Мне семнадцать лет. У меня нет друзей. Вообще. Есть двоюродная сестра, с которой я могу общаться на любые темы. Но подружек всё же нет. Конечно, вы скажете: мол, виновата сама, либо забиваешься в угол, либо слишком много о себе возомнила. Ни то, ни другое не обо мне.

Я не хочу иметь подруг, которые в свои пятнадцать-шестнадцать лет переспали с половиной района, а любимое занятие их — пить в лесу дешёвое пиво и «Ягуар».

Я не хочу иметь подруг, которые, узнав, что я люблю читать и у меня есть уже своя маленькая библиотека, смотрят на меня косо и говорят: «Тебе что, заняться нечем? Чтение создано для дураков!»

Я не хочу иметь подруг, которые могут просидеть сутками «Вконтакте», а когда узнают, что я пару часов поиграла в MMORPG, орут: «Лохушка без личной жизни!»

Я не хочу иметь подруг, которые вместо выставки картин идут на «Самый лучший фильм», потому что он смешной и интересный.

Я не хочу иметь подруг, которые красят лицо тональным кремом не в тон, считая, что хорошо следят за собой.

Я не хочу иметь подруг, которые сегодня встречаются с одним и говорят: «Я его люблю на всю жизнь», а на следующий день с другим, повторяя вчерашние слова.

Я не хочу иметь подруг, которые не могут даже на три сдать экзамен по русскому языку, потому что они не готовятся, ведь у них много важных и срочных дел в клубе.

Я не хочу иметь подруг, которые кричат, что «Теория большого взрыва» — сериал для ботаников, и бегут смотреть «Реальных пацанов».

Я не хочу иметь подруг, которые ржут на каждом уроке над любым словом учителя и находят нечто смешное в слове «самка».

Я не хочу иметь подруг, которые матерятся хуже сапожника.

Я не хочу иметь подруг, которые называют меня «непродвинутой», узнав, что я слушаю классическую музыку.

У меня не завышенная самооценка. Просто… Куда мы катимся?

Задолбали по-глупому сердобольные люди. Я сейчас совсем не о тех, кто выдёргивает деньги из семьи, чтобы помочь ободранному алкашу у метро насшибать на бутылку вкусной и питательной водки, и не о тех, кто переводит деньги заведомым авантюристам с жалобными фотографиями детей-инвалидов. Это их деньги, пусть хоть подотрутся ими — всё равно опустившийся пьянчужка не может без водки, а профессиональный жулик не пойдёт в управдомы. Я о тех, кто своим слюнявым и безмозглым доброхотством буквально губит тех, кому вроде бы хочет помочь. Примеры? Их есть у меня.

* * *

Здоровая 25-летняя девочка Маша без работы и семьи сидит у матери-разведёнки на шее. «Бе-е-едненькая!» — блеет хор родственных тётенек и маминых подруг и начинает водить вокруг неё хороводы. У девочки нет модных тряпок? Конечно, нужно купить! Ведь она молодая, а это так важно — быть прилично одетой и уверенной в себе. Новый ноутбук? Самый дорогой и хороший, конечно, ведь от старого у неё давно только депрессия! На работу? Конечно, по знакомству, на тёплое место —перекладывать бумажки и отвечать на звонки. Правда, проработает она там месяц-два — и уволится в слезах. Родственницы затянут хором: «Какие все гады, требуют от бедной девочки невозможного!»

Такие вот «сердобольные» родственники увлечённо хвалили нашу молодую семью — мол, какие молодцы, ответственные, работящие, уже и без родителей себя обеспечивают. Долго обещали к первому дню рождения ребёнка сделать очень дорогой подарок, а потом пришли, мусоля открытку с зайчиками из ближнего киоска: «Мнэ-э-э… Вы знаете, Маша опять работу потеряла… Вот мы подумали, им ремонт нужно делать…» Ремонт, правда, так и не сделали, зато Маша развеяла депрессию шопинг-туром.

