мы будем тут». В итоге некурящие люди делились на «терпил», вынужденных травиться и впитывать волосами и одеждой вонь, и «отщепенцев», стоящих поодаль, что как минимум неудобно в непогоду. Я относился ко вторым. Вчера, в дождь, я попытался было встать под крышу остановки, но тут же понял, что или я пропахну табачной вонью, или будет драка, ибо обладатели вредной привычки вовсе не хотели приносить своё удобство в жертву своей же привычке. И тогда я решил показать всем, как себя ведут курящие, но на другом примере. Показать как курящим, чтобы поняли, как ведут себя, так и некурящим, чтобы поняли, что именно терпят. Я полностью смоделировал поведение курильщика, только вместо пачки сигарет была бутылка минералки. Странно, но всеобщая реакция была полна возмущения, хотя минералка и здоровью не вредит, и не наделяет волосы с одеждой вонью. И с чего бы это?

Курильщики! Вы задолбали. Раковые палочки — это ваша дурная привычка. Если не хотите от неё отказываться, вы не должны портить жизнь остальным. Курите в отведённых для этого местах и выбрасывайте ошмётки не под ноги, иначе рано или поздно нарвётесь. Между прочим, в челюсть сегодня получил не абы кто, а урод, демонстративно выдохнувший вчера мне дым в лицо в ответ на просьбу не курить на остановке.

«Терпилы»! Вы задолбали ещё больше. Пока вы будете терпеть всё и вся, порядка в любом случае не будет. Порядок навести можно только сообща. Один в поле в любом случае не воин. Или вы уже привыкли, что о вас вытирают ноги все, кому не лень?