И ведь они же, старательно загнавшие её в это болото, через несколько лет будут вздыхать: ох-ох-ох, Машенька-то, ни семьи, ни работы… Бе-е-едненькая!

* * *

Мальчик Петя, родительский любимчик, с детства шпана шпаной — драки, хулиганка, воровство по мелочи. И опять в защиту: «Он просто не такой, как все! Он энергичный, непоседливый! Конечно, ему трудно сидеть в классе! И вообще, это на него полезли, а та девочка просто сама под руку подвернулась, он не виноват!» Петю облизывали, а он, чувствуя себя на 100% правым, продолжал творить, что левая пятка захочет, вытирая ноги о «лохов».

Когда засветил первый реальный срок — избитые в сопли парень и девушка в парке плюс неудачная попытка изнасилования, — недоразвитые сердоболы вскинулись с криком: «Мальчику жизнь загубить хотят!» Плачи, стоны, челобитные от всех, включая недавних учительниц, которых мальчик, гыгыкая, матом посылал. По характеристике — ну ангел с крылышками, несчастный парень, оступился, ни в чём не виноват. Отделался условным — и из зала суда прямо в объятия любящих родных, подставляя щёки для восторженных поцелуев. Герой!

Через полтора года — пьяная драка стенка на стенку. Один труп, а Петя с расколотой головой остался овощем на койке. И снова вздохи, скрежет зубовный: «Как же это оно? Что же за жизнь-то такая?» — ну, и далее по тексту.

* * *

У подруги отец — алкоголик. Попытался завязать только после того, как услышал от дочери: пока он пьёт, её больше не увидит. Взял себя в руки, стал что-то делать, отдавал дочери все деньги, чтобы было меньше соблазна. Вроде стал приходить в себя, а потом соседи-доброхоты, видно, сунули бутылку: «Ну что ты мучаешься, болезный?» Он её, сорвавшись, и выпил разом. Алкогольное отравление, летальный исход.

* * *

Или вот есть такой Вася — давно и прочно наркоман. Причём если вы сейчас представили такого трогательного мальчика-доходягу с синяками под глазами, выброшенного жизнью на обочину, попали пальцем в небо. Вася — это такой жирный, заросший кабаньей щетиной хряк с маленькими хитрыми глазками. И он не на обочине жизни. Он ведь «несчастненький», он же «больной человек» — как же такому не подставить шею? Вася отлично живёт у родных или у друзей — жрёт, спит, смотрит телевизор или играет, не думая о том хотя бы, чтоб пошуршать по хозяйству. У него полно друзей, причём не наркоманов, как можно подумать, а нормальных ребят из нормальных семей. Он всегда в центре событий: накидался он опять или нет, что случилось в прошлый раз, когда он пришёл вообще неадекватный, и что с ним делать, а то весна, и у него будет обострение аллергии…

Естественно, Вася всем должен, и все знают, что он не подумает отдавать, но ведь он же «больной человек», «ему можно». Зато они таскают его в турпоходы, поездки, культурные вылазки (естественно, за свой счёт) — искали бы и работу, если бы Вася не был принципиальным бездельником. У Васи даже есть девушка — и не обморочная наркоманка, а спортсменка-комсомолка, которая трогательно «борется за него», забирая в невменяемом состоянии из наркоманских «ям», вымогая деньги у родителей, чтобы уложить его в клинику. Там Вася с удовольствием полежит недельку, снимет ломку, почистит организм, потом выйдет, займёт под честное слово денег и снова вмажется — причём все это знают, но «надеются на чудо».

А ведь будь фантастическая ситуация — добейся они своего, собери бы Вася волю в кулак, завяжи навсегда с веществами, найди работу… Кому бы он стал после этого нужен? Друзьям? О чём с ним говорить — сколько глушителей приварил за смену? Или какие тапки купил на зарплату? Или где отдыхал (там же, где и все)? Денег ему? Ещё чего — сам заработает! Куда-то взять? Да на хрена, пусть дома сидит. И зачем спортсменке-комсомолке заурядный парень «понедельник-пятница-работа-дом», которых она, не задумываясь, отшивает пачками? Это прививаемое чувство сильнее любой иглы — не «я убогий мудак, добровольно спускаю жизнь в унитаз», а «я больной, я несчастный, я же не виноват».

* * *

Одумайтесь, сердоболы! Куда вы со своей «добротой» лезете? К кому? Гады, вы ведь не помогаете — вы убиваете! Только себя ещё считаете святее Папы Римского.

Очень много было рассказов о том, как рассказчиков задалбывает манера окружающих одеваться. Мне, вот честно, вообще пофиг, кто как одевается. Вы ходите в шубе летом, на рынок за картошкой — в пышном бальном платье, в офис — в бикини и парео? Да пофиг, это ваше решение. Только вот вместе с решением так одеваться должна быть и полная ответственность за последствия такого стиля одежды, потому что окружающие не виноваты, что у вас мозгов недостаточно.

Зима, мороз и гололёд. Одеваюсь соответственно погодным условиям и спокойно иду на работу. Спокойно лишь до поры до времени. Вдруг резко земля уходит из-под ног, куда-то лечу, сильный удар, сознание удерживается где-то на грани. Пытаюсь прийти в себя, оглядываюсь. Точно — вот он, недоносок ультрамоды, карабкается рядом, пытаясь встать. Несмотря на мороз, на чуде тонкие капронки и мини-юбка. Плевать на гололёд — на ногах ботфорты с платформой сантиметра три, сужающейся книзу, и каблуками-гвоздиками сантиметров 15. Из её речи приличными были лишь предлоги, остальное — мат. Мужчина, который помог мне потом подняться и отвёз меня в больницу, пока мы сидели в очереди, рассказал, что, начав скользить на льду, девица специально потянулась к моему капюшону, хотя я была не так уж и близко к ней. Не знаю уж, на что она рассчитывала.

Но это потом. Сейчас же я лежу на льду, в ушах звон, сильная боль в затылке. Не обращая на меня ни малейшего внимания, эта встала, одёрнула юбку и собралась дальше по своим делам. Не помогла мне встать, не поинтересовалась, всё ли у меня в порядке, — даже элементарных извинений я от неё не услышала, как будто меня и не было. От обиды и боли я чуть не заревела.

Решение пришло быстро. Поскольку уползти в такой обуви она далеко не смогла, я просто протянула ногу, и девица кубарем полетела навстречу льду. Можете назвать меня жестокой и мстительной. Но коли уж я вынуждена платить за её безмозглость переломом руки и сотрясением мозга, я считаю, что имела полное право на эту маленькую месть.

Мне скоро двадцать. Я скромно держусь чуть позади взрослых и важных людей. Я всё ещё не вполне понимаю, что происходит. Я хороню маму. Мне помогают. Меня поддерживают. Меня утешают.

— Конечно, это она сама виновата. Запустила, не заметила, забегалась. Умнее надо быть. Она всегда слишком весёлая была, вот и получила.

— Не за того замуж вышла, не так любила, надо было за другого, богатого выходить. За деньги за границей вылечили бы.

— Далась ей эта работа. Неблагодарная, да с детьми. Надо было, как я, в офисе сидеть, тихо и спокойно.

— Молиться надо было, в церковь ходить. Пусть и не верила, а покреститься не помешало бы. Боженька бы не обидел.

— Надо было к экстрасенсам идти. Карму вычистить. Карма зашлаковалась, засорилась, от этого и началось.

— А ты нос не вешай, деточка. Что ты стоишь смурная, каменная? К людям приветливее надо быть, поласковее.

— Почему ты не плачешь?! Ты должна плакать! Стой и плачь!

— Ты насчёт блинов не забыла? Хватит на всех? А водки достаточно? Может, послать моего ещё взять? Водки должно быть много!

— Что за дурацкий платок? Ты что, не могла прилично одеться? На тебя же люди смотрят!

— Сколько беготни по инстанциям-то будет! Ноги собьёшь. Зато квартира своя. Повезло тебе.

— Тебе теперь надо побыстрее замуж. С таким приданым тебя любой дурак за себя возьмёт.

— Ты вещи никому не отдавай. Нечего нищих одаривать. Я приеду, покопаюсь, заберу сама, что получше.

— Не забудь, пожалуйста, про тот долг. Сейчас, конечно, не место и не время говорить о деньгах, но ты должна меня понять.

— Э-эх, что ж делать, судьбинушка твоя теперь сиротская, придётся тебе несчастий да горюшка испить вволю-ю-ю… (Срывается в визг.)

Соболезнователи, как же вы меня… Но я молода. Я ещё спляшу на ваших могилах.

Жена алкоголика? Теперь я понимаю, что это такое в современных реалиях.

Полтора года назад познакомилась с замечательным молодым человеком, довольно быстро отношения из дружеских перешли в романтические. Всё замечательно, но есть одно «но». Он — ярый поклонник «Айона».

Не думайте, что я из тех девочек, которые выбрасывают компьютеры из окна или удаляют аккаунты своих спутников жизни. Я сама довольно долго играла в различные онлайн-игры, а в вышеупомянутой пару месяцев со своим молодым человеком вместе бегала. Но разница наша в том, что я отдавала игре совсем-совсем свободное время — то есть когда делать ну совершенно нечего. Когда мы начали встречаться, я легко отказалась от игр в пользу наших с ним свиданий. Кроме того, нашла интересные курсы и на игру время совсем перестала тратить.

Подобного я, конечно, ожидала и от МЧ. И тут меня постигло жестокое разочарование.

Первые полгода всё было замечательно. Или мне так казалось, потому что я вместе с ним часто бегала в пати по игровому миру — чем не виртуальное свидание?

Договорились о встрече на выходных. В субботу звонит. «Родная! (Яростное щёлканье мыши на фоне.) Прости, не получится ну никак. Не сердишься?» Ну ладно, подумала я. Не получится — ничего, найду, чем себя занять.

Подобное повторялось довольно часто. Иногда честно говорил: «Рейд, не могу». Окей, сама играла, знаю, как иногда трудно отказаться. Было и такое, что я шла на компромиссы. Он играл, а мне приятно было посидеть с ним рядом, посмотреть, но постепенно и это сомнительное удовольствие стало совсем сомнительным.

Первый раз я сказала, что больше не могу, и два дня не поднимала трубку. На второй день он приехал сам, с цветами и извинениями, заверял, что любит, как никого не любил. Клялся не прикасаться к игре. Зная, как эти отчаянные обещания потом встанут боком и обернутся враньём, я попросила просто не играть в ущерб нашему совместному времени. А так — хоть поселись там. Обрадовался, пообещал. Продержался месяц.

Было и такое, что я просто молча ушла и перестала звонить. Через пару дней он очнулся от игрового сна, звонил, писал в аську, приезжал. Я держалась, но не смогла — люблю всё-таки, сама уже не знаю, за что, но люблю. Поговорили — разговор кончился тем же, чем и прошлые. Хотя слово держал он довольно долго, я почти не замечала присутствия игры в нашей жизни. Но постепенно она снова стала отъедать наше время.

Апофигеем стало это 23 февраля. Накануне я пообещала ему, что ночью его ждёт кое-что особенное и приятное. Надела бельё, приготовилась к осуществлению задуманного. Молодой человек завис у компьютера. Я поинтересовалась, долго ли ему (праздник всё-таки его, думаю, ладно, не буду по мозгам ездить, да и обещано многое). Он сказал, что сейчас, бегу-нимагу, но тут акция к празднику, двойные рейты, как такое упустить! Обещал: час — и всё!

В третьем часу я уснула. Проснулась в 8 утра. Из соседней комнаты долетали щелчки мышки и клавиатуры. Я бесшумно оделась, посмотрела молодому человеку в спину и уехала.

Я знаю, ты читаешь этот сайт и точно узнаешь эту историю. Извини, больше не могу. Не надо обрывать мне телефон, аську и почту. Люблю, но больше нет сил. Задолбало.

Здравствуйте, меня зовут Ольга, и я задолбалась.

Я сотрудник бюджетной сферы. Я учу и воспитываю детей в производственных масштабах. Именно из-за меня и таких, как я, вы когда-то научились ориентироваться в окружающем мире, не говоря уже о том, что читать и писать большинство детей в наши дни учатся не в семье, а именно в школе.

Я не произвожу никакой продукции, которую можно продать, украсть или просто пощупать. Результат моей работы виден спустя годы и практически всегда недооценён. У меня оклад 6900 рублей, премия два процента от оклада, шестидневный рабочий день, а моя работа не заканчивается вместе со звонком с последнего урока, ведь нужно проверить тетради, заполнить электронный журнал, составить планы уроков на завтра, найти материал, подготовить контрольную работу, сводить детей на экскурсию или в штаб профилактики. Меня заставляют голосовать до десяти утра, потому что иначе директору придётся писать объяснительную. Жизнь простого школьного учителя тяжела и неказиста. Особенно когда начинаешь распределять полученные восемь тысяч (а как же, доплата 1000 рублей за классное руководство!) по статьям семейного бюджета.

Что может задолбать в такой чудной жизненной ситуации? Зарплата — без комментариев. Всеобщее отупение детей, не желающих учиться, — более чем. Отношение родителей к учителю как к обслуживающему персоналу — однозначно. Отсутствие условий для полноценной работы — несомненно. Кстати, если в бизнес-организациях канцтоварами обеспечивают за счёт фирмы, то в школе педагог тратит свои кровные. Представьте, сколько средств уходит на одну только бумагу для принтеров.

Но больше всего меня задолбали советчики. Модная нынче фраза «хочешь жить — умей вертеться» звучит в сторону преподавателей ежедневно. Все недоумевают: почему бы не бросить школу и не заняться бизнесом? «К тридцати годам можно спокойно заработать себе на квартиру, если не просиживать штаны, а крутиться» — кажется, что-то подобное встречалось и на этом сайте.

Вы все крутитесь, но детей пытаетесь отдать в самую лучшую школу. Вы заявляете, что вам некогда заниматься воспитанием собственных отпрысков (ну да, вы же крутитесь) и что это главная задача школы и учителей. Вы пишете жалобы на учителя, который повысил голос на вашего тугодума, весь урок слушавшего музыку на айфоне (кстати, зачем он пятикласснику?).

Давайте все уйдём крутиться. И пусть врачи тоже уйдут. А школы отдадим под офисы. А детсады сделаем мини-гостиницами. И мне будет очень интересно посмотреть лет через двадцать, как и где будут крутиться ваши дети.

«Призвание», «любовь к детям» и прочие пафосные слова тут ни при чём. Просто кто-то должен. Кто-то должен, понимаете?

Работаю редактором женского сайта. Там ежедневно обсасывают тему материнства, сюсюкают, умиляются тысячи женщин. И каждая мнит себя образцовой матерью.

Но что же я вижу, когда выхожу на улицу? Одна раздражённая дамочка волочит рыдающего мальчика под руку, да так, что несчастный ребёнок порой аж отрывается от земли. Время от времени мамаша взвизгивает: «А ну заткнись, а то сейчас ка-а-ак звездану!»

Другая мадам самозабвенно болтает по телефону, в то время как её двухлетний ребёнок, закутанный в объёмную зимнюю одежду, отчаянно семенит сзади, пытаясь её догнать. И тут он теряет равновесие, падает в рыхлую грязно-коричневую жижу из снега и грязи и начинает барахтаться. Мамаша продолжает трындеть по мобильнику и, не замечая пропажи ребёнка, даже не останавливается.

Еще одна деваха 23 лет, родив три месяца назад, на форуме пишет сообщение, что хочет познакомиться с мужчиной 38–40 лет, стать с ним лучшими друзьями, потом безумными любовниками и, наконец, супругами. Интересно, а где будет её грудной ребенок, в то время как она будет безумно любиться со своим старпёром? Кто будет менять ему пелёнки, кормить, выгуливать и проводить бессонные ночи у колыбели?

Наконец, история, которую все слышали из СМИ. 19-летняя мамашка на десять минут оставила коляску с девятимесячным ребенком у входа в зоомагазин, а сама пошла покупать кошачий корм. Когда вернулась, ни ребёнка, ни коляски уже не было. Сейчас девочку ищет весь Брянск.

Про тех, кто курит, бухает и ругается матом, гуляя с ребёнком, я даже вообще не говорю, потому что это происходит повсеместно.

Хочется спросить: женщины, ну что за говно у вас в головах вместо мозгов? Как можно так обращаться с живыми, хоть и маленькими детьми? Зачем вы рожаете, если у вас еще ветер в голове свищет? Почему вы вылупляете глаза и смотрите на меня как на идиотку, когда я говорю, что детей буду заводить не ранее, чем в 27, когда крепко встану на ноги и полностью морально созрею для материнства?

И наконец, как после всего, что вы творите, у вас хватает совести клепать в тырнете трогательные истории на тему «как я люблю своего сюсипусика» или «быть мамой — это такое счастье»?! Безответственные дуры, как же вы задолбали!

Вы же наверняка слышали, что дикие собаки никогда не нападут на хорошего человека, да? Что если дикая собака напала на вас, значит, вы что-то замышляете.

Меня зовут Костя, и я шизофреник. Что тут поделать — такова наследственность, таков неоспоримый диагноз врачей. Спасибо современной медицине и грамотному подбору лекарств — я совершенно адекватен, я полноценный член социума, у меня две работы, я специалист в своей области. Но одно не поддаётся никакому контролю — мои панические приступы. Я могу испугаться чего угодно: куста можжевельника у обочины, невовремя вывернувшей из-за угла машины, отсвета фар машин в арке, ведущей к дому. О, и, разумеется, выскочившей из-за угла собаки.

Когда я иду на работу или с работы, я постоянно подвергаюсь нападению двух собачьих стай. Если иду не напрямую, а через единственный ночной супермаркет, то трёх. Да, они чувствуют во мне «плохого человека» — я их боюсь. Не могу не бояться.

Я перестал ездить в центр города. Там красиво, я люблю гулять по старым улицам, но каждая из полусотни обитающих там диких собак чует во мне мой страх и считает своей обязанностью в худшем случае напасть на меня, в лучшем — просто облаять и заставить меня бежать, куда глаза глядят.

Я имел неосторожность пожаловаться на локальном форуме, раскрыв диагноз. Получил массу ответов, большая часть которых сводилась к тому, что таких, как я, надо запирать подальше от нормальных людей, а собаки не виноваты — виноват я сам. Я неполноценен, меня надо запереть в психиатрической лечебнице, чтоб я «не мутил воду».

И самое страшное — это говорилось всерьёз. Неужели я, больной человек, значу меньше, чем дикая собака?

Сегодня вечером я подвернул ногу, убегая от дворовой стаи. Спасибо соседям — они отогнали от меня собак и помогли мне доковылять до квартиры. Но завтра утром мне снова надо будет идти на работу. Мимо двух стай.

Я даже не буду писать, кто и как меня задолбал. Мне просто интересно, доживу ли я до вечера.

Совсем недавно шёл по городу. Весна, тепло, солнышко светит, зарплату дали — в общем, настроение петь и плясать. А тут на лавочке сидит девочка и плачет. Обычная такая девочка в печали: лет семнадцать, среднего роста, мордочка в потёках туши, губки трясутся, взгляд уставлен в мировое пространство — классическая «бедная Лиза» нашего времени. И бес его знает, что на меня накатило — то ли весна, то ли солнце, то ли зарплата, — но я подсел к ней и попытался завести разговор.

У девочки оказался полный набор переживаний позднего подросткового возраста: несчастная любовь, непонимающие родители и прочее, и прочее, и прочее… В общем, найдя свободные уши, бедная Лиза выдала мне все свои проблемы вкупе с переживаниями и надеждами на будущее.

Поплакавшись в жилетку, моя собеседница развеселилась. Мы с ней часа два сидели и просто разговаривали, глядя на солнышко, весну и прохожих. Некоторое время спустя я посадил её на автобус и отправился дальше по своим делам, не спросив ни телефона, ни адреса. И настроение у меня стало ещё лучше, чем раньше.

Вечером в тот же день, рассматривая новости «Вконтакте», в группе, посвящённой моему городу, я натолкнулся на сообщение, описывающее эту самую ситуацию с точки зрения «жертвы» моего любительского психоанализа. Девушка расписывала мой поступок чуть ли не тринадцатым подвигом Геракла. Моё настроение подросло ещё чуть-чуть, и я решил почитать комментарии, заранее предвкушая всякие гадости, которые будут сказаны либо про меня, либо про «бедную Лизу», либо про правительство и партию.

Их не было. Ни одного. Не поверите, но в ужасном, загаженном «контакте» я не нашёл ни одного отрицательного комментария под постом о том, что лысеющий, полный мужик тридцатилетнего вида три часа сидел на лавке и разговаривал с несовершеннолетней девочкой о её девичьих проблемах. Большинство комментаторов говорили тёплые, добрые слова, радовались, что такие, как я, есть на свете, и ещё не всё потеряно в этом мире. И вот это меня напугало.

Неужели мой поступок — нечто сверхъестественное? Неужели никому просто так, без всякой причины, не приходилось делать добро, которое, к слову, им самим ничего не стоит? Неужели разговор на улице с человеком, у которого явно поганенько на душе, у нас стал равносилен подвигу? Куда же мы катимся, люди?

Учился я в универе на системщика, и была у нас в группе одна девочка — интеллигентная такая, маленькая. Пришла к нам подкованная, шарила получше некоторых, тут же в отличницы выбилась. Была единственной девушкой в группе. Но поскольку была она умной и на слово остренькой, её за девочку даже не считали, тут же прикрепили к ней прозвище «мужик», научили материться и прогуливать пары (пить и курить так и не смогли научить — принципиально отказывалась). Были мы группой дружной, вместе противостояли всяким злобным преподам, подтягивали хвосты, коллективно решали контрольные, и делала нам эта девочка ровно четверть успеваемости.

Но вот начался третий курс, и девочка эта загрустила. Её всё так же звали мужиком, пусть она и была маленькая, хорошенькая, аккуратненькая и интеллигентная, и парня у неё всё не было. Тогда она сменила растянутые свитера и джинсы на платья и юбки, стала очень женственной и красивой, но по привычке её всё равно считали своим парнем и называли уже мужиком в юбке. И тогда она сменила группу.

Ушла от нас единственная девочка к экономистам и очень быстро стала похожа снова на ту весёлую и застенчивую первокурсницу, которую мы когда-то учили матерным словам. Прибегала к нам ещё несколько раз в гости, приносила шоколадки, и мы её даже узнать не могли. А у нас и успеваемость упала, и разные премии группе сократили, да и тоскливо как-то вдруг стало. Преподаватели будто бы требовательнее стали, контрольные сложнее, деканат к прогулам строже. Прозевали своё солнышко.

И вот прошло шесть лет, я выпустился, устроился монтажником у местного провайдера. Типичный вызов: «Что-то не работает, где-то поломалось». Прихожу — а там она. Спросил: почему, мол, сама не сделаешь? А она ответила, что с той поры, как у нас училась, всё компьютерное оставляет мужикам. Осталось в ней отвращение ко всему, что с этим связано, и не хочет она снова стать мышкой в свитере.

Спросите, в чём я задолбался? А в том, что мы зачастую жалуемся на нехватку хорошеньких, умных и порядочных девушек, зато как только находим таких, стремимся испортить и опошлить. Парни, берегите девушек и цените в них женское, даже если они решили заняться «не женским» делом